i know she'd never hurt me

— Думаешь, было бы неплохо прогуляться с Рин? — Какаши потер пальцы, пытаясь снять хоть капельку напряжения, появившегося от разговора про эту девочку. — Она смотрит на тебя влюбленными глазками, даже когда ты в своем дерьмовом сером пиджаке. Рин, кажется, втюрилась конкретно. — Боже, о чем ты говоришь… — Я уже все разузнал! Девчонки сплетничали об этом! — с гордостью выкрикнул Обито, похлопывая беловолосого мальчика по плечу, будто успокаивая. — Обито, ты подслушивал за девочками, как какой-то извращенец? — ухмыльнулся Какаши, уже придумывая новые шутки и подколы. — Нет, ты что! Я просто подошел и прямо спросил у них, — Обито начал забавно размахивать руками, дабы придать себе лишней уверенности. И тут же они оба притихли. Какаши, еле сдерживая улыбку, пытался сделать серьезное лицо, чтобы поблагодарить друга за такой смелый поступок. Тот, похоже, действительно переживал о том, как будут складываться отношения Какаши и Рин. Иногда мальчик думал, что Обито сам влюблен в эту девчонку. Он практически никогда не подшучивал над ней, отзывался о Рин лишь с добром и не позволял другим обижать ее. Они не учились в одном классе, но практически на каждой перемене Обито сталкивался с ней, чтоб сказать хотя бы пару слов. И все же этого было недостаточно, чтобы сделать вывод о влюбленности Обито, но было еще кое-что: Какаши не верил, что его друг не смог бы во всем признаться. Вообще, этот черноволосый мальчишка казался таким отважным, но глупым. Он мог кому угодно задать любой интересующий его вопрос, без всякого стыда и стеснения. Это не всегда выливалось во что-то хорошее, поэтому-то Какаши и считал его туповатым. Обито практически никогда не думал о последствиях. — Стоп, они же… — Да, теперь все будут думать, что это ты втюрился в Рин. Господи, Обито, как долго ты додумывался до этого — Какаши закатил глаза и цокнул, когда понял, что его друг настолько наивен, что не догадался об этом раньше. Какаши знал, что тому просто неловко перед ним. А обычно его друг делал вид, что ему наплевать на то, какие гадости говорят за спиной. Он отвечал им, спорил и ругался, но никогда не забывал подмечать, что их мнение ему безразлично. В их классе практически все подшучивали над Обито. Порой он лез в драки, пытаясь постоять за себя, но оказавшись избитым, растирая свои слезы по полу, Обито кричал, что ему плевать на все. Частенько он просто оскорблял своих обидчиков и посылал на три буквы прилюдно. Потом учителя жаловались его бабушке, что малец в свои-то годы уже матерится, как сапожник. Ее вызывали в кабинет директора из-за вечных драк, в которых всегда обвинялся ее внук, даже если совсем не он был инициатором. Одноклассникам было легко спихивать на него всю вину, ведь школяру с такой репутацией мало кто поверит. Возможно, Обито просто хотел быть тем самым крутым мальчиком из низкосортного фильма, на которого западают все девчонки, которого даже старшеклассники боятся, но уважают. А вот действительность была совсем иной. Он не был популярен среди сверстников, о нем часто распускали плохие слухи, и практически каждый день кто-то хотел набить ему лицо, лишь бы заткнуть. Какаши, наблюдая за этим, постоянно задумывался о том, почему его друг так и не оставил попытки выбить себе кусочек желаемого внимания. Беловолосый мальчик не понаслышке знал, что такое хорошая репутация. Он нравился девчонкам, его уважали и редко задирали. Его отец мог гордиться им: сына хвалили на каждом родительском собрании, ему все вокруг говорили, какого хорошего ребенка он растит. Но поэтому Какаши не понимал, ради чего Обито так старался. Эти лестные слова, подлизывания, вечная похвала и уважение никак не влияли на его жизнь. Ему было все равно. Ничего не менялось, несмотря на то, что он всем нравился. Это внимание ни гроша не стоило. Никто из его одноклассников, кроме Обито, не мог помочь ему так, как нужно было, никто из них не мог понять его, утешить. К чему были эти игры в дружбу, если по факту за ними не скрывалось ничего, кроме желания быть частью окружения красавчика, отличника и просто популярного мальчика? Он был принят обществом, в котором существовал, но что это значило вообще? Может, это ужасно, но Какаши порой смеялся над теми, кто его превозносил. Поэтому он не совсем понимал Обито. Зачем ему нужно было внимание этих лицемеров? А Обито, как честный малый, признавался товарищу в том, что завидует ему. Он хотел хотя бы один день провести в его шкуре. Мальчишка даже представить не мог, насколько это было бы круто, но Какаши каждый раз пытался донести до него, что это вовсе не так. И хоть в этом вопросе взаимопонимания они не нашли, их дружба от этого не пострадала. Да, их связывало то, что в юном возрасте они потеряли нечто важное, но отразилось это на них совсем по-разному. Они казались такими непохожими друг на друга, что все в их школе недоумевали от того, как такой прилежный мальчик может дружить с туповатым драчуном. Да, Какаши никогда не поддерживал своего друга, когда у того появлялись идеи дать кому-то подзатыльник или толкнуть в коридоре, но он точно знал, что Обито редко полезет первым размахивать кулаками. Зато другие лезли, да еще как. Какаши знал, что школьные драки были всего лишь детской шалостью, и действительно боялся, что его друг однажды столкнется с чем-то пострашнее. Он был готов выручить его в любой момент, но все-таки желал, чтобы этот самый момент никогда не наступил. Но Обито доигрался, и поэтому тот дождливый понедельник и он, и его лучший друг всякий раз вспоминали с ужасом. А день поначалу казался самым обычным: ливень, духота, скучный урок математики. После него была большая перемена, Какаши и Обито сели на пол, прижавшись к стенке, читали вместе комикс. Какаши зевал, практически засыпал, но периодически глядел на цветастые страницы. Он заметил ухмылку на лице Обито и не сразу все понял, ведь сюжет в том месте был скучноват, да и забавного ничего в диалогах не было. Его друг, читая комикс, умудрился подслушать разговор двух одноклассников. Оказалось, что один из них, мальчик из секции по боксу, потерял свои дорогущие кроссовки и решил расспросить у всех, видел ли кто-нибудь пропажу. — Эй, черномазый, — выкрикнул их одноклассник, поворачиваясь лицом к Обито, — не видел мои кроссы? Если да, то тебе лучше рассказать мне об этом. — А если видел, но не скажу? — мальчик широко улыбнулся, ведь он уже продумал ход этой игры и был уверен в том, что сможет хорошенько повеселиться, а заодно и проучить неприятеля. — Ты что, ахуел вообще? Знаешь, сколько они стоят? Твоя бабка никогда в жизни таких денег тебе не даст, — одноклассник завелся с полуслова, подходил все ближе к Обито, демонстративно закатывая рукава белой рубашки. — Ладно-ладно, признаюсь, — Обито отдал комикс Какаши и начал неловко дергать пряди черных волос, — Я нашел их в спортзале и решил выбросить на помойку, как когда-то ты кинул в толчок мой пенал. Какаши не успел заткнуть рот Обито. Обычно мальчик успевал перебить друга или толкнуть в бок, сигнализируя о том, что надо помолчать. Он точно понимал, что случится что-то ужасное. Кое-как Какаши успел схватить разъяренного одноклассника за руку, предотвращая удар по лицу Обито. Ему стало так страшно, что он почти не мог разобрать, что кричат эти двое друг другу. Много матов, на его лицо брызнула чья-то слюна, гудящие крики и, кажется, ни одного взрослого в кабинете, ведь иначе их давно бы отругали за такое поведение и вывели из класса. Какаши почувствовал резкий толчок в грудь, выбивший из него весь воздух. Мальчик влетел головой в батарею, висевшую на стене рядом с местом, где еще пару минут назад они сидели вдвоем и спокойно читали глупый комикс. Боль была резкой, совсем неожиданной. В моменте Какаши не особо-то обратил на это внимание, но чувствовал, как что-то теплое стекает по его затылку. Он забоялся, что сейчас получит еще сильнее, поэтому прикрыл несчастной книжкой свою голову и царапал обложку ногтями, пытаясь справиться с нарастающей тревогой. Но до него быстро дошло, что бить собираются не его, а Обито. Из-за состояния, в которое его ввела паника, Какаши потерялся в пространстве и не мог четко мыслить, поэтому и вправду подумал, что издеваться будут именно над ним. Страх начал стучать по вискам еще сильнее, но он собрал всю волю в кулак и со всей дури втащил однокласснику комиксом по носу. Мальчик сделал это так резко, сам не понимал, что творит, но это дало им шанс на побег. Оглянувшись на друга, он увидел, что его губа была разбита, и ему больше не смешно. Какаши не в первый раз наблюдал, как его другу причиняют боль, но тогда ситуация казалось ему чересчур серьезной. Этот пацан, Такеру, явно не собирался превратить это все в шутку, извиниться и помочь им дойти до школьного медкабинета. Какаши осенило, и он тут же схватил Обито за руку и побежал с ним в туалет. Пока они убегали от обидчика, он успел сто раз крикнуть другу, какой он дебил. Постоянно оборачиваясь, ему казалось, что их прихлопнут, что надо позвонить отцу и попросить заехать за ними после уроков. Такеру, пожалуй, единственный одноклассник, который вселял в Какаши настоящий ужас, ведь будучи юным боксером, он неплохо пользовался своими умениями на практике и не боялся никаких последствий. Этого не боялся и Обито, но ему нечем было ответить, поэтому уж лучше бы боялся, лучше бы думал, что говорить и кому, но уже было поздно. В туалете никого не было, чему они очень обрадовались. Обито подошел к раковине и принялся промывать рот от крови. Его пальцы неистово дрожали, он давился водой, кашлял, и только эти звуки наполняли комнату. Какаши лишь мог догадываться, что у него происходило в голове, но его друг выглядел испуганным, наверное, хотел выскользнуть оттуда и убежать так далеко, как мог. По щекам текли слезы, но Обито никак не обращал на них внимания или даже не замечал. Беловолосый мальчик всем телом опирался на дверь, держал ее так, чтобы никто не вошел. Это была единственная опора, которая хотя бы немного успокаивала его. Он отвернул лицо от Обито, не мог смотреть на друга, который, кажется, сгорал от чувства вины и готов был рухнуть на колени. — Какаши, — начал мальчик, пытаясь контролировать свой голос, чтобы не звучать слишком убого. — Блять, помолчи, Обито, — с настоящей злостью в голосе ответил Какаши, тут же замолкая, боясь, что тот придурок услышит их и начнет ломиться в дверь. И хотя они видели, что никто за ними не гнался, было слишком трудно заткнуть внутренний голос, твердящий о том, что совсем скоро их обнаружат. — У тебя на волосах кровь, — приметил Обито, стыдливо опуская взгляд в пол. Он был виноват, очень виноват перед другом, но придумывая новую издевку для одноклассника, даже подумать не мог, что за это влетит и Какаши. Наверное, Такеру не намеренно покалечил мальчика, но это все равно было отвратительно. Тогда Обито впервые задумался, что несмотря на хорошее положение в обществе ты все равно можешь пострадать от рук какого-то идиота. Даже не прилагая к этому никаких усилий. — И что ты мне прикажешь с этим делать? Выбежать и закричать, что мне нужна скорая помощь? Обито чувствовал притоки болезненных ощущений, всякий раз двигая ртом, но его удивило, что все зубы были на месте. Ему тоже было страшно, мышцы живота напрягались каждый раз, когда кто-то проходил мимо туалета. Но для него эта ситуация не была таким потрясением, как для его друга. Он краем глаза осмотрел Какаши и убедился, что его травма вышла не шибко серьезной, и с ним все будет хорошо. Правда, Обито совсем ничего не мог поделать с агрессией, взявшей Какаши под контроль. На эмоциях мальчик периодически выкрикивал то, что его друг никогда в жизни не хотел бы слышать. Он не смог контролировать себя достаточно, чтоб их не заметили. Его кинуло в дрожь от резкого ощущения того, как по ту сторону двери кто-то вдавливается всем своим весом. Увидев, как напрягся мальчик, Обито подбежал к двери и уперся в нее так, будто от этого зависели их жизни. — Можете не открывать, напуганные котята, но я вас все равно достану, — это был Такеру, его голос был громким и твердым, давящим. — Ходите и оглядывайтесь, суки, — он стукнул кулаком и ушел, как только прозвенел звонок на урок. И они остались наедине, в холодном школьном туалете, пока все остальные ребята с класса были на уроке физики. Какаши, в попытках отвлечь себя от пугающих мыслей, припоминал, что по плану должно быть забавное практическое занятие, к которому он тщательно готовился ночью. Но его друг все никак не мог избавиться от тяжелых размышлений. Обито вместо нудных практик по физике решил напомнить другу, как Такеру всего неделю назад разбил его единственный старенький телефон об стену, из-за чего ему еще долго приходилось жить без мобильной связи. А месяц тому назад пацан разбил нос старшекласснику Итачи за то, что тот назвал его зазнавшимся долбоебом. Нет, он выражался иными словами, но смысл был таков. И те моменты, что начали всплывать в памяти, заставили их лишь сильнее напрячься. Мало кто в двенадцать лет полез бы бить морду старшеку, чье имя с придыханием звучит из каждого угла. Конечно, Итачи ответил ему, и малец, наверное, очень пожалел, что вообще притронулся к парню. Но Какаши и Обито не были такими, как Итачи. Обсуждая это, они восхищались старшеклассником, но не представляли даже, что смогли бы так же. Может, Обито и хотел бы об этом помечтать, но осознание того, как глупо бы это смотрелось со стороны, останавливало его. — Боже, да где мой ебучий телефон, — испуганно тараторил Какаши, залезая в каждый свой карман, проверяя все складки на одежде и глазами выискивая нужную вещь по всему туалету. Он точно помнил, что телефон был в кармане пиджака. Мальчик никогда не терял свои вещи и не оставлял их без присмотра, поэтому такая ситуация привела его в шок. — Он исчез как раз тогда, когда мне срочно надо позвонить отцу. Пиздец. — Ты слишком часто материшься, — тихо сказал Обито, надеясь, что друг не услышит этого. — Я уж лучше буду орать матом, чем вытворять то, что сегодня сделал ты, Обито, — Какаши сказал это, ни на секунды не подняв взгляд на мальца. Ему вообще не хотелось видеть его лицо, но еще больше ему не хотелось показывать другу свои глаза, полные ярости. — Вспомни, как он чуть не сломал тебе палец в начале года. Вспомни, как он обещал, что обольет краской твой дом. Вспомни, как он ударил тебя в живот, и ты весь урок не мог нормально дышать, — голос, твердящий это, с каждым словом становился все громче и громче, заставлял действительно прокрутить эти моменты в голове. — Я понимаю, почему ты винишь меня, но и я тоже пострадал, Какаши… Хлопок. Какаши дал пощечину своему другу. За эгоизм, за слова, сказанные ни к месту, за тупость. Его переполняли эмоции, которых раннее он никогда не испытывал по отношению к Обито. Даже если он не хотел делать этого, он сделал. Беловолосый мальчик так и ждал, что Обито ударит его в ответ, но этого не произошло. Тот просто опустил голову и замолчал, будто это действие было справедливым. Они больше ничего не смогли сказать друг другу, так и сидели в тишине, копаясь в собственных мыслях. Теперь им обоим было стыдно и неловко и, кажется, ничего не могло нарушить эту гнетущую атмосферу. Какаши все думал, как поступить. Он не доверял никому, тем более после того, что случилось. Мальчик боялся, что попросив кого-то о помощи, они могут встрять еще больше. А вдруг человек, к которому они бы обратились, был подставным. Хотя, большая часть школьников просто не захотели бы заработать себе врага в лице Такеру и отказали им. А Обито просто надеялся, что все снова обойдется одним ударом и оскорблениями. Не самая дальновидная позиция, но она хотя бы давала ему надежду. — Помнишь, что в последнее время бабушка злится на меня, если я прихожу невовремя, — Обито решил, что кто-то все-таки должен начать разговор, да и последний урок уже кончился. Им пора по домам. — Она будет сильно волноваться, понимаешь… — Да, мне тоже нельзя опаздывать… Они решились выйти, только когда в коридоре стало относительно тихо. Какаши подумывал вернуться в класс и поискать там пропавший телефон, но его сознание было слишком спутанным, чтобы трезво оценить ситуацию, поэтому он попросту испугался зайти в кабинет снова. Такеру не было в коридоре, на лестнице, даже в главном холле на первом этаже. Люди вокруг смотрели на них, как на дурачков. Какаши видел десятки лиц вокруг, но ни к одному не смог бы обратиться за помощью. Возможно, это было очень глупо, но чтобы успокоиться, Обито представлял, будто они снова играют в войнушку и скрываются от вражеского генерала. Но пролетающие мимо его глаз школьные кабинеты, едва уловимые разговоры школьников о всякой ерунде и знакомый запах столовской еды вырывали его из мира фантазий. Этот путь от школьного туалета до раздевалки был настолько тревожным, что Обито намертво вцепился в рукав Какаши и не отпускал, пока не пришло время натягивать куртку и выходить на улицу. Им было все равно на то, что они оставили свои рюкзаки в классе, и их вещи может кто-то стащить или выкинуть. Какаши уже придумывал, что скажет отцу насчет крови на голове, насчет телефона и прогулов. Он знал, что даже честно во всем признавшись, его не станут ругать, но ему хотелось не доставлять папе лишних хлопот и стрессов. Черноволосый мальчишка искренне верил, что Такеру не настолько жестокий ребенок, чтобы избить их за пределами школы или причинить более серьезный вред. Но Какаши не был в этом так уверен, он долго переступал с ноги на ногу, прежде чем выйти из школы. А на улице все так же лил дождь, из-за переполняющей их тревоги они забыли свои зонтики в школьной раздевалке, но меньшее, чего они боялись, так это промокнуть и замерзнуть. Мальчики сразу заметили Такеру около ворот школы. Там же стояли и другие, не отличающиеся хорошим поведением пацаны, его друзья. Им тут же захотелось испариться, стать невидимыми, лишь бы проскочить незамеченными. А еще во дворе школы была Рин, что беззаботно болтала с девчонками, крепко держа в своих хрупких ручках милый зонт. Заметив ее, Какаши слегка успокоился и попытался собраться с мыслями. Она всем своим видом излучала добро, пухлые губы расплывались в мягкой улыбке, которую Какаши считал ее визитной карточкой, изюминкой. Он всегда знал, что Рин — хороший человек, к ней можно было обратиться. И хоть просить девочку о помощи — это не то, чего бы он хотел, но в данной ситуации выбора не было. Какаши схватил Обито за руку и побежал к ней, прикрывая другой рукой лицо от дождя. — Привет, Рин, — он начал говорить ей это на ухо, быстро и тихо, но его голос дрожал, — можешь помочь нам? — Господи, что с вами! Что случилось? — Рин явно напугалась, увидев их в таком состоянии, но, конечно же, в большей степени она заволновалась о Какаши, ведь видеть синяки и кровь на Обито — дело привычное. Она часто давала ему салфетки, чтобы он вытер кровь с лица, приносила в школу бинты и заживляющие мази для Обито. Вообще, она складывала это все в свой школьный портфель каждый день, зная, что, скорее всего, снова пригодится. — Просто дай позвонить, пожалуйста, — беловолосый мальчик торопился, постоянно подглядывая за Такеру, хотел донести, что не нужно лишних слов и шума. Но только заметив, как тело агрессивного пацана развернулось в их сторону, он подхватил Обито и побежал к воротам заднего двора школы. Он успел уловить обеспокоенное лицо Рин, то, как она начала кричать что-то им вслед, как она пыталась остановить Такеру, хватая того за куртку. Мальчики бежали, что есть мочи, но Какаши уже продумывал, как будет закрывать лицо от ударов, как будет уговаривать одноклассника остановиться. Он редко занимался физическими активностями, а бег всегда давался ему тяжело, поэтому Обито чуть ли не тащил его за собой. Ему никогда не нравился драйв, приток адреналина и экстрим. Он просто хотел, чтобы этот день поскорее закончился и больше никогда не повторялся. Такеру, будучи спортсменом, конечно же догнал их. Он примчался не один, а со своей гнусной компашкой, и тогда начал претворяться в жизнь самый страшный вариант событий, о котором успел подумать Какаши. Пацан вытолкнул их обоих за пределы школьного забора. Вокруг были только лужи, парочка пустых машин и никого, кто смог бы им помочь. Дождь усилился, перерастая в ливень, сопровождающийся шквалистым ветром. Не было слышно ничего, кроме тяжелых постукиваний капель воды. Другие мальчики встали вокруг них, замыкая круг, чтобы те не удрали при первой же возможности. Беловолосый мальчишка думал о том, насколько же противно сидеть в грязи и ждать своей участи. Обито начал кричать, что все выдумал, что не видел никаких кроссовок и никогда бы не сделал чего-то подобного, но тем было уже наплевать. Да и самому Обито стало все равно, он был в ярости и на пару минут перестал чувствовать страх, даже пытался встать, но каждый раз его толкали обратно. Брызги грязи пачкали белые волосы Какаши, он чувствовал песок на своих губах. Черноволосый мальчик стал убеждать всех, что его друг не заслужил расправы и трогать его нельзя, вызывая этим у толпы лишь смех. Он все говорил и говорил, пока Какаши молча вжимался в асфальт, надеясь, что каким-нибудь фантастическим образом сможет провалиться сквозь землю. Сначала кто-то сзади схватил Какаши за волосы и держал так крепко, что тот не мог и головой повернуть. Мальчик чувствовал себя маленькой собачкой на поводке, и от этого становилось так тошно, что он уже хотел сорваться с цепи, но никак не мог пошевелиться. Он смотрел, как лицо его друга разбивается об колено Такеру, как кровь вместе с дождем стекает в одну большую лужу. Обито громко крикнул, когда его ухо со всей дури впечаталось в асфальт. Такеру наступил своим массивным ботинком на второе ухо мальчика и стоял так, вдавливая в землю, просил извинений, но Обито мог лишь материться в ответ и вопить, когда давление усиливалось. Все вокруг галдели, говорили отвратительные вещи и долго-долго смеялись. Во всей этой суматохе Какаши заметил, что кто-то снимал их на камеру. — Пацаны, а давайте на его телефончик тоже щелкнем пару раз? — Такеру вытащил из своей куртки телефон Какаши. Да, это точно был его телефон, который не так давно он и не надеялся найти. — Да ну нахуй, просто разбей его, — кто-то выкрикнул это, и телефон тут же был брошен в лужу. Если бы у Какаши оставались какие-либо внутренние силы, он бы уже давно закричал, начал кусать руку, что его держит. Но мальчик просто продолжил сидеть на месте, его глаза наполнились слезами, из-за дождя никто не заметил этого. Вся ситуация вызывала у него лишь отвращение. И тут же у Обито окончательно сдали нервы, и со всей дури он пнул Такеру в промежность, отчего пацан согнулся и ахнул, но все увидели, в какое бешенство впал мальчуган, и могли догадаться, что за этим последует. А дальше Какаши закрыл глаза и стиснул зубы, ведь смотреть на то, что было дальше — невыносимо. Он хотел прижать руки к ушам, лишь бы не слышать всхлипывания своего друга, но эти крики уже въелись в его голову, и даже если бы наступила гробовая тишина, Какаши продолжил бы слышать это. Вопли его друга вызывали тошноту, он долго держался, но все же заплакал и долго брыкался, пытаясь вырваться из плена. Как же сильно Какаши хотел ему помочь, но не мог подобрать ни одного действенного способа. За одну минуту в его голове пронеслось столько мыслей, что он думал, что просто упадет в обморок. Какаши до панического страха боялся открыть глаза, посмотреть на эту грязь, перемешанную с кровью, на изуродованное лицо друга. Но куда страшнее было бы заглянуть в его глаза и увидеть в них не ребяческий блеск, а страх и мольбу о помощи. Никто из них не понимал, сколько времени прошло. Казалось, что их мучили несколько часов подряд. Какаши, прервав свой поток мыслей из-за внезапно появившегося голоса Рин, начал кричать, чтобы она убегала оттуда как можно скорее. Он даже не мог разобрать, что она говорит, но страшно испугался за ее жизнь и молил небеса о том, чтобы она не встревала во все это. Но девочка пришла туда с помощью: она, как оказалось позже, не могла найти себе места и через какое-то время пошла проверить, все ли хорошо у ребят, и краем глаза посмотрев на пару секунд этого ужаса, не придумала ничего лучше, чем спрятаться за зданием школы и позвонить Итачи, который тогда репетировал что-то в актовом зале. Парень прибежал разнимать толпу, хотя это было совершенно не его дело, не его проблемы. Увидев старшеклассника, эти уроды тут же убежали, оставляя двух мальчиков валяться на земле. Итачи не кинулся вдогонку, просто приметил их лица и пытался вспомнить имена. Какаши чуть ли не задохнулся от крика, когда решился открыть глаза и осмотреть место преступления. Обито, еле дыша, не мог даже рукой пошевелить, его одежда была порвана, один ботинок валялся в луже. Его маленькое тело лежало в луже крови, и каждую минуту он кашлял, болезненно дрыгая ногами, никак не реагировал на действия людей вокруг. Какаши испугался того, что Обито, может быть, умирает у него на глазах. Ему было плевать, куда убежали те ублюдки, что сделали с его другом такое. Тогда он даже и не вспомнил, что его телефон был сломан. Все, чего он хотел — это прижать друга к себе и не отпускать, пообещать, что если такое случится вновь, то он точно сможет защитить его. Но, конечно, он ничего не сказал, был слишком растерян. Да и как мальчик вообще мог обещать такое, если не смог ничего сделать, пока его друга избивали. Какаши попытался взять Обито за руку, но лишь сильнее заплакал, пытаясь приблизиться. Итачи стал разъяснять Какаши, что ему не нужно больше бояться, что надо вызвать полицию и скорую, сделать глубокий вдох и выдох, позвонить родителям. Старшеклассник выглядел таким собранным и спокойным, будто мальчики просто споткнулись и ушибли колено, а не истекали кровью. Рин все это время пыталась предпринять хоть что-то, чтобы Обито поднялся с холодного асфальта или хотя бы перестал тяжело кашлять, но безуспешно. Тогда девочка решила, что все, чем она может помочь — позвонить отцу Какаши и попросить приехать. Она села рядом с беловолосым мальчиком и крепко-крепко обняла его, спрятала его уставшее тело под своим фиолетовым зонтом. Раз уж помочь ему было в ее силах, она решила так и сделать. Но Какаши не становилось лучше. — Ты сейчас должен успокоиться, иначе сделаешь себе же хуже, — спокойно сказал Итачи, проводя рукой по его грязным волосам. — Когда приедет полиция, ты должен объяснить им, что сегодня случилось, потому что ты единственный, кто сейчас может это сделать. Я буду рядом, если хочешь, — его мягкая улыбка ярко сверкала даже в тот дождливый день, но это лишь на пару минут возвращало Какаши к спокойствию. Волны тревоги захлестывали его, он весь дрожал, тер руки об асфальт до покраснений, машинально стучал ногой и жмурил глаза, будто открыв их снова, картинка этой реальности исчезла бы. Он с ужасом представлял, что это ему придется заново пережить, разъясняя все полицейским и отцу. Отдаленно он чувствовал аккуратные прикосновения Итачи, запах дождя и едкого дыма. Вымокшие волосы парня неопрятно лежали на лице, прикрывая его черные как смоль глаза. — Держи, я разрешаю, — старшеклассник протянул мальчику подкуренную сигарету, которую он только что поджег для себя, прикрывая ее ладонью, чтоб не намокла. — Нет, не надо, правда, — с сомнением в голосе отказался Какаши, но продолжил смотреть на эту сигарету. Он действительно не курил, но угнетенный паникой, все же взял ее и неуверенно втянулся. — Легче? — парень искренне поинтересовался, зная, что это, конечно, не лучший способ успокоить школьника, но он заметил, как тому этого хотелось, хоть Какаши и отказался поначалу. — Да, спасибо, Итачи-сан, — и ему действительно стало спокойнее, сердце застучало медленнее, его руки обмякли. Какаши не любил сигаретный дым, его вкус и запах, но в тот момент это ощущалось неким мостиком к спасению. Докурив ее, мальчик так хотел потушить окурок об свою ладонь, чтобы принести себе самому боль, ведь ничего так не разрушало его в тот момент, как чувство вины. Это он должен был валяться избитым в грязи, а не Обито. Это он не придумал ничего путного, чтобы спасти себя и своего друга. Слезы снова потекли по его щекам. Дрожащими руками Рин достала кружевной белый платок из своей сумки и вытерла его лицо. Те двое пытались помочь ему, чем могли, но от этого ему еще больше хотелось рыдать и бить себя по лицу от беспомощности. Когда Сакумо-сан подъехал к заднему двору школы, он застал Какаши, сидящего на земле в обнимку с каким-то парнем и Рин, знакомой девочкой из параллельного класса. В зубах сына тлела сигарета, его взгляд был пустым, а штаны, разодранные на коленях, испачканы кровью и грязью.