Драко Малфой вошел в обеденный зал и сел за стол.
Как всегда с последним ударом часов, отец стремительно вошел в зал. Драко почтительно поднялся.
— Садись. Великий Мерлин! Как я устал!
Люциус рухнул в свое кресло и не спеша выбрал предобеденный аперитив. Драко налил себе сока и с постным лицом заложил салфетку.
— Как успехи, папа?
— Ты о занятии с Поттером? Чудовищно!
Люциус опрокинул в рот огневиски на донышке бокала и подал знак домовику, стоящему с дымящимся блюдом какого-то мяса.
— Но гораздо лучше, чем я ожидал, — неожиданно добавил он бодрым тоном и принялся за еду.
Драко поперхнулся и с недоумением уставился на отца.
— Я не очень понимаю…
— Знаю, можешь не продолжать. Я долго размышлял, вводить ли тебя в курс дела, но сегодняшнее занятие показало, что все не так безнадежно и мне потребуется твоя помощь.
Драко нервно крошил хлеб. Не часто отец обращался к нему за помощью. К тому же было видно, что у него приподнятое настроение и он чем-то очень доволен. Да что там доволен — отец просто счастлив!
— Я слушаю.
— Сначала поедим. Убери эти крошки и подкрепись, как следует. Поговорим после обеда у меня в кабинете.
После обеда они расположились у камина. Люциус извлек из настольного бювара пачку каких-то пергаментов и требовательно уставился на Драко.
— Понял! Буду нем как могила! — с иронией отозвался тот.
— Пошути мне еще, мальчишка! Я начинаю сомневаться, стоит ли тебе доверять такую тайну! — рассердился Люциус.
— Извини, отец, я неудачно пошутил.
В течение минуты старший Малфой сверлил взглядом своего отпрыска, пока виноватое выражение лица сына не удовлетворило его.
— Мы вступили в очень рискованную игру, — наконец, начал он.
«Не мы, а ты вступил. А меня и не спрашивал».
— Может быть, я не прав, что сделал это, ни с кем не советуясь, но ты поймешь меня, когда узнаешь, почему я так поступил.
Он замолчал и начал перебирать бумаги. Драко терпеливо ждал. Он уже два месяца не мог понять, почему отец связался с грязнокровкой и помогает Поттеру. Кажется, наконец, дождался.
Люциус вытащил из пачки один листок и показал сыну.
Драко взял и с недоумением прочитал:
«Перстень Слизерина, медальон Слизерина, чаша Хаффлпаффа, диадема Райвенкло, дневник Тома Реддла, змея Нагайна, Гарри Поттер».
— Что за странное перечисление? Не вижу ни смысла, ни логики.
— Не правда ли? — согласился Люциус, — Тем не менее, ты держишь в руках список предметов, которые являлись хранилищами частей души повелителя. Они называются хоркруксами.
Драко с удивлением и недоверием еще раз заглянул в список. Меж тем Люциус продолжил:
— Все эти хранилища уничтожены, кроме одного…кроме самого Поттера!
— Ты хочешь сказать, что Поттер…
— Да, Драко! Повелитель не ушел! Он вернется! И когда это произойдет, я хочу, что бы первым, кого он увидит — был я! Или ты, если я не доживу до этого дня.
Люциус вскочил и в волнении расхаживал по кабинету.
Оправившись от первого шока, Драко спросил:
— Это Грейнджер тебе рассказала?
— Многое я и сам знал. О многом догадывался. Но она помогла связать воедино все нити этой самой главной тайны повелителя. И дело тут не в Грейнджер. Это покойный Дамблдор стоял за уничтожением хоркруксов. Именно его план чуть не погубил Темного Лорда. Но слава Мерлину, этого не произошло!
Драко с непониманием уставился на отца.
— А зачем Грейнджер возрождение Лорда? Если она знает, что в Поттере находится этот, как его… хоркрукс, то зачем он ей нужен? Темный Лорд ее первую и убьет.
Люциус зловеще расхохотался. Было в его смехе и торжество, и предвкушение триумфа.
— Вот именно! Она и не знает, что повелитель жив! Это знаю я — лорд Малфой!
Довольный Люциус уселся в кресло и начал объяснять.
— Когда она попросила о встрече, мы еще находились под следствием у Визенгамота, и у меня не было выбора. О той первой встрече никто кроме меня не знал. Я выслушал ее просьбу и хотел ответить решительным отказом, потому что был уверен, что это дешевая провокация. Но она предложила сделку и, рассмотрев ее условия, я понял, что надо подумать. Чтобы быть уверенным, я потребовал, чтобы она выступила в процессе над Малфоями в качестве свидетеля защиты.
— А я еще удивлялся, чего это она так распинается в суде, — пробормотал Драко.
— Вот именно. Она выполнила свою часть обещаний, и я начал подготовку к изъятию Поттера. Когда все было готово, мы встретились еще раз, и я намекнул, что ей пора выполнить свое второе обещание. Вот так в мои руки и попала эта хроника событий, — Люциус помахал пачкой листков из бювара.
— Здесь точное изложение событий, которое я уже перепроверил всеми доступными способами. Совпадают и даты и имена и события. Просто мы видели их со своей стороны, а все объяснения надо было искать на той. Все встало на свои места. Стала понятной ярость Лорда, когда он узнал о гибели своего дневника. Прояснились детали гибели Регулуса Блэка. Стала понятна причина поражение Лорда в первой войне. И жуткая заносчивость Беллы и ее ужас при одной только мысли, что ее хранилище в Гринготтсе могли ограбить. Все концы связались в этой непростой истории. Все, кроме одного.
Драко даже дыхание затаил.
— Уничтожить хоркрукс может только артефакт огромной мощи, такой как меч Гриффиндора или мощнейшее темномагическое заклинание, или сильнодействующее магическое вещество. Я перерыл всю библиотеку в поисках средств уничтожения запечатанных душ и уверен, что не ошибаюсь.
— Ну и?
— В Поттера угодило обычное заклинание Смертью. Оно неспособно разрушить хоркрукс!
— Но почему тогда не погиб сам Поттер? Ну хранился бы хоркрукс в его мертвой черепушке!
— Ты знаешь, Драко, что Темный Лорд использовал для возрождения кровь Поттера? А магия крови — это самая мощная и самая темная из всех темных магий. Я почти уверен, что именно хоркрукс и отразил удар Лорда. А магия крови в ответ ударила повелителя, за то, что он покусился на нее. Именно поэтому они и упали оба, как подкошенные после того как заклинание угодило в Поттера. И оба очнулись. Но что-то случилось с повелителем. То ли его контузило, то ли иссякли магические силы по какой-то причине. Но факт остается фактом. Спустя полчаса он снова, как безумный ударил по Поттеру заклятием Смерти, которое только что не сработало! И двойной щит магии крови и Бузинной палочки отразили его заклятие! Хоркрукс одолел своего господина! Великий Мерлин! Какая насмешка судьбы!
— Да уж, — поежился Драко.
— Теперь ты знаешь эту тайну. Думаю не надо объяснять, какое исключительное значение она имеет.
— И что мы будем делать?
— Пока не знаю. Но будем искать пути к тому, чтобы помочь властителю вернуться.
— Поэтому ты и согласился учить Поттера темной магии? Ты думаешь, Лорд тебя услышит?
— Услышит, почувствует, вспомнит… Все эти слова неточны, но нам нужен какой-то толчок, который запустит процесс возрождения. Возможно, мы получим какую-то подсказку.
— Во сне?
— И во сне и наяву будь настороже ищи любые признаки и знаки. Особенно, когда будешь заниматься с Поттером.
Люциус откинулся на спинку кресла, поправляя стопку листков с хроникой Грейнджер.
— Мне заниматься с Поттером?
— Ну да. На отработке заклинаний, которым я его начал учить. Будешь повторять и отрабатывать с ним по два часа в день. А то у меня ни на что другое времени не хватит.
Драко недовольно промолчал, но про себя кисло подумал:
«Опять я для Поттера в качестве боксерской груши. Да что за наказание такое?!»
— Э-э-э, погоди! А если он прямо во время занятия превратится?
— Не забудь вежливо поздороваться с милордом, — невозмутимо ответил Люциус и тут же рассмеялся, — это все не так быстро делается. Меня позвать ты успеешь…
***
— Хочешь Лимонную дольку?
Гермиона так и прыснула в рукав, а портреты на стенах добродушно рассмеялись.
Директриса Макгонагалл улыбнулась девушке.
— От Альбуса запасы остались.
— Прекрасное лакомство! Превосходное! — отозвался тот с портрета.
Вид у Дамблдора был спокойным и безмятежным. Говорят, он сильно изменился за лето. Никого не поучал, не плел интриг и всем слушателям рассказывал о своем поединке с Гриндевальдом в теснинах южной Германии. При этом так прыгал и скакал с волшебной палочкой, что портрет просто ходуном ходил. Остальные портреты директоров начинали ругаться. Альбус обижался и уходил на два-три дня. Сегодня он был тут и уже приплясывал, порываясь вклиниться в разговор и похвастать своим подвигом.
— Ну как поживаешь?
— Спасибо, ничего.
— Мы все скорбим об этой страшной утрате. Такая несправедливость…
— Спасибо. Давайте лучше не будем на эту тему.
— Конечно, я понимаю, как тебе тяжело. Я сама уже третью ночь не сплю. Извини. Так что тебя привело сюда?
— Я хотела договориться об экстернатуре на ЖАБА.
— Конечно, девочка моя. Оставь мне твой адрес, я вышлю тебе все списки литературы и все материалы по экзаменам. Но, может быть, тебе было бы проще провести этот год в Хогвартсе? Джинни ведь учится на седьмом курсе. Ты могла бы вместе с ней…
— Право не надо. Я не вернусь в Хогвартс, тем более теперь. Но сдавать ЖАБА я буду. Не менее пяти предметов.
Макгонагалл с пониманием кивнула головой. Очевидно, она знала об обстоятельствах, которые развели гриффиндорских друзей.
— Я, пожалуй, пойду. Если вы не возражаете, я хотела бы поздороваться с Хагридом.
Взгляд директриссы немного забегал.
— Э-э-э… видишь ли…
— Пьет? — прямо спросила Гермиона.
— Э-э, да, — кивнула головой Макгонагалл. — Это очень непедагогичное зрелище.
— Я уже не ребенок. Заодно приструню его.
— Это было бы неплохо. Нам всем тяжело, но так распускать себя, конечно нельзя. Кругом студенты. Пришлось отменить уже два занятия по Уходу.
Гермиона тепло простилась с директрисой и с портретами, окольными путями вышла из замка и направилась к хижине Хагрида.
***
— Великий Мерлин! Какой ливень! — взревел Хагрид после третьего ведра ледяной воды и грохнулся с кровати, чуть не придавив Клыка.
— Вставай, Рубеус! Я дала бы тебе поспать, но мне очень некогда.
Великан ворочался на полу и пытался понять, откуда до него доносится знакомый голос.
— Кто здесь? Чтой-то происходит? Ктой-то пришел, крышу разобрал и меня дождик поливает?
— Цела крыша у твоей хижины. Это у тебя самого крыша съехала от огневиски. А ну вставай, пьяница несчастный!
Глаза Хагрида наконец обнаружили источник голоса и он расплылся в широкой улыбке, которая тут же превратилась в жалобную гримасу и великан завыл в полный голос:
— Гарричку нашего Поттера умори-и-или-и! Гады-ы-ы министерские-е-е! Га-а-арри-и-и-и!
Гермиона терпеливо подождала, пока лесничий наплачется, но как только тот повесил голову и снова засопел, так четвертое ведро ледяной воды обрушилось на нетрезвую голову полувеликана…
***
— Ну вот приходют, нюхлера им подавай. Умного подавай, а чтобы больную голову поправить, то этого не моги. Нюхлер им важнее моей головы, понимаешь…
Гермиона уже не слушала причитаний похмельного лесничего. Нюхлер пробежал уже больше половины пути от школы до поляны, а результата нет, как нет.
— Он у тебя точно умный? — перебила девушка причитания Хагрида.
— Был бы умный, так не золото, а огневиски искал бы. Но энтот самый понятливый из всех, как ты и просила. Ох, соплохвосты дерутся в утробе моей! Великий Мерлин, опять деревья под ноги прыгают, — завопил Хагрид с хрустом ломая небольшую березку.
Гермиона фыркнула и пошла вслед за нюхлером, который невообразимыми восьмерками носился в траве.
Хагрид с кряхтеньем поднялся и поспешил вслед за ними.
— И чего я такой мокрый, кто бы мне рассказал? Ну ладно бы еще снизу, это как-то понятно, но плечи и голова почему промокли? Дождя нет… И Гарри Поттера больше нет… Га-а-арри-и-и По-о-тте-ера-а-а уморили-и-и гады-ы-ы!
Гермиона насторожилась. Нюхлер с резким писком нырнул под одно из деревьев, мох и опавшие листья фонтаном брызнули из-под его ног!
— Есть! — радостно крикнула девушка и поспешила к зверьку, держа в руке золотой галеон.
Нюхлер замер, рассматривая золотую монету. Потом подошел ближе. Свою находку он держал видимо во рту. Гермиона присела, протягивая зверьку огромную монету.
— Давай меняться, — ласково проворковала она.
Зверек с недоверием смотрел на девушку и не торопился показывать свою находку.
— Хагрид! Ну сделай что-нибудь!
— Как поправиться человеку, так нельзя, а как что, так Хагрид! — заворчал лесничий, и тут же заорал на нюхлера. — Эй ты! Меховой козырек от кепки! А ну дай сюда, что ты там нашел!
С этими словами великан удивительно ловко наклонился, схватил нюхлера рукой и сунул мордочкой в лицо Гермионе.
— Давай! — подставила руку девушка.
Зверек — делать нечего — выплюнул ей в ладонь свою находку. Гермиона протянула ему галеон, но Хагрид сунул нюхлера в карман плаща, а галеон взял сам.
— Ему без надобности, а мне в самый раз — здоровье поправить. Тебя проводить до Хогсмита, Гермиона? — возмущенный зверек завозился в кармане у лесничего, но тот без лишних сантиментов слегка прихлопнул его ладонью.
— Не ходи сегодня в Хогсмит, Хагрид, — сжалилась девушка, — не выливала я твое виски. Оно в бочке для воды за твоей хижиной. Выпей, если невмоготу и ложись, да выспись. И прекрати пьянствовать! Вдруг мне твоя помощь понадобится? А ты еле на ногах стоишь!
Хагрид смутился.
— Ну это я с горя… Извиняй, значит.
Они расстались у хижины лесничего.
Гермиона вышла из ворот Хогвартса и внимательно рассмотрела находку. Золотой перстень с черным треугольным камнем, треснувшим посередине.
"Так вот ты какой — Оживляющий камень!"
