В качестве подарка

В дверь кельи старейшины друидов почтеннейшего Дамми коротко постучали. Старец с некоторым недоумением посмотрел на нее. Не прошло и часа, как от него ушел танни Атти, и после этого он наложил на свое жилище заклинание запрета, которое не смог бы преодолеть ни один лепрохан. О возможных посетителях других магических рас он в тот момент как-то не подумал. Значит, его побеспокоила мисс Лавена. Дамми сейчас интересовал только один связанный с ней вопрос: вспомнила ли она, с чего началась ее непримиримая враждебность к Грейнджер и Поттеру? Если вспомнила, то это может поменять всю конструкцию дальнейших событий, которую он терпеливо и тщательно сооружал день за днем. А если нет, то нет… — Войдите, — поднял он руку, но слегка запоздал. Дверь открылась, не дожидаясь его разрешения, и на порог шагнула женская фигура в плаще с капюшоном. Ростом она была явно выше Лавены. Это… это… в тот же момент капюшон был откинут… светлейшая Греине собственной персоной! — Вы? — с неподдельным удивлением произнес Дамми, поднимаясь навстречу своей титулованной посетительнице. — Можете сидеть, почтеннейший, — Грейнджер была неприветлива, палочку держала на изготовку и внимательно рассматривала старца. — Чему я обязан такому неожиданному визиту дочери богини в келью старого отшельника-друида? — на лицо Дамми упала непроницаемая пелена спокойствия и отрешенности. — Ну, не такой уж вы старый. И как я заметила, не такой уж и отшельник. К вам за советами и указаниями ходит много самых неожиданных посетителей. Кстати, для друида вы удивительно хорошо владеете людской магией. Заклинание, которое я преодолела у вашего входа, никак не относится к таинствам друидов. Не так ли? Дамми спокойно смотрел на Грейнджер. — И так ли вы уверены в том, что приветствуете в моем лице дочь богини Дану? Может быть, я лучше известна вам под именем некоей Гермионы Грейнджер? Девушка нанесла свой главный удар и замерла, нацелив палочку старцу аккурат между пепельных бровей. Дамми сохранил спокойное выражение лица, но его неподвижность была чрезмерной и немного портила впечатление от его невозмутимости. Светло-голубые глаза старца слегка прищурились, выдавая напряженную работу мысли. Но это длилось лишь несколько мгновений. Полное напряжение незаурядных мыслительных способностей позволило ему почти мгновенно оценить новую комбинацию и принять решение о том, как поступить дальше. Какая удача, что Грейнджер пришла прямо к нему, а не кинулась за крепостную стену разыскивать своего Поттера, чтобы он помог ей восполнить недостающие воспоминания. Случись это, и вся конструкция просто рухнула бы. А так еще посмотрим… — Э-э-э, мисс Грейнджер, даже не пытайтесь внушить мне, что к вам полностью вернулась память. Ведь это не соответствует действительности! Гермиона закусила губу. Старик демонстрировал ей, что он остается хозяином положения? Это неприятно, но спорить бессмысленно. Доказывать ей нечего и нечем. — Ведь вы пришли ко мне именно за этим, не так ли? Вы хотели угрозами или подкупом заставить меня снять с вас чары друидов, чтобы вы могли вспомнить все? Но при этом всё же упрекнули меня в знании заклинаний магического мира людей. Так за кого же вы меня принимаете, мисс? — Я чувствую в вас что-то очень знакомое, но накрепко забытое. Может быть, вы друид, владеющий магией людей, и мы встречались с вами раньше? Не знаю и гадать не хочу! Что касается вашего предположения о цели моего прихода, то я готова подтвердить ее. Вы абсолютно правы! Я желаю получить назад все свои воспоминания. Все до единого! И произнеся эту тираду, Гермиона сделала шаг вперед, как фехтовальщик, наносящий укол в терции… Дамми тут же поднял руки вверх и вдруг добродушно улыбнулся. — Ну, спасибо, что хоть не стали записывать меня сразу во враги, светлейшая Греине, а решили сначала разобраться. Извините, но мне удобнее называть вас этим именем. Итак, по совокупности мелких примет и нестыковок вы заподозрили свое окружение во лжи, а потом как-то перепроверили свои подозрения и они подтвердились. Я все правильно излагаю? Гермиона, молча, кивнула. — Отдаю должное вашему уму, — покивал Дамми и посерьезнел, — однако ответьте мне, милая леди, почему вы полагаете, что не можете быть дочерью богини Дану? Разве ваше происхождение из расы магов-людей может быть препятствием для этого? Или вы думаете, что лепроханы и друиды выдумали ваш сан совершенно на пустом месте? Вы всерьез так полагаете? — Но… — запнулась и смешалась Гермиона, — погодите… вы хотите сказать, что я, рожденная волшебницей в мире магической Британии, одновременно являюсь дочерью древней богини совершенно иного мира? — Ну, вы же понимаете, что речь идет не о прямом кровном родстве… — снисходительно усмехнулся Дамми. — Стоп! Так дальше не пойдет! — девушка решительно тряхнула каштановой гривой. — Сначала возвратите мне память, а потом рассказывайте свои божественно-династические истории! — Весьма здравый подход, но… вы не подумали о последствиях. Для снятия заклятия друидов мне придется собрать на ритуал их всех. Всех до единого, как вы выражаетесь. Это приведет к неслыханной огласке деликатных моментов этой истории, что будет фактически равнозначно вашему отречению от сана дочери богини и покровительницы этого мира! — Для меня главное — это вернуть память! — Это сейчас для вас это главное, — старец сделал ударение на слове «сейчас», — а обретя эту память, вы, возможно, раскаетесь в таком поспешно принятом решении, но ничего исправить будет уже нельзя. Гермиона в нерешительности кусала губы. — Вы можете предложить другой вариант? — Могу. — Слушаю! — Присядьте, наконец, светлейшая Греине. Мне не по рангу сидеть, когда вы стоите, но ноги держат меня еще недостаточно хорошо. Девушка поискала глазами, прошла в угол и подвинула небольшое кресло ближе к столу, за которым сидел старец. За это время она ни разу не повернулась к нему спиной и не отвела взгляда. — Я слушаю, — повторила она, усаживаясь. — Сначала ответьте мне на один вопрос, каким образом возвратилась память к вашей спутнице, которую вы нарекли своей кузиной Лавеной? Взгляд Гермионы похолодел еще сильнее, хотя это и казалось невозможным. Выходит этот белобородый старец знает и понимает в ситуации намного больше, чем она сама. Уровень его информированности не позволял в этом усомниться. — Я применила к ней заклинание. — Ментис Апарекиум? — Вы так сведущи в заклинаниях магов Британии? — не удержалась от сарказма Гермиона. — Вы хотели сказать: заклинаниях темной магии, светлейшая Греине, — невозмутимо уточнил Дамми. Старец явно не желал уступать ей роль лидера в этой беседе, которая все больше напоминала поединок на рапирах. — Но я продолжу с вашего позволения... Дождавшись ее недовольного утвердительного кивка, Дамми изрек словно приговор: — Я не смогу вернуть вам всю вашу память. Лишь часть ее. — Как это понимать, сударь? Ведь мое заклинание, примененное к Лавене, сработало! — Вы уверены, что оно сработало в полном объеме? Почему же тогда ваша подруга не бросилась к вам на шею с полной откровенностью? Гермиона сжала губы. Удар был не в бровь, а в глаз. — Чего я лишусь в своих воспоминаниях? — В первую очередь — эмоций, но вам еще только предстоит понять и решить: хорошо это или плохо. Дамми замолчал, всем своим видом показывая, что дальнейшие обсуждения бессмысленны. — Хорошо, — медленно качнула головой Гермиона, — но не дай Мерлин, если вы меня обманули. — У вас еще будет возможность оценить мою добросовестность, светлейшая Греине! — поклонился Дамми. — Что нужно делать? — сухо спросила Гермиона, чувствуя в душе неуверенность и страх. — Повернитесь ко мне спиной. Девушка нехотя повиновалась. Из складок плаща Дамми выскользнула палочка. — Ментис Апарекиум модус кауза!

***

Весь проход был забит студенистой массой. — Лорд говорил, что надежнее этого места нет ничего в мире. Люциус кусал свои тонкие губы и говорил через силу. Слова словно не хотели срываться с его языка, как бы осознавая запретность темы разговора. — Если бы это было так, то стал бы Воландеморт раскидывать свои хоркруксы по всяким банкам и замкам, да еще запихивать их в пресмыкающихся. Тут у вас, Малфой, концы с концами не сходятся. — Я лишь повторил слова Лорда, — наклонил голову Люциус, косясь на Драко, который молчаливой тенью застыл за его спиной. Аргумент Поттера был действительно силен. И возразить на него было сложно. Золото, конечно, было нужно Темному Лорду, чтобы иметь финансы независимые от гоблинов, но части своей души он ценил неизмеримо выше, чем желтый металл. Почему же он не укрыл свои главные драгоценности там где, по словам Малфоя хранится похищенный у лепроханов Горщак? — Здесь все пропитано темной магией, — проворчал Гарри, словно принюхиваясь, — и это не случайно. Если вспомнить, то все тайники своей души Воландеморт прятал в более или менее светлые создания магии. Могучие, но светлые артефакты. Медальон, чаша, диадема, кольцо, дневник. А здесь совсем другая история. — А Нагайна? М-да. С Нагайной, конечно, неувязочка вышла. Как-то на светлое создание, да еще и магическое она никак не тянула. — А с Нагайной все получилось, видимо, как и со мной, — невозмутимо возразил Поттер. Малфои настороженно переглянулись. — Она либо жертва случайности, как и я. Или следствие ошибки Воландеморта при создании очередного хоркрукса. Откуда мы знаем, сколько раритетов было приготовлено у Воландеморта для создания хоркруксов? Может быть, не все они вели себя столь покладисто, как их менее удачливые собратья. Мне кажется, что если бы Лорд попытался поместить свой хоркрукс в меч Гриффиндора, то его мог ждать весьма неприятный сюрприз. У некоторых древних артефактов, судари мои, прескверный характер! Малфои опять переглянулись. С утверждениями Поттера было трудно поспорить, но важнее всего сейчас был именно тот факт, что это были утверждения Поттера. Не вчерашнего полупьяного обдристыша, вытащенного ими из рук наемных убийц, а молодого, мрачноватого и уверенного в себе темного мага, который где знаниями, а где и интуицией продвигался вперед в решении задачи, которая была практически неразрешима для знаний обычного волшебника. — А теперь, исчезните отсюда! Впрочем, спрячьтесь так, чтобы быть под рукой, если вы мне вдруг потребуетесь. Команда была довольно странная, но весьма точно отражала задачу, стоящую перед Поттером и его невольными спутниками. Гарри будет пробовать преодолеть этот магический кисель, а помощь Малфоев потребуется, если у него что-то сильно пойдет не так. И это еще в том случае, если они успеют что-то сделать в принципе и реально помочь… Гарри сосредоточился. Странная субстанция, мерцающая перед ним в проходе в пещеру, странно напоминала напиток из чаши подземного озера. Ее так же как и ту нельзя было удалить, высушить, заморозить или трансфигурировать каким-то приемлемым способом. Консистенцией она была явно погуще тамошнего пойла, и он сразу окрестил ее киселем. И что прикажете делать? Наколдовать себе вместо кубка ложку поздоровее — этакий уполовник — и попытаться всю ее сожрать? Гарри осмотрел свой тощий живот. Здоровья не хватит на такую прорву. Жабу бы сюда. Амбридж, то есть. И, тем не менее, у Темного Лорда был какой-то способ преодолеть эти «кисельные берега». Не исключено, что он этот вариант защиты заготовил именно для того, чтобы перезащитить оставшиеся хоркруксы. Стоп! И Нагайну тоже? Или эта кисельная страна и для нее придумана? Гарри протянул руку и коснулся «киселя». Теплое липкое прикосновение, как… как… как к слизистой рта, например! Гарри осмотрел свои пальцы. Поверхность кожи на них заметно потемнела и стала бугриться, словно пропитанная водой. — Эванеско стазио! Тонкий слой кожи стерся с его руки вместе с остатками киселя. Впрочем, какой это кисель? Это самая настоящая слизь, как в желудке. Желудочный сок! Активный и агрессивный ко всей органике, ко всему, так сказать съедобному и удобоваримому. Удобосваримому! Поттер, ты удобосваримый? А Малфои? Тоже! Вот поэтому вам сюда ходу и нет. Проход к сокровищу закрыт для любого, кого может переварить эта гигантская кишка! Почему же это убежище не удостоилось чести хранить хоркруксы? Ну? Ответ где-то совсем рядом! Кисельная пробка, чувствуя рядом с собой потенциальный объект для переваривания, вдруг выбросила в сторону Поттера отросток, который обвил его руку. Гарри, даже не дрогнув, придал своей кисти свойства горного базальта. С разочарованным чавкающим звуком кисель стек с окаменевшей руки и быстренько втянулся в основную массу… — Однако, как все просто! — ухмыльнулся Гарри. — Сюда может войти только темный маг. А таковым во времена Воландеморта был только Дамблдор, и Темный Лорд знал его тайну. Вот поэтому золото, которое мало интересовало директора Хогвартса, здесь хранить было можно, а хоркруксы, которые тот разыскивал как одержимый, требовали более изощренной защиты. Гарри обернулся к Малфоям и помахал им базальтовой рукой. — Не волнуйтесь! Загадка разгадана! Распорядитесь доставить сюда побольше самоходных и самолетящих средств для доставки тяжелых грузов. Наша операция не займет слишком много времени… Он повернулся к киселю, по ходу дела одеваясь базальтовой броней и становясь похожим на скульптуру командора из Дон-Жуана. Его тяжелые шаги заставили раздаться кисель в разные стороны и, расплескивая его по сторонам, Гарри исчез в мутной пелене тоннеля…