Аффилиация

      Двухдневные каникулы в больничной палате подошли к концу, и Елена наконец смогла выйти на улицу. Она даже и не представляла, что сидя без дела целый день, отдыхая, может заскучать. Раньше ей всегда хотелось покоя, а бесконечные тренировки и задания просто выматывали. Весь день, с раннего утра, девушка мечтала поскорее оказаться в кровати и забыться крепким сном. Ночь всегда была особенной. Она оставалась наедине с собой, могла подумать о чём угодно. Ночью можно расслабиться и абстрагироваться от суровой реальности. Так она и поступала.       А что же теперь? Ей дали отдых на целых два дня, и Елена поняла, что больше не может без бесконечных тренировок и заданий. А особенно заданий, которые ей нравились. В такой команде можно было расслабиться, она доверяла каждому, зная, что никто из них не может воткнуть ей нож в спину в любой момент. К тому же они научились понимать друг друга, а Елена очень любила с ними шутить. И никто её не отчитывал, наоборот смеялся или шутил в ответ.       В первый день её выходных, было не так уж и скучно. На соседней койке лежал Барнс, который изредка переговаривался с ней. Может от скуки, а может из-за того, что и правда хотел с ней поговорить и узнать получше нового члена команды. В любом случае, в первый день всё было по-другому. Рваться в тренировочный зал не хотелось. Подушка была очень мягкой, а одеяло тёплым и пушистым, как облако.       Во второй день, когда Барнс застелил постель и попрощался с ней, желая скорейшего выздоровления, всё изменилось. Она устала лежать, появилось чувство бездельничества, будто бы она сама специально отлынивает от заданий, хотя сейчас могла быть там, с командой на задании. Потом хотелось размяться в тренировочной, она даже пару раз пыталась покинуть лазарет, но после вспомнила суровое лицо Кэпа, поэтому тут же заняла свое место, накрывшись одеялом с головой. Ко второй половине дня, перина стала казаться очень жесткой, подушка мешала, а тело будто бы стало болеть. Елена то проваливалась в сон, то просто смотрела в потолок или стену, потому что уже устала спать. Отвлечься не помогли даже книги, которые принесла Кейт утром, чтобы ей было чем заняться. А раньше Елена любила читать, в далеком детстве. Хоть это и были книжки с картинками, суть не менялась. Книги не скрасили её последний день «отдыха».       Поэтому на третий день, когда восстановление закончилось, Елена словно вышла из тюрьмы, когда ступила на пол коридора. Первым делом, девушка смыла с себя весь запах медикаментов, а после вышла на крышу, чтобы почувствовать свежий воздух. В этот момент ей казалось, будто бы она не была на улице целый месяц, а не два дня. Белова бодро потянулась и мигом отправилась в своё самое любимое место, после кухни разумеется, — зал для тренировок. Мышцы за два дня затекли и нужно было восстановить форму.       В зале слышался треск не смазанных петель груши, подвешенной к потолку. Елена распознала его издалека. Он часто её раздражал, поэтому удары обычно становились сильнее и неистовее. Кто-то быстро и непрактично прикрепил её при ремонте, и она грозила сорваться на пол и может даже придавить кого-то в процессе. Елена каждый раз забывала сказать о своей проблеме кому-то из ребят, её мысли при тренировке всегда уносились вдаль, а после тренировки голова разгружалась, поэтому она забывала обо всём на свете. Да и девушка не боялась упавшей груши, привыкшая к более жестоким ударам: она боялась, что порвет её в процессе тренировки, раздражённая звуком ненадёжных петель, а песок крупицами высыпется на мягкий пол.       Сейчас этот звук означал лишь одно: в тренировочной кто-то был, а делить своё уединение с кем-то ещё совсем не хотелось.       И всё же Елена выглянула из-за угла, желая узнать, кто же тренируется в зале. Она проводила свои тренировки почти каждый день и никогда никого не встречала. Может из-за того, что все обычно были вымотаны после очередного задания и не хотели тратить оставшиеся крупицы силы. А может каждый, кто здесь жил, был слишком уверен в своих приёмах, хотя даже самому опытному и умелому бойцу нужны тренировки. Как малышка Кейти, например. Она до последнего считала себя умелым бойцом, пока Клинт не предложил ежедневные тренировки в его стареньком сарае, где из маленьких дыр завывал ветер, а в многочисленных коробках можно было найти целую жизнь. Как в прямом, так и в переносном смысле. По мимо трофеев, альбомов и оружия, однажды Елена наткнулась на большую жирную крысу, которая тут же спряталась в одном из своих убежищ. Тогда Фанни громко лаяла, чем привлекла внимание всей семьи Бартонов. Клинт всё же поставил мышеловки и насыпал крысиную отраву, но Белова могла поклясться, что всё ещё слышала тихий писк, когда тренировалась там одна. Может помимо старых вещей, в коробках лежат парочку расчлененных трупов, оставленных Клинтом на память о временах, когда он был Ронином?       В её обители, где каждая оставленная вещица уже нашла своё место, тренировался никто иной, как Баки Барнс.       Они слишком часто встречались при неожиданных обстоятельствах, и Елене подумалось, что они слишком похожи, несмотря на его пессимизм и скрытые чувства. Может когда-то он был таким же жизнерадостным как она? Хотя сама Белова такой только казалась. На душе был тяжелый груз, а не лице броня — улыбка. Широкая и яркая, отчего казалось, будто все всегда хорошо, несмотря на ужасы жизни. Пусть все так думают. Пусть не видят её истинных чувств. Пусть не видят её слабости.       И всё же они необычайно похожи. Отсутствие эмоций — также отсутствие слабостей. А каменное лицо — его собственная броня. Крепкая, которую под силу сломать не каждому. Интересно, смогла ли сломать её Наташа?       Он бьёт грушу, не замечая, что кто-то вошёл. Руки перемотаны бинтами, защищающими костяшки, а ещё парочка лежит неподалеку. Кажется Елена видела их здесь недавно, но совсем не придала этому значение. Значит ли это, что Джеймс тренировался здесь ни раз, а она просто не замечала. Но когда? В те ночи, что страдал кошмарами? В те самые ночи, когда такая разрядка уж точно пойдет на пользу после беспокойного сна, а негативные эмоции отлягут от сломленной души?       — Хороший удар! — кричит Елена, сложив руки на груди и облокотившись на столик, когда груша поднимается очень высоко от нечеловеческой силы суперсолдата. Барнс умеет сдерживать эмоции, иначе на потолке осталось бы пару вмятин, а груша бы давно рассыпалась песком. Может это солдат расшатал петли, оттого они издают этот режущий слух звук?       Елена задает слишком много вопросов, а рядом нет любящей сестры, которая всегда находила на них ответ.       — И давно ты здесь стоишь? — он отрывается от своего занятия и облокачивается на протянутые перила небольшого ринга. Барнс вытирает капельки пота и дышит слишком громко.       — Совсем недавно. Решил потренироваться утром? — она проверяет свою догадку невинным вопросом, на который он отвечает:       — Да. Устал, пока лежал в больничной палате.       И всё же, они слишком похожи.       — Я тоже, правда, я всегда тренируюсь утром.       — Знаю. Видел пару раз, — и оттого ни шёл сюда утром, чтобы не нарушать её мысленную и эмоциональную разрядку. Уж он то знает, как хорошо и легко становится после тяжелых и беспощадных тренировок наедине с собой.       — Позволишь мне потренироваться тут в уголке? Видимо ты не хочешь, чтобы тебе кто-то мешал, раз ты видел, как я тренируюсь и не заходил. Я лишь пометаю ножи в цель. Большого я сегодня не вытерплю.       Он молча кивнул, а Елена удивилась тому, что разнервничалась и решила спросить. Почему-то ей стало важно его мнение, хотя ей всегда было плевать на людей. Плевать, что о ней подумают. Но сейчас, она заранее продумывала то, что скажет ему в следующую минуту, что лучше сказать, чтобы он не закрылся, как делает это всегда. А больше всего ей хотелось вывести его на откровенный разговор, разговор по душам, ведь потребность в признании о том, что она сестра Наташи, оставалась острой.       Вот только он сам не спешил говорить о Нат, а явно знал, что стоит это сделать. Множество Вдов были знакомы друг с другом. Могли быть знакомы и они. Но эта тема всё ещё была достаточно болезненной, чтобы обсуждать её с чужими людьми.       Елена прошла по тренировочному залу, собирая парочку ножей, что она здесь оставила. Оружейная была в соседнем помещении, но после тренировки относить все обратно совершенно не хотелось, поэтому здесь на полу они обрели сво законное место. Впереди были расположены мишени, прямо как на полигоне для тренировок, что находился в Красной комнате, правда на тех мишенях обычно были фотографии врагов, целей, но Лена всегда мечтала, чтобы там оказалось лицо Дрейкова, с его мерзкой ухмылочкой, которую она подпортила бы после парочки бросков.       И сейчас так и случилось. Елена неистово кидала ножи, делая секундные паузы, чтобы переложить оружие в нужную руку, выбивая на мишени улыбку. Он давно мертв, но от этого не легче. Она до сих пор помнит всю ту боль, помнит его шлепки на её щеках, руки на шее, которые после нежно гладили по спине и волосам, отчего ей хотелось помыться, чувствуя себя невероятно грязной.       — Елена, — к ней обратился солдат, о существовании которого она напрочь забыла, погрузившись в свои мысли. Он вновь облокотился на трап ринга, глядя на неё с высока.       — Чего тебе? — вышло намного грубее, чем хотелось. Ну вот, теперь ей правит гнев, а ведь она пришла сюда, чтобы расслабиться и проветрить голову, а не забивать ее лишними эмоциями. — Прости, я тебе мешаю?       — Просто решил, что с мишени хватит на сегодня твоих ножей. Не хочешь дружеский спарринг?       Слово «дружеский» звучало очень странно с его уст, но она кивнула:       — Только сейчас мои нервы на пределе. Не против быть побитым?       — Уж точно нет. Но обычно люди, подверженные эмоциям в бою, забывают про технику. Тебя разве не учили этому при подготовке?       Елена хмыкнула. Ему ли не знать, чему их учили?       — Да, вот только все мы люди и так ли иначе, можем быть подверженны эмоциям. Наверное поэтому Красной комнате и Г.И.Д.Ре было проще подчинить нас, сделав объектами без собственных желаний и чувств. Идеальные убийцы.       Злость всё 1накипала и сейчас Вдова была готова вновь разбомбить всю базу Красной комнаты.       Правда, тогда с ней была семья, способная хоть как-то сдерживать её внутренний пыл.       Сейчас она одна…       — Готова? — солдат встал в боевую стойку.       — Готова.       И она напала первая, выплескивая все эмоции, что накопились внутри. Она умело отбивала нападки солдата, что делал и он, поэтому удары Елены так и не доходили до адресата. Уж очень солдат был изворотлив. В таком танце они провели недолгое время, но этого хватило, чтобы отвыкшая от тренировок Елена выбилась из сил и пропустила подножку, падая на мягкий мат. Солдат протянул руку, пытаясь помочь ей встать, но она отмахнулась от его руки, продолжая лежать.       — Я выпустила свой пар. При эмоциях и правда сложно сосредоточиться на битве. Ты прав. Но это всё же несправедливо.       Барнс удивлённо поднял бровь:       — Несправедливо что?       — То, что некоторые люди считают, что могут управлять чужими жизнями. И им это удастся из-за кругленькой суммы на сотни липовых счетов, — Елена раскинула руки в стороны. — Ты помнишь свою жизнь до подчинения?       — Да, помню. От этого ещё больнее.       Елена немного помолчала, думая, что же всё-таки больнее, помнить свою жизнь до подчинения или вообще её не иметь?       — А у меня и не было её. Меня забрали ребенком от груди матери и тут же сделали Вдовой. Лишь два года я прожила со своей липовой семьей. Но это были два самых лучших года моей жизни. А потом все закончилось. Также быстро, как и началось. И опять Красная комната и ужасы жизни там. Хоть меня подчинили намного позже, я подчинялась им против своей воли всю жизнь.       Их боль нельзя сравнивать. Каждый страдал по-своему, нельзя обесценивать чье-то горе только из-за того, что у тебя все было намного хуже. Да и каждый справляется со своей болью по-своему, поэтому определить кто страдал больше, просто невозможно.       Но они всё равно понимают друг друга. Поэтому просто молчат.       — Давай ещё раз? — наконец спросила Елена, быстро вставая с мата и подпрыгивая на месте. — Никаких эмоций, только техника. Посмотрим, где лучше обучали.       И они продолжили тренироваться, не замечая, как время стремительно подкралось к обеду.

***

      Ещё одно резкое пробуждение посреди ночи не сулило ничего хорошего. Елена надеялась, что хоть в этот раз она не откажется в больничном крыле. Во-первых, лежать без дела два дня ей совсем не понравилось, а во-вторых, лучше бы она потратила это время с пользой. Получила бы свои заслуженные выходные и съездила на ферму к Клинту за Фанни. Конечно, они бы еще долгое время обсуждали с ним дела, и пока Елена совсем не знала, что сказала бы. Нравится ей с Мстителями? Превзошли ли они её ожидания?       Однако на последний вопрос всё же имелся ответ. Она надеялась на масштабные миссии, ради которых и собирались Мстители, а получила кучку уличных героев. Она как-то даже жаловалась на это Сэму, а тот лишь отмахнулся, сказав, что каждому не помешает их помощь и как хорошо, что за несколько лет так и не появилось работы масштаба прежних Мстителей.       С последним Елена была согласна. За такими масштабными миссиями, на кону которых стояло спасение всей вселенной, всегда стояла смерть. Обычно это был кто-то из основной команды. Именно так умерла её сестра, и именно так Елена боялась потерять кого-то ещё.       Сэм вновь бегал по комнатам, крича, что теперь их Зеленый человек появился где-то в центре и им скорее нужно прийти на место события, иначе жертв не миновать. Что именно происходит и какая сейчас обстановка, она вновь не поняла из-за несвязных мыслей Сэма и его паники, поэтому Барнс, с которым она встретилась уже на крыше, вновь всё разжевал.       — Учёный выбрался наружу в центре и крушит все, как Халк. Наверное его маскировка спадает утром, поэтому он остается незамеченным даже при тщательном патрулировании. Гаррет Фишер слишком хорошо скрывается. Это меня и беспокоит.       — Ему кто-то помогает?       — Всё может быть.       Квинджет наконец поднялся в воздух, когда Сэм, который торопился больше всех и торопил других, последним забрался на борт, беря управления на себя. Они были недалеко от Таймс-сквера — центра Нью-Йорка, поэтому и долетели за считанные минуты. При таких вечерних пробках они наверняка бы потратили в среднем полчаса на прибытие в нужное место, поэтому квинджет достаточно упрощал им задачу.       — А он и правда похож на Халка, — проговорила Кейт, припадая к окну.       — А я думаю, что он похож на какого-то страшного Гоблина. Знаю, на Гринча. Ну вы видели эти волдыри… — заговорил Сэм.       Елена же не знала, какое сравнение дать Гаррету Фишеру, но одно она знала точно — его нужно остановить.       Квинджет сел на Таймс-сквер-таур — самом высоком здании в округе. Команда быстро спустилась вниз, каждый своим ходом: Сэм на крыльях, Елена на крюке через крыши, Кейт использовала одну из своих стрел, натянула трос и съехала на луке. Барнсу же пришлось спускаться прыжками, и как хорошо, что он суперсолдат, иначе путь по лестнице был бы очень долгим.       Фишер крушил всё вокруг, кидая всё, что попадет под руку в светящийся баннер с рекламой новых духов. В глаз девушки воткнулся фонарь, и баннер померцал ещё немного, прежде чем погрузил квартал в тьму.       — Очень вовремя, — буркнула под нос Елена. — Кейти, сегодня ты со мной в команде.       Кейт подмигнула ей, хоть в темноте это было видно и смутно, Елена всё же улыбнулась в ответ, доставая дубинки Вдовы.       Началась битва. Команда напала в раз, пытаясь применять все свои лучшие приемы, но все было тщетно. Фишер был слишком силен и отмахивался от них, словно от назойливых мух. Даже суперсолдат не смог справиться с этим чудовищем.       Само же чудовище злилось больше, когда ему мешали совершать то, что ему хотелось больше всего. Казалось, будто он совсем не понимает человеческую речь, следуя каким-то животным инстинктам, следуя ярости, что нарастала с каждой минутой. От Гаррета Фишера в нём осталась лишь внешность, и то отдаленно напоминающая человека, коим он был ещё днём.       Вдруг зелёный человек остановился, вслушиваясь в шаги кого-то, выходящего из темноты переулка. Стук каблуков, будто казавшийся знакомым, заставил его прекратить отбиваться от Мстителей. Этой заминки хватило, чтобы замотать его ноги в прочные веревки и повалить на землю.       — Постойте! — прокричала женщина из темноты. — Не делайте этого! — её крики утонули в реве Фишера. Он пытался снять с себя путы, что успели обмотать уже и руки.       Барнс остановил женщину, что бежала навстречу Фишеру, одной рукой прикрывая ей дорогу. Он был как каменная глыба, через которую невозможно было пробраться.       — Сюда нельзя, соблюдайте спокойствие, мы просто заберем его туда, где ему смогут оказать помощь, — объявил Сэм, думая как поместить такого огромного парня в квинджет.       — Я могу помочь ему. Я усовершенствовала противоядие, пустите меня к нему! — женщина отчаянно пыталась вырваться, но металлическая хватка руки Баки была слишком сильной, чтобы сделать хоть шаг к зелёному человеку.       — Пусти её. Может она и правда знает, что делает, — Сэм возмущением посмотрел на Елену, что озвучила эту мысль. Будто она сказала что-то настолько глупое, что глупее просто некуда. — Ну, а что? Думаешь, кто-то, кто мог бы ему навредить, был бы в таком подавленном состоянии? Да и хуже уже некуда. Что может быть хуже зелёного чудовища?       — А вдруг она хочет его убить? Поэтому у неё такой вид и состояние. Я думал, что ты не будешь доверять людям, не убедившись во всём.       — Я не доверяю людям. Но мне наплевать, что будет с ним. Это не моё дело, — проговорила Белова.       Сэм кивнул, явно разочаровываясь в девушке:       — Поговорим на базе.       Елена пожала плечами и выхватила их рук женщины шприц, который она хотела ввести зелёному человеку.       — Выглядит безобидно, — жидкость внутри медленно переливалась, оставляя на стенках белые разводы. — Думаю, стоит попробовать.       Кэп выхватил шприц, также покрутил его какое-то время, как это сделала Елена пару минут назад, а после передал обратно женщине, что продолжала кричать какие-то бессвязные слова. Он кивнул Баки, чтобы тот отпустил бедняжку.       Женщина же не стала долго топтаться на месте и подбежала к чудовищу, что уже лежал неподвижно, поняв, что ему просто так не выпутаться из крепких веревок.       — Тише, дорогой, — почти шепотом говорила она, медленно подходя к Фишеру. — Всё будет хорошо, это я. Нечего бояться, — слушая её голос, Гарретт и правда успокаивался, не предпринимая никаких попыток оттолкнуть от себя неожиданно возникшую женщину со шприцом. Одним точным взмахом руки шприц оказался в шее зелёного человека. — Всё будет хорошо…       Глаза Фишера стали тяжёлыми, а сам он обмяк, медленно превращаясь в самого себя.       — Халк также превращался в Беннера? — нарушила возникшую тишину Кейт, желая как всегда знать все подробности.       — Почти, — ответил Сэм. — Только без шприцов и странных женщин. Хотя одна всё же могла его успокоить.       Краем глаза Сэм окинул взглядом Елену, но та казалось совсем не замечала того, что происходило вокруг. Её взгляд был направлен на Фишера, но был стеклянным и смотрел сквозь него.       — Мисси? — тихо произнёс Гаррет, приходя в себя. — Это снова произошло?       На удивление всех присутствующих, что все еще не знали как реагировать на то, что только что произошло, Гаррет Фишер, казавшийся им безумным человеком и жестоким преступником, заплакал. Женщина, откликнувшаяся на нежное «Мисси», упала ему на шею, крепко обнимая и утопая в рыданиях.       — Всё снова хорошо. Пока всё закончилось. До завтрашнего вечера ещё много времени.       Пара совсем позабыла о том, где сейчас находится. Наконец, решившись взять на себя такую ответственность, Кэп нарушил тишину, подходя к Мисси и Гаррету.       — Гаррет Фишер, вам придётся пройти с нами, — верёвки, что всё это время удерживали зелёного человека, ослабились и упали к ногам обнимающихся. Поэтому Фишер сумел сам подняться, протягивая руки Сэму, даже не сопротивляясь.       — Я знаю, так нужно, Мисси. И ты это знаешь, с самого начала знала.       Мисси кивнула:       — Но я пойду с вами. Ему нужна помощь, а не тюрьма. Помощь!       Из переулков уже появлялись люди, как обычно, доставшие свои смартфоны. Каждому хотелось снять видео происходящего, надеясь на то, что хотя бы такое неожиданное событие позволит им стать популярными. Таких даже не останавливает чужое горе, кадры с взрыва в лабораториях были по всему интернету. Таких не останавливаюсь даже слёзы, пару зевак уже снимали Мисси, которая всё ещё плакала, крупным планом.       — Хорошо, поговорим в более спокойном месте, — произнес Сэм, оглядывая людей, что ещё несколько минут назад бежали куда подальше от страха. Всё же этот мир давно потерян. Так, по крайней мере, думал Сэм Уилсон. Кейт Бишоп же видела в каждом лишь хорошее, смотря на мир через розовые очки. Елене же с Баки было абсолютно плевать на людей вокруг. Мир был в чёрном цвете, а лучи солнца в тёмном царстве быстро гасли, стоило им осветить пространство вокруг.

***

      Фишера посадили во временную тюрьму, уже связавшись со Щ.И.Том, что мог помочь им в некоторых проблемах. Они решат его судьбу, посмотрев, что можно сделать с его недугом. Гарретт в любом случае не доживет до следующего лета, но вот вопрос, будет ли он по ночам превращаться в зелёного монстра и сидеть в камере для особо опасных существ, или же сидеть дома под домашним арестом, избавившись от болезни, рядом с Мисси? Решит Щ.И.Т. Сэм всё ещё не хотел брать на себя такую ответственность, поэтому по первому зову звонил Фьюри.       Кстати о Мисси.       Новые Мстители сидели в комнате для собраний, каждый на своем стуле. Во главе сидел Сэм, а напротив Мисси, которая не переставала неожиданно начинать плакать.       — Мой муж никогда не был злым учёным, как его описывает пресса. Он просто… оступился, — она промокнула глаза платком, что ей так любезно предоставили на базе. Мелисса Фишер оказалась милой женщиной, поэтому и к Гаррету теперь испытывали лишь жалось, а не ненависть. — У него рак. Оперировать уже поздно. Ему осталось лишь несколько месяцев. Никто не знает сколько именно, но крайний срок — следующее лето. Как же он загорелся идеей вылечить себя самостоятельно. Открыть это треклятое лекарство от рака. И получилось то, что получилось. Страшный монстр, что поглощает его разум и тело с наступлением темноты. Он где-то даже раздобыл формулы самого Брюса Беннера. Наверняка оттуда и зелёная кожа, — она опять заплакала. — Он не хотел никого убивать. Эта тварь завладела им! Ему нужна помощь. Он итак настрадался, пусть хоть доживет последние дни не заботясь о том, что ночью он ни по своей воли убьет кого-то ещё.       После рассказа, Сэм сидел в помещении для переговоров уже один, думая о том, что сказала Мисси Фишер. Он хотел слепо верить ей, хотел слепо верить людям. Но всё ещё не мог. Ему было жалко Гаррета и Мисси, но Сэм оставил решение за Фьюри.       В последнее время Кэп очень беспокоился о том, принимает ли он правильные решения. Он боялся оступиться, боялся, что не оправдает возложенные на него ожидания. Быть Кэпом после выдающегося Стивена Роджерса было невероятно сложно. Особенно, когда первый Капитан Америка был твоим лучшим другом, который также возложил на тебя большие надежды и ожидания. Сэм уже успел облажаться, отдав щит не в те руки. Теперь всё должно было быть иначе, поэтому ему так сложно было принимать решения самостоятельно. А в голове всегда крутился вопрос: «как бы поступил Стив?».       В дверь постучали и на пороге оказалась Елена. Он обещал поговорить с ней после задания.       — Ты что-то хотел? — она не спрашивая разрешения уселась на своё место, закинув ногу на ногу.       — Да. Поговорить о том, что ты сказала.       — А что я сказала?       Она правда уже не помнила о том, что сказала о Гаррете на задании. Но это всё ещё тревожило Сэма и никак не хотело выходить из головы.       — Что значило — мне всё равно на то, что будет с ним?       — Всё просто. Он — злодей. Разве мы не должны быть против них?       Сэм откинулся на спинку кресла:       — Знаешь, Стив всегда переживал о том, что Наташа была излишне жестокой. Он никогда бы не навредил человеку, даже злодею и преступнику. Нат же наоборот, могла запросто убить, даже не сменив эмоцию.       Елена скривилась. И почему все разговоры всегда возвращались к Наташе?       — Знаю, что ты скажешь. Вас обучили этому, но всё же, Мстители не убивают. Нужно это помнить.       Елена вздохнула:       — А вам нужно помнить, что я не Наташа. И никогда ею не была.       — Но вы очень похожи. И также одинаково жестоки. Разве не так?       — Так, — девушка помолчала какое-то время, а после наконец решилась сказать одну вещь. — Я знаю, что будучи Чёрной вдовой, меня всегда будут сравнивать с Наташей. Да и к тому же, Чёрная вдова и правда была убийцей, но прежде всего, она была героем. Я же не дотягиваю до этого позывного. Ты наверняка меня понимаешь. Поэтому, я приняла решение отречься от него.       Сэм ничуть не удивился. Совсем недавно при такой же обстановке они разговаривали об этом с Баки. Тот стал Белым волком, навсегда отрекаясь от наводящего ужас Зимнего солдата.       — И кем же ты теперь будешь?       — Белой вдовой. Моя фамилия значит белый цвет. Я всегда буду Вдовой из Красной комнаты, поэтому, почему бы не совместить эти два фактора?       — Теперь в нашей команде Белый волк и Белая вдова.       Елена ухмыльнулась:       — Джеймс не слишком то оригинален. У него нет ничего белого, и как он только до этого додумался?       — В Ваканде подсказали. Можешь сама спросить его об этом, но вроде это какое-то звание защитника Ваканды. Они нарекли его так после того, как он восстанавливался там после возвращения полного контроля и всех воспоминаний.       — Очень интересно, обязательно его об этом спрошу, — на деле же ей совсем не хотелось никого ни о чем спрашивать. Особенно сейчас, когда очередное задание подошло к концу, а на плечи навалилась усталость.       — Хорошо, Белая вдова. Можешь быть свободна. День был трудным и длинным. Дальше — больше.       — Спасибо, Кэп. Не переживай, из тебя получился отличный Капитан Америка.       Они улыбнулись друг другу, понимая, насколько эти слова могут быть важны. Елена закрыла дверь, оставляя Сэма в раздумьях о том, что пора бы прекратить сравнивать себя с теми, кто носил позывные до этого.       «Белая вдова» — пронеслось в голове Елены. Она долго думала о том, какое прозвище выбрать и именно при разговоре с Сэмом сознание подкинуло ей такую идею. И как она до этого додумалась?