Калейдоскоп

Двор герцога Алвы на время сборов напоминал потревоженный улей. Подготовленные телеги с самым необходимым маскировались под караван, отправляющий в Кэналлоа что-то незначительное. Намеренно распускали слухи о пустых бутылках из погреба Ворона, а любопытные не торопились соваться на близкое расстояние — никому не хотелось связываться с отрядом кэналлицев. Марсель с любопытством понаблюдал за процессом, вместе вышедшим из дома Рокэ Алвой. Повелитель Ветра щурился на солнце, но не спешил заводить беседу. Суматоха во дворе казалась нескончаемой, но опытный глаз прекрасно видел, что никакого хаоса в сборах нет. Вальтер Придд вместе со своим доверенным лицом явился после обеда. Неодобрительно цокнул языком, но от комментариев все же воздержался. Все необходимые распоряжения дома на случай внезапной гибели он оставил. Собственно этим же, сейчас занимались и Робер Эпине вместе с Диком Окделлом — составлением завещания. С формулировками туго было у обоих, несмотря на то, что для решения этого вопроса оба устроились в комнате младшего Повелителя. Савиньяки на время оставили их, давая возможность обсудить сложный для обоих вопрос. — Хуже всего, что дома могут не поверить моему же завещанию и объявить его не более, чем выдумкой юнца, поддавшегося влиянию герцога Алвы, — Дик, дописавший очередную строчку, нахмурился и сердито засопел. Он почти перестал вздрагивать при упоминании Надора. Разве только иногда замирал, вспоминая герцогиню Окделл, и Робер торопился его отвлечь. Учитывая, что Дик не собирался оставлять провинцию Айрис, упоминая для нее лишь содержание, Повелитель Молний не сомневался, что вдовствующая герцогиня, как минимум, возмутится, а то и обратится лично к королю за признанием завещания недействительным. — Со мной проще — других близких родственников нет, так что завещать все, что имеется, могу кому угодно, — вздохнул Робер. — Так или иначе, после этого Излома род Эпине пресечется. Может, не сразу, — заметил он, поймав взгляд Дика. — Но впоследствии герцогство унаследует кто-то другой, совсем не родной по крови. Титула Повелители Молний новые герцоги лишатся, что, возможно, к лучшему. Дик растерянно моргнул и нахмурился. Он успел понять, что ритуал совсем не обрекает никого из них на гибель. Да, возможно будет несколько неприятно, но и с этим можно справиться. Тем более, что от правильности их действий зависит судьба мира. Вспомнились золотые нити, которые Дик видел когда спасал Надор и окрестности от изломной катастрофы. Они дрожали, как струны гитары, являясь хрупкими и одновременно, прочными. Было любопытно, увидят ли они все что-то подобное во время ритуала или нет. Дик искренне надеялся на последнее, все-таки зрелище было слишком впечатляющим. Но вот слова эра Робера вызывали растерянность. Сам Дик намеренно рвал с теми, кто называл себя его семьей. Об Айрис он позаботился отдельно, а вот герцогиня Окделл…о ней думать не хотелось. Они не обязательно должны погибнуть, эти завещания — мера предосторожности, с которой надо было еще справиться. Приходилось уточнять формулировки у эра Робера, чтобы завещание было именно им и сохранило свою силу в случае чего. — Эр Робер, после ритуала вам наверняка будет, чем заняться, — Дик дописал очередную строчку и отвел перо в сторону, чтобы кляксой не испортить текст. — Вы еще не так стары, чтобы думать о пресечении и всем прочим. — Спасибо на добром слове, Дик, — как-то грустно улыбнулся последний Эпине. — Но вот веришь, я не знаю, чего бы хотел в жизни. Сейчас-то понятно — есть фамильный долг, от которого не убежать. А вот дальше-то что? Непонятно. Это тебя ждет, я так понимаю, Сэ, взросление вместе с младшим младшим Савиньяком, потом Лаик и служба у нормального сеньора. А вот у меня все, что осталось, это воспоминания. Нет, я конечно, наведаюсь в Эпине, проведаю семейный склеп, это надо сделать. Ну а потом… — он не договорил, снова вернувшись к завещанию. Дик нахмурился сильнее, непроизвольно прикусил кончик пера, потом выплюнул — невкусно, да и ничем эта привычка не могла помочь. Но в любом случае, надо было придумать, что сказать эру Роберу. Не так уж и много было у Дика жизненного опыта, но то, что творилось с последним Эпине, ему не нравилось. — Я все же думаю, что вам стоит попытаться сделать что-то, чего вы никогда не делали, — Дик дописал несколько канцелярских фраз, снова отвел перо и посмотрел на несколько ошарашенного Робера. Да, фраза получилась, мягко говоря, сомнительной, но других слов подобрать не получалось. — Это как? — судя по всему, последний Эпине пребывал в полном недоумении от слов Дика. Этого, конечно, стоило ожидать, но все-таки было немного неловко от того, что его не поняли. — Я не знаю, как объяснить, эр Робер. Я вот хочу попытаться, когда все закончиться, постараться забыть то, чему меня учили. Разве можно мстить за благородные поступки? Правильно, нет. И я уже не уверен, что в словах ма…герцогини Окделл после гибели моего отца была хоть капля правды, — Дик смущенно взъерошил себе волосы свободной рукой. — Я хочу просто жить, найти собственных друзей, делать свои, а не навязанные кем-то, ошибки. Смогу ли? Не знаю, если честно. И вы тоже — отпустите, не забывая. Терять больно, я это по себе знаю, но еще хуже, когда в жизни совсем ничего не остается, кроме гнева и боли. Страшно быть сломанным, — Дик сглотнул подступивший к горлу ком, осознавая насколько он сам был к этому близок. Дик опустил взгляд к тексту, поставил несколько неуклюжую, еще в общем-то, достаточно детскую подпись, после чего отложил перо совсем. Дождавшись, когда чернила высохнут, он свернул лист, тщательно его запечатал, как ему показывал эр Рокэ, и оставил готовое завещание на столе. — До встречи вечером, эр Робер, — Дик покинул кабинет, оставив там очень задумчивого Эпине. Робер понял, что хотел ему сказать Валме, но Дику о таких вещах и думать-то не полагалось. У него впереди вся жизнь, непростая, но почти наверняка счастливая судьба. А он рассуждал совсем не по возрасту и от этого Роберу становилось жутко. Подобного он от Альдо не слышал, хотя тот был старше Дика. Сам же юный Повелитель Скал достаточно быстро нашел эра Эмиля, который о чем-то разговаривал с виконтом Валме. Последний выглядел ошарашенным, если не сказать больше. И на приветствие Дика отреагировал как-то вяло и внимательно посмотрел, словно пытаясь в чем-то убедиться. «Странный он, этот виконт Валме», — решил для себя Дик, не в силах определиться, как ему-то относиться к доверенному лицу эра Рокэ. Не то чтобы его мнения кто-то спрашивал, конечно, Дик для себя хотел определиться, но пока не мог. Эр Эмиль же, наоборот, встрепенулся при виде Дика и переключился уже на него. Подготовка к их путешествию шла полным ходом, к ней подключился и эр Лионель. К нему то эр Эмиль и утащил Дика, заверив, что они вдвоем нисколько не помешают. А Марсель Валме остался переваривать услышанное. Он теперь понял, что про Надор юного Повелителя расспрашивать не стоило и пытался найти теперь логику в действиях герцогини Окделл. Отец всегда его учил, что за поступками людей чаще всего кроются какие-то сильные чувства. Вот только в случае с Ричардом Окделлом было слишком мало информации, которую выпытывать определенно не стоило. Эмиль Савиньяк, несмотря на лихой и беспечный вид, весьма красноречиво дал понять, что будет, если виконт Валме решит, что ему обязательно надо сунуться в эту странную историю. А подумать было, в общем-то, над чем. И дело было не только в герцогине Окделл. Марсель бывал в Придде, видел, что Повелителей Волн местные жители уважают и при необходимости, защищают. Врагов у семьи Придд было достаточно и безумцы, пытающиеся выкрасть детей герцога, находились всегда. Вот только им прилетало всегда и отнюдь не только от Вальтера Придда. Его подданные были в вопросе покушений на семью Повелителя достаточно беспощадны. Про отношение кэналлийцев к своему соберано Марсель даже в мыслях не упоминал. Герцог Алва был для них куда важнее, нежели король Талига и никто из кэналлийцев этого не скрывал. И в Эпине до сих пор сожалели о гибели всей герцогской семьи. Винили там, кстати, Окделла-старшего, но виконт Валме не вдавался в подробности, о чем сейчас жалел. уговорить бы Робера Эпине вернуться в родовые земли и посмотреть на реакцию людей, пожалуй, было бы интересно. А Надор выбивался из этого ряда. Люди, судя по всему, равнодушно наблюдали за «воспитанием», вернее, сломом последнего герцога Окделла. Их не интересовала судьба Повелителя Скал. Что есть он, что его не станет — житейские дела перевешивали. Марсель рискнул предположить, что не отреагировали бы там и на прямую смену герцога королевским указом. Ничего бы в жизни надорцев, людей, которых почти не встретить было за пределами провинции, не поменялось бы от этого. Это удивляло и вызывало недоумение. Если бы не холод, Марсель бы все-таки однажды съездил бы, разузнал, что и как и заодно убедился бы в верности своих выводов. Вот только морозы виконт Валме не любил и даже такой явный разрыв между герцогом и подданными не мог заставить его отправиться туда. «После излома можно будет попробовать собрать информацию через вторые-третьи руки, а там видно будет», — решил для себя Марсель, задумчиво щурясь. Два экипажа и несколько телег в сопровождении отряда кэнналийцев покинули дом герцога Алвы поздно ночью, когда люди в большинстве своем спали. Верховых лошадей для Повелителей и их доверенных лиц вели кэналлийцы. В Олларии они не могли двигаться привычным способом — о скрытности тогда можно было бы забыть. А им все-таки следовало сохранить в тайне путешествие, особенно от графа Штанцлера. Дик дремал, так же устроившись между близнецами Савиньяками. Рокэ с Марселем разместились напротив — виконт, как и обещал, почти не использовал резких модных ароматов, поэтому его спутники могли позволить себе нормально дышать. Робера Эпине разместили вместе с Вальтером Приддом и его доверенным лицом. Вернее, он сам туда отправился, сообщив, что хотел бы все-таки вздремнуть в относительном комфорте. Все-таки экипаж, хоть и был рассчитан на шестерых, не предполагал для каждого путешественника личного спального места или чьих-то удобных коленей. Рокэ Алва хмыкнул, но ничего не сказал. Вот он бы предпочел верхом, но сейчас этого позволить он себе не мог.