Близнецы солнца

Им нужно было поговорить. Это было важно. Это было нужно. Люди не даром столько веков потратили на разработку речевых аппаратов и речи. Но Ичиго просто не может. Она устала, она хочет просто отдохнуть от всего. Но Куросаки Ичиго была взрослой и должна была нести ответственность за свои поступки и действия, какими бы они ни были. Поэтому… Поэтому она собирает остатки своей воли в кулак, сжимает челюсть и несколько обреченно вздыхает. А после принимает предложение Шунсуя и Джуширо на чай. Ее дети в это время должны были осваивать поместье Кучики и остаться там до самого вечера, так что взрослые могли обсудить свои дела без вездесущего детского любопытства. Ичиго прикрывает глаза, сидя на любимом дзабутоне и попивая горячий сладкий чай из чашки. Напротив нее в таком же состоянии сидят мужчины ее мечты, изредка поглядывающие на нее из-под ресниц. Атмосфера накалялась. Но каким бы приятным не было такое простое сидение с чаем — у них еще были дела и разговор, который нужно было провести. Просто чтобы понять кто кому кем приходится. Чтобы перестать гадать и неверно принимать сигналы друг от друга. Возможно такой разговор нужно было провести давным-давно и тогда бы все пошло по другому, но что есть, то есть. Ичиго ставит чашку с легким звоном, нехарактерным для такого бойца как она, и закрывает глаза. Просто чтобы открыть их и начать говорить. Обо всем. О прошлом, о мечтах, об учебе, наследстве, битвах и давлении, которое было на нее оказано, когда она была младше, когда не знала окружающий мир настолько хорошо, как она знала его сейчас. Она говорила про домыслы, про то как она трактовала их взаимоотношения друг с другом, она просто размышляла, пытаясь показать о чем именно она тогда думала, на что рассчитывала. И на что надеялась. В конце-концов тяжело быть старшей сестрой для двух младшеньких, чей отец казался клоуном, сбежавшим из цирка, сложно хорошо учиться, когда к тебе придираются только из-за цвета волос и нетипичного поведения для девушки. Но Ичиго просто пыталась идти дальше и не пытаться доказать окружающим, что она легкая добыча. В результате она стала «хулиганом» с совершенно ледяным лицом и устрашающей походкой. Девочке тяжело расти с одним только отцом, когда она помнила свою мать такой полной жизни и радости. Когда все что от нее осталось — лишь жалкий постер на кухне, не отображающий даже частицы всей той жизни, которая лилась из краев ее матери, когда она была жива. Ичиго отводит глаза, ожидая ответа ее мужчин. Хотя… Может ли она называть их своими? Они ведь друг другу по сути никто, максимум знакомые или друзья. В конце-концов она им не жена или родственница. Так что… От жизни обычной школьницы она переходит к жизни шинигами. Она описывает все свои взаимодействия с духовным миром, все те битвы, которые она превозмогла на одной лишь силе воли и такой куче удачи, что это просто смешно. Ичиго говорит-говорит и еще раз говорит. Она захлебывается словами и эмоциями, которые спустя столько лет наконец вышли наружу. Она говорит, а Джуширо и Шунсуй молчат. Они слушают все о чем она им говорит. Слушают и пытаются понять ту, в которую даже спустя десятилетие они были влюблены. И понимают. Понимают, что они должны были поговорить то самое десятилетие назад дабы не допустить того, что они имеют сейчас — неразберихи, волнения и истерики. Без каких-либо слов они медленно раскрывают объятья в которые бросается плачущая Ичиго. Ее трясло от всех эмоций, которые она испытывала разом. И вместе с этим пришло удовлетворение, спокойствие. И чувство любви, которое, казалось, она закопала столько лет назад, к этим двум чудесным мужчинам, в чьих объятиях она сейчас находилась. Они держат ее крепко, но нежно, окружали ее своим реацу и переплетали друг с другом так, как должны были сделать это давным-давно. Когда Ичиго успокаивается, то Джуширо чувствует, что и им тоже было что сказать по этому поводу. И он говорит, периодически передавая очередь Шунсую, когда его горло начинало саднить. Им надо было поговорить — Ичиго уже рассказала про свою точку зрения, теперь наступил момент и им прояснить ситуацию. Они говорят-говорят-говорят. И Ичиго слушает, так же как это делали Джуширо и Шунсуй. Они говорили, а она слушала. И слышала. Наступает тишина, когда слышится только их дыхание, когда они переглядываются между собой, пытаясь понять что делать дальше. А после все проясняется само-собой — Ичиго робко, неуверенно, столь сильно отличаясь от самой себя ранее, отвечает на сплетение их реацу, отвечая уже со своей стороны легким подёргиванием и натягиванием. Внезапно Шунсуй начинает смеяться и лишь сильней сплетает их реацу в тугой комок, Джуширо присоединяется. И Ичиго на этот раз не остается в стороне. По комнате свободно распространялась реацу, наполненная смешенными эмоциями, главными из которых было счастье, облегченье. И любовь. Много любви. Им нужно было многое наверстать. О многом еще предстояло поговорить. Познакомиться со столь неожиданными, но далеко не нежеланными пополнениями в семье. А может и завести еще одно, но на этот раз полностью ожидаемое, лет через пятьдесят — когда близнецы станут взрослыми и самостоятельными. В конце-концов надо же было восстанавливать клан Шиба, или нет? Ичиго была счастлива.