В одинокой томной печали...

— Почему ты сказала таким тоном? — насторожилась Эмити. — Ну… Давай говори, ты что-то хотела мне сказать, — Луз смутилась, так как сбивать подругу с мыслей в её планы не входило. Да и подругу ли? — Да… Знаешь, это всё как-то спонтанно, тебе не кажется? — спросила Эмити. — Рукавичка, ну скажи уже! — Луз подняла голову с колен Блайт и положила ей свою руку на плечо. — Не могу я… Мне страшно! — Эмити улыбнулась. — Ладно, ладно, я… Понимаю… — доминиканка осторожно приблизилась к лицу Эмити и нежно прикоснулась своими губами к её губам. Их глаза были закрыты. В этот день погода была просто прекрасная. Зимние солнечные лучи проникали в комнату через шторы и мягко падали на пол. Как раз в этот момент две девушки так нежно и со страхом целовались друг с другом. Рука шатенки совсем невесомо касалась талии «подруги». Эмити отвечала на поцелуй, хоть и внутри всё трепетало от страха и волнения. Ей казалось, что Луз просто шутит, играет с ней. Однако Блайт частенько замечала лёгкий флирт в словах Носеды. Причём именно тогда, когда они оставались наедине. До всех этих событий им нравилось проводить время вдвоём в библиотеке. Эмити сама туда приходила, а Луз только этого и ждала. Шатенка также медленно отстранилась от Эмити как и приблизилась. — Что это? Что это было? — спросила Эмити шёпотом еле-еле касаясь губ Луз. — Тебе не понравилось? — тоскливо спросила Луз. — Дело не в этом. Дело в том, что… Можешь делать так, когда тебе вздумается, но при одному условии… — сказала Эмити взяв Луз за щеку. — При каком? — задала вполне логичный вопрос Луз. — Когда мы будем одни… — сказала Эмити. — Хм, а если мне вздумается делать это прямо сейчас снова? — Ты можешь попытаться… — Эмити снова закрыла глаза. Губы Луз снова слились с губами Блайт. Второй поцелуй длился не столь долго, потому что в коридоре послышались шаги. Девушки быстро отстранились друг от друга, однако в комнату никто не вошёл. Скорее всего это просто кто-то проходил мимо. — Так ты что-то хотела мне сказать… — Луз улыбнулась и положила свою голову на плечо Эмити. — Ты разве не поняла? — Не совсем, — Луз прикрыла глаза. — Ну я хотела сказать, что ты мой самый лучший друг, и я таких как ты никогда не встречала… — улыбнулась Эмити. — Блять, ты что? Ты сейчас серьезно? — Носеда разозлилась. — Аахахахах! Я же пошутила, глупышка. Я… Я… Я люблю тебя, Носеда, — шепнула Эмити на ухо Луз. — А я тебя, Блайт… — шатенка улыбнулась и обняла Эмити. Так они лежали и болтали ещё очень долго. Как минимум часа три, если не три с половиной. им было так интересно, как никогда. У их отношений словно открылось второе дыхание, которому ничего не мешало. — Вы чего тут лобызания устроили? — зашла в комнату Белла именно в тот момент, когда они снова решили обняться. Благо, что она не слышала этих разговоров и не видела тех действий, которые происходили несколько часов тому назад. — Да Луз просто было немножко грустно. Она скучала по дому и я немного поддержала её… — невпопад ответила Эмити. — Так, Блайт, тебе пора на ужин. Если Луз чувствует себя хорошо, то может пойти тоже. — Ооо! Спасибо, Мисс Белла, — Луз обрадовалась, так как хотела покинуть комнату. Луз так хотелось кричать на весь мир о том, что её любят, что человек её любит просто так. Хотелось взобраться на самую высокую точку мира и закричать «Эмити, я люблю тебя, чёрт возьми!» Однако тут настало резкое понимание того, что её убьют… Однополая любовь и классическая строгая женская гимназия вряд ли сочетались… Лесбийская любовь между двумя подростками не могла жить в этих удушливых стенах, которые пропитаны жутью и полнейшим ужасом… Луз выбросила все эти мысли из совей головы и просто ела за столиком вместе с девчонками из своей комнаты. — Носеда, что с тобой стряслось? Ты сияешь вся! — весело сказала Даниэлла, смотр на неё. — Да просто выспалась, — соврала Луз ложью, которая была заготовлена с самого начала. — Ого, я тоже так хочу… — с некой печалью сказала Керри. — Не советую, — сказала Эмити, не улыбаясь. — Авх, почему это? — просила Эизабет. — Потому что тебя исключат! Аахахха! — рассмеялась Эмити. — Дурашка! На тебе! — Элизабет легонько толкнула Блайт в плечо. — Слышь, лови мою магическую огненную атаку! — Эмити сделала вид, что якобы стреляет шарами из своей руки. — Ах ты! Они стали весел дурачиться и смеяться. — Я вижу вам тут слишком весело? Значит вам, Носеда уже лучше. Так как до вашего появления в столовой был должный порядок и дисциплина, — сказала директор, которая подошла к ним сзади. — Эмм… Простите, — невпопад сказала Луз. — В кабинет ко мне после ужина. В сердце сразу закололо. Носеда испугалась, что директор уже узнала о её главном секрете, однако откуда? Никто не мог о нем узнать просто физически. Эмити не тот человек, который будет всем всё рассказывать. Да и Белла не видела ничего такого, что могло вызывать подозрения. Теперь ужин не казался таким вкусным… Все девушки за столом сразу притихли и принялись молча доедать свои порции, смотря в свои тарелки. Было веселье улетучилось. Когда все поели, то Луз подошла к Ричи. — Мисс Ричи, а что будет? Меня исключат? — не понимала Луз, однако делится с преподавателем своими догадками и предположениями не хотела. — Нет это уж точно нет. Она просто поговорит с тобой. — Я не хочу туда идти… Мама должна приехать через пять дней. Я думаю, что Миссис Браун даст мне часы отработки. — Не думаю. Она сегодня в хорошем настроении на редкость. Хотя после такой ночи даже я чувствую себя неважно… — сказала Ричи, пока Луз надевала куртку. — Ричи, если вдруг меня исключают, то… Не держи зла на меня, пожалуйста, — всхлипнула Луз. — Хей, нет, нет, тебя никто не исключает, успокойся. — Хорошо. По крайней мере я всё равно когда-нибудь увижу свою маму… Я ведь имею на это право, мисс Ричи? — спросила Луз в отчаянии. — В любом случае и при любом исходе ты увидишь её через пять рабочих дней. — Хорошо… — сказала Луз, и надев шапку вышла на улицу. Они прошли к другому корпусу. Погода стояла по истине рождественская. Падал лёгкий зимний снежок, везде лежали сугробы, а на окнах висели сосульки. Также светило яркое солнце, которое отражалось от снега. — Проходи, — сказала Ричи в раздевалке офисного корпуса для работников. Луз разделась и пошла в кабинет директора. — Иди, — сказала Ричи, намереваясь остаться в коридоре. — Пойдем со мной… Пожалуйста… — сказала Луз. — Ну ты понимаешь, что ты во взрослой жизни будешь сама за всё отвечать. — Я… Я просто хочу твоей поддержки… — тоскливо сказала девушка. Нет, она вовсе не плакала, так как это было уже бессмысленно. Она просто была в каком-то апатичном состоянии. — Ладно, пошли, — сказала Ричи. Луз открыла дверь и прошла в кабинет. — Проходи, Носеда, — сказала директор, посмотрев на вошедших поверх очков. Она сверкала линзами в бликах света так, словно какой-то злой монстр. Луз шагнула вперёд и потупила взгляд. — Так, с чего хочу начать? Наверное с того, как это всё так вышло. Рассказывай, Луз, — сказала Миссис Браун, положив руки на стол и приготовившись слушать. Луз молчала. Она не желала разговаривать с директрисой потому что она возвышалась над ней. Педагог ставила себя, выше чем Луз. Это бесило больше всего. — Ну, я тебя готова выслушать, — сказала директор. — Мне не о чем рассказывать. Я просто перенервничала. Нет больше проблем, — сказала Луз просто для того, чтобы от неё все отстали. — Нет, проблемы есть. Ты поставила на уши всю гимназию! Все беспокоились, что с тобой случилось. Какого черта ты вообще повела себя настолько самовольно, что посмела уйти из актового зала? — местами срывалась на крик миссис Браун. Теперь Луз вовсе не хотела говорить, потому что на неё кричали. — Почему у тебя всё лицо в ссадинах? — спросила директор, хотя сама прекрасно знала ответ. Луз продолжала настырно молчать. — Да, и что ты вообще себе позволяешь? Как ты ругалась матом на преподавателя, который в два раза старше тебя! Мистер Джеймс тебе в отцы годиться! — Не в кого он мне не годиться! — Луз болезненно переносила тему отца и упоминать про это в её присутствии было лишним. — Я имею возрастные рамки, а не прямой смысл! Какого дьявола, ты смеешь повышать голос в моём кабинете?! — Хочу… — упорно сказала Луз. — Ты наглая, бессовестная и невоспитанная девчонка! Тебе стоит закрыть свой рот и слушать, что тебе говорят! — кричала директор. — Вы сам сказали, что готовы меня выслушать, — улыбнулась Луз и пожала плечами. — Ах ты ещё и улыбаться смеешь! Ты поступила бессовестно, обозвала педагога нецензурными словами ещё и стоишь тут улыбаешься и хамишь мне! Да ни одна ученица не имеет права вообще рот свой открывать в присутствии старших! Дисциплина и порядок! Вот чем мы тут с вами вместе занимаемся, повторяя вам одно тоже! Почему мы должны тратить своё время на таких «особенных» как ты?! Ты не особенная! У тебя также как и у всех два уха и два глаза! — Я рада, что вы не считаете меня особенной, — спокойно сказала Луз. — Да, однако тебя какого-то чёрта засунули к нам на перевоспитание! Да тебе место в детской колонии с твоими замашками и разговорчиками. — Пожалуйста, дайте мне наказание и я пойду. — Тебе так хочется поскорее получить его? Ты получишь! Ты у меня ещё так посмеёшься! Я устрою тебе весёлую жизнь! На коленях будешь прощенья просить! — Не буду. У меня есть чувство достоинства. — Ах воооот как! Ну вот посмотрим, что бы скажешь на это! — Я не боюсь ни работы, ни оскорблений, ни одиночества, ни боли, — сказала Луз очень спокойно. — Знаешь, Носеда, у каждого человека в этом мире есть больные места. Ты слишком сильно любишь свою маму… Ты знаешь, что у нас будет праздник через пять дней, на который приедут все родители. Ты надеешься, что ты проведешь этот день весело. Ты прекрасно знаешь, что у вас есть десятидневные рождественские каникулы. Так вот, я наказываю тебя тем, что я запрещаю твоей матери приезжать на этот праздник, запрещаю забирать тебя из гимназии на каникулы домой и запрещаю тебе даже пользоваться телефоном во время каникул. Теперь смешно тебе? Смешно?! Я сегодня же позвоню твоей матери и сообщу об этом, можешь идти и улыбаться дальше, каламбур устраивай сколько угодно. Родителям выдаются карточки пропуска, чтобы пройти на территорию гимназии, так вот именно твоей маме, по твоей вине не придет этот пропуск на электронную почту. Звонить тоже нельзя! Ричи, если вдруг ты будешь оказывать сотрудничество в звонках, я тебя уволю и глазом не моргну, — строго закончила свою речь директор.