В одинокой томной печали...

В актовом зале уже собирались ученицы и преподаватели. Там было так много людей, что Луз стала волноваться. Однако когда она стояла за кулисами, то к ней подошла Эмити. — Хей, не бойся, ты чего? — ласково сказала она. — Я… Я не знаю… Мы ведь не первые? — с надеждой спросила Луз. — Нет, мы четвертые, — сказала Эмити. — Да, ну тогда хорошо, да тогда определённо… — сказала Луз, нервно проведя по волосам. — Не волнуйся, всё пройдёт замечательно. Я буду рядом с тобой. — Да, потом, ну после выступления, сходишь со мной покурить? Мне просто одной скучно, ладно Эмити? Ты сходишь? — спросила Луз. — Конечно, конечно, мы сходим. — Угу, угу… — было видно, что Луз переживала. Она молчала, нервно смотрела на сцену и нервно дергала пальцы. Доминиканка слегка выглянула из-за кулис и увидела, что за столом судей сидела директор — миссис Браун, психолог — Джеймс, завуч и ещё несколько педагогов, которые не нуждаются в представлении, так как не играют важной роли в повествовании. Мисс Ричи пришла за кулисы, чтобы поддержать Луз. — Ты волнуешься? — спросила она, сев рядом с Луз. — Да… Я не знаю… Я просто перехотела, можно только Эмити, я просто не могу, — сказала Луз, закрыв лицо руками. — Луз, как бы не прошло твоё выступление, я горжусь тобой. Вы работали над проектом вместе с Эмити, ты старалась, и я видела это. Мне приятно, что именно ты решила выступить, это характеризует тебя с очень положительной стороны, правда. Это не позорно, ты стараешься, работаешь и это достойно уважения. — Правда? Я просто хочу быть как все… А не какой-то особенной, — сказала Луз, а тем временем первая пара уже стала защищать свою работу. — Луз, конечно правда. Ты и есть как все. Ты такая же как и они все. В тебе нет ничего такого, что делает тебя недостойной любви, чувств и творчества. Я верю в тебя, все получится. — Да, спасибо вам, мисс Ричи, я не подведу. — Помни, что не столь важно, сколько вы получите баллов, а важно, что ты вышла на сцену, поборола страх и защитила свою работу. Это намного важнее всего этого, — Ричи обняла её. — Да, я тоже так думаю, — сказала Луз. — Вот и славно. Я хочу посмотреть на тебя из зала. Я пойду. — Да, хорошо. Время шло, и наконец настал момент, когда девушки должны были выходить. — Защита проектной работы. Эмити Блайт и Луз Носеда, пожалуйста, — сказала ведущая. Девушки вышла на сцену, а на слайде был уже первый слайд их работы. Эмити спокойным поставленным тоном начала рассказывать об истории возникновения музыки. Луз почувствовала, как у неё трясутся колени и накатывает ком в горле. Тысячи пар глаз были уставлены на них. Это всё так нагнетало, голос Эмити стал еле слышимым для Луз. Она так волновалась, что совсем забыла, что нужно говорить. Когда она снова вернулась в реальность из которой на мгновение выпала, то услышала голос Эмити, который передавал слово Луз. Шатенка сглотнула и посмотрела на подругу. Эмити кивнула. — Ээээ… Ну что мы знаем о музыке сейчас? — начала Луз совсем не с того, что хотела. Эмити не стала её перебивать. — В данное время музыка играет… Эээммм ну очень важную роль в жизни всех людей… — Луз стало страшно и она взглянула на Эмити. Блайт улыбнулась ей и кивнула. Этот простой кивок помог девушке поверить в себя и успокоиться. Она вернулась к теме, стала реже запинаться и меньше заикаться. Луз по мере выступления вовсе не смотрела в зал на зрителей. Она спокойно передвигалась на сцене, показывала на те или иные слайды. Блайт видела, что Луз делала всё ровно также как они и готовили. Луз очень увлекательно рассказывала про музыкальные инструменты, про звук в понимании музыки и про ноты. Однако начало получилось смазанным. Дальше шатенка или посмотрела в зал или просто стала нервничать, но она не договорила совсем чуть-чуть. Эмити поняла, что Луз забыла и не знает, что говорить, поэтому подхватила. Эта пауза в рассказе длилась всего около 5-7 секунд. — Да, музыка многое значит для каждого из нас, поэтому мы выбираем для прослушивания тот или иной жанр, — натолкнула Эмити. — Именно, для каждого он свой, для кого-то это это тяжелый рок, для кого-то меланхоличный пост-панк, а кто-то предпочитает агрессивный фонк. Жанр у каждого из нас свой, в этом и суть музыки, что кто-то может найти для себя именно то, что по вкусу ему. На этом наш индивидуальный проект окончен, — сказала Луз. В зале раздались аплодисменты. Сразу после выступления девушек судили и ставили баллы. — Луз, ты справилась, — шепотом сказала Эмити. — Да? Я разве всё сказала? — спросила перепуганная Луз, глаза которой бегали туда-сюда. — Всё хорошо. — Так, сейчас мы с мистером Джеймсом выскажем свой вердикт, — сказала директор. — Мы решали это все вместе и баллы таковы: сама работа 9 из 10, оформление 10 из 10, защита 2 из 10, — сказал мистер Джеймс. В зале пошёл непонятный шепот, словно все не согласились с мнением жюри. — Так, ну по первым двум критериям, я считаю, что вам всё понятно. Что по защите? Носеда, вы явно переволновались. В начале ваша речь была ужасной. Нельзя между слов вставлять «Ээээ» «Нууу» «Как бы». Нужно говорит официальной речью, — сказал он. — Эмити, к вам претензий нет, так как защиту вытащили полностью вы, момент, когда ваша коллега забыла свою речь был явно виден. Также что не понравилось лично мне, то это, во-первых, как и сказал мистер Джеймс разговорная речь. Во-вторых, ваши руки, Носеда. Вы то держите их в кармане, то просто болтаете ими. Нецелесообразно, так делать. Луз стало так плохо и неприятно от этих слов. Она уже не слышала как директор открыто поливала её грязью, просто молчала, опустив глаза. Эмити была так зла, что и не передать. Как так можно с человеком, который поборол страх и вышел на сцену. — Носеда?! Носеда, вы меня слышите вообще? — обратилась к ней директор, так как задала вопрос. — Луз, тебя там зовут, — тихо сказала ей Эмити. — Что? — спросила шатенка, не поднимая глаз. — Я спросила о том, что учли ли вы наши замечания? — повторила вопрос директор. Луз всего лишь кивнула головой. — Даже сейчас ведёте себя не вежливо, — сказал Джеймс. Луз промолчала. Судьи замолчали, поэтому девушки ушли со сцены. За кулисами Эмити сразу обняла Луз, но та в свою очередь не хотела никаких объятий вовсе. — Луз, Луз они не правы, стой. Куда ты? — спросила Эмити вдогонку уходящей подруге, которая так и не ответила. Уже в коридоре их ждали неприятности. Толпа девушек из их группы стояла в холле. — Носеда, ты была так никчёмна! Боже! — стали смеяться они. — Из-за тебя теперь мы не поедем на море, клуша! — Серьёзно, ты наверное только мешала Эмити говорить. Для мебели там стояла как истукан? — «Бээ» «Эээээ» «Мэээ» Книжки читай, чтобы говорить нормально, параша майонезная! Луз растолкала их всех и продвинулась к выходу. Слова девушке стебали как жгучие плети. От них никуда было не деться. Носеда почувствовала сильное жжение где-то в желудке, в горло забился предательский ком. «Главное — не заплакать! Главное — не заплакать! Не заплакать перед ними!» Говорила сама себе Луз. Вдруг чья-то цепкая рука вцепилась в запястье Луз мертвой хваткой и потянула обратно. — Слышь! Мы не договорили ещё! Куда намылилась? — Ага, на! — ругнулась девчонка в толпе. Луз пихнули вперёд и окружили плотным кольцом. Показалось, что это стая гиен, которые смотрели на неё как на свежее мясо. Они готовы были кинуться и разорвать худенькое тело Луз в клочья, разбрасывая ошмётки. Носеда полетела не на пол, а на какую-то девушку, которая, отвесив жгучий щелчок в лоб пихнула Луз а противоположную сторону. Там поджидала другая гимназистка, которая дала оплеуху и толкнула доминиканку уже в другую сторону. Луз уже мечтала упасть на пол, чтобы только не к кому-то на руки, однако пытки продолжались. Её толкали и пинали, лоб стал красным от щелчков, уши болели от ударов, в глазах блеснула слеза. — Ой, что это? Эмоции проснулись, пельмешка недоваренная?! — захохотал кто-то в кругу. — Ну-ка, давай ещё сильнее, разрыдайся! — Давай! Давай! Аахахаха! Глумливый жгучий смех сильно ранил, словно не давая дышать. Он врезался в душу маленькими иглами, вызывая кровотечение. Луз не стала продолжать. Она громко шмыгнула и когда её пихнули снова, то ударила одну из гимназисток прямо промеж глаз костяшками кулака. — Аааайй! — взвыла девушка, закрывая лицо и роняя Луз на пол. Шатенка не успела выставить руки и ударилась носом прямо о грубый кафель. По губам потекла тёплая жидкость, металлического вкуса. — Ах ты, мудило! — крикнула кто-то и посыпались удары в лицо. Оно стало каким-то тёплым и мокрым. Луз быстро сгруппировалась и выползла на четвереньках из круга злодушных однокурсниц. Это была маленькая ниточка спасения, тут уже надо было действовать, пока не затащили в толпу снова. Силы взялись откуда-то сами. Луз поднялась на ноги, видя как на кафеле остались кровавые пятна. Она машинально провела рукой по лицу, однако только размазала кровь, перекрыв себе весь обзор. Она могла видеть только одним глазом, так как второй открывать было больно. Луз побежала, слыша как позади улюлюкает толпа и несколько человек бегут за ней следом. Луз не видела и не осознавала куда бежала. Увидев лестничный пролёт на третий этаж учебного корпуса, где учились старшие, то Носеда незамедлительно побежала по этим ступенькам. Взбегала она достаточно быстро, поэтому споткнулась и сильно ударилась коленом. Не промолвив ни слова она поднялась сквозь боль, которая пронзила ногу. Девушка посмотрела вниз и увидела, что преследователи не стали взбегать за ней на третий этаж. Девушка всё равно решила бежать дальше от страха и того, что её нагонят. Левое колено болело до изнеможения, правый глаз был закрыт, а левый еле видел. Девушка схватилась за перила и хромая на левую ногу поспешно пошла дальше. На четвертом этаже она не была не разу, так как её аудитория располагалась на втором. Она не знала куда идти, где здесь уборная и так далее. Четвертый этаж был без света, так как был уже вечер, преподаватели разошлись на смотр проектов. Луз остановилась, чтобы перевести дух. На этаже никого не было, поэтому можно было успокоиться. Лицо всё было мокрое от крови, пота и слёз. Она сползла по стене и уселась на полу в коридоре. Девушке ничего не осталось сделать как вытереться футболкой, так как надо было организовать себе видимость. Потрогав рукой правый глаз, Луз обнаружила, что он полностью опух, поэтому открыть его возможности не предоставлялось. Левый глаз пострадал меньше, так как он был всего лишь в крови. Руки тряслись мелкой дрожью от чего стало противно. Носеда откашлялась и сплюнула на пол что-то красное. Её кашель эхом разнесся по зданию и стало уже страшно не от злых ударов девушек, не от насмешек, а от того, что её утащит во тьму какое-нибудь нечто. Доминиканка отогнала все противные мысли и решила пойти найти укромное место для отдыха, а желательно уборную, чтобы умыться и смыть кровь с рук. Она шла по коридору прихрамывая, и посматривая в темноту. Словно убийца, который сделав свои грязные дела не успел замести следы и теперь ему приходится скрываться от полиции. Луз шла несколько минут, пока не увидела лестницу, ведущую ниже. Это была совсем незнакомая часть учебного корпуса. Луз спустилась, так как лучше быть на втором этаже, который ты по идее знаешь, однако там тоже было темно. Еще несколько минут она бродила, пока не нашла спуск в подвал. Это она поняла по обшарпанным стенам и тем, что кафель сменился бетонным полом. Носеда поняла, что заблудилась окончательно в этих тёмных и извилистых однообразных коридорах. Сил идти больше не было, поэтому она пошла под лестницу, залезла под коробки, которыми накрылась сверху и стала слушать. Вокруг стояла полная тишина, словно действительно произошло какое-то убийство. Страх и адреналин ушёл, поэтому стало болеть всё, что только могло. Лицо стало ныть, глаз болел, колено разрывалось от боли. Луз понимала, что нужно дождаться утра, когда взойдёт солнце и осветит здание. Девушка прикоснулась к своим густым волосам, которые уже успели отрасти за долгое пребывание в гимназии. Голова тоже была мокрой. Стало так противно, но не холодно. Тёплый костюм согревал. Хотя это был первый и последний раз, когда Луз его надела. Под коробкой было тепло, так как Луз лежала не на бетонном полу, а на картоне. Руки дрожали, она слышала своё тяжелое дыхание и то, как у неё из носа снова потекла кровь. Сил делать что-либо уже не было, она стала расслабляться и засыпать…