Калейдоскоп

Дик искренне порадовался тому, что сразу после знакомства их позвали завтракать. Отчаянно зачесалось плечо, да и нога почему-то тоже. Ничего заслуживающего внимания. Вот только… В ушах Дика, при взгляде на виконта Сэ и графиню Савиньяк, практически сразу же зазвучал голос бывшего кансильера. «Благодаря Ричарду Окделлу погиб маршал Савиньяк». Пусть он не помнил подробностей, но очень хотелось втянуть голову в плечи, а еще лучше — куда-нибудь провалиться. А еще к горлу подступил предательский ком. Дик усилием воли взял себя в руки — нельзя было позволить себе разрыдаться, он не младенец. И однажды он вспомнит, что тогда произошло. «Вот только ничего изменить я не смогу», — Дик неторопливо жевал свою порцию, толком не чувствуя вкуса, и все свое внимание уделял именно тарелке, не вслушиваясь в разговор и не стремясь принимать в нем участие. Его, к счастью, не трогали — опекун был занят тем чтобы разъяснить свое вынужденное передвижение в экипаже. Все внимание графини и виконта переключилось на него. Положа руку на сердце, Дик вздохнул с облегчением. На него перестали обращать внимание, даже виконт Сэ, который первое время только что не подпрыгивал от нетерпения и желания пообщаться именно с ровесником. Но их пригласили завтракать, а сейчас стало вовсе не до посторонних разговоров. Даже не поднимая глаз, Дик представлял себе, как менялись выражения лиц графини Савиньяк и виконта Сэ, когда рассказ, пусть и в общих чертах, дошел до бывшего кансильера и яда, которым он угостил Лионеля. Их волнение смешанное с ужасом, кажется, можно было потрогать руками. Хотелось спрятаться обратно в экипаж и оттуда не выбираться до самого их приезда. Но увы, это было невозможно, поэтому Дик вынужденно сначала рассматривал свои руки, а потом, пользуясь тем, что Савиньяки были увлечены рассказом, сбежал, вернуть тарелку и побыть хоть немного наедине со своими мыслями. А они были не самыми радостными. Еще нога начала чесаться, пришлось снова сесть на землю, потереть несчастное место и вспомнить про странную уползшую веревочку. Почесав нос, Дик ощупал ногу, но так ничего и не обнаружил. Пожав плечами, он принялся бродить по импровизированному лагерю, стараясь не привлекать к себе внимания. «Что же произошло в Надоре? Почему маршал Савиньяк решил меня забрать? О чем они договорились с отцом…как вообще все получилось, что я родился у них?» — на все эти вопросы Дик очень бы хотел получить ответ, но увы, их задавать было некому. Настроение стремительно ухудшалось. Побродив неприкаянной тенью, Дик вынужденно вернулся обратно — к этому времени разговор уже должен был свернуться. Но судя по тому, как вцепился Арно Савиньяк в Лионеля, явно еще не до конца. Снова к горлу подкатил неприятный ком, Дик отвел глаза и сел чуть в стороне, чтобы не мешать и самому не участвовать. Как-то раньше он не подумал вот об этом… Случайная информация, подслушанная ими с герцогом Алвой, была сама по себе шокирующей…но вот только сейчас Дик осознал весь ужас ситуации. Он невольно послужил причиной гибели отца и мужа семьи Савиньяк. И пусть это объяснялось тем, что и сам Дик чужаком не был…но утешало это…да никак не утешало, откровенно говоря. Радовало только, что он, кажется, выплакал весь свой годовой запас слез. Сейчас глаза пусть и жгло, но все-таки не так, как прошлый раз. когда накрыло. Губы дрожали, но Дик справился с этим, сжав их в линию и время от времени кусая себя за внутреннюю сторону щеки. — Главное, что все обошлось, — Лионель трепал по голове непривычно тихого Арно. Он и до этого понимал, что правды не избежать, но сейчас думал, что стоило бы подождать до Кэналлоа. Еще и Дик стал вести себя как-то странно. Он сбежал почти сразу, как старший старший взялся за рассказ, как докатился до того, что попал в экипаж. Эмиль еще не помогал, поджимал губы, фыркал, но не вмешивался в историю. И ведь начал он не с самого начала — как забирали Дика и вернулись в столицу, а уже с визита к тогда еще кансильеру. Матушка тоже заметно встревожилась. Пусть она и не проявила чувств так явно, как Арно, который кинулся обнимать Лионеля, но это не означало, что ей было все равно. Сжавшийся в кулак пальцы и до крови прокушенная губа лучше всего давали понять, что для Арлетты рассказ старшего сына был настоящим испытанием на прочность. — Но теперь все хорошо, — попытался Лионель снова как-то успокоить в первую очередь Арно с матушкой. — В Кэналлоа я буду как новый. — Туда нам, кстати, добраться надо и желательно, все-таки, скорее, — Рокэ намеренно не встревал в разговор семьи Савиньяк, он был занят тем, что смотрел, что его ждало в родовых землях. Не зря же стихия сначала как с цепи сорвалась и так же внезапно успокоилась. Надо сказать, увиденное его сильно поразило. Такое он в первый раз видел. Гигантские вепрь и волк действовали сообща, охотились на неосторожный скот, но крайне аккуратно обращались с людьми. Учитывая длину клыков вепря, расправиться как минимум, с двумя-тремя кэналлийцами труда бы не составило. Но он максимум что делал, это опускал голову, фыркал, и бил копытом, грозясь сорваться в атаку. Этого было достаточно даже охотничьим собакам, чтобы поджать хвост и отступить. И эти двое…эти два гиганта не нашли ничего лучше, как обосноваться в одних из лучших рощ винограда. И беспокоить их как-то никто не решался, хотя звуки вызывали вопросы — вепри с волками обычно виноградом не интересовались. Эти же явно ели и он им пришелся по вкусу. С этим определенно что-то надо было делать, Рокэ хотел получить все-таки новый урожай и пополнить запасы Черной Крови. — Что-то серьезное? — встряхнулся Эмиль, с тревогой глядя на друга. Рокэ почти в ту же секунду стал объектом всеобщего внимания. — Скорее, что-то непонятное, — честно признался маршал. — Я такого никогда в жизни не видел. К тому же, эта странная пара обосновалась в виноградниках… Эмиль с Лионелем переглянулись и в ту же минуту расхохотались, неудержимо, отчаянно, как в юности. Всхлипывали оба и ничуть этого не стеснялись. Растерянный Арно крутил головой, пытаясь понять, что нашло на братьев, а Арлетта украдкой перевела дыхание. Кошмар остался в прошлом. Можно вздохнуть с облегчением и попытаться пообщаться с Диком. Пока женщина его не трогала, слишком уж явно он не хотел идти на контакт, но это надо было исправлять. Арно уже косился с недоумением и некоторой обидой, не понимая, что происходит. Дик, не подозревая о размышлениях графини Савиньяк, с недоумением переводил взгляд с герцога Алвы на Лионеля с Эмилем. Покачав головой, он решил не вдаваться в подробности столь странного поведения. В конце концов, имели они право хоть чему-то порадоваться. — Росио…ты неподражаем, — всхлипнул Эмиль, успокаиваясь с немалым трудом и вытирая с щек слезы. — Виноградники… — Самая главная ценность Кэналлоа в опасности, это мы зря, — выдохнул и Лионель, потрепав по голове Арно, который хлопал глазами и ничего не понимал. — Прости, Арно. Оно получилось само. — В любом случае, спасать виноградники все равно придется. Я пока плохо представляю, как убеждать гигантского волка на пару с таким же вепрем, что вот это вот — несъедобно, — Рокэ дождался, когда закончится у друзей приступ веселья и они смогут снова его слушать. — Пока они человечиной не интересовались, но никаких гарантий, что все так и останется. Так что в Алвасете надо попасть как можно скорее. Дик задумчиво теребил попавшийся под руку небольшой камешек. Вот уж чего-чего, а такого развития событий он и предположить не мог. Гигантские волк с вепрем в Кэналлоа…в другое время он был бы первым, кто хотел бы посмотреть на такое вот уникальное явление. Сейчас же его это даже не заинтересовало. Как и необходимость досмотреть воспоминания камня. Про это он и сам едва не забыл, что уж говорить об остальных. Плечо еще снова напомнило о себе, но Дик не стал подавать виду. Сейчас его интересовало, как именно их распределят по экипажам. Если понадобится, он уступит место виконту Сэ. Вместо этого, их с виконтом, посадили в один экипаж. Графиня Савиньяк намеревалась пообщаться со старшим сыном, а мальчишек устроили вместе. Дик и не думал спорить, он в целом сейчас хотел забиться в уголок и прикрыть глаза. Может, тогда получится не думать о своей вине. Граф Штанцлер знал, пусть и невольно, по чему бить. Колонна снова выдвинулась вперед. Эмиль время от времени на ходу заглядывал к мальчишкам. Арно реагировал, подползя ближе к двери экипажа. Дик же расположился в другой части временного средства передвижения и не стремился присоединяться к общению. Он даже на прямой вопрос не ответил и только когда Арно коснулся, привлекая внимание, повернул голову, с искренним недоумением глядя на Эмиля. — Говорю, скоро приедем, — улыбнулся старший младший Савиньяк. — Будет чем заняться. Уже придумал, что тебе хочется, Дик? — Ничего не хочется, — Дик откликнулся не сразу, осмысливающий несколько странную фразу графа Лэкдеми. В Алвасете они ехали потому, что туда надо было герцогу Алва. И как можно чего-то хотеть в месте, где непонятно что творится? — Что, даже плавать? — кажется, Эмиль был удивлен не на шутку. — Я не люблю воду, — Дик снова отвернулся к окну, искренне надеясь, что теперь его оставят в покое. Он умел немного плавать, но не настолько хорошо, чтобы лезть на глубину. Да и какое купание, когда плечо то и дело напоминало о себе, да и вообще… Дик еще не определился, что ему в целом, делать дальше. Ему было и без того мучительно стыдно перед виконтом Сэ, благо, что тот, как-то, видимо, чувствуя настроение сверстника, не затевал ненужных бесед. Он то и дело окликал Эмиля и с ним затевал неуместные и ненужные разговоры. Подумав немного, Дик улегся на своем месте и закрыл глаза. Он сомневался, что получится заснуть, но чем-то надо было себя занять. Но снова зачесалась нога, причем, там, где недавно цапнуло непонятно что. Пришлось садиться и пытаться справиться с некоторым дискомфортом, который оказался сильнее, чем Дик ожидал. Пришлось закатывать штанину, чтобы понять, что же там беспокоило. На коже появились два круглых красных пятна, размером, наверно, с родовой перстень. Совсем недавно их не было, кожа была гладкой и чистой. А сейчас она снова начала пульсировать, чесаться и еще и кожа покраснела по каким-то причинам. «Ходячее недоразумение. От вас, Ричард, больше проблем, чем пользы», — некстати вспомнил Дик слова герцогини Окделл. Закусив губу, он заставил себя снова лечь. До Кэналлоа уже не так далеко. Что бы там не беспокоило, оно могло подождать. Болтовня виконта Сэ с братом ни о чем больше не причиняла Дику неудобство. Его не трогали пока — стоило порадоваться. Ведь Дик понятия не имел, что отвечать, если его все-таки спросят, что стало причиной его нынешнего поведения. Он совсем не собирался оскорблять никого, тем более ровесника. Дик банально не знал, как ему смотреть в глаза, зная, что по его вине погиб их общий отец. Это понимание вызывало горечь, боль и растерянность — надо было решать, что делать дальше, как вести себя с виконтом Сэ, которого он не имел права назвать братом. Вот только у Дика не получилось ничего решить. Было стыдно за самого себя. Еще и нога некстати решила напомнить о себе. Пятна еще эти, у Дика сроду не было ни на что аллергии, откуда только взялись? Непонятно.