Колыбель ужаса

Се Лянь сидел на кровати, тяжело дыша, и ощущал, как по его телу растекается усталость. Он не чувствовал, что сейчас упадёт в обморок, как в прошлый раз, но голова ощущалась тяжёлой, словно от недосыпа. Казалось, стоит ему опустить голову на подушку, как он тут же провалится в царство морфея. Должно быть, это из-за синяков на спине и ногах. Он ведь ударился, когда упал на твёрдый каменный пол замка. За окном чернела ночь. Доселе дремавшая в клетке Жое, словно что-то почувствовав, беспокойно завозилась. Неожиданно дверь в его комнату распахнулась, и на пороге предстал Хуа Чэн. Тот выглядел растрёпано, единственный глаз суматошно бегал по комнате, пока второй скрывался за водопадом длинных волос. Едва Хуа Чэн в темноте заметил сидящего на кровати Се Ляня, с его плеч будто бы спал многотонный груз — напряжённое лицо тут же разгладилось в облегчении, и весь он сходу словно бы ослаб, прислонившись к косяку и едва не сползая на пол. Он выглядел так, словно бы не выберись Се Лянь из двери — Хуа Чэн и сам бы лишился своей жизни. — Ты выбрался. — Хрипло и тихо, но с ощутимым облегчением выдохнул Хуа Чэн, заставив себя встать ровно, когда Се Лянь свесил ноги с кровати и включил небольшую лампу на столике у кровати. — Сань Лан. — Мягко улыбнулся Се Лянь, кивнув. Хуа Чэн прошёл вперёд, прямо к кровати, и осел перед ней на колени, ловя руку Се Ляня: — Я так счастлив, что ты жив. — Тихо пробормотал он, прежде чем спросить: — Гэгэ не пострадал? В удивлении Се Лянь приподнял брови, но всё же честно ответил: — Она поймала меня, но смогла оставить лишь пару синяков. — Он свёл ноги и похлопал по своим коленям, предлагая Хуа Чэну водрузить на них голову, и тот, после недолгого колебания, послушно сделал это. Теперь они оба пребывали в, честно говоря, не самой удобной позе, но никого из них это не волновало. Се Лянь немного помолчал, а затем продолжил: — Меня спасла живая кровь, неожиданно вылившаяся из моего кармана... — Он засунул руку в тот самый карман, а затем вытащил наружу порванную, измятую бумажку, которой там точно быть не должно было, напоминающую пустой блокнотный лист или нечто подобное, и поднёс её ближе к лицу Хуа Чэна, чтобы тот мог её увидеть. — Сань Лан случайно ничего об этом не знает? Хуа Чэн отвёл взгляд, а затем тихо ответил: — Я помню, что обещал Гэгэ всё объяснить. Позволь сделать это по порядку. — Он снова замолчал, на этот раз задумчиво, в то время как Се Лянь, беззвучно зевнув, положил ладонь на волосы Хуа Чэна, бездумно играясь с прядями. Тот в ответ вздрогнул, но ничего не сказал, вместо этого продолжив: — Гэгэ помнит, чем гарантируется то, что в двери всегда остаётся хотя бы один выживший? Се Лянь на долю мгновения задумался, а затем ответил: — По правилам дверей, последний выживший игрок приобретает неуязвимость перед задверными тварями и любыми опасностями. — Верно. — Кивнул Хуа Чэн. — И пока они неуязвимы, они могут в своём темпе добыть ключ и найти дверь, вместо того, чтобы, рискуя жизнью, как мы сегодня, устраивать догонялки на выживание с задверными тварями. Се Лянь медленно кивнул, сдерживая зевок, и нахмурил брови: — Ты хочешь сказать... Есть игроки, которые предпочитают убивать своих товарищей, чтобы не тратить силы на разгадывание сюжета двери? Как... Школьники, которые вместо того, чтобы выучить параграф перед контрольной, просто заранее наделали шпаргалок? — Прекрасная аналогия, Гэгэ. — В голосе Хуа Чэна послышалась усталая усмешка. — Среди игроков у подобной падали пока нет официального названия, как у проводников, охотников или воров, и о них стараются лишний раз не вспоминать, но Ян Мэйшу была именно такой. — Поэтому ты убил её? — После краткой паузы спросил Се Лянь, подавляя сонливость. Хуа Чэн попытался было кивнуть, но, осознав, что на чужих коленях делать это неудобно, вместо этого ответил вслух: — Да. Такие, как она - раковая опухоль на теле любого сообщества. Они одержимы исключительно своим благополучием, и несут на плечах души десятков убитых ими игроков. — Он ненадолго замолчал. — Этот путь ведёт только в пропасть, и зачастую приводит к участи куда более страшной, чем та, что ожидает обычных игроков. — Тон Хуа Чэна неуловимо изменился, словно бы он вспомнил нечто, о чём вспоминать не хотел. — Избавиться от неё - значило не только спасти много невинных жизней, но и предотвращение проблем. — Он снова замолчал, словно бы в неуверенности, но всё же продолжил: — Однажды, я встретил одного такого, дожившего до восьмой двери. Твари мразотней в жизни не встречал. В комнате снова повисла тишина, разбавляемая лишь копошением хорька в своей подстилке. Хуа Чэн молчал, ожидая ответа от Се Ляня, а тот, в свою очередь, немного медленно от недосыпа обдумывал услышанное, рассеяно перебирая пальцами чужие волосы. — Но... С чего ты взял что она на самом деле... Такая? — Наконец спросил Се Лянь, вспомнив изначальный предмет разговора. — Из-за этого. — Ответил Хуа Чэн указав на брошенную неподалёку изорванную бумажку. — Вот главное доказательство. Се Лянь непонимающе нахмурил брови, переведя на неё взгляд, и, не долго думая, спросил: — Тогда, что это? Хуа Чэн некоторое время молчал, подбирая слова, а затем, приподняв голову, заглянул Се Ляню в глаза, старательно скрывая свою правую сторону лица под волосами: — Гэгэ знает, как добываются подсказки? Се Лянь открыл было рот, чтобы ответить на элементарный, в общем-то, вопрос, но тут же прикрыл его, понимая, что, вероятно, раз Хуа Чэн задал его, значит ответ не может быть таким простым, как могло показаться изначально. — Есть другой способ, помимо прохождения двери и открытия замка? — Спросил он, со скрипом перебирая в воспоминаниях всё, что он успел узнать о дверях. — Да. — Просто кивнул Хуа Чэн, не разрывая зрительного контакта с юношей. — Её можно получить при сотрудничестве с задверными тварями. Пальцы Се Ляня, которыми он теребил поднятую бумажку после того, как чистые гладкие волосы перестали быть доступны, замерли. — Что? — Спросил он не своим голосом, отчасти в удивлении и отчасти не веря в то, что люди действительно могут пойти на такое. — Если тварь достаточно умна, игрок может договориться с ней о сотрудничестве. Он помогает ей убивать игроков, а она, в свою очередь, не трогает его и даёт ему гарантию выживания. — Объяснил Хуа Чэн, поймав холодные ладони Се Ляня. — Значит... Эта записка обладает особыми свойствами и действует как артефакт? — Медленно проговорил Се Лянь, начиная понимать, предпосылки поведения Хуа Чэна. — Да. — Ответил тот. — Их не сложно отличить - они очень подробные, и за дверью могут отразить единичную атаку твари. Причём не обязательно конкретно за этой дверью. — Хуа Чэн ненадолго замолчал. — И чем меньше людей знают об этом, тем лучше. Это путь порока, приводящий к саморазрушению и ужасной смерти. Се Лянь кивнул. Наконец-то он всё понял. Задверье — опасное место, в котором каждый твой неверный шаг может привести к неминуемой гибели, поэтому нетрудно догадаться, насколько важной такая вещь может оказаться в ключевой момент. Чтобы заполучить особенную записку, Ян Мэйшу согласилась собственноручно помочь твари убить всех членов своей команды, и после их гибели она не только оказалась бы неуязвимой и смогла бы без труда найти и ключ и дверь, получив тем самым записку для следующей своей двери, но и оставила бы при себе очень важный защитный предмет, который при необходимости сможет использовать в следующей двери. И, скорее всего, она проворачивала это далеко не в первый раз. Когда выгода достаточно велика, люди готовы пойти на огромный риск. Если в сообщество игроков просочится информация об этом, о любой командной работе за дверью можно будет сразу забыть. Новая волна массовой истерии не заставит себя ждать - таких, как Ян Мэйшу наверняка станет гораздо больше, и ситуацию страшнее этой даже представить сложно. Хуа Чэн убил Ян Мэйшу сразу по нескольким причинам: такие как она опасны, и не только сами по себе будучи серийными убийцами, но и из-за их знаний — сболтни она даже случайно тайну своего успеха одному игроку, на утро об этом узнают тысячи, а к вечеру — десятки тысяч. И именно из-за этого же Хуа Чэн отказался объяснять свои мотивы при Тань Цзаоцзао, ведь, кто знает, как она может использовать данную информацию. Видимо посчитав, что разговор окончен, Хуа Чэн поднялся на ноги, и тут же слабо пошатнулся. Из-за пореза на костяшках, он сейчас должен чувствовать себя изнеможённо и устало, однако он всё равно улыбнулся Се Ляню, будто с ним всё в порядке: — Гэгэ, тебе надо вздремнуть. — Мягко сказал Хуа Чэн, взглянув на ночную мглу за окном. — Этим вечером Тань Цзаоцзао приглашает нас на ужин. Се Лянь кивнул и, стоило Хуа Чэну повернуться к выходу, осторожно поймал его за ладонь: — Сань Лан... А как ты нашёл меня, там, в картине? Тело Хуа Чэна заледенело. Се Лянь почувствовал, как рука, которую он держал, задрожала, и нахмурился, не понимая, чем это вызвано: — Сань Лан? На самом деле, вопрос о том, как Хуа Чэн нашёл его, интересовал Се Ляня с самого момента своего спасения, но он посчитал, что раз уж Сань Лан не рассказал ему сам, значит разумнее будет спрашивать после того, как они вернутся в реальность, тем более, что Хуа Чэн обещал рассказать после этого о причинах смерти Ян Мэйшу. — Гэгэ, я... Должен кое в чём тебе признаться. — Произнёс Хуа Чэн, медленно запуская руки под воротник собственной футболки и вытягивая от туда... Кольцо, которое подарил Се Ляню?! — Это же... — Юноша ошеломлённо потянулся к собственному горлу, скорее рефлекторно чем осмысленно, и тут же осёкся, почувствовав под тканью очертание своего кольца. Се Лянь свёл брови и дернул за обвивающий его шею шнурок, вытаскивая из-под одежды украшение, которое он носил как талисман практически не снимая вот уже столько времени. Простое на вид, это серебряное кольцо без гравировки или украшений, отличалось идущей по внутренней стороне, замкнутой в виде круга, тонкой красной прожилкой, напоминающей нить. Се Лянь молча сравнил внешний вид своего кольца и кольца, которое висело на очень тонкой, практически невидимой цепочке на шее Хуа Чэна, и обнаружил, что они были совершенно одинаковыми. Неужели, это были парные кольца? Юноша поднял взгляд на молчавшего Сань Лана в ожидании ответов, и с удивлением обнаружил, как лицо того заметно покраснело от смущения. Хуа Чэн отвёл свой взгляд и зрачок его единственного рабочего глаза, не скрытого под волосами, подрагивая, бегал туда-сюда по комнате, ни на чём долго не задерживаясь. — Сань Лан, что это? — Спросил Се Лянь, когда тишина начала затягиваться. Хуа Чэн едва заметно вздрогнул, затем бросил быстрый взгляд на лицо Се Ляня, и снова его отвёл, прежде чем ответить: — Это... Артефакт с постоянным действием, вынесенный мной из двери. — Он говорил медленно, внимательно подбирая слова. — Так же, как и те браслеты, он работает только в паре, но в отличие от них эти кольца предназначены для другого. — Хуа Чэн сглотнул. — Если носитель одного кольца захочет найти второе кольцо, и прикоснётся к нему, то между кольцами образуется видимая только для носителей колец неосязаемая красная нить, которая не может порваться или запутаться. — Значит это устройство слежения?.. — Задумчиво пробормотал Се Лянь, опустив взгляд на своё кольцо. — НЕТ! — Резко, с какими-то паническими нотками рявкнул Хуа Чэн, заставив Се Ляня вздрогнуть. — Я не следил за тобой! — Спешно продолжил он, будто чего-то боясь. — Просто тогда, когда тебя не оказалось в туалете я- Се Лянь поспешно поймал лицо Хуа Чэна в свои ладони и наклонил к себе, заставив замолчать: — Сань Лан, всё в порядке, я ни в чём тебя не обвиняю, хорошо? — Мягко, но настойчиво проговорил юноша, смотря в напуганные глаза Хуа Чэна. Волосы, доселе прикрывающие правый искусственный глаз, слегка соскользнули в сторону, позволяя Се Ляню рассмотреть качественно выполненный протез вблизи, однако он, чтобы не тревожить Хуа Чэна ещё больше, сделал вид, будто ничего не заметил, лишь бы сам Хуа Чэн не вспомнил о своём глазе и не словил ещё одну панику. — На самом деле, это очень полезный артефакт. — Продолжил Се Лянь, осторожно отпуская лицо Сань Лана и вместо этого беря его за руки, чтобы медленно потянуть на себя и заставить сесть рядом. — Если бы не он, возможно, я бы так и не смог выбраться из того зеркала. Эти кольца могут что-нибудь ещё? — Нет. — Уже куда более тихим и спокойным голосом ответил Хуа Чэн. — Они способны лишь указывать путь друг к другу, даже если у второго кольца нет хозяина. — Дальше он практически перешёл на шёпот. — Когда я последовал за нитью в туалет, я очень боялся увидеть её, ведущую к твоему бездыханному телу. — Но всё же вышло хорошо? — Улыбнулся Се Лянь. — Ты спас меня, ты успел, не расстраивай себя мыслями о том, чего не произошло, ладно? — Конечно, Гэгэ, как скажешь. — Слабо, но достаточно искренне улыбнулся в ответ Хуа Чэн. Се Лянь зевнул, чувствуя, как атмосфера возвращается в норму. — Гэгэ нужно поспать. — Сань Лан тоже нуждается в отдыхе. — Отметил тот, выразительно смотря на попытки Хуа Чэна проглотить собственный зевок. — Поспим вместе? Возможно потом, вспоминая эти слова, Се Лянь будет неистово краснеть, но сейчас это предложение казалось истинно правильным. — Конечно, Гэгэ, с радостью. — Искренне улыбнувшись, кивнул Хуа Чэн, утягивая Се Ляня на матрас и пристраиваясь у него на груди. Се Лянь совершенно естественно обвил рукой чужую талию и погладил Хуа Чэна по волосам, прежде чем, снова зевнув, чувствуя, как уже проваливается в сон, невнятно сказать: — Спокойной ночи, Сань Лан. — Спокойной ночи, Гэгэ. — Услышал Се Лянь в ответ перед тем, как окончательно уснуть.

***

Было около семи часов вечера, когда официант проводил Се Ляня с Хуа Чэном к заказанной Тань Цзаоцзао комнате, где она, одетая в простую футболку с закатанными длинными рукавами, уже вылавливала кусочки мяса из побулькивающего бульона хого, отправляя их в рот и запивая пивом. Увидев гостей, она быстро помахала им, даже не поднимая головы от стола: — Скорее, давайте, давайте, проходите! Чёрт возьми, я так объелась этих стейков, что они уже в горло не лезут! Се Лянь поднял брови, невольно поражённый несоответствием между внешностью зрелой женщины, чьё лицо известно по всему Китаю, и её простецким поведением. Хуа Чэн же просто хмыкнул в ответ на её слова и, сев перед ней за стол, заявил: — Можешь перечислять остаток суммы. Женщина надулась и протестующе ответила: — Я же не говорю, что не перечислю, куда спешить. Только выбрались, дай мне передохнуть пару дней! — Она с бульканьем опрокинула в желудок стакан ледяного пива, а затем довольно выдохнула. — Хорошо-то как... Глядя на кинодиву, которая в данный момент сбросила с себя все маски, Се Лянь чувствовал себя немного растерянно. Он присел рядом и, осторожно осмотрев мясо, потихоньку принялся за еду. Они с Сань Ланом проснулись далеко за полдень, и, не чувствуя особого голода, на тот момент лишь немного перекусили, поэтому данную трапезу можно было считать первым полноценным приёмом пищи за весь день. Впрочем, несмотря на это, уже вскоре Тань Цзаоцзао и Хуа Чэн, практически забыв о еде, вновь пустились в обсуждения дальнейшего сотрудничества — в основном по поводу ценника на четвёртую дверь. И только сейчас Се Лянь узнал точную цену вопроса — как оказалось, за свои услуги Сань Лан брал по миллиону за первые четыре двери, а начиная с пятой повышал цену в зависимости от своего настроения. — Мы ведь уже в таких хороших отношениях, неужели не можешь сделать мне скидку? — Стенала Тань Цзаоцзао, обхватив голову руками и опустив её на столешницу. — Почему я не могу считаться ВИП-клиентом? — Дольше дружба, точнее расчёт. — Холодно хмыкнул Хуа Чэн, нажимая на кнопку вызова официанта. — Сребролюбец... — Бросила женщина, сделав ещё один глоток пива. — Ну так что? — Подняв бровь, с ухмылкой спросил Хуа Чэн, сложив руки на груди. Женщина с самым трагическим видом вздохнула и достала телефон, тут же принявшись в нём копаться. Не прошло и минуты, как на телефон Хуа Чэна пришло какое-то сообщение, и он довольно усмехнулся. И тут внезапно на всю комнатку прогремела серия выстрелов с эффектом эха, заставившая и Тань Цзаоцзао, и Хуа Чэна вздрогнуть от неожиданности — то был сигнал сообщения на телефоне Се Ляня. Юноша взглянул на экран своего устройства и с удивлением обнаружил, что ему на счёт упало ещё пятьсот тысяч. Нахмурив брови, Се Лянь с сомнением пробормотал: — Сань Лан... Хуа Чэн тут же проникновенно ответил: — Гэгэ был там и точно так же подвергал себя опасности, присматривая за Тань Цзаоцзао. Это деньги за её жизнь, и если откажешься, проявишь к ней крайнее неуважение. Се Лянь перевёл слегка скептический взгляд на Тань Цзаоцзао и увидел в её глазах, что, будь у неё выбор, она бы предпочла неуважение. — Это кусочек всей той суммы, которую она должна была перевести мне, так что я просто, считай, поблагодарил тебя за помощь в прохождении этой двери. — Это не "кусочек". — Возразил Се Лянь. — А мне хватило бы и простого "спасибо". — Я очень щедрый человек, Гэгэ. — Невинно ответил Хуа Чэн, игнорируя то, как Тань Цзаоцзао тихонько пробурчала: "Что, правда?" Дверь в их комнатку открылась, и на пороге предстал официант с блокнотом и ручкой: — Вы будете что-то заказывать? — Вежливо спросил он. Хуа Чэн повернулся к Се Ляню: — Гэгэ, что ты будешь пить? — Домашний мохито. — Бросив быстрый взгляд на лежащее на столе меню напитков, не долго думая ответил тот. — Тогда принесите нам два стакана домашнего мохито. — Повернувшись обратно к официанту, произнёс Хуа Чэн, отпуская работника. В конце концов Хуа Чэн таки убедил Се Ляня принять деньги, и остаток ужина прошёл мирно. Несмотря на то, что все трое успели отоспаться перед встречей, после выхода из двери они всё ещё чувствовали себя уставшими — девушка морально, а Се Лянь с Хуа Чэном физически, из-за незначительных, в самом деле, повреждений. Тань Цзаоцзао, ссылаясь на утренние съёмки, покинула их первой, тихонько оставив оплату за еду на юношей, однако те, честно говоря, не то чтобы были особо против. После того напряжения, что они испытали за дверью, проводить время вот так — за уютными диалогами, вкусной едой и комфортной тишиной, было очень приятно. Они вышли из ресторана когда уже стемнело, а нагретый за день летний воздух начал потихоньку остывать. Пение цикад и беспрерывный шум проезжающих машин, после безмолвного замка, в котором можно было услышать разве что множественный стук дождя, навевали ощущение комфорта и какой-то... Безопасности, что ли, словно напоминая о том, что они выбрались в реальность, что они до сих пор живы. В машине они ехали всё в той же комфортной тишине, теперь, когда все возникшие недопонимания наконец разрешились. Се Лянь не беспокоился из-за того, что несмотря на неоднократные обещания, Сань Лан продолжал если не врать, то точно недоговаривать — юноша понимал, что живя в обстановке, в которой никому нельзя доверять, Сань Лан просто не мог приобрести привычку быть честным. Каково это — жить в мире, всю правду о котором знаешь только ты, горстка людей тебе знакомых и масса анонимных пользователей сети? Даже Се Лянь, что уж греха таить, утаивал правду от своих "непосвящённых" близких. Какое он имеет право требовать от Сань Лана большего? По дороге Се Лянь, успел задремать, наблюдая за проносящимся в окне пейзажем, но проснулся, когда Хуа Чэн попытался аккуратно вытащить его из машины. На секунду представив, как Сань Лан несёт его словно принцессу, Се Лянь, немного покраснев, мягко оттолкнул чужие руки и выбрался сам, сонно потягиваясь и зевая. Не сговариваясь, они оба поднялись в свои комнаты, по пути здороваясь с проходящими мимо жителями коттеджа, и, на последок пожелав друг другу спокойной ночи, увалились спать.

***

Следующие дни проходили довольно размеренно и тихо — большинство жителей коттеджа были заняты своими делами, либо же работой, из-за чего большое жилое здание, в котором и так жило не шибко-то много человек, казалось ещё более пустым. В один из таких дней он сидел перед большим телевизором в одной из гостиных и играл с Эмином, кормя его вкусняшками и кидая по всему помещению мячик, чтобы эта меленькая торпеда со счастливым лаем приносила его обратно прямо в руки. Телевизор он слушал краем уха, включив на случайном канале, поскольку, на самом деле, изначально спустился вниз почитать, однако заигравшись с щенком, случайно нажал на пульт и после этого уже не видел смысла выключать технику. А затем вдруг понял, что на экране показывали уже знакомое ему лицо и прибавил громкости. По совпадению, ведущий какого-то шоу про знаменитостей брал интервью у Тань Цзаоцзао. Женщина, которая за дверью спала выпятив зад подобно гусенице, а затем после выхода в реальность запихивала в себя ломтики варёного мяса, запивая его пивом, теперь изящно восседала перед интервьюером, вежливо и спокойно отвечая на вопросы. Когда её спросили, когда она в последний раз плакала, Тань Цзаоцзао кокетливо поправила волосы и сдержанно улыбнулась: — Наверное, во время съёмок сцены, где нужно заплакать. — Значит, вы уже очень давно не плакали? — Уточнил ведущий. — Я крайне редко плачу, ведь слезами делу не поможешь. — Пожав плечами, с самым честным видом кивнула женщина. Се Лянь поднял брови, смотря на эту картину и вспоминая, как видел девушку всю в слезах и шмыгающую носом, а затем в сердцах подумал: "Прирождённая актриса!", — и сменил канал. В какой-то момент в гостиную ввалился уставший Ши Цинсюань, который, на сколько Се Лянь помнил, должен был сегодня пойти за дверь вместе с Хэ Сюанем. Юноша, по всей видимости, уже снял макияж и переоделся в домашнее, усевшись рядом с Се Лянем, как будто всё время тут и был. — Как прошло? — Поднимая Эмина себе на колени, чтобы почесать пузико и за ушком, спросил Се Лянь, наблюдая за тем, как Ши Цинсюань открывает какие-то питательные батончики и протыкает крышку смузи пластмассовой трубочкой. Тот в ответ мученически вздохнул: — Просто ужасно! В жизни ещё не видел настолько желающего смерти клиента! — Он погиб? — Участливо поинтересовался Се Лянь, жестом отказываясь, когда ему предложили один из батончиков. — Причём по собственной глупости. — Всплеснув руками, кивнул Ши Цинсюань. — Теперь остатка суммы не видать. Такое ощущение, будто я задаром полторы недели в том болоте плавал. — О, у вас была подсказка про кракена верно? — Припомнив вчерашнее обсуждение, произнёс Се Лянь. — Мгм. — Ши Цинсюань сделал большой глоток смузи. — Да, нас высадили на остров, который окружали воды чёрного моря, и мы должны были в виде дайверов ежедневно спускаться ко дну в поисках затонувших сокровищ для своего "работодателя", который в конце оказался тварью из морских глубин, который точил зуб на кракена. — Не изменяя своей натуре, эмоционально вещал юноша, по возможности ещё и активно жестикулируя. — И это всё было бы очень интересно, если бы в тех водах не водились какие-то непонятные гуманоидные рыбы-осьминоги и живые хищные водоросли, которые постоянно норовили утащить тебя с собой куда-то в глубину. Хорошо, что со мной был Мин-сюн, иначе я был бы уже трижды мёртв. — "Мин-сюн"? — Хэ-сюн. — Махнул рукой Ши Цинсюань. — Он за дверью частенько использует фамилию "Мин". — Ммм. — Понимающе протянул Се Лянь, кивая. — А этот клиент был просто невероятным идиотом! — Продолжал восклицать юноша. — Ему говоришь: не подходи к воде вне специально отведённого для дайвинга времени; не выходи ночью из хижин и не снимай затычки, чтобы не слышать пения тварей; не трогай проклятое золото с затонувших кораблей... А ему пофиг! Всё равно идёт и делает! Тоже мне, самый умный! Мы несколько раз вытаскивали его буквально из пасти тварей, а он даже не почесался, имбецил, не то что подумал о своём поведении! Как нарывался на смерть, так и продолжал, пока не умер! Ши Цинсюань тяжело и очевидно возмущённо выдохнул, а затем откинулся на спинку дивана и расстроенно повторил: — Теперь остатка суммы не видать... Полторы недели просто в никуда... Се Лянь похлопал его по плечу, а затем, чуть подумав, подал голос: — К слову, я давно хотел спросить... А на каком сайте вы ищете работу? Ши Цинсюань взглянул на него, а затем вдруг выпрямился: — Точно же, у тебя ведь скоро шестая дверь намечается, верно? После неё, думаю, ты и сам сможешь брать клиентов. Се Лянь кивнул. — Ты не нервничаешь? — Продолжал юноша. — Лично меня вот всё время не покидает чувство, что время утекает сквозь пальцы. Се Лянь ненадолго задумался, прислушиваясь к себе, а затем покачал головой: — Нет, совсем нет. И это на самом деле было правдой — Се Лянь действительно не таил в сердце нервозности и даже не задумывался об этом, уверенный, что когда его дверь откроется, он просто войдёт в неё и постарается не умереть. Наверное, на его спокойствие так же влиял и тот факт, что Сань Лан пообещал пройти эту дверь вместе с ним. Ши Цинсюань поднял большие пальцы, видя искренность на лице друга: — Ты крут! — Сердечно заявил он. — У меня периодически едва ли не поджилки от ужаса трясутся, когда я думаю об этом! Се Лянь с лёгкой беспомощностью улыбнулся, не находя в своих действиях ничего удивительного, но не стал спорить. Ши Цинсюань отвёл Се Ляня в свою комнату, и пока тот поражался интерьеру, рассматривая огромное количество ящичков, шкафчиков, шкафов, вешалок с одеждой и даже целым туалетным столиком, с расставленной по нему парфюмерией и принадлежностями для макияжа, сам Ши Цинсюань в это время что-то активно нащёлкивал на клавиатуре своего ноутбука, прежде чем повернуть его экран к Се Ляню. — Вот этот сайт. — Произнёс юноша, пододвигая ноутбук ближе к Се Ляню, чтобы тот мог сам его осмотреть. — Здесь сидят и те, кто ищет работу, и те, кто её предоставляет, но только по проводникам, для воровских и охотничьих услуг создали другие сайты, как... Что-то вроде местного аналога DarkNet, и я бы очень не советовал туда соваться. Честно говоря, Се Лянь очень смутно понимал понятие "DarkNet", но был почти уверен, что уловил общую суть, а потому просто кивнул. — Конечно, по большей части мы сейчас принимаем заказы по своим, частным каналам, только если хотим добыть подсказок или потренировать выносливость и нервы, то ищем клиентов здесь. — Продолжил Ши Цинсюань, наблюдая за тем, как Се Лянь медленно пролистывает сайт, проверяя разные разделы. Здесь было довольно оживлённо, большая часть публикаций — анонимная, а для связи с клиентом необходимо перейти в личные сообщения. Те, кто выставляет предложения, пишут свои требования, а также цену, которую готовы заплатить. — Профессионалы такого уровня как Хуа Чэн, Хэ-сюн или Хуан-Цзе не принимают заказы с ценником менее семизначного. — Деловитым тоном, будто посвящая Се Ляня в какую-то тайну, пояснял Цинсюань. — К тому же, их клиенты обычно не из простых - знаменитости различных мастей и, что неудивительно, просто очень богатые люди. Правда, имён я, сам понимаешь, назвать не могу. Се Лянь кивнул. — Я могу открыть этот сайт у тебя на компьютере, но пока не вижу в этом смысла. — Добавил Ши Цинсюань, поворачивая ноутбук к себе. — Ты ведь не собираешься пока брать клиентов? — Нет. — Качнул головой Се Лянь. — Мне просто было интересно. Юноша слегка повернулся и внезапно для себя увидел ранее незамеченную стойку с париками самых разных натуральных оттенков волос. — Нравится? — Улыбнулся Цинсюань, заметив, куда его друг смотрит. — За последние годы я стал мастером перевоплощения, у меня тут есть всё - макияж, грим, одежды разных стилей, парики и... — Я хочу познакомить тебя со своим братом. — Внезапно произнёс Се Лянь с лёгкой задумчивостью в голосе, ненамеренно прерывая чужую речь. — Он занимается косплеем, так что, думаю, вы найдёте общий язык. — О, я с радостью! — Хлопнул в ладоши Ши Цинсюань. — Если он обладает хоть каплей твоего обаяния и красоты, то я буду счастлив создать вместе с ним новый шедевр! В ответ на эти слова Се Лянь усмехнулся.

***

Не прошло и нескольких дней с того разговора, как в команде, к вящему удивлению Се Ляня, появился ещё один новичок. То был мальчишка лет шестнадцати, по имени Лан Ин, довольно красивой наружности, с изящными чертами лица, но довольно щуплой внешности, словно бы он недоедал в детстве или слишком стремительно вырос и его организм ещё не адаптировался. Большую часть его кожи на руках и лице закрывали если не бинты, то пластыри, из-за чего складывалось впечатление, будто бы он недавно прошёл через драку или, скорее, побоище. Он... Действительно выглядел так, будто прошёл через нечто страшное даже до попадания за дверь, и особенно хорошо это читалось в его больших карих глазах, покрасневших от слёз, в которых ясно отражался ужас. Его привели в "Бедствие" Юйши Хуан и Цюань Ичжэнь, после того, как случайно встретили за дверью шестого уровня, из которого новички, как правило, крайне редко выбираются. И Се Ляню хватило одного-единственного безмолвного взгляда в сторону Ши Цинсюаня и Хуа Чэна, чтобы они наперебой заверили его, что на этот раз парнишка действительно является настоящим новичком, без какого-либо потайного дна. Просто, зачастую рекрутов так и набирают — если новые участники не переходят к ним из других организаций, то сами члены Бедствия находят их за дверью. Сейчас это особенно актуально, поскольку у них действительно маловато людей в сравнении с другими именитыми организациями. По крайней мере, так говорил Ши Цинсюань. Правда, почему Юйши Хуан и Цюань Ичжэнь выбрали именно этого человека, учитывая, что психическое состояние Лан Ина оставляло желать лучшего, было решительно непонятно. В прочем, как "по секрету" позже рассказал сам Циин, как правило, абсолютная часть новичков все как один выглядят запуганными до смерти невротиками, задающими по сто вопросов о дверях в секунду. В коттедже такие появляются периодически, обычно раз в пару месяцев, а затем уже вскоре просто исчезают где-то на третьей-четвёртой двери, а сам Се Лянь был просто редким исключением из правил. Но не то чтобы этот факт помешал Се Ляню усадить бедняжку за стол и накормить самыми обычными домашними оладьями — одними из немногих блюд, которые он готовил строго по рецепту. Выпечка в целом была довольно требовательна в рецептах. Лан Ин выглядел таким маленьким и щуплым, что где-то глубоко внутри Се Ляня невольно просыпался режим заботливого старшего брата, который он обычно применял по отношению к Ци Жуну. Правда, сам парнишка не выглядел так, будто ему было комфортно сидеть за столом вместе со всеми, но Се Лянь надеялся, что Лан Ин сможет привыкнуть, потому что... Се Лянь правда не хотел видеть, как настолько молодой человек, чья жизнь только-только началась, сгинул в пасти какой-нибудь твари и стал очередным погибшим за дверью игроком. Даже если они так и не смогут стать друзьями, по крайней мере Се Лянь может помочь парнишке адаптироваться и лучше понять правила и устройство работы задверного мира, лишь бы он смог пожить подольше.

***

Се Лянь уже возвращался в коттедж после прогулки с Эмином и Жое, когда в прихожей неожиданно увидел на диване фигуру, о встрече с которой и подумать не мог. — Здравствуй, Сянь Лэ, прости за внезапный визит. — Добрый вечер, Владыка. Ни разу раньше Цзюнь У, насколько Се Лянь знал, не посещал это место... По крайней мере, с тех пор, как сам Се Лянь здесь поселился. Мужчина выглядел как всегда великолепно — в стильной белой рубашке и чёрных брюках. Длинные волосы были убраны назад и собраны в свободную косу, придающую его виду некоторую небрежность, которая ему, на удивление, очень шла. Цзюнь У был одним из немногих знакомых Се Ляня, кто отращивал волосы и всегда следил за своим внешним видом, о чём также наставлял и Се Ляня. Наверное, не будет ложью сказать, что их одежда во многом схожа именно потому, что раньше Цзюнь У помогал Се Ляню с внешним видом, когда тот был ещё подростком. Свою лепту внесло и то, что у них были примерно одинаковые вкусы в этом плане. Се Лянь опустился на корточки и отстегнул замершего Эмина, который, пусть и не рычал, но всем своим видом демонстрировал неприязнь к гостю, словно бы готовый в любой момент наброситься на него при любом неверном движении мужчины. Юноша погладил пса по голове и почесал за ушком, тихонько говоря, что всё в порядке, но тот, не подавшись на ласки и уговоры, всё так же сидел, не отрывая от гостя напряжённого взгляда. А вот Жое наоборот — стоило ей узнать Цзюнь У, как она радостно защебетала, потянув шлейку в сторону мужчины и начав извиваться, когда Се Лянь остановил её. Взяв хорька на руки, юноша разулся и уже готов был подняться наверх, как его остановили сразу два голоса: — Гэгэ! — Сянь Лэ. Се Лянь повернулся к сидящим друг напротив друга лидерам двух соперничающих организаций, и внезапно понял, что с тех пор как он вошёл, они не перекинулись ни словечком, хотя наверняка их встреча несла под собой деловой характер. Ох, неужели он им помешал? — Да, чем я могу помочь? — Мягко ответил Се Лянь, удерживая возбуждённо попискивающую и всё время извивающуюся в его руках Жое. — Сянь Лэ, нам нужно кое-что с тобой обсудить. Се Лянь моргнул, а затем медленно кивнул: — Если дело не срочное, могу ли я сначала помыть лапки Жое? — Конечно. Не беспокойся об этом, мы подождём. Се Лянь снова кивнул и быстро поднялся наверх, чтобы переодеться и смыть с Жое грязь, затем, хорошенько обтерев её полотенцем, он спустился. — Вы хотели о чём-то со мной поговорить? — Спросил он, присаживаясь на диван рядом с Цзюнь У, напротив Хуа Чэна, сидевшего в кресле, который почему-то на долю секунды показался расстроенным. — Верно, Гэгэ. Позволь объяснить, — Снова вернув себе спокойное выражение лица, ответил Хуа Чэн, наблюдая за тем, как Жое выскальзывает из рук Се Ляня и тут же по дивану бежит к Цзюнь У, забираясь ему на одежду, виляя хвостом и чирикая, пока мужчина, посмеиваясь, гладил её. — глава Небожителей пришёл к нам, желая договориться о сотрудничестве, что включает в себя расширение клиентской базы и более выгодные цены на подсказки, но поставил условие. Се Лянь, с улыбкой наблюдавший за воссоединением Цзюнь У и Жое после долгой разлуки, перевёл взгляд на Хуа Чэна и непонимающе поднял брови. С каких это пор Се Лянь вообще участвует в политике и деловых вопросах между организациями проводников? И что это за условие, ради которого, вероятно, его и пригласили сюда на обсуждение? — Я хочу сходить с тобой за двери, Сянь Лэ, ты не против? — Достав из нагрудного кармана маленькую упаковку с лакомством для хорька, который он всегда приносит для Жое, мягко произнёс Цзюнь У. Се Лянь улыбнулся, поняв, что мужчина, которого Се Ляню впору называть старшим братом, просто хочет убедиться, что Се Лянь хорошо справляется с мирами за дверью. Несмотря на то, что при первом знакомстве Цзюнь У может показаться немного холодным и отстранённым, он, тем не менее, очень внимателен к тем, кто ему близок, и часто проявляет едва ли не отеческое внимание и заботу по отношению к Се Ляню, помогая ему и поддерживая в любых начинаниях. — Конечно, почему бы и нет? — Не думая ни секунды тут же с готовностью согласился Се Лянь, наблюдая за Жое, которая в радостном возбуждении спрыгнула с плеча Цзюнь У прямо в заботливые руки мужчины. — Я рад. — Улыбнулся Цзюнь У, встречаясь долгим ласковым взглядом с Се Лянем. — Примерно через неделю я должен буду войти в четвертую дверь одной молодой леди из моей организации, и хотел бы, чтобы ты присоединился ко мне. — Разумеется, вместе со мной. — Вклинился Хуа Чэн с довольно-таки натянутой улыбкой. Цзюнь У смерил Хуа Чэна взглядом, а затем, после краткой паузы, с не менее искусственной улыбкой раздражённого родителя, снисходительно выдохнул: — Разумеется. Се Лянь в недоумении переводил взгляд с одного мужчины на другого, пока Жое карабкалась по его рукам на плечо, а с него на спинку дивана и уже там грызла своё лакомство, счастливо пофыркивая. Ему казалось, что в этой гостиной висела какая-то странная атмосфера. — Я пришлю вам подходящие подсказки, можете выбрать, какая понравится. — Продолжил Цзюнь У, ни к кому конкретно не обращаясь, но смотря исключительно только на Се Ляня, словно кроме него в этой комнате больше никого и не было. Се Лянь кивнул, находя ситуацию немного неловкой. Он хотел бы подружить этих двоих, но понимал, что ему не стоит лезть в чужие взаимоотношения. Наконец Цзюнь У вернул своё внимание Хуа Чэну: — Теперь, когда Сянь Лэ дал прямое согласие, я надеюсь, что наше соглашение с этого момента вступило в силу. — Конечно. — Оскалился в ответ Хуа Чэн. — Думаю, больше нам не о чем говорить. Цзюнь У издал звук, подозрительно напоминающий фырканье, и изящно поднялся с дивана, демонстрируя невероятную грацию и плавность, делающую его похожим на большого хищного кота. — В таком случае я пойду. — Я провожу тебя. — Произнёс Се Лянь, спешно поднявшись следом, из-за чего Жое едва не упала с чужого плеча и возмущённо зачирикала. Цзюнь У посмотрел на него, и, на этот раз действительно искренне улыбнувшись, с осязаемой нежностью в голосе выдохнул: — Спасибо, Сянь Лэ.

***

Разумеется, полученные от Цзюнь У записки для четвёртой двери, которые он безвозмездно отдал "Бедствию", были внимательно изучены, и из них Се Лянь с Хуа Чэном выбрали одну, на которой значилось: "Сако". «Сако» — это японская городская легенда, а также написанная по мотивам легенды одноимённая песенка. Точного толкования легенды не было — как и принято у легенд и мифов, в разных местах её предыстория и общий мотив в деталях разнится, однако примерное содержание было таким: Снежной ночью одну девочку переехало пополам машиной, бедняжка умерла в муках. Но всего через несколько дней кто-то написал о ней песенку. "Сатико, Сатико, зачем зовёшь себя Сако? Это так смешно. Ей так нравятся бананы, но не съесть их целиком, бедная Сако. Сако уедет далеко и забудет нас Сако, нелюдимая Сако." Поговаривают, автор песни вскоре умер насильственной смертью, при этом лишившись нижней половины тела. У песенки также была ещё одна, последняя строчка: "Ногу потеряла я, не отдашь ли мне свою?" По легенде, к тому, кто пропоёт эту песенку вслух, включая последнюю строчку, явится Сако и заберёт у несчастного ногу. Несмотря на не самое оптимистичное содержание, эта подсказка была достаточно подробной — по крайней мере, в ней чётко указано условие смерти. И Цзюнь У также поддержал этот выбор. К тому моменту до открытия двери оставалось всего три дня, и все эти три дня Се Лянь на всякий случай носил браслет на руке и никуда из коттеджа не выходил, даже засыпая в одежде и обуви, поскольку девушка, чья дверь и должна была вот-вот открыться, не могла точно сказать, когда это произойдёт. И вот, три дня немного нервного ожидания пролетели в мгновение ока. Се Лянь сидел перед телевизором и смотрел какой-то кулинарный канал вместе с Юйши Хуан, когда почувствовал изменения в окружающей обстановке. Оглядевшись и прислушавшись, юноша обнаружил, что остальные обитатели коттеджа исчезли. Он абсолютно осознанно, в отличие от первых своих походов в дверь, поднялся с дивана и открыл первую попавшуюся дверь, как и ожидалось встретив за ней уже знакомый коридор. Три из двенадцати дверей оказались запечатаны красными крестами. Се Лянь прошёл дальше по коридору, проворачивая все попавшиеся на пути дверные ручки, и остановился лишь тогда, когда услышал отчётливый щелчок. Железная дверь с тяжёлым скрипом открылась, и мир вокруг застил белый свет.