Калейдоскоп

Дик с нескрываемым энтузиазмом брел за сеньором по дворцу. После истории с кандалами и Штанцлером восстановление затянулось. Стараниями герцога Алва он встал на ноги, но вот так, полноценно, тот брал его с собой в первый раз. Шепотки придворных Дика перестали занимать на третьей минуте пребывания в этом, мягко говоря, унылом месте. Он не видел ничего интересного в том, чтобы ловить сплетни и слухи, «высочайшей степени достоверности». Вся эта история остудила и юношеский восторг Дика по отношению к королеве. Все эти трепетные вздохи и взгляды, слова, адресованные очередному воздыхателю были не более чем инструментом достижения своих целей. Осознавать это было неприятно, но уж лучше вовремя понять и уйти в сторонку, чем быть использованным. Впрочем, сегодня королеве явно было не до Дика и его сеньора. Она настороженно смотрела на новоявленного кансильера и, судя по всему, старалась не привлекать к себе лишнего внимания. «Можно подумать, что Ка… Её Величество боится герцога Колиньяра», — удивленно отметил Дик, в последнюю минуту затормозив и не наступив собственному сеньору на ногу. Даже не сколько на ногу, а на пятку. Получился бы неловкий конфуз. Рокэ. разумеется, заметил это и бросил на оруженосца насмешливый взгляд, но от комментариев воздержался. В конце концов, для юноши это был первый визит в общество ызаргов с момента выздоровления. Неудивительно, что тот крутит головой по сторонам, при этом умудряясь выдерживать официальный протокол. Король же пребывал в благодушном настроении. Он время от времени переговаривался с кардиналом, находившимся неподалеку от него. Дик бросил на них любопытный взгляд и переключился на своего сеньора, который, кажется, решил найти себе жертву в лице одного из братьев королевы. «Ал, сегодня с сеньором были во дворце. Было страшно скучно, одни шепотки и слухи. А я когда-то считал, что во дворце заняты исключительно проблемами государственной важности», — принялся Дик мысленно составлять письмо брату, краем уха слушая «вежливую» беседу своего эра с сеньором Эстебана. Сам младший Колиньяр, как и Дик, стоял за спиной своего сеньора и сверлил Дика тяжелым взглядом. После того визита в особняк на улице Мимоз, Эстебан на глаза Дику больше не попадался. А здесь и сейчас они стояли, как и полагалось приличным оруженосцам, за спинами своих сеньоров и слушали их разговор, вернее, полное раскатывание Вороном собеседника. «Эр Рокэ на приеме раскатал в пух и прах одного из братьев королевы, графа Ги Ариго…смешно, Ал, я не помню точно, граф он или нет… как же мой сеньор умеет подбирать слова. Не думал, что сеньор Эстебана умеет так краснеть, бледнеть и зеленеть», — продолжил мысленно письмо брату Дик. Он с удовольствием кивнул в ответ на приветствие Валентина, который вместе с сеньором, огибали их по дуге. Хорошо бы получилось встретиться, пообщаться. Наконец, Рокэ надоело общаться с Ариго. Дик двинулся за ним, искренне удивляясь, как люди любят бывать здесь каждый день. С ума же можно сойти от бесконечных склок и препирательств. Следующие несколько часов для Дика слились в бесконечный поток лиц. К счастью, эр Рокэ больше не затевал длинных бесед, подобных произошедшей в начале, так что Дик мог с облегчением вздохнуть и следовать за ним дальше. — Хорошо держались, юноша, — похвалил Рокэ оруженосца, когда они покинули дворец. — Даже умудрились остановиться вовремя. — Спасибо, монсеньор. Да, получилось бы неудобно, оставь я вас без ботинка, — Дик несколько смущенно улыбнулся, следуя за сеньором в составе небольшого отряда. — Узнали что-то интересное? Как вы вообще ориентируетесь во всем этом бесконечном потоке, — Дик не договорил, лишь потряс головой. — Узнал больше, чем думал, но меньше, чем хотел бы, — усмехнулся Рокэ, ничуть не удивившись тому, что Дик заморгал, переваривая его слова. — Отвечая на ваш вопрос — переживете тридцатилетие, сможете так же разбираться, что важно, а что так, шелуха, на которую не стоит обращать внимание. Дик смог только кивнуть, растерянно хлопая глазами. Интересно, почему именно тридцать лет его сеньор считает таким вот своеобразным рубежом? Надо будет обязательно при случае задать ему этот вопрос. Они двигались привычным маршрутом, в сторону дома герцога Алва. Немногочисленные прохожие старались спешно уйти с дороги, всадники, конечно, двигались медленно, но мало ли что могло пойти не так? Лучше было не рисковать. Рокэ же был доволен исходом сегодняшнего приема. Пусть с кардиналом напрямую он так и не поговорил, но выяснил, что «почти готовая война» в Фельпе, таковой вовсе не является. Возможно, она будет перенесена, а то и вовсе отменена — в таком раскладе возможно все. А еще маршал присмотрелся к Колиньяру. Пока тот не делал никаких резких телодвижений в сторону Дика, но это еще ни о чем не говорило. Что тот мог замыслить, было неизвестно. Стоило быть настороже и при первом же случае прихватить мальчишку с собой на какие-нибудь смотры. *** Алан довольно потянулся. В новом месте ему неожиданно понравилось. Эр Эмиль, пусть и не сразу, но начал отсылать его с разными поручениями, позволяя тем самым осмотреться и познакомиться с капитанами и младшими офицерами кавалерийского полка. Без дела его эр никогда не сидел. Возвращаясь к нему после очередного поручения, Алан наблюдал, как эр Эмиль сосредоточенно прикидывает разное — от учений в необычных сочетаниях, до заявок на пополнение корма, формы, сбруи и что удивительно — винтовок. — Да, они долгозарядные и так далее, недостатков много, — объяснял Эмиль Алану на стрельбище. — Но при позиционной обороне, к примеру, потрепать передний ряд вражеской армии вооруженные солдаты могут весьма неплохо. Так что не стоит списывать винтовки раньше времени. Алан был полностью согласен с эром. Сам он умел стрелять из винтовки, но все же предпочтение отдавал пистолетам. С ними было все-таки несколько проще, да и можно после выстрела сунуть обратно и уже при возможности зарядить снова. А винтовку надо сразу бросать, после выстрела, особенно в разгаре боя. «Дик, в войсках, которыми руководит эр Эмиль хорошая выучка. Он уделяет этому внимание и практически каждую неделю что-то происходит, важное и полезное», — Алан все никак не мог сесть за письмо брату, но в голове накидывал примерные его строчки. Пока Алан не мог сказать, что завел хотя бы знакомого или приятеля. Он мотался по поручениям, но не более того. К нему тоже присматривались, делали какие-то свои выводы, которые вслух не озвучивались. А общения Алану хватало и с эром. Тот мог обстоятельно объяснять ту или иную непонятную вещь, беззлобно при этом подшучивая. Алан учился понимать шутки, но сам пока не пытался шутить в ответ, еще не слишком в себе уверенный. А обижать никого не хотелось, тем более собственного сеньора. С ним же пока Алан чаще всего и фехтовал по утрам. Если кинжалы он метал в мишени самостоятельно, то вот со шпагой в одиночку размяться было сложно. А эр Эмиль не отказывал, хотя сразу сказал, что предпочитает больше саблю. Алан не на шутку удивился, когда это услышал — граф Штанцлер упорно твердил, что для дворян есть лишь один вид холодного оружия. А кинжалы и все остальное — дополнение к возможности убивать. Как оказалось — нет. Тот же эр Эмиль носил шпагу в столице, но вне ее, предпочитал ей саблю, кинжалы и пистолеты. Сама шпага обычно валялась где-то и доставалась теперь исключительно на тренировки с собственным оруженосцем. Иногда Алану казалось, что за ним велось наблюдение. Рассмотреть он никого не мог, лишь случайно порой замечал то двоих, то троих, явно не военных, которые тут же спешили скрыться. Разумеется, он об этом не говорил, считая мелочью. «Дик, жизнь в армии подчинена единому распорядку, но к примеру, учения, не бывают полностью похожими одно на другое», — мысленно записывал Алан текст, вместе с графом Лэкдеми наблюдая за взаимодействием кавалерии и пехоты, которая была расквартирована несколько дальше. Кавалеристы для учений добирались до них самостоятельно и оруженосцу генерала Савиньяка оставалось наблюдать и запоминать.