by your side

Все перед глазами дрожит. Феликс пригинается к земле, обхватывая плечи руками и пытаясь забыться от нахлынувших воспоминаний. Однако беспомощные хрипы Джисона, задыхающегося от его горящих ладоней, только плотнее застилают все его в голове, фантомами страха окутывая тело. Ли было страшно. От того, что сделал. Но страшнее было только то, если бы кто-то из ребят это узнал. С каждым днем, который он проводил рядом с ними, этот страх сильнее изматывал уставший разум. Чем дольше горькая правда того несчастного случая оставалась нераскрытой, тем тяжелее ныла собственная душа, представляя взгляды полные омерзения. Ликс устал. Чертовски устал справляться с этим в одиночку. Минхо разделял с ним эту страшную тайну, но давалось ему это очевидно легче, ведь он был тем человеком, что остановил его от непоправимого. Феликс понимал, что это не тот секрет, который он сможет унести за собой в могилу. Совесть не позволяла скрывать подобное от людей, которые в каком-то смысле помогли сбежать ему от страшного прошлого, наложившего на всю его жизнь огромный отпечаток. В тот роковой день все шло наперекосяк, а желание прекратить весь этот ужас только стремительнее горело в голове, выжигая все остальные мысли напрочь. Вот он и поддался. Сбежал, будто за ним была погоня, рвался через густые кусты, обдирая руки в кровь, выдыхая все свои страхи в прохладный ночной воздух. Звездное небо было скрыто черными кронами деревьев, мертвенно застывших в ту ночь, будто ожидая, когда все это произойдет. Хотя Феликс и не помнил ничего толком. Он находился в такой всепоглощающей панике, что только отцепив руки от чужой поврежденной шеи, кожа которой прилипла к нему тонкой паутиной, смог понять, что же он натворил. Минхо вымывал его ладони в холодной воде, отшкрабывая песком чужую плоть. Что-то судорожно шептал, окруженный едва заметным паром, а Ли и слова не мог разобрать, пялясь на его искусанные губы. Тогда он и не представлял, что тем самым запустит вереницу событий, навсегда изменивших судьбу многих людей. — Эй, — голос молодой девушки неожиданно ворвался в его бушующий поток мыслей. — С тобой все в порядке? Феликс молча перевел на нее взгляд. Та стояла в паре шагов от него, держа в руках широкую корзину с какими-то цветами. В ее густой косе, перекинутой через плечо, виднелись какие-то маленькие фиолетовые бутоны полевых растений. Ли завороженно смотрел, как белоснежная бабочка присела на край корзинки, прежде чем раствориться в густой зелени леса позади девушки. Это казалось странным. Нереальным. Будто та была плодом его воображения. Все для того, чтобы успокоить собственное сердце, испуганно рушащее все внутренности. Но девушка не пропадала. Она продолжала стоять и смотреть на него, прежде чем неуверенно поднять бровь, ожидая затянувшегося ответа. — Нет, — Ли грустно хмыкнул, опуская взгляд на россыпь серых камней, которые точно передавали ощущение того, как пыльно и тяжело было у него на душе. — Наверное, нет. — Пойдем. Феликс не задавался вопросами. Он молча последовал за ней, наблюдая, как мелкая требуха сухой травы опадала из корзины на землю из-за резких движений девушки. Постепенно вся зелень исчезла, сменяясь на мелкий гравий. Дорога привела к довольно большому соломенному дому, отчего-то казавшегося знакомым. Но только войдя внутрь, Ли понял почему. Чан полулежал на невысокой постели, пока еще одна девушка рядом с ним разводила какую-то мазь в ступке. Она мелко взглянула на прибывших гостей и продолжила дело. — Чеен! Я уж думала ты заблудилась. Тебя не было дольше обычного. — Тропу к чаще затопило после вчерашнего ливня. Пришлось идти в обход и выискивать неповрежденные поляны. Как у вас дела? Феликс неловко переминался у входа, рассматривая помещение. Правая сторона была усеяна множеством стеллажей, напичканными свертками и кульками, разносящими пряный аромат до него. Пол в некоторых местах был устелен льняными коврами, протершимися в паре мест до дыр, но вряд ли у девушек было время на то, чтобы их залатать. Ли больше чем уверен, что у лекарей было гораздо больше забот. — Не стой, — Чеен махнула рукой, подзывая его подойти. — Присядь пока сюда, я соберу тебе трав чуть позже, а пока выпей это. — Что это? — Не переживай, — мягкая улыбка коснулась ее лица. — Мне незачем травить тебя. Это успокоительные травы. Они помогут на время забыть о тревогах, захвативших твое сердце, — тонкая рука легко огладила щеку, прежде чем аккуратно коснуться груди, за которой бились все его страхи. Бан Чан пристально следил за ним из-за чужой тонкой спины. Его тяжелый, но уставший взгляд всматривался в поджатые губы. Скользил по такой же усталости с легким интересом, очевидно гадая, как давно тот находился в таком нервном состоянии. — Черен, — Чан неловко откашлялся. — Так что там насчет лилий? Девушка в ответ грозно прищурила глаза, прежде чем давать какой-либо ответ. — Хоть бы из приличия подождал еще немного. — Какие лилии? — Панды. Ну или огненные, если вдруг есть… — И для чего они нужны? — Чеен подошла к Чану и проверила его температуру. — Для одного лекарства. К сожалению, его осталось не так много, а нам предстоит еще долгий путь, — Чан немного отодвинулся от чужой ладони, чтобы заглянуть сестре Черен в глаза. Девушка хмыкнула, отходя к самым дальним полкам. — И куда вы держите этот путь? — В Северное Племя Воды, — подал голос Феликс, ловя встревоженные взгляды в ответ. — Да, дорога не близкая, — Чеен с сомнением посмотрела на черную шкатулку, скрытую среди прочего хлама. — И что за лекарство? — Да если бы мы сами знали, — Чан слегка приподнялся, морщась на боль в руке. — Сыльги, староста нашей деревни, лично отдала рецепт, когда напали воины Огня. Остатки лилий, которые у нас были, почти сразу пустили на сироп, чтобы цветы не завяли. Остальные составляющие не так сложно достать. У нас есть еще пара доз, но с тем, сколько врагов за нами гонится, я не уверен, что мы сможем зайти так далеко без минимальной подстраховки в этом плане. — Сыльги говоришь, — Чеен расстроенно поджала губы. — Пару дней назад здесь была толпа беженцев. Мы ночь не спали, обрабатывая все их ожоги. Я узнала пару стариков из ее деревни, но саму ее нигде не видела… Она… — Нет, — тут же огорошил ее Чан, печально покачивая головой из стороны в сторону. — Нет, к сожалению. — Когда мама только начала обучать нас своему мастерству, мы довольно часто ездили в ваши края, — Черен нервно крутила в руках пестрый платок. — Там такие живописные виды, а какие густые заросли. Сплошняком мох, куча цветов. Тогда мы и познакомились с ней. Она даже приютила нас на какое-то время у себя в доме, а еще делилась советами. Когда… Когда мама умерла, мы вскоре навестили Сыльги, чтобы передать эту грустную новость. Она нас поддержала. Поделилась многими запасами цветов и растений, хотя было видно, что ей самой они были нужнее, чем нам двум неумехам. — То есть… — Чан с надеждой переводил взгляд от одной девушки к другой. Чеен слабо улыбнулась и присела рядом с его постелью, держа в руках ту самую шкатулку. — В Северном Племени Воды много достойных магов-лекарей, — она неторопливо возилась с замком, разглядывая стертый рисунок на деревянной крышке. — Думаю, вам стоит сохранить этот экземпляр, чтобы те сделали все как нужно. Чеен открыла шкатулку, что доверху была усыпана темным пеплом. Аккуратно отодвинув его в стороны, девушка наткнулась на тонкую цепь, потянув за которую, зажмурилась от яркого света, вмиг озарившего все вокруг. Главным атрибутом запрятанного украшения оказалась небольшая пробирка, будто доверху наполненная лавой. От нее исходило тепло и постепенно утихающее сияние. Она поспешно зарыла ее обратно в пепел. — Это измельченная огненная лилия. Нам пришлось долго возиться с ней на пару с Сыльги, чтобы сделать все правильно. Сохранить свои целебные свойства она может только в привычной для нее среде, либо взаимодействуя напрямую с магом Огня. Поэтому не вынимайте ее отсюда до последнего, иначе толку от нее не будет, — Чеен плотно закрыла шкатулку и передала ее Чану в руки. — Сами видели, как быстро она начала угасать. — Спасибо… Я даже не знаю, как вас отблагодарить. — И не нужно. Сыльги отдала эти запасы, чтобы мы могли помочь ими тем, кто в этом будет нуждаться. Видимо, — Чеен невесело усмехнулась. — Все должно было сложиться именно таким образом. Феликс заметно помрачнел при этих словах. Излишняя любовь к самокопанию лишь подлила масла в огонь, заставляя самого себя вновь думать, что из-за него одного произошло все это. Черен пристально оглядывала его в этот момент, но не успела и рта открыть, как дверь нагло отворилась, и на пороге показался запыхавшийся Хенджин. Его лицо было слегка взмокшим и румяным. Он бегло оглядел всех присутствующих и, заметив Феликса, слегка удивился. Чан коротко взмахнул здоровой рукой в качестве приветствия, а потом и сам удивился, увидев непривычно рассеянное выражения лица у Чанбина, возникшего позади принца. — Что-то случилось? — Ты уже очнулся! — оба мага нагло проигнорировали вопрос, продолжая мяться у входа. — Нужна наша помощь? — Чанбин выглянул из-за плеча и слегка прищурился. — Чувствуешь себя лучше? — Эй, — Черен раздраженно закатила на него глаза. — Слишком много вопросов! Ему и так тяжело, так что ждите снаружи. Чеен скажет вам, что будет необходимо для выздоровления, когда мы тут со всем закончим. Со понятливо поджал губы, смущенно улыбаясь следом. — Да, конечно… Тогда мы будем прямо тут, не скучай, Чанни. Дверь тихо закрылась, а сестры вернулись к своим делам, увлеченно переговариваясь между собой и советуясь по поводу того, какие цветы лучше всего будет использовать в отваре. Бан поставил шкатулку на прикроватную тумбу, мельком взглянув на совсем затихшего Феликса. Парень сидел вполоборота к нему, неуверенно теребя душистый мешочек с травами. Он казался совершенно одиноким и неуверенным. Так сильно, что хотелось как-то его утешить или приободрить. — Эй, — Чан едва слышно вздохнул, удобнее устраиваясь на кровати. — Как твои дела? Младший Ли резко вздернул голову, слега приоткрыв рот. Он будто рефлекторно пытался быть максимально покладистым, что сейчас не имело никакого смысла. Ему не нужно выслуживаться перед отцом, никто не требует от него безупречности. Это осталось позади. Теперь его окружают лишь те люди, которые по своей воле могут поинтересоваться его самочувствием. И они заслуживали правды. — Ха… — голос срывается на нервном выдохе, пока сам Феликс подошел ближе, стараясь не смотреть парню в глаза. — Бывало и лучше. — Мне жаль, — Чан тоже отвел взгляд, цепляясь им за мятое покрывало под собой. — Парни мельком рассказали, что тогда произошло, пока я вновь не отрубился. Я уже мало что соображал, но… Я искренне соболезную. — Феликс медленно кивал, обдумывая чужие слова. — Мне тоже жаль, — дрожащий, на грани слез, тон слегка удивил Бана. Парень тихо шмыгал носом и все сильнее втягивал голову в шею. — Очень жаль, что все это произошло именно с вами. — В этом нет твоей… — Нет! Не говори так, — Ли резко вскрикнул, испугав этим не только Чана, но и девушек рядом. — Пожалуйста… — Феликс, — Чан был совершенно растерян. — То, что случилось, уже не исправить. — Верно, — Ли совсем уж громко всхлипнул, утирая мокрые щеки. — И это больше всего гложет мою душу. Я не смогу искупить свою вину. Я навсегда останусь с этим жгучим чувством, разрушающим все во мне. Но главное, что всем, кто от этого пострадал, не станет лучше. Чан был очень удивлен. Черен оглядела обоих быстрым взглядом и за руку вывела нелепо сопротивляющуюся сестру на улицу, где их тут же встретили Хван с Чанбином. Оставшись наедине, парни продолжали какое-то время молчать, пока Бан не собрал разлетающиеся в стороны мысли. — Я не знаю, в чем именно ты себя винишь, но скажу так… Я знаю, что ты лжешь нам. В чем? Понятия не имею. Но если тебя станет от этого легче, то я не думаю, что ты сделал это намеренно, — Чан кивнул, чтобы подтвердить свои же слова, замечая как чужие плечи перестали так сильно дрожать. — Ты не можешь сдержать свои слезы даже перед людьми, которые для тебя пустые незнакомцы. И если тебе требуется время, чтобы признаться в этом… Единственное, что я посоветую, это не затягивать. Твоя душа слишком невинна, чтобы нести груз вины за содеянное… — Неправда, — Феликс решительно поднимает взгляд, всматриваясь в прикрытые графитовые зрачки. — Вы не пустые незнакомцы. Вы те люди, которые помогли мне сбежать. Нам сбежать. — Хах, думаю, будь ты в паре только с Минхо, все получилось бы гораздо лучше, — и, наверное, это не совсем то, что должен был говорить Чан. Потому что Ли болезненно вздрогнул на эти слова, почти полностью отворачиваясь от него лицом. — Да… Скорее всего.

-----

Чонин молча наблюдал за темнеющим горизонтом. Сынмин лежал на его плече, тихо мурлыкая какую-то старую песню под ухо, увлеченно раскладывая корявые камни на песке. Легкое спокойствие бесчувственно-тонкой пленкой укрыло их от творящегося хаоса. Прежний мир, который они так старательно возводили из обломков прошлого, рассыпался в считанные мгновения. Но они были к этому готовы, привыкшие не привязываться к местам и вещам. Бывали свои исключения, как та самая бутылка, о которую порезался Чонин перед самым их уходом. Но та и вправду имела для него особое значение. Первый раз они встретились на ежегодной ярмарке. В то время многие купцы проезжали их небольшую деревушку и зачастую оставались там на какое-то время. Семья Сынмина не была исключением. Он был родом из Южного Племени Воды, но так редко бывал дома, что почти ничем не отличался от обычных странников. Яну едва исполнилось десять, когда он увидел их большой корабль, пришвартовывающийся в их пристани. Джиу тогда усердно искала работу и часто пропадала, строго наказывая маленькому Нини никуда из дома не уходить. А он, почти сразу после ее ухода, шмыгал на улицу. Шатался по узким улочкам и шугал дворовых собак, которые любопытно обнюхивали края его рваной рубахи. Денег едва хватало на еду, не то что на одежду. И в один из таких дней он наткнулся на целую стаю. Они загнали бедного мальчика на дерево. Чонин даже и не знал, что умеет так резво куда-то взбираться. Но стоило дворняжкам потерять к нему всякий инетерс, Ян понял, что понятия не имеет, как ему спуститься обратно, не переломав кости. Проходящие мимо люди совершенно не интересовались тем, что происходило вокруг, их больше волновали все еще нераскупленные товары. Только один мальчишка заламывал голову к небу, разглядывая пролетающих мимо птиц. И именно он заметил неотесанного мальчишку посреди розовой листвы. Долгие уговоры и вопросы ни к чему не привели, и Ким, что оказался старше Чонина на пару лет, забрался к нему на ветку, чтобы показать, что все проще некуда. И застрял. Глупо разревелся с ним напару, и вскоре их так и обнаружили его родители. Умытые и накормленные после своих приключений, они сидели на берегу рядом с костром. Ковырялись в песке играли и болтали о том, что первое в голову придет. Сынмин постоянно смешил маленького Чонина, рассказывая о местах, в которых успел побывать со своими родителям. Говорил о причудливых животных, вкусной еде и приветливых людях. — А что тебе большего всего понравилось? — Чай «Белый Дракон». Он оказался настолько вкусным, что я уговорил папу взять с собой хотя бы одну бутыль заварки, — Сынмин горделиво улыбнулся, прикрывая глаза на восторженность Чонина. Мальчик был таким милым, что рука сама потянулась трепать черные лохмы. — Мы с мамой почти никуда не ходим. Я так давно не веселился с кем-то по-настоящему. Спасибо тебе за это, — Ян робко кивнул в благодарности и пожал чужую руку. Сынимина в этот момент что-то торкнуло. Он подскочил на ноги и, отряхнувшись от прилипшего к голым икрам песка, побежал к их кораблю. — Сиди тут! Я сейчас вернусь! — и не соврал. Спустя пару минут прибегая с какой-то бутылкой и сверкая широкой улыбкой. — Доставай кружку, Нини. Они много смеялись, пока пытались подогреть напиток на полыхающем костре. Тот будто от них искрился игривостью и счастьем, распуская рваные языки пламени во все сторони. Мальчики прыгали из стороны в сторону, представляя себя великими травниками, наконец-то доставших главный ингредиент для своего зелья. Но они так сильно разбрасывались песком, что закидали огнище так, что то потухло. Сынмин расстроенно охнул, уже собираясь идти за родителями, чтобы те помогли зажечь его вновь, но Чонин его остановил. Откинув мешающийся песок, Ян коротко взмахнул ладонью, посылая мелкие искры, быстро разбежавшиеся по неостывшему еще дереву. На удивленный взгляд Кима, Чонин взволнованно зашептал: — Только никому не говори! Мама строго запретила мне показывать это кому-либо. Но я тебе верю. Ты мой первый друг, а друзьям все доверяют. Сынмин пораженно хлопал своими глазами, не веря, что перед ним сидит самый настоящий Маг Огня. Он осторожно уселся обратно и подвинулся к мальчику ближе. — А что еще ты умеешь делать? Чонин радостно захихикал и остаток вечера показывал парню небольшие трюки, которым научился, пока от скуки просиживал дома штаны. Сынмин искренне хвалил его и рассказывал, что сам владеет Магией Воды, которой ему еще только предстоит научиться. Только когда родители позвали Кима спать, Ян спохватился скорее бежать домой. Джиу его сильно отругала, но даже после этого радостная улыбка не сходила с лица маленького мальчика, ведь у него наконец-то появился друг, самый настоящий! Однако… Спустя уже неделю корабль семьи Ким отчаливал в сторону Страны Огня. Чонин обливался слезами, провожая взглядом уменьшающуюся фигуру Сынмина, не отходившего с борта, и сжимая оставленную им бутыль чая. Стекло нагрелось под его горячими ладонями и скользило в них от пота и слез. Но Ян не отчаивался. Друг пообещал вернуться, и он будет ждать этот день больше всего на свете. Проходили месяцы. Годы. Из памяти Чонина давно стерлись черты лица того маленького мальчика, однажды подарившего ему счастье. Ян вырос в крепкого юношу, подрабатывал на небольшом судне, ловя и разгребая рыбу. Все было рутинно и обычно, пока не вернулся тот самый корабль, который много лет назад увез его друга. Сердце зашлось в ощущении зыбкой надежды. Он стоял у причала и с затаенным дыханием смотрела на каждого, кто оттуда спускался. И когда появился он, а Чонин сразу понял что это он — по неизменно-милой улыбке и блестящим глазам, которые оказывается видел в каждом счастливом сне — то радостный смех разнесся по всему порту. Крепкие объятия, такие искренние и желанные, что губы сами сжимались, лишь бы не выпустить наружу всхлип всего пережитого одиночества и трепетного ожидания. Они провели весь день вместе, не отрывались друг от друга ни секунды. И стоило Сынмину увидеть сохраненную с самого детства бутыль, губы трепетно сцеловали смущенный хмык Чонина на эту сентиментальность. Ким грустно признался, что ни один раз проплывал неподалеку от их деревни. Но совесть не позволяла появляться перед Яном, пока он не овладеет своей стихией и не заполучит для него самые лучшие подарки. И спустя много лет, когда каждое движение было точеным и плавным, будто волны посреди моря, а за плечами года мореплавания и самые искусные напитки с редкими безделушками, Сынмин рискнул. Ушел в самостоятельное путешествие, отремонтировав старую лодку, оставил родителей, собрал свою команду. Вернулся. Боялся до безобразия, что вырисовавшейся сказки в голове не получится. Но вот он здесь. Сынмин отправил письмо семье, что встретился с хорошим другом и хочет остаться рядом, что ждет их в гости и сам, возможно, навестит их в ближайшее время. Чонин одаривал его благодарной улыбкой на каждый подарок, что Ким показывал ему в своей каюте. Ян целовал его нежные губы за каждую бутылку «Белого Дракона», грудой ящиков заполонившей половину помещения. Целовал, целовал, целовал… — О чем думаешь? — Сынмин пробудил его от воспоминаний. Порезанная ладонь ощутила мягкое прикосновение чужих теплых пальцев. Чонин трепетно сжал их в ответ, едва заметно улыбаясь теплоте в сердце. — О тебе, о ком же еще. — Врешь же, — недоверчиво проскрипел Ким, заглядывая ему в глаза. Но Ян не лгал. Чувственно смотрел на него в ответ и молчал.