В одинокой томной печали...

Эмити прошла в компьютерный класс. Она взглянула на место рядом с собой. За этим местом обычно сидела Луз. Теперь компьютерное кресло пустовало. Эмити с грустью взглянула на него и включила компьютер. К Луз она больше не ходила, так как шатенка была нервной. Она была голодной, поэтому срывала злость на всех, кто приходил к ней. Блайт нервно вздохнула и зашла в социальную сеть. Вдруг ей позвонила мать. Отношения у них были, мягко говоря, отвратительные. Они постоянно ругались. Одалию вечно не устраивала младшая дочь. Что бы не делала Эмити, всё было не так. На полках девушки красовались многочисленные награды, кубки, грамоты и медали. Младшая Блайт занималась всем, чем только было можно: конный спорт, плаванье, рисование, танцы, гимнастика, писательство и много чего ещё. Однако Одалию всё это не впечатляло. Она была строга с младшей, в какой-то мере даже жестока. Именно поэтому, когда Эмити уехала в гимназию, то не скучала по дому. Она наконец то жила без бесконечных скандалов, упреков и слов о том, какая она бессовестная и никчёмная. Да, пожалуй Эмити была счастлива. Возможно это счастье измерялось в Луз. Точнее в их отношениях с Луз. Блайт быстро натянула наушники и без промедления ответила на звонок. — Выглядишь не важно, — раздался голос Одалии и её лицо появилось на мониторе. — И тебе привет, мам, — ответила Эмити прикоснувшись к вискам, успокаивая себя. — Чего это у тебя лицо такое странное? Только попробуй взять сигарету в руки! Я тебе её сама знаешь куда засуну. — Мам, ты знаешь, я не курю, к чему всё это? — Не перечь мне! А слушай, что я говорю. — Как там папа? Как близнецы? Все хорошо? — перевела тему разговора Эмити. — А ты что перестала быть эгоисткой? Серьёзно? Тебе интересен кто-то кроме тебя? В данную минуту Эмити позавидовала Луз, которая проведёт все каникулы в гимназии. Она не сильно горела желанием ехать домой, так как там её ожидало уныние и печаль. Конечно Эмити любила отца и близнецов, да и маму тоже. Просто от скандалов устаёшь в конце концов… — Я просто спросила, мам. Чего ты сразу в ссору? — спокойно спросила Эмити. — Вечно ты строишь из себя ту, кем не являешься! Начинаешь этим раздражать! — нервно сказала Одалия. — Ладно, мам, ну хватит… Ты звонишь только чтобы ссориться. Давай не будем? На самом деле, я вас жду на праздник. — Да, мы приедем всей семьёй, — сказала Одалия. — Угу, я закончила семестр на один пятёрки, — сказала Эмити. — А должно быть как-то иначе? Если бы ты не закончила его на отлично, то я бы тебе рассказала как позорить семью Блайт. — Да я на отлично закончила. Вот приедешь, я табель покажу. — Я лично проверю! — строго сказала Одалия. — Вы получается уже после завтра приедете. — Да, послезавтра. Готовься, если вдруг я услышу или узнаю, что ты что-то вытворила, то ремень не заставит себя ждать. — Да мам, всё хорошо, не волнуйся. — Ладно, давай, а то мне ещё ужин готовить. — Хорошо, мам, удачи тебе. Передай привет близнецам и папе. — Передам. Звонок прекратился. Эмити наконец расслабилась и зашла в любимую игру. По коридору развалишь шаги, но Луз их не слышала, так как обессилено лежала на раскладушке. Дверь открылась на пороге камеры стояла директор. Она увидела на кровати тощую девушку. Луз была грязная, измотанная и уставшая. Волосы были измазанные и жирные. Одежда была засаленная. Футболка валялась на полу мокрая, так как Луз в отчаянной попытке попить, пробовала фильтровать воду. Она намотала на кран футболку, чтобы хоть как-то отфильтровать воду, однако успеха было мало. Вода была сама по себе отвратительная. Как по цвету, так по вкусу и запаху. — Проснись! Давай, давай, солнце уже садиться, а ты всё ещё спишь! — нервно сказала директор, тормоша Луз. — Хей, мне и так больно. Перестаньте… — прохрипела девушка. — Что, уже не так приятно тут находиться? Странно, тебе же нравилось. — Мне на давали кушать… Пить… Я хочу водички… Стаканчик… — Луз старалась ухватиться за последнюю попытку покинуть камеру. — Как ты мило заговорила. Тебе не следовало хамить мне, ругаться бранью. — Да, мне не следовало. Я была не права. Прошу извинений. Я просто хочу попить. Хотя бы стаканчик. Один стаканчик воды… — Ты в курсе, что пресной воды на нашей планете около 5%? — язвительно спросила директор. — Миссис Браун, один стаканчик… Ну правда, мне уже действительно не хорошо… — просила Луз в отчаянии. — Ну хорошо, только скажи в чём конкретно ты не права, — директор ухмыльнулась. — Я… Я… — Носеда пыталась связать хоть пару слов. — Неприятно, когда тебе вот так улыбаются? Не правда ли? — Я была не права в том, что хамила старшим, подралась, ушла из актового зала, ругалась матом и кричала, — за всё на свете извинилась Луз. — А ты разве не помнишь, что конкретно ты говорила? — Простите меня за это. Я была не права и просто поторопилась с выводами. Я не помню, у меня сильно болит голова. Кажется, я застудила шею… — Ты ещё будешь так себя вести? — спросила директор. — Нет, никогда не буду. Да меня вообще не слышно, не видно будет. Я буду как и все учиться, ходить на занятия и не отходить от своей группы. Всё будет хорошо. — Язык прикусишь свой? — изогнула бровь директор. — Да, пожалуй да. Мне вылезло боком… — на самом деле Луз хотела просто послать директора, покрыть её самым ужасным матом. Однако девушка не хотела умирать. Ей так сильно хотелось жить, дышать, ходить и быть рядом с мамой. Ей хотелось жить… По настоящему… По истине, ей хотелось жить. Поэтому именно сейчас Луз прогнулась, сказала, то что хотела услышать директор. Сказала слова спасения, слова неправоты… Да, было унизительно, но что не сделаешь за стаканчик воды, которого не видел уже трое суток. — Неужели ты это поняла? Ты серьёзно? — Да, я серьёзно, была не права. Я просто хочу попить… — Может быть мне выпустить тебя завтра? — начала ломаться директор. — Не протяну до завтра… Труп выносить хотите? — Нет, как раз так до завтра ты ещё протянешь. Кстати, тебе что так жарко, что ты раздеваешься? — Это был форс мажор. Ничего страшного, — Луз поняла, что ад ней будут издеваться. Её никто не выпустит. Просто потреплют нервы… — Какой же форс мажор? Поделись секретом, — язвительно сказала директор. — У меня нет сил говорить. Просто хотела сделать фильтр. Ничего запретного, — Луз прикрыла глаза, ощущая как слабость то и дело одолевает сильнее. — Для воды фильтр? Не получится, она в принципе техническая, — сказала директор. — Уже поняла, — сказала Луз. — Ну так что? Ты научилась ценить то, что у тебя имеется? — решила доконать девушку директор. — Я же сказала, что да. Зачем издеваться? Не выпустите, так идите. Чего нервы трепать? — Ой, смотрите, потрепали ей нервы. А как ты мне всё нервы вытрепала! Как кость в горле стоишь у меня! Вот тут уже — Миссис Браун провела ребром ладони по шее. — Взаимно, знаете ли, — Луз уже закипала от ярости, однако сил не было вовсе. — Ты продолжаешь свою песню? — Нет, просто вы натурально издеваетесь надо мной. Если пришли выпустить, то выпускайте. — Ладно, поднимайся. Майку не забудь забрать. Луз приподнялась на локте, однако сил подняться не было. Также конечности затекли, поэтому двигаться было ещё тяжелее. Носеда не оставляла попытки подняться, однако всё было тщетно. — Я не иду… — прохрипела она и закрыла глаза. — Ага, чтобы ты тут, а на меня твою душонку повесили. Не дождёшься! Женщина подошла и грубо подняла Луз с кровати. Она повела её к выходу, но ноги не слушались. Луз волокла левую ногу ща собой, пока неуклюже прыгала на правой. — Да не притворяйся ты! — директор толкнула её вперёд, но девушка не устояла и упала на бетонный пол, больно ударившись локтем о стену. Боль медленным ядом растеклась по руке, впитываясь в кости. Теперь рука ныла от удара. Перелома не было, но был сильный вывих, что не особо радовало. Луз стало так больно и обидно, что нал ней издеваются, а она ничего не может поделать… — АААААЙ! — вскрикнула девушка. — По всей видимости не притворялась… — пробубнила директор. — Больно. Как же больно ёмаё… — от бессилия Луз заплакала, лёжа на бетонном полу. Горячие слезы стекали по щекам, падая на бетон. Было так обидно, что никого любящего нет рядом. Луз готова была наложить на себя руки в этот момент, так как понимала, что устала от всего этого. Былого делания жить не осталось и вовсе. — Ладно, поднимайся, поднимайся! — начала поднимать её директор, понимая что ребёнку больно. — Не хочу! Не хочу никуда! Помру лучше, чем буду избиения терпеть! Не хочу я! — плакала Луз. — Прекрати! Прекрати сейчас же! Сама виновата! Пошли уже! Директор кое как подняла Луз и повела к выходу. Девушка шла медленно, теперь то директор её не торопила. Шатенка держалась за стену одной рукой, а вторую прижимала к себе. Девушка тихонько всхлипывала и уже шла сама, так как не хотела, чтобы к ней прикасались. — Да хватит тебе реветь! — резонно сказала директор. — Хочу и буду! — упрямо сказала Луз. — Щас как дам! — замахнулась миссис Браун. — А я маме расскажу! Расскажу, как вы меня толкали! — у Луз больше не было сил, смелости и наглости. Теперь оставалась только терпеть. — Слушай сюда, мелкая засранка! — Директор схватила девушку за ухо. — Да ты знаешь сколько у меня денег! Я в любом случае выиграю суд! Поэтому рассказывай кому хочешь и что хочешь! Хоть маме, хоть папе, хоть троюродной кузине! Хочешь проблем?! Они будут! — директор больно выкрутила ухо. — Да хватит уже! Что я вам делаю? Ухо мне крутите! Конечно, я то сдачи не дам! Воды хотя бы дали, словно нелюди ведëте себя! — Закрой рот и топай молча! А то обратно пойдёшь! Они вышли из подвала и Луз поплелась в корпус. Директор изредка подталкивала её в спину, что бы девушка шла быстрее. Однако, когда Луз чуть не полетела со ступенек, миссис Браун, больше не толкала её. Так Луз зашла в вожатскую комнату.