Калейдоскоп

— Доброго дня, граф Рокслей, — Лионель поздоровался с новоприбывшим с такой невозмутимостью, словно ему каждый день приходилось встречать гостей, вышедших из стены. Эмиль с трудом сдержал неуместное фырканье, глядя на брата. Никто из них не предполагал, что обычный, в общем-то, день в Сэ, начнется с таких вот неожиданных визитов. Робер вздыхал, понимая, что ему тоже придется объясняться. Не просто же так он объявился здесь. Необходимость позвала, в лице спящего Арно. — Я смотрю, вы ничуть не удивлены моим появлением, — Генри Рокслей расположился в свободном кресле. — До вас мы уже встретили виконта Давена, — Лионель кивнул на Чарльза Давенпорта. — Герцог Эпине пришел другим путем, но по той же причине. Любопытство юнцов, как оказалось, может быть весьма опасным в первую очередь для них самих. «Умеешь ты закрутить», — не удержался Эмиль от комментирования сложившейся ситуации. Лионель старательно скрывал беспокойство, окружающим он казался спокойным и практически расслабленным. Вот только от близнеца было не утаить напряжения и тревоги. «Исключительно для подстраховки. С графом Рокслеем я лично дел не имел, что из себя представляет — точно не знаю. Но в то же время слышал я о нем и как о надежном человеке. Придется проверять самостоятельно», — откликнулся Лионель, продолжая отслеживать реакцию собеседника. А она была, граф старательно пытался скрыть растерянность, не в силах осмыслить до конца, что ему было сказано. — Прошу прощения, граф Савиньяк, но почему юнцов? — наконец, не выдержал Рокслей и спросил вслух. — Насколько я знаю, в нашей Кэртиане только один Повелитель Скал и он живет в Надоре. Откуда несколько? И при чем тут Повелитель Молний? Всегда считал все эти древние обряды не более чем бабушкиными сказками, а со вчера начало тянуть. У меня племянники уже хватаются кто за Эсператию, кто за что, но не отпускает. Пришлось самому выяснять, что к чему — в результате я оказался здесь. Эмиль сочувственно фыркнул. Кажется, путешествие по стене произвело на Генри Рокслея неизгладимое впечатление. Впрочем, он один перемещался, возможно, еще потому произошла несколько бурная реакция. — А как вы тогда принимаете собственные родовые способности? — приподнял бровь Лионель, дождавшись, когда гость, наконец, выдохнется и постарается собраться с мыслями. Он его не винил в подобной реакции, все же призывом не пользовались, наверно, уже два, а то и три Круга. — Пытаюсь понять их практическую пользу, — вздохнул Генри Рокслей, покрутив головой. — Помимо убийств, разумеется. Очень много знаний утеряно, в наши времена призывать песок не сказать, чтобы очень уж почетно. Полезно в некоторых ситуациях — мой род любую каменную поверхность преобразует в песок, но по большей части это все-таки баловство. Демонстрируя свои слова, он протянул руку — попавшийся под руку камень рассыпался в пыль, становясь серым песков. Граф Рокслей притянул его к себе в руки и завертел, преобразуя, то в тугой шар, то в разные фигуры цветов и животных. Он явно не видел никакой пользы от умений своего рода и не скрывал этого. — Могу таким образом еще что-нибудь отполировать, ну и возвращать на место то, что брал, — старший вассал Скал вернул песок на место. сосредоточился, — глаза на несколько мгновений полыхнули серым огнем, — вместо пыли вновь оказался камень, заметно обновившийся по сравнению со своими соседями. «Опасное умение», — оценил Эмиль, на время даже про книгу забыв. Рядом замер Лионель, внимательно наблюдавший за своего рода демонстрацией. «Не то слово. Это кажется только, что граф может только полировать что-нибудь», — старший старший рассматривал камень, что вернул Генри Рокслей и отмечал, как сильно тот поменялся. Внешне на нем не было никаких сколов и трещин. — Так что родовые способности у моего рода мало кого могут впечатлить, — подвел итог неожиданному разговору граф. — Так что там с юношами-то? И раз я все-таки здесь, значит, Повелитель все-таки может призывать к себе? — И Повелителя тоже можно призвать, — пояснил Робер. — Призыв-то может быть двусторонним. Лионелю сейчас остро захотелось Робера немного стукнуть.Чтобы не делился чем не надо с подозрительными личностями. На лице Генри Рокслея появилось задумчивое выражение, словно он обдумывал что-то, до сей поры, немыслимое. А им не хватало только, чтобы уже Дик вот так пропадал, уходя сквозь стену на зов вассала. И еще непонятно, чем может для Дика такое путешествие закончиться. — Интересно, в чем же был смысл этого ритуала, — почесал нос Чарли Давенпорт, нарушая повисшее было молчание. — В обыкновенной помощи, — пожал плечами Робер. — Мало ли кто в какой ситуации оказался. А раньше вассалитет был совсем не условным понятием. Да и сейчас связь, как оказалось, сохранилась, раз всех нас сюда притащило. — Получается, герцог Окделл гостит у вас? — граф Рокслей встряхнулся, отгоняя лишние сейчас мысли. — Я бы хотел услышать объяснение того, как он это все сделал. Лионель смерил гостя недобрым взглядом. Пусть Генри Рокслей и пропустил сообщение о том, что Дик с Арно спят и разбудить их не представляется возможным, все-таки старший старший Савиньяк не удержался от недовольства. Дети не думали, что у них получится. А взрослые, вроде как, умнее их, мечтают о допросе с пристрастием. Кто бы им это позволил. Впрочем, сейчас точно было не до споров с Рокслеем. Он был точно нужен для пробуждения Дика. Но точно надо было дождаться кого-то из Ноймариненов, а те могли еще какое-то время упираться, не желая подчиняться чему-то забытому и ненужному. — Он есть жить теперь здесь. Опекунство передать граф Савиньяк, — заметил Рудольф Катершванц, говоря правду и не раскрывая при этом больше необходимого. Ему тоже не понравилось выражение лица нового гостя. На лице Генри Рокслея отразилось неописуемое удивление. Такого развития событий он явно не ожидал и теперь рассматривал Савиньяков так, словно впервые видел. Эмиль фыркнул и вновь вернулся к книге, пытаясь все-таки заниматься делом. Под посторонние разговоры это получалось с трудом. Лионель же выдержал ошарашенный взгляд Рокслея, не поведя и бровью на явные попытки что-то сказать внятное. Подробностями с ним он делиться не собирался. И без того было непонятно, что собирался делать этот излишне шустрый вассал Скал. — Подозреваю, что к нам движется кто-то еще, — прислушался к камням Чарли Давенпорт, помешав графу Рокслею что-то сказать. Он успел несколько прийти в себя и определился с перечнем вопросов, которые, впрочем, задать ему не дали. — Наконец-то. Есть завершающий, — проворчал Рудольф Катершванц, от которого не укрылось напряжение Лионеля. Снова, в третий раз за сегодня, раскрылась стена, выпуская Эрвина Ноймаринена. Не ожидавший такого завершения своего похода, граф Литенкетте споткнулся и едва не полетел прямо под ноги графа Савиньяка. Лионель, впрочем, проявил недюжинную реакцию, ловя очередного гостя. — Вот теперь, наверное, все, — Чарли Давенпорт переглянулся со своим сеньором, который явно что-то пытался вспомнить, но у него это не получалось сделать. — Всем доброго дня, господа, — кашлянул Эрвин, несколько озадаченный таким вот приветствием.- Кто-то может объяснить, что вот это такое? На запястье нового гостя, как и у остальных представителей стихии Скал, красовался знак Лита. Заметно потускневший — он добрался все-таки куда надо, он все-таки не исчез полностью — требовалось еще встряхнуть нужного Повелителя. Эрвин до крови расчесал запястье и теперь метка смотрелась несколько жутковато. — Полагаю, что это все — последствия повелительского призыва, — снова оживился Генри Рокслей, перебирающий в голове все, что об этом слышал. В детстве он увлекался этим и предположить не мог, что спустя годы старые сказки начнут превращаться в реальность. — Предлагаю все-таки навестить герцога Окделла. Он ведь здесь, я правильно понимаю? — Спит наверху вместе с Арно, — сухо откликнулся Лионель. — Их нужно разбудить, поскольку у этого треклятого ритуала оказался побочный эффект, — он не удержался и скривился, понимая, что брякнул, мягко говоря, совсем не то, что было бы надо. — А я так и не нашел ничего по данному вопросу, — Эмиль отложил книгу, вставая, чтобы подняться с братом и всей этой делегацией наверх. — Хотя должно быть, мы когда-то читали о чем-то подобном. — Найдется, когда уже будет не нужно, — пожал плечами Робер, потягиваясь, прежде чем тоже встать. Метка на запястье довольно запульсировала, он не удержался, почесал ее, но аккуратно, чтобы не получить то же, что и граф Литенкетте. Эрвин же ошеломленно покачал головой. Он сам вызвался идти и смотреть, куда именно потянет. Как минимум, было любопытно, у кого хватало силы справиться с герцогом Ноймариненом, который в раздражении, пытался и блокировать браслетом из сплава камней, и просто не обращать внимания. Вот только очень быстро стало понятно, что игнорирование — опасно, старшие дети Людвига начали говорить взрослым, что им очень надо в стену. Способностями рода Ноймаринены гордились и имели на то право. Они без особых проблем выращивали сразу несколько горных пород, чтобы смешать их и обрушить на головы врагов. Родовой дом за поколения не перестраивался ни разу, только дополнялся, в зависимости от вкуса того или иного правителя. И теперь их кто-то звал и требовал подчинения по праву крови. Эрвин вызвался идти, понимая, что иначе пойдет отец — большой вопрос, чем все закончится. Как вызовет незадачливого призывателя на ритуальный поединок стихий, мало тому точно не покажется. Вот он и сорвался сюда, сразу заявив, что сделает все, чтобы обойтись без разрушений. Да и кто бы смог сравниться с Ноймариненами? Эрвин пока не знал, что однажды его мнение о самой сильной стихии именно в его семье, будет сильно смещено в сторону. Пока же он, вместе с остальными, шел на второй этаж и пытался понять, что нужно делать. Герцог Эпине, похоже, знал свою задачу в отличие от них.