Калейдоскоп

Арлетта не сразу поняла, почему сестра Дика с таким ужасом смотрела на ее старшего сына. Женщина повернулась и едва не закатила глаза — ее старший сейчас демонстрировал свой самый худший вариант. На лице ничего не прочитать, темные глаза чуть сощурены, это запросто можно принять за раздражение, как и плотно сжатые губы. Лионель всего-то изучал взглядом юную герцогиню, но делал это… неправильно. — Ли, — окликнула она сына и недовольно покачала головой, когда тот переключил свое внимание на нее. — Займись управляющим и теми, кто останется поддерживать замок в подобающем состоянии. А мы пока побеседуем с герцогиней Окделл. Лионель с нескрываемым удивлением посмотрел на матушку. Он пока не мог понять, как относиться к Айрис Окделл, родной дочери Мирабеллы. Стоило ли от нее ждать чего-то в стиле ее матушки, или она все-таки обладала собственным характером? Это-то он и пытался выяснить, и пока девочка не разочаровывала, ежилась, нервничала, но не пыталась сбежать, хотя явно ей очень хотелось это сделать. Его собственная матушка подобное, похоже, не одобрила. У Лионеля внезапно очень сильно зачесалась шея. Так в детстве бывало, когда они с Милем устраивали что-то возмутительное. Нет, матушка их никогда не била, но разговоры с ней были, пожалуй, страшнее, чем если бы за наказание брался отец. Он был к ним по какой-то причине более снисходительным. — Пожалуй, мне стоит этим заняться, — перечить матушке Лионель не стал. — Покажите только, где здесь кабинет бывшей хозяйки этого замка. Лионель справедливо сомневался, что в кабинете Эгмонта Окделла он найдет что-то интересное. От его бумаг избавились в первую очередь. А любоваться на пыль и мебель, которая, судя по всему, создавалась еще при прадеде Дика, ему не слишком хотелось. — Я приблизительно знать, — Рудольф Катершванц посмотрел на Арлетту и порядком нервничающую юную герцогиню и решил, что его присутствие здесь тоже не слишком желательно. — Показать, потом вас постараться найти, — повернулся он к обеим эреа. Размер замка позволял, в принципе, целый день ходить в поисках кого-то конкретного. Если не знать всех поворотов, то был риск, что подобные поиски окажутся безуспешными. Это сейчас семья Окделл осталась немногочисленной, в древние времена замок размещал куда больше людей, сохраняя для всех необходимое личное пространство. — Мы к тому времени дойдем до комнаты Дика. Она в северной башне, на последнем круге, — Айрис заставила себя говорить спокойно. Она понимала, что, вероятнее всего, дальнейшая ее судьба будет связана именно с этими людьми. И пусть граф Савиньяк ее пугал взглядом, остальные пока ничего не сделали, чтобы от них шарахаться. А если ее отдадут под опеку дяде, то Айрис не сомневалась — в лучшем случае через пару лет она будет удачно выдана замуж. И первым кандидатом становился Наль. Этого ей хотелось все-таки избежать, Наль никогда не обижал ее, вот только к нему у юной герцогини не лежала душа. Тем более, что для нее, в отличие от Дика, он был близким родственником, все-таки дядя и матушка были единоутробными братом и сестрой. — Благодарю, эреа Окделл, — склонил голову Рудольф Катершванц, и они с графом Савиньяком покинули комнату. Только сейчас Айрис вспомнила, о чем не предупредила неожиданных гостей. — Там, в кабинете… матушка окаменевшая, — девочка смущенно опустила глаза, с трудом выдавив из себя последнее предложение. Она все еще с трудом верила в происходящее. Но камни Надора… они тогда так радовались происходящему. Айрис непроизвольно передернула плечами, она и предположить не могла, что ее матушку мог ненавидеть родовой дом. Она в целом не подозревала, что у вековых камней могут быть эмоции. Это все казалось не более чем сказками. — Мы об этом знаем, — Арлетта видела, что девочке не слишком комфортно, и старалась не давить на нее. — Астрап предупредил Лионеля, что Лит наказал твою матушку. Слишком много она сделала неправильного. Мысленно графиня Савиньяк отвесила себе подзатыльник. Это для нее герцогиня Мирабелла была крайне неприятной, ограниченной особой, которая потратила жизнь на ненависть и разрушение навязанной ей семьи. В первую очередь она била по чужому для нее ребенку. Но вот для Айрис она все-таки была матерью. Насколько хорошей, большой вопрос, девочка носила строгое коричневое платье неопределенного фасона и наглухо закрытое. Это все не отменяло того, что юная герцогиня ее любила. Делать выпады против нее прямо сейчас — только настраивать Айрис на сопротивление. А она по характеру заметно отличалась от Дика, это было видно. — Матушку наказал демон, и вы с ним общались? — ошеломленная Айрис забыла возмутиться по поводу дел вдовствующей герцогини. О них она ничего не знала, ей не полагалось. А вот упоминание «демона» заставило ее нервно поежиться. Матушка их упоминала исключительно когда сильно злилась на нее или Дика. Арлетта ошеломленно моргнула, не сразу поняв, что девочка назвала Абвения демоном. С этим теперь предстояло что-то делать. С олларианством или эсператизмом сама Арлетта предпочитала не связываться, принесла клятвы по олларианским обычаям во время церемонии брака, с тех пор священную книгу и не открывала, было не до того. Айрис обучали явно иначе. Предстояло что-то делать и с этим, иначе получат Лит или Астрап от ребенка краткую речь в стиле «вас не существует, потому что не бывает». Впрочем, с этим тоже спешить не стоило. Им предстояло сейчас увести Айрис по тропе в Сэ, показать Дика и проследить, чтобы дети не сцепились. Чутье подсказывало Арлетте, что Айрис может отреагировать на то, что у ее брата есть прямые родственники… непредсказуемо. — Он не демон, — постаралась подобрать правильные слова Арлетта. — Общались мы совсем немного. Но именно благодаря ему мы здесь. Тебе не придется жить одной в опустевшем доме. Айрис с надеждой посмотрела на графиню. Перспектива остаться здесь в одиночестве, даже с семьей дяди, который бы не отказался сюда переехать, ее пугала. Особенно после недавней песни камней. Айрис никогда не считала себя трусихой, но после этой ночи ей было откровенно неуютно. Под любыми предлогами она старалась не оставаться одной. А с демонами можно было разобраться и позже. Тем более, что Дик жил у семейства Савиньяков уже некоторое время, он, наверно, знает хоть чуточку больше. А пока Айрис не стала спешить с выводами. Но и правду утаивать она не стала. — Если честно, мне очень хочется покинуть это место, — Айрис встала, вспомнив, что собиралась хоть немного показать гостье замок. А еще они должны были все-таки дойти до комнаты Дика. — Особенно после жуткой песни камней. Это Дик с камнями с детства общается, невзирая на недовольство матушки, я подобным похвастаться не могу. Арлетта понимающе кивнула. Она не спешила с комментариями, давая возможность девочке высказаться. Чутье подсказывало, что ее нечасто баловали подобным. Да и Дик рассказывал, что после гибели отца им с сестрой особо не давали общаться. И это было сделано с ведома герцогини Окделл. И Арлетта предполагала, для чего. К счастью, осуществить планы ей не удалось, но это не означало, что угроза для обоих детей Эгмонта полностью миновала. И когда-нибудь Дику предстоит здесь появляться. Ни один управляющий полностью не заменит герцога, Арлетта это хорошо понимала. Теперь его подготовкой займутся основательно. Ему придется наверстывать и то, что ему не дали в родном доме. В том, что он справится, Арлетта не сомневалась. У него теперь были те, кто поможет и поддержит. А его сестре не придется мерзнуть в одиночестве. Комната Дика произвела на Арлетту гнетущее впечатление. По словам Айрис, его сюда переселили сразу после гибели отца, до этого они жили в иных условиях. О детской у девочки остались очень теплые воспоминания, как и об их няне, которую матушка уволила, едва сама Айрис подросла, по ее мнению, достаточно. У Дика была комната рядом с отцовской, тогда ему не приходилось думать о холоде. — Это еще Дик как-то с камнями договорился, здесь дуло куда сильнее, — вздохнула Айрис, непроизвольно косясь на геральдический щит, что висел на стене. По семейным преданиям, чем-то подобным был убит Эдвард, младший сын Алана Святого. Ей иногда казалось, что матушка приказала повесить его сюда с целью повторения той странной истории. — И с этим предстоит разбираться, — Арлетта отметила кровать, которая была ровесницей Эгмонта, минимум мебели, тяжелый стол, за которым, видимо, Дику полагалось заниматься. А камин совсем, судя по всему, не прогревал комнату, хоть и казался большим. Не самое удобное место, особенно для ребенка. Именно этим сейчас занимался Лионель Савиньяк. По его приказу, окаменевшую герцогиню с недовольным выражением лица, вынесли в одну из башен, чтобы не мозолила глаза. Туда обычно никто не заходил, так что причинить вред, скажем, падением, она точно бы не смогла. С помощью Рудольфа Катершванца Лионель извлек все бумаги герцогини. Кроме официальных, им попались сразу несколько тайников. Лионель бы не поверил, если бы услышал от кого-то. От прикосновения его пальцев раздавался какой-то легкий скрип, в сторону отодвигался очередной камень. И вот там были бумаги, которые они откладывали на другой край стола. Чутье подсказывало — этим следовало заняться обязательно. Но пока же он взялся за официальные документы. Миль упоминал, что Дик на болотах оказался, заинтересовавшись счетными книгами. И Лионель потянулся к ближайшей. С виду ничего особенного она из себя не представляла, потрепанная, бумага — сомнительного качества, с кляксами практически на каждой странице. Аккуратностью здесь и не пахло. Хорошо еще, что почерк был читаемым и записи шли на талиг. Искать переводчика в нынешних условиях было бы не ко времени. Брови Лионеля взлетели вверх очень быстро. С официальными налогами все проходило как надо, но довольно быстро он нашел интересную графу с подписью «дополнение не к», которое, судя по всему расшифровывалось как «дополнение не короне». И вот туда вносились совсем странные аббревиатуры. Можно только догадываться, что значили «3таирдс» или «5тсис». Неудивительно, что Дик насторожился, стоило ему прочитать подобное. «Судя по тому, что это все писали напрямую, не опасались расшифровки», — Лионель взял несколько книг и пролистал их. Эти аббревиатуры появились, только когда управлять замком фактически начала Мирабелла Окделл. Что хозяйка Надора самовольно повышала налоги от имени сына, Лионеля не удивило. А вот куда шли излишки? Этот вопрос откровенно напрягал. Они явно не попадали в замок, который в некоторых местах выглядел так, словно собирался рассыпаться. Отложив в сторону книги, Лионель взялся за официальную переписку Мирабеллы Окделл. В целом, ничего подозрительного не было. Регулярное общение с Эйвоном Лараком, который то и дело напоминал, что ему трудно приходится, неплохо бы Надору взять на себя налоги и за его владения, тем более, что они совсем небольшие. И там же была сумма, которую Лионелю не составило труда просчитать. Увеличено было и здесь, минимум, вдвое. С графом состоится интересный разговор. Лионель несколько удивился, найдя в общей переписке и письма графа Штанцлера. Ничего серьезного в них не обнаружилось, кансильер вполне официально выражал поддержку и обещал непременный успех, как только для этого настанет время. И не привлечь его было, очень уж слова звучали расплывчато. Успех мог быть в чем угодно, не только в заговоре. Любой человек смог бы выкрутиться, если из доказательств были только такие вот опусы. Но граф Савиньяк не спешил. На другом конце стола находились бумаги из тайников. Даже если их не так много, содержимое вполне может послужить для того, чтобы разобраться и с Лараком. Если тот в официальной переписке не стеснялся забирать ресурсы опекаемого для уплаты собственных расходов, то там могло найтись и что-то поинтереснее. Погрузившийся в бумаги Лионель еще не представлял, насколько. Помимо Ларака, герцогиня Окделл поддерживала переписку и с дриксами, весьма высокопоставленными, с которыми ее аккуратно свел, не подставив себя, Штанцлер. И в ближайшее время в замок собирались прибыть несколько отрядов, чтобы при необходимости устроить неприятный сюрприз тем, кто явится наводить порядок.