«Не спрашивай никогда, по ком звонит колокол: он звонит по тебе».
Шаг гулким, рокочущим, поглощающим пространство эхом отбивался от стального купола и утопал в его же стенах. Дождь монотонной дробью скачет по крыше и срывается вниз. Слабо горят белым светом лампы, иногда моргая от напряжения. Желтушные воспоминания о том далёком, зыбком прошлом, где когда-то он был счастлив, где звонкой, ласкающей мелодией переливался женский смех, пережимали грязным ногтем сонные артерии, заставляя хрипеть от боли, когда никто, как кажется, не видит, просыпаться в холодной, пустой постели после липкого беспокойного сна. Вздрагивать каждый раз перед хрустальным гробом полуживой жены, под неслышимый шелест крыльев ещё нерожденных бабочек. Она мертва глухо и боязливо шепчет остаток здорового смысла упоенного надеждой, однако разум искалеченный и воспалённый, продолжает жить в этом кошмаре. В кошмаре саморазрушения и ненависти, боли и страха. Безумная карусель погони за камнями с самого начала была бессмыслицей. Но для него – отдушина. Новый злодей – творение, на создание, которого уходили часы, и даже дни, за которыми он не замечал ход времени. Сам процесс затягивал, как затягивает покер, когда стоит очень вкусный куш, как уносит за собой волна безобразного удовольствия вовремя случайного секса.Но...
Всему свойственно закачиваться: азартный запал приводит к банкротству, и вот последнее имущество отбирают за неуплату, а петля затягивается на шее картёжника, партнер-однодневка с которым было так хорошо, оказался болен СПИДом, вся семья, знакомые, друзья отвернулись из-за невежества и отвращения, чувство одиночества и непринятия, сжирает изнутри и дорога самобичевания приводит в психдиспансер, а игра в злодея приводит к смерти, если не своей, то близких, но Агрест выиграл куш. Он собственными руками затянул любовную петлю на шее Санкёр, и по глупости, по случайности, медленно растерзал себя руками подростка. «У Санкёр больная глупая любовь, которая подставляет меня под удар. Но в тоже время, это спасает. На месте любой другой, она без проблем передала меня в руки власти, а те точно со мной формальности соблюдать не станут. » – мужчина горько скалится и жмурит глаза направляясь к свету. – Впрочем, возможно так будет лучше всем.. – выдыхает со свистом и болезненно корчится в лице. – Чёрт. – усиленные дозы морфина не помогали, а только вызывали зависимость. Боль физическая угнетала, и с каждым разом Агрест совершал все больше ошибок, медленно, но верно ведущих к его разоблачению. Он знал, что вся полиция Франции очень заинтересована в его личности. Как к нынешней, так и к прошлой. В лихие годы, когда ирокез казался протестом всему миру, а случайно разбитая в кровь чужая морда была целым достижением, когда тайком от матери выкуренная пачка сигарет была слаще сахарной ваты, а грузные копы заламывали руки до оглушающего хруста, разогнав пьяную потасовку. Его мать отбивала и заливала слезами порог полицейского участка их района, а самого Габи знала каждая тюремная крыса. Габриэль помнил, как мать с красными припухшими от бессонницы глазами, слёзно и набожно уверяла, что её сын хороший пай-мальчик, и такое никогда не повторится. Его отпускали так же легко, как легко пересчитывал начальник полиции ещё одну взятку от семьи Грассетте. Мать и сын возвращались домой по выученной за столько лет улице Шевалье де Сен-Жоржа и не доходя до прогоревшего цветочного магазина, уклонялись вправо и двадцать минут ходьбы через тенистую аллею с неработающим фонтаном, бесконечное петляние среди домов и вот – родная дверь, где ждал отец. – Габриэль почувствовал, как по спине пробежала дрожь от навязчивых неожиданных воспоминаний. Прошло время. Из Габи Грассетте, произошла метаморфоза в Габриэля Агреста. Уверенная акула дизайнерского дела, зажимающая конкурентов. Медовый месяц в Тибете. Случайно найденные талисманы из-за которых вся жизнь покатилась к чёрту. Внезапная смерть жены не давала покоя прессе, но деньги и власть, а так же связи с супругой мэра, прижали к полу чрезмерно любопытных детективов и журналистов к его личности, и внезапной пропаже жены и подозрительно большим поставкам кодеиносодержащих препаратов. Острая боль изнутри разрывала мышечные волокна на части. На лбу появилась холодная испарина. Сморгнув, внезапные слезинки несколько раз, Габриэль сделал несколько глубоких болезненных вдохов, судорожно опускаясь вниз на колени под нежный шелест крыльев тысячи белоснежный лепестков-бабочек. Пульсация в голове сводила с ума, а от частого дыхания накатывала тошнота. Обезумев от боли, желание жить было намного сильнее всех эгоистичных желаний Агреста. – Нууру, подними темные крылья – собственный голос показался до отвращения слабым и жалким. Квами, который не ощущал к хозяину теперь ничего, кроме ненависти, лишь на мгновенье, перед тем как сделать свою работу, бросил взгляд полный презрения и с тающей с каждым днём надеждой ждал спасения. Мягкая мгла облепила все тело, окутывая слабым холодом и Агрест закрыл глаза. Магия происходит, она здесь совсем рядом, но нет уже былого очарования, простая будничность, как завтрак в ровно в семь утра или чашка крепкого дьявольски горячего американо, каждые полчаса вовремя работы. С трудом встав на ноги, пошатываясь Габриэль с облегчением почувствовал, как боль ненадолго отступила. Единственное преимущество талисмана не только в возможности подчинять себе безвольных эмоциональных идиотов, но и приятный бонус в виде кратковременного улучшения здоровья. Все чаще и чаще образ альтер-эго становился спасательной капсулой, когда боль выламывала кости. Талисман на груди мелко задрожал. Бражник хищно ухмыляется, оголяя ряд идеальных задних коренных зубов. Очередная жертва, которая не смогла совладать с эмоциями, нахлынувшие из-за пустяка. Сосредоточившись мужчина почувствовал чье-то угнетающие чувство стыда в перемешку с задетой гордостью. «Подходящая жертва для разминки.» – вновь вступая игру, Бражник с достоинством выпустил очередную акуму. Совсем скоро заиграет правительственное оповещение, записанное несколько месяцев назад второпях, огромное количество полицейских патрулей будут введены в на улицы и весь Париж замрёт в молчаливом ожидании. Довольно кивнув самому себе Бражник задумчиво облокотился на трость. За боем наблюдать ему не хотелось, ведь надежд на нового злодея он не возлагал, план Габриэля был куда более грандиознее, продуманней, как он верил. Осталось только разобраться с небольшой загвоздкой и руки его будут развязаны. Скинув с себя трансформацию Агрест ощутил, как телу легко и спокойно. В душе вдруг зародилась мотивация и вера, что он сможет. Да, Габриэль действительно гениален и никакие подростки, военные, мэры, даже сам Господь, не смогут вырвать победу из цепких рук. Но это в будущем, а сейчас пора возвращаться в ателье, начинать работу над новым эскизом. Сложив руки за спиной мужчина неторопливо направился к лифту, но на полпути остановился. Мир вдруг разбился на миллионы кусочков режущих по роговице глаза ослепляя и погружая во тьму. Глухой удар тела об холодный пол. Булькающий хрип. Тишина. *** Одинокий корабль миролюбиво качался свинцовых объятьях Сены, приковывая взгляд случайных горожан. Солнце играло с речной мелкой волной, кидая счастливые блики. С корабля доносились возгласы и настройка музыкальных инструментов: дребезжат струны расстроенной гитары, из неловких, отвлёкшихся на не смешную шутку, девичьих рук со звоном на палубу летят барабанные тарелки, из синтезатора упорно выплывает кривой отрывок из Луной сонаты и весь это хаос сопровождался чьим-то счастливым смехом. – Извините, мадам Куффен, подготовка к концерту всегда такая экспрессивная? – Конечно, друг мой, вы ещё спрашиваете! – женщина всплеснула руками. – Они ещё детишки, но вы бы видели, как готовятся, те кто повзрослее. У нас так однажды басист чуть не утонул. – Анарка непринуждённо махнула рукой в сторону воды. – Вы его не услышали? Он слишком тихо звал на помощь? Женщина прыснула громовым смехом и хватаясь за металлический леер, била по нему со всего размаху кулаком, немного успокоившись, убрав выступившие слезинки большим пальцем, шутливо погрозила кулаком собеседнику, заставив того от неожиданности замереть. – А вы тот ещё шутник. Может бас и было слышно плохо, но сам басист визжал, как укушенная свинья. – Да, извините, неудачная шутка. – мужчина неловко улыбнулся и сложил пальцы в цепкий замок. – Да будет вам, – она по-дружески ткнула кулаком в мужское плечо. – Вы какой-то неправильный испанец. Слишком спокойный и интеллигентный. Где же врожденное веселье? Где же жгучий темперамент? Страсть? – с щелчком открыв бутылку с леденящим пивом Анарка лениво наблюдала за тем, какой мусор принесёт течение матушки-Сены. – Вы еще и святоша, не пьёте. – грустно цыкнув, она хотела ещё что-то сказать, как из каюты вдруг раздалась музыка из динамика выкрученного на полную, но звук внезапно оборвался, как и появился. – Как неожиданно, – мужчина взглядом покосился в сторону каюты. – Но зачем мне все это? Точнее, почему я должен подстраиваться под выстроенный кем-то шаблон? Да и знайте, все эти качества есть у вас. – осознав , что он ляпнул, мужчина в смущение поднял глаза на небо и с минуту молчал. – Просто у вас нет виски. Мадам Куффен на несколько секунд растерялась и от неожиданности чуть не уронила банку с пивом. – Что же, делать такие комплименты, пожалуй можете только вы. Поэтому верю, что вы знойный мужчина из жаркой Испании. – глаза Анарки хитро заблестели. – А виски достать проще некуда, сейчас устрою. – бодро развернувшись женщина, пританцовывая была остановлена жестом. – Благодарю за гостеприимство, но я не могу. Я же все таки учитель. А у вас – он указал пальцем вниз – Целая толпа моих учеников. – Ну хорошо, хорошо, знойный испанский мужчина, вы меня уговорили. Наслаждайтесь домашним лимонадом. – чокнувшись напитками мужчина нахмурился. – Пожалуйста, не называйте меня так. Обращайтесь, пожалуйста, по фамилии. – отпив немного лимонада он бросил нервный взгляд на экран телефона. «Тишина. Она меня убивает.» – подумал он и вернулся к разговору, чтобы как-то справиться с нервозностью с которой он живёт уже несколько недель. – А может по имени? Как вас можно ласково назвать? – притворно похлопав глазами Анарка от вида лица, в котором читались все оттенки удивления и смущения, засмеялась. – По фамилии, por favor. – испанский язык вошёл неожиданно, но приятно. – Так вы иногда используете свои словечки? Как очаровательно. – Если вас это как-то оскорбляет... – Нет-нет, все хорошо, не волнуйтесь. – мадам Куффен примирительно положила руку на чужое плечо. – Пожалуйста, никогда не беспокойтесь из-за языка. – Да, хорошо, estoy bien. – мужчина хотел было скинуть руку с плеча, но передумал. – И все же, мы говорили с вами, напомните, пожалуйста о чем? – М-м-м, – женщина задумалась. – Что у каждого и ребятишек ждёт прекрасное будущее. А какого мы обсуждали? Кажется, Агреста. – при упоминание об этом парнишке Анарка заметно погрустнела. – Да, жаль паренька. Но папаша, кажется, его добрее стал. Никогда не пускал на репетиции, якобы мы плохо на него повлияем – с каждым словом алюминиевая банка все сильнее сжималась в кулаке. – Но как видите он понял, что был не прав. – Эрнандес попытался успокоить взбесившуюся женщину, ведь мало ли куда может полететь несчастная банка. – Он же отпустил Адриана и вот, он здесь Шуберта, если я не ошибаюсь наигрывает. – Да, у парня талант. Думаю, единственное в чем ему повезло так это в том, что все дороги открыты. – женщина вздыхает, а в голове выплывают невесёлые моменты с юности. – Но это не совсем так. Сами подумайте ведь он кроме модельного агентства ничего не видел и не знает, а когда ему дадут свободу действий, все покажется ему чужим и неправильным, он уйдет туда, что ему ближе, роднее, безопасней. У нас получается замкнутый круг. – Очень интересно складывается и, что же, вы хотите сказать, что Адриан всю жизнь будет работать на своего отца? – Нет, послушайте, он очень мало знает об этом мире, да он очень умный и вышколенный в плане учебных знаний, но когда социум и общественные вопросы, то совсем беда. Я предлагаю вам, так как репетиции будут чаще, а значит и наш золотой мальчик тоже. Невзначай, так случайно рассказывайте о своей жизни, разбавляйте эту несчастную пудру в его мозгах. А там и до профессии дойдёт. – опустошив стакан, мужчина осторожно поставил его на столик. – Рассказать ему буквально о том, что если ты не играешь по правилам, то этот мир тебя поимеет? – удивлённо вскинув бровь женщина провела ладонью по макушке. – Странный вы. – Да. Именно так. – скользнув рукой по темной аккуратной бороде, Эрнандес продолжил с несвойственной ему холодностью в голосе. – А теперь о другом. Надеюсь, вы что-нибудь знаете. Анарка напряглась интуитивно подготавливая себя к тому, что в случае чего придётся перекинуть за борт гостя и подготовить для себя алиби.***
Парижские закаты сводили с ума своей красотой. Грозные облака плыли по небу, окрашиваясь в нежный розовый цвет, а воздух был наполнен невыразимой свежестью. Репетиция была окончена и все расходились по домам с приятной усталостью в плечах. – Спасибо за предоставленную информацию, мадам Куффен. – Эрнандес в знак благодарности сделал быстрый полупоклон. – Да, конечно, не за что. – Анарка выглядела устало и обескураженно. – До свидание, мадам, надеюсь, наш с вам разговор вас не утомил? К Анарке стал возвращаться былой запал и чувство куража отходило на второй план. Возмущение кипело в крови и только она открыла рот, чтобы несколько красивых слов прилетели в эту испанскую наглую морду, как в северной части Парижа раздался оглушительный грохот. Взывала система оповещения, принуждая граждан сидеть дома и не высовываться на улицу, пока ситуация не будет взята под контроль. Франция замерла и вновь вложила миллионы жизней в руки детей.