Калейдоскоп

АУ — члены семей мятежников по приказу короля подлежали казни в столице. Провинции отдавались во владение менее строптивым подданным. часть 2. Айрис всю дорогу вздрагивала, то и дело из кареты доносились приглушенные всхлипы и короткие удары. Ричард каждый раз кусал губу, но помочь не мог, даже когда его время от времени переводили в карету. За всю свою недолгую жизнь мальчик никогда не покидал пределов Надора. Да что там, он и родной замок покидал исключительно в ближайшие поселения и то, получалось крайне редко устраивать такие побеги. Несмотря на всю ситуацию, Ричард крутил головой, глядя на то, как местность меняется. И встречавшиеся на пути люди осеняли процессию какими-то знаками, которые мальчик не понимал. Он, откровенно говоря, и матушкины речи-то о Создателе, Талигойе и всем прочем усваивал с трудом. Пост, между прочим, не отменялся. Во время остановок Мирабелла приказывала давать им всем минимум еды. Серая каша неприглядного вида, вода, и небольшой кусок мяса — порции мало изменились с момента отъезда. Леонард Манрик косился время от времени на семейство Окделл и отводил глаза, стоило Ричарду посмотреть на него в ответ. После того, как был зачитан приказ, генерал не пересекался с семейством. По-видимому, своим солдатам он тоже запретил разговаривать с пленниками- Ричард пытался несколько раз завести разговор с ближайшим сопровождающим, но успеха не добился. Еще и от матушки получил — щеки утром горели от непрерывных ударов герцогини Окделл, возмущенной тем, что сын проявлял любопытство. — Вы должны думать о предстоящем отправлении в Рассветные Сады, готовить тело и душу, — если бы взглядом можно было убивать, то юный Ричард превратился бы в горстку пепла. Мирабелла Окделл не скрывала раздражения «неподобающим поведением» детей. Айрис каждый раз вздрагивала при упоминании места, куда отправился отец. Матушка говорила спокойно и почти торжественно, но девочке было страшно. — Дик, я не хочу в Сады. Нам же точно туда рано. Папа так говорил, — в очередной привал, когда Мирабелла отвлеклась на разговор с посланцем Манрика, Айрис до боли вцепился в руку брата. Ричард сглотнул подступивший к горлу ком. Он и сам не хотел туда прямо сейчас, но другого выхода, похоже, не будет. Матушка всерьез намерена торжественно их туда отправить — в этом он не сомневался. А вот как будет действовать сама? Ответов Ричард пока не знал. Завтра уже они прибудут в Оллирию, где все станет ясно. Затягивать никто не будет, маленький герцог это понимал. — Я знаю, Айри, знаю, — все, что Ричард мог, это обнять дрожащую и испуганную сестру. У них всегда были сложные отношения, но сейчас точно было не место спорам и ссорам. — Немедленно ложитесь спать. И упаси вас Создатель завтра меня разочаровать, — Мирабелла Окделл появилась неожиданно. Дети вздрогнули от неожиданности, но противиться не посмели. Разумеется, сон не шел. Ричард старался лежать спокойно, не хотелось получить от матушки утром за «недостойное поведение». Сейчас она даже и не думала скрывать свою приверженность к эсператизму, чего, вообще-то, прежде не делала. И это настораживало. «Впрочем, завтра уже все закончится», — Ричард закрыл глаза, пытаясь представить, как это будет. Большая площадь, заполненная народом. Человек в черном и с большим тесаком, вернее, топором. Приговор, что будет зачтен кем-то из столичных придворных. Два коротких ударов — все будет кончено. От семьи Окделл не останется никого. От этой мысли Дику стало зябко. Усилием воли он заставил себя не кутаться в одеяло — ночь перед прибытием в столицу было решено провести в одном из небольших городков. Постоялый двор, кажется, был полностью выкуплен генералом Манриком. Во всяком случае, за ужином Ричард не видел никого, кроме тех, кто здесь работал и собственно, солдат генерала. Им разрешили посетить купальню. Ричард поймал себя на несколько несвоевременной мысли, что еще бы кормили чуть иначе, но тут никому не было дела до того, как именно питались дети бунтовщика. Плюс матушка наверняка высказалась по данному поводу, так что ребенок позволил себе насладиться горячей водой. Но даже водные процедуры не прибавляли сна. Ричард вновь и вновь рисовал в голове сцены того, что ждет завтра — он читал в приключенческих книгах истории о том, как погибают герои. Вот только все они почему-то погибали в бою. На плаху отправляли всегда злодеев. Ричард украдкой почесал нос. Он был твердо убежден, что злодеем отец не был. И они, наверное, тоже. Или матушка все-таки права была в том, что разговоры с камнями — опасное и неугодное Создателю занятие? Непонятно. В любом случае, завтра они уже будут в Оллирии. Ричард провалился в липкий тяжелый сон. За ним кто-то гнался в густом тумане, но ему успешно удавалось улизнуть. Утро маленький надорец встретил с облегчением и несколько гудящей головой. Матушка, разумеется, произнесла торжественную речь, от которой Дику хотелось куда-нибудь провалиться. Казалось, она предвкушала их торжественную гибель и ждала с нетерпением, словно собиралась отомстить таким образом. Ричард фыркнул про себя, отгоняя нелепые мысли и принялся за нехитрую еду. Он изо всех сил старался не обращать внимания на взгляды, которые бросали солдаты. Большинство из них слышали Мирабеллу Окделл и не то одобряли, не то недоумевали — Ричард не мог понять, поэтому предпочел сделать вид, что не замечал ничего. Леонард Манрик бросил на него очередной хмурый взгляд и покачал головой. Жалеть бунтовщика он не планировал, но послушав речи герцогини, поймал себя на мысли, что пожалуй, хорошо, что все закончится для них в Оллирии. Иначе Талиг с годами получил бы еще одного фанатичного мятежника. Столица встретила процессию хмурым небом. Ричард ехал верхом и с любопытством рассматривал дома, построенные, казалось, в очень одинаковом стиле. И без окон, почему-то. А еще улица оказалась достаточно широкой, но в ранний час на ней никого не было. Их приезд явно не должен был привлечь внимание.