Калейдоскоп

Когда утром к Альдо явился кансильер, новоявленный монарх диктовал Роберу текст присяги. Август Штанцлер поначалу своим глазам не поверил, украдкой ущипнул себя за руку, но видение никуда не делось. Новоявленный Первый маршал Талигойи сидел за письменным столом и старательно записывал за порядком взбудораженным Раканом фразы официальной присяги. — Доброго утра эр Август, — Альдо отвлекся от очередного предложения. — Насколько я знаю, присягу нужно составлять в преддверии коронации. Пусть пока я не имею никакого понятия, где находятся фамильные ценности моих достославных предков, но с текстом решил не тянуть. Робер согласился помочь в этом непростом вопросе. «Мечтатели», — промелькнуло в голове кансильера. Повелитель Волн сидел, как памятник самому себе, с пером в руках. На лице было все то же усталое выражение человека, живущего по инерции. И кансильеру это не нравилось. — Текст присяги один из основных вопросов, но он не может быть единым для всех сословий. Даже для знати присяга разная, — сообщил кансильер с легким злорадством наблюдая, как вытягивается лицо молодого монарха. — Я взял на себя труд их подготовить. Вот зашел за подписью на приказе об отправлении их по провинциям, и в дома столичной знати. Через несколько часов надо начинать. Август Штанцлер уже отдал тайный приказ отрядам. Когда присяга начнет распространяться по столице, они начнут навещать колеблющихся и предлагать принести клятву новому королю, пока не случилось каких-нибудь последствий. А он сам непременно навестит Вальтера Придда. Повелителю Волн не годилось оставаться в сторонк в таком важном вопросе. И очень удачно, что Придд был помещен в Багерлее вместе с сыном. Пока кансильер рассчитывал договориться, сыграв на намеках и старых договоренностях, но если супрем окажется твердым орешком, то ему покажут всю глубину его заблуждений. — Хорошо, — Альдо забрал бумагу, пробежал ее от начала до конца и только после этого поставил размашистую подпись. — Уважаемый кансильер, нам нужно продумать и новую печать. И должности, такие как супрем, тессорий и комендант, отдать самым достойным людям. — Разумеется, Ваше Величество, — на лице Августа Штанцлера не отразилось ничего, кроме наигранного предвкушения. — Этим мы займемся после присяги. К коронации вашей основные должности будут отданы, не сомневайтесь. Кансильеру не хотелось вспоминать, как вчера он с треском упустил официальную возможность заполучить младшую принцессу, вернее, теперь уже просто эреа Оллар. Новоявленный король прочитал ему целую речь, в которой говорилось, что дети бывшего правителя не виноваты ни в чем. И он, Альдо Ракан, проявит милость — они вырастут при дворе и даже не будут разлучены с матерью. И едва ли поймут люди исчезновение столь маленького ребенка. Пришлось согласиться и временно принять неудачу. Августу удалось отвлечь Альдо на присягу, по его приказу, верные люди уже нашли ювелиров, спешно согласившихся изготовить подходящую корону — только все эти сокровищща искать и не хватало, сейчас, когда положение столь еще непрочно. «Коронуешься, подчинишь страну, разберешься с Повелителями и дворянством, женишься, обеспечишь династию наследником — тогда можно и отпустить на поиски цацек. Даже Клементу напишу, подкинет пару подходящих карт», — размышлял кансильер, удалившийся, распространять тексты присяги следовало начать уже сейчас. В разные концы Талига будут отправлены птицы. Часть глав домов были в Олларии, это упрощало задачу, но далеко не все находились под рукой. И тех, далеких, упускать из виду не стоило. Пока им невероятно везло. Наемная армия смогла подчинить столицу без единого выстрела, благодаря талантливому артефактору оказавшись здесь почти мгновенно. Отряды дриксов из Надора, которых они с эреа Мирабеллой успешно скрывали, тоже прибыли очень кстати. Но вот выдержат ли они столкновение с профессиональной армией, да еще с Алвой во главе? Август Штанцлер в этом сомневался, но делал все, что было в его силах, чтобы воинская удача все-таки оказалась на их стороне. Он уже начал прощупывать почву по ключевым должностям. Колиньяр согласился не глядя, письмо Август Штанцлер от него получил еще вечером, в котором тот сам предлагал услуги — свои и семьи. И кансильер остался этим обстоятельством весьма доволен. Когда через несколько часов — на той же самой площади установили постамент, людей снова набилось внушительное количество. Помимо прознатчиков больного кардинала, там обретались и обыватели, охочие до зрелищ, не побоявшиеся возможной угрозы быть казненными за не тот жест или знак. Потянулись на площадь и знатные фамилии, в лице Колиньяров — их глава приносил присягу сразу после Робера Эпине. Лионель Савиньяк снова был вынужден наблюдать за происходящим из специальной камеры. С ним пока еще обходились нормально, без пыток, но бывший капитан понимал, что это вероятно, вопрос времени. Робер мог пытаться уговаривать его сколько угодно, семья Савиньяк не присоединится к некогда своему герцогу. Лионель не первый год жил на свете и знал о мастерстве здешних палачей. И вот им было все равно, кто на престоле, они готовы были выполнять свою работу для любого, который платит деньги. И Август Штанцлер это не знать не мог. Старший старший Савиньяк только зубы стиснул в бессильной злобе, когда Робер Эпине поцеловал руку того, кто называл себя Раканом. Теперь у самозванца была поддержка одного Повелителя, что почти наверняка вызвало смятение в рядах знати. И самые опасливые отправятся присягать следом. Лионель со своего места насчитал троих, давших клятвы верности новому королю. Но куда больше его покоробил тот факт, что за всем происходящим наблюдали дети покойного Фердинанда. И если младшие принцессы в силу возраста мало что понимали, то юный Карл наверняка запоминал все, что видел. И как это отразится на нем в будущем было непонятно. «Хорошо, что Эмиля, Арно и Дика нет здесь», — старший старший Савиньяк прикрыл глаза, стены Багерлее были словно зачарованы — выпивали силы с невероятной скоростью. Сдаваться он, понятное дело, не собирался, но ощущение слабости и головокружение не нравилось совсем. Рано или поздно, но события в Олларии докатятся до Фельпа. И тогда к столице явится армия, во главе с Рокэ Алвой. А он, Лионель был абсолютно уверен, отобьет столицу от любого врага. Что там говорить о мальчишке, называющем себя Раканом… Лионель вытер кровь, выступившую из носа. Этого еще и не хватало. Подобным он никогда не страдал, с чего вдруг началось здесь, было совершенно непонятно. Оллария гудела потревоженным ульем. Слухи один нелепее другого множились, казалось, с каждым часом. Должность тессория, по слухам, была уже определена, но все имена Альдо Первый обещал назвать сразу после коронации, которая состоится пусть и скромно, но по всем правилам. Благословение кардинала было получено. Альдо умолчал, что разбитый болезнью и крушением собственных планов кардинал Сильвестр под давлением графа Штанцлера все же согласился совершить необходимый обряд. На людей и без того его слова произвели сокрушительное впечатление. Далеко отсюда маршал Талига спешно двигался в сторону столицы. В Торку отправилось письмо фок Варзову, развернуты были пехота, артиллерия и кэналлицы под командованием Хорхе Дъегаррона, двигающиеся на Фельп. Дик смог только устало улыбнуться, когда Арно сгреб его в охапку. Сеньор его отпустил, а юноше только это и надо было. Правда, увидев лицо брата, Арно тут же подобрался — выглядел Дик едва ли лучше собственного сеньора, серый и уставший. Они говорили на ходу, обсуждая вероятность того, что будет дальше. Оба понимали, что там, в столице, остались Лионель и Валентин, их судьба была покрыта пеленой неизвестности. В лоб атаковать точно не будут, требовалось дождаться бергеров, которые прислали через тропы Катершванцев письмо с обещанием подкрепления. — Ставим лагерь в нескольких километрах, ждем союзников, — вечером Рокэ Алва затеял военный совет, на котором присутствовали Ричард с Арно на правах оруженосцев. — Несколько отрядов пойдут в разведку, нужно выяснить, что вообще творится в Олларии. Каждой группе будет поставлена конкретная задача. О королевской семье не говорили, гарантий, что они остались живы, сейчас не мог дать никто. Эмиль временами пытался дозваться Лионеля, но приступы головной боли заставляли генерала Савиньяка прекращать на время. Камни Багерлее отличались своими неприятными особенностями, с которыми им предстояло столкнуться в ближайшем будущем.