Яблочный аромат прошлого...

      Ловкие пальцы крепко держали тонкие спицы, что складывали тянущуюся нить в петли, из петель выстраивались ряды, а из рядов состояло мягкое полотно насыщенного темно-серого цвета, под цвет его глаз. Подарок Тиллю на Рождество.       Послеконцертные страсти улеглись, события понемногу стали забываться, а эмоции утратили свою остроту и яркость. Все вернулось на круги своя, и жизнь стала на привычные рельсы. Линдеманн пропадал на съемках и записях, а Тина занималась своей работой, они продолжали мирно и комфортно сосуществовать не мешая друг другу.       Зима пришла в Берлин в сопровождении дождя и пронизывающего ветра, над городом висели тяжёлые тучи, и находится на улице дольше десяти минут было просто невыносимо. Впрочем, в пригороде было не лучше. Тина захандрила. Она не любила дождь и слякоть, эта погода неизменно напоминала о тяжёлых годах, проведенных в детском доме, а потом в интернате, где от холода и сквозняков невозможно было спастись. Она постоянно мёрзла и болела. Зима в Берлине мало чем отличалась от зимы в Москве.       Чтобы как-то отвлечься и развеяться она и придумала затею с подарком Тиллю. Такие занятия всегда успокаивали ее и уводили прочь от ненужных мыслей. Но не в этот раз. Чтобы не промахнуться с размером, девушка утащила свитер из шкафа Линдеманна. Тот, конечно, ничего не заметил, но предмет его гардероба ужасно ее смущал, и отвлечься не получалось.       Спицы в ее руках тихо звенели, словно крошечные колокольчики, металл бликовал маленькими искорками, а в голове копошились мысли, иногда логичные, а иногда совершенно противоречащие друг другу. Она вспоминала день, когда Пауль и Рихард приехали спасать друга от последствий вечеринки. Тогда воспоминания были ещё чересчур свежими, и находиться в компании музыкантов ей было сложно. Она закрылась у себя, пытаясь сдержать слезы, но уединение продлилось недолго, в дверь постучали.       - Можно? - На пороге стоял Рихард. - Я решил убедиться, что с тобой все в порядке.       - Со мной все в порядке. Кофе будешь? - Не дожидаясь ответа, она поставила на огонь турку, а перед своим гостем пепельницу. Щёлкнула зажигалка, по кухне поплыл запах дыма, смешиваясь с ароматом кофе. Тина посмотрела на длинные музыкальные пальцы с черным маникюром, что изящно сжимали сигарету. Ей казалось, что она попала в какой-то абсурдный сериал. Над туркой стремительно поднялась пена, девушка успела выключить газ, но тонкая струйка напитка умудрилась стечь по стенке, тёмно-коричневый капли упали на белый металл.       - Черт... - Рихард затушил сигарету, оторвал от рулона бумажное полотенце и аккуратно вытер плиту. Усадил Тину за стол и разлил кофе по чашкам.       - Ты злишься?       - Я не злюсь.       - Заметно. Ты злишься, потому что он оказался не таким, как ты думала. На самом деле все просто. Тебе нужно определиться, чего ты хочешь и понять, или он может тебе дать именно это. Тогда ты точно будешь знать, что делать.       Понять и определиться было сложно, поэтому Тина просто отпустила ситуацию и старалась держаться в стороне, не вторгаясь в чужое личное пространство. Да и Тилль дома появлялся редко, она скучала, но понимала, что это к лучшему. Было поздно, сложив свою работу, она пошла спать, продолжая прокручивать в голове все случившееся с ней.       В крепкий утренний сон ворвались странные звуки, скрежет был похож на металлический, ритмичный и громкий. Тина с трудом разлепила глаза, которые тут же резанул яркий свет. Это было странно, обычно утро было хмурым и пасмурным. Может она проспала? Часы на прикроватной тумбочке показывали шесть утра. Что за черт?       Накинув на плечи теплый плед, она подошла к окну и замерла. От серой, депрессивной действительности не осталось и следа. Все вокруг, сколько было видно глазу, укрылось плотным, белым покрывалом, с неба валил снег. Двор было не узнать. На крыше соседнего дома, фонарях, воротах и столбах, на молодых деревцах и низких кустах, везде-везде были нарядные снежные шапки.       Сердце скакнуло вниз, а потом резко вверх, внутри зашевелилось внезапное ожидание чуда. Тина прижалась носом к холодному стеклу и увидела источник странных звуков - посреди двора стоял Тилль и огромной лопатой откидывал снег с дорожки. На нем был светлый свитер с высоким горлом, темные джинсы и тяжёлые ботинки. Изо рта вырывались облачка пара, он нетерпеливо откидывал челку, падающую на лоб. Зрелище было абсолютно невероятное. Рихард говорил, что она злится, потому что Тилль оказался не таким, как она думала. А какой он, кто-нибудь вообще знает?       Линдеманн ловко управлялся с лопатой, чувствуя, как от напряжения гудят мышцы. Физические нагрузки всегда были лучшим средством от хандры и дурных мыслей. Ему опять не спалось. Он спустился вниз в поисках сигарет, которые оставил вчера в куртке. Вернулся домой далеко за полночь, уставший и злой, как черт. Новый материал продвигался плохо. Все были задолбанные и вымотанные, а впереди ещё вторая часть тура. Рихард чудил и требовал внимания к своей царственной персоне, Ландерс огрызался, пытаясь присадить коллегу. Опасаясь, что надает по зубам обоим, Тилль оставил их самостоятельно разбираться в своих высоких отношениях, и уехал домой.       В доме горел свет, но Тины не было, ушла к себе не дожидаясь его возвращения. Он долго не мог уснуть, хоть и думал, что вырубится сразу, как только голова коснется подушки. А утром пошел снег. Тилль стоял у окна с чашкой кофе и сигаретой и ощущал внутри себя какое-то странное, давно забытое ожидание чуда. Скоро Рождество.       Тина вышла на порог и зажмурилась, ярко-белый свет слепил глаза, а снег искрил и переливался, будто усыпанный алмазной крошкой. Морозный воздух врывался в легкие, освежая и прогоняя сонливость, наполняя организм бодростью и непонятной, необоснованной радостью. Тилль даже не увидел ее, он почувствовал на себе взгляд и обернулся.       - Разбудил? Я не хотел, извини. - Она подошла ближе, осторожно переступая по скользкой дорожке. Ещё не до конца проснувшаяся, темные глаза все ещё тусклые от недавнего сна, на щеках лёгкий румянец. Она куталась в объемную куртку и смешно морщила нос, когда на него попадали снежинки. Забавная и странная, похожая на маленькую птичку, совсем не идеальная и не стремящаяся такой быть. Она была настоящей и искренней и именно этим и подкупала. Дойдя до него, потрогала пальцем ручку лопаты, от этого безобидного движения Тилля почему-то бросило в жар.       - Снег пошел. - Ему стало смешно. Она сегодня просто мисс Очевидность. Точно не проснулась.       - Может поспишь ещё? Рано совсем, я обещаю не шуметь. - Тина посмотрела в его смеющиеся глаза и нахмурилась.       - Что смешного?       - Ты смешная. - Он продолжал веселиться, не ожидая подвоха, но через секунду заорал, почувствовав за шиворотом холодный снег, который тут же расстаял и потек по спине тонкой струйкой, попадая за ремень брюк. - Ах ты ж...       Она рванула в сторону, предчувствуя расправу. В спину прилетел первый снежок, следом ещё и еще. Бежать по рыхлому снегу было сложно, мешал смех, что неудержимо рвался изнутри. Обернуться было страшно, она почувствовала, как ее дернули за край куртки и через мгновение оказалась на земле. Точнее не на земле, на земле оказался Тилль, а она на нем, прижата к сильному телу.       - Долетался, воробушек? Теперь ты мне ответишь за все. - Ей совсем не было страшно, а было весело и хорошо. Он перевернул ее на спину и зачерпнув пушистого снега, потрусил ладонью над лицом. Убежать не получится, а если умирать, то с музыкой. Тина тоже зачерпнула снега и пробравшись рукой под его свитер, прижала ладонь к теплой спине. Снег моментально расстаял, и пальцы скользнули по влажной коже. Дыхание сбилось, на нее в упор смотрели потемневшие серо-голубые глаза.       - Ты маленькая, коварная птичка. - Он рывком поднялся на ноги, помогая встать ей. На ногах держаться было трудно, Тину качнуло и она чуть не завалилась обратно в снег, в последний момент ухватившись за Линдеманна. Он был большим и теплым, под мягкой тканью свитера гулко билось сердце, дыхание срывалось с губ морозными облачками, а в темных волосах путались снежинки вперемешку с прозрачными каплями уже расстаявшего снега.       - Осторожно, не упади. - Он одной рукой прижал ее к себе, стряхивая с черно-красных волос снег. - Идём в дом.       Тилль поднялся наверх, его свитер был уже насквозь мокрым. Тину спасла куртка, пристроив ее на вешалку, девушка пошла на кухню, размышляя по дороге, что это все значит. Ничего толкового она не придумала и махнув на это дело рукой, принялась готовить завтрак. Душевный подъем никуда не делся, настроение было подходящим. Может зря она пытается разобраться, запутываясь все больше и больше. Ей хорошо и спокойно, рядом есть близкий человек, пусть близость только с ее стороны, ну и пусть. Ей никогда в жизни, ни с кем не было настолько легко и уютно. Никакие неопределенные чувства и призрачные перспективы не стоят того, чтобы потерять все это.       Когда на кухне появился Тилль, там уже вовсю пахло кофе, шоколадом и теплой выпечкой. Он зажмурился от удовольствия, наблюдая, как ловко Тина сворачивает тонкий блинчик, прячя внутри начинку из фруктов и шоколадной пасты. Он вдруг понял, что все его заботы и проблемы с группой остались где-то за пределами этого дома, вне этой светлой кухни, которая вдруг стала обжитой и уютной, хотя кардинально ничего не поменялось. И ему не хочется бежать из дома, убивая время в студии, пока остальные наслаждались обществом близких людей. Ему не нужны вычурные рестораны и сумасшедшие вечеринки. Ему спокойно и комфортно здесь. Эта мысль стала для него открытием на грани откровения и натолкнула на идею, от которой стало хорошо и тошно одновременно.       - У тебя какие планы на сегодня? - Тина продолжала заниматься обычными утренними делами и просто пожала плечами, не ожидая никакого подвоха.       - Ничего особенного. Есть какие-то пожелания? - У него была тьма пожеланий, в некоторых он боялся признаться даже себе.       - Я бы хотел, чтобы ты поехала со мной за покупками, если ты не против, конечно.       В прогретой машине уютно и тепло, пахнет кожей и табаком, а за окном необъятная, снежная пелена. Тилль уверенно держит руль и время от времени поглядывает на Тину, солнцезащитные очки скрывают от девушки эти взгляды, она улыбаясь смотрит в окно и машет головой в такт музыке. Автомобиль выезжает из пригорода, за окнами проносятся заснеженные улицы Берлина. Сейчас этот город прекрасен, как никогда. Центр города уже нарядно-праздничный, прохожие улыбаются и совсем непохожи на серьезных, чопорных немцев. Линдеманн аккуратно паркуется и открывает пассажирскую дверь.       - Приехали.       - Куда приехали? - Она ожидала поездки в супермаркет, или торговый центр, но у Тилля были другие планы. Он помог ей выйти из машины и повернул к себе спиной.       - Смотри сама. - Внутри затрепыхалось сердце, и ожил маленький ребенок, что все ещё верит в волшебство и не растерял веру в людей. На огромной площади кипела людским потоком, звучала музыкой и тонким перезвоном колокольчиков, распространяла головокружительные ароматы, отзывалась смехом и счастливыми голосами берлинская рождественская ярмарка, в центре которой искрилась и переливалась тысячами огней огромная елка. Тина не верила своим глазам.       - Ты сказал, мы едем за покупками. - Ее глаза перебегали с ёлки на нарядные домики, улыбающихся людей, светящиеся гирлянды, отражали множество огней и были просто невероятными.       - Мы приехали за покупками, у меня нет ни ёлки, ни украшений, один я с этим не справлюсь. - Он опустил очки на глаза, накинул на голову капюшон и взял Тину за руку. - Не потеряйся.       Это была настоящая рождественская сказка. Чудо, которого у нее никогда не было. Она крепко сжимала большую, теплую ладонь, словно боялась упустить даже мизерную частичку его тепла. А Тилль уверенным шагом продвигался сквозь толпу, разглядывая прилавки и принюхиваясь к ароматам, что витали над ярмаркой. И Тина вдруг увидела во взрослом, большом мужчине маленького мальчика, если не недолюбленного, то точно недопонятого. Они вышли к огромной палатке, где торговали елочными игрушками.       - То, что нужно. Выбирай. - Она смотрела на все это рождественское великолепие, ещё не до конца веря, что это происходит с ней. Осторожно начала перебирать украшения, боясь уронить, словно это были не стеклянные побрякушки, а бог весть какое сокровище.       - А сколько нужно? Елка большая будет?       - Сколько хочешь, ёлка будет огромная. - Она посмотрела на яркие прилавки, потом на Тилля и вдруг поняла, он делает все это для нее. Сам он вполне может обойтись без ёлки и прочей атрибутики, ну раз в его доме всего этого нет.       - Вам помочь? - Красивая девушка в наряде рождественского эльфа, появилась буквально из ниоткуда. А Тина все так же неловко стояла у прилавка, пытаясь совладать с волной трепета. Тилль оказался проворнее.       - Конечно, помогите. Нам нужны украшения на большую ёлку, очень большую. - Он развел руки в стороны, чтобы показать насколько большой будет елка. Девушка-эльф улыбнулась.       - Вы хотите украшения в каком-то определенном цвете, или стиле? - И тут ожила Тина, словно очнувшись от странного столбняка.       - Мы хотим, чтобы украшения были в цветовой гамме огня.       - Огня? Я думаю, что смогу вам помочь. - С ловкостью профессионального фокусника продавщица начала доставать ящики, коробки, коробочки, прозрачные тубусы и пакеты. Огромные шары и мелкие шарики, бусы и гирлянды, затейливые огоньки и маленькие свечки - все это горело, светило и переливалось разными оттенками красного, оранжевого, жёлтого и золотого. Вскоре у ног Линдеманна стояло несколько огромных ящиков. Тина подошла к нему, осматривая все это богатство.       - Как мы это дотащим до машины? - Их персональный эльф хитро улыбнулась.       - Вам поможет наш Рудольф. Рудольф... - Заорала она, и из недр павильона выскочил парень в красном свитере и со светящимися рожками на голове.       - Минутку, только куртку надену.       - Вот видите, все просто. А это вам подарок от меня. - Она вытащила руку из-за спины и протянула над их головами, встав на носочки. Тина подняла голову и увидела зелёные ветки, перехваченные алой лентой. - Это омела, вы знаете, что нужно делать.       - Ты и правда не знаешь? - Она не знала. Пользуясь ее замешательством, Тилль наклонился и осторожно прикоснулся к ее губам своими. - Есть рождественская традиция, если кто-то стоит под омелой, нужно поцеловаться. - Он выдохнул фразу прямо ей в губы и отстранился, а девушка весело протянула ей веточку.       - Это вам на удачу. Пусть ваш огонь горит ярко...       Они возвращались домой, когда на город уже опустились сумерки. Тина задремала на переднем сиденье, утомленная шумом, суматохой и непривычным разнообразием. Притормозив на светофоре, Тилль повернулся к ней. Абсолютно спокойное лицо, еле заметно подрагивают веки, а пальцы продолжают сжимать хрупкие, темно-зеленые веточки. Сзади нетерпеливо просигналили, светофор горел зелёным и судя по всему, давно.       Машину они разгружали вместе, весело и долго. Покупок оказалось неожиданно много. Апофеозом была громадная елка, привязанная к крыше. Тина засунула нос в бумажный пакет, который держала в руках и с удовольствием вдохнула. Все как нужно - запах мандарин, хвои и никаких яблок, не сегодня.       В гостинной сразу же воцарился праздничный бардак. Вокруг валялись ящики, упаковки и пакеты. Тилль устало упал на диван.       - Кофе? - Они выпили неимоверное количество горячего шоколада, глинтвейна и съели просто прорву сладостей, но впереди было ещё много работы. Когда Тина вернулась с двумя чашками, Линдеманн уже установил елку на деревянной подставке. Он дёрнул верёвку, и дерево раскинуло пушистые ветки, мгновенно распространяя по дому терпкий хвойный аромат. Она действительно была огромной, самая большая, какую они смогли найти на ярмарке. Девушка подошла и погладила тонкие иголки. Она никогда не видела такой шикарной ёлки, дерево было красивым даже без украшений.       - А почему огонь?       - Что?       - Почему ты выбрала цвет огня? - Вопрос застал ее врасплох. Она не могла сказать правду, что он ассоциируется с огнем, что он умеет зажигать огонь не только на сцене.       - Это красиво.       - Тогда мы можем ее просто поджечь. Эффектно, но недолговечно.       - Санта Тилль с огнеметом, кофе остынет.       Елка, из просто дерева, постепенно превращалась в рождественское чудо. Тина распаковывала коробки и доставала оттуда игрушки и гирлянды. Сначала в ход пошли большие шары, они бликовали, отражали свет в тонком стекле и действительно были похожи на огненные. Маленькие шарики весёлыми искорками вспыхивали на зелёных ветках. Золотистые бусы свисали, будто тонкие струи пламени. А когда работа была закончена, все ящики и упаковки убраны, Тилль погасил свет.       - Готова? - Щёлкнула кнопка, и на ёлке зажглись мириады крошечных огоньков. Теперь она действительно была похожа на огненный факел. И поджигать ничего не нужно. Оставшиеся гирлянды нашли свое место на окнах и перилах лестницы. Вскоре весь дом заиграл маленькими огоньками, что приветливо подмигивали, добавляя уюта и радостного предвкушения. Бытует мнение, что ожидание смерти, хуже самой смерти. В противовес ему, ожидание праздника, могло быть лучше самого праздника.       - Последний штрих. - Тина подхватила со столика омелу и попыталась прикрепить ее над входной дверью. Ее роста было явно недостаточно, а стремянку они уже убрали.       - Я помогу. - Рядом оказался Тилль, он легко закрепил украшение над входом, и они опять оказались стоящими над омелой. Он указал на нее взглядом и улыбнулся.       - Теперь ты знаешь, что нужно делать. Нарушать рождественские традиции нельзя ни в коем случае.       Тина сделала шаг навстречу и посмотрела в улыбающееся лицо. Он больше не казался ей угрюмым и будто вытесанным из камня, как в первую встречу. Четкие, правильные черты лица были красивыми, мужественный профиль совсем не вязался с чувственными, резко выделяющимися на фоне остального лица, губами. Волосы падали на глаза, которые теперь напоминали не наледенение на каменных уступах, они были похожи на чистое небо ранней весной, которое звенит чистотой и ожиданием тепла и бескрайней синевы.       Ещё шаг. Тонкая, прохладная ладонь ложится на горячую щеку. Осторожно проводит по отросшей за день щетине, которая приятно царапает кожу. Замирает. Дыхание замедляется, а сердце наоборот, просто норовит вырваться на волю, избавившись от плена грудной клетки. Совсем близко. Она осторожно целует краешек губ, не решаясь на большее. Он выдыхает. Глаза смотрят настороженно и внимательно, будто хотят заглянуть внутрь и узнать, что скрывается за ненужными рамками и условностями. Момент крайнего напряжения, ещё чуть-чуть и полетят искры, тут уже никакой пиротехнический опыт не поможет. Краем сознания Тилль улавливает тихую трель.       - Телефон... - Ее голос еле слышный и хриплый. Эта хрипотца переворачивает все внутри, связывает все мысли и эмоции внизу живота, превращая в крепкий, болезненный узел.       - Что?       - У тебя звонит телефон. - Только миг, а ее уже нет рядом. Проклиная звонившего, а заодно и создателей дьявольского гаджета, Тилль не без труда нашел телефон.       - Что? Какая песня? Какой риф? Вы с ума там сошли? Аааааа, вы консенсус нашли. Ну валяйте ваш консенсус. Нет, в студию я не поеду. Хорошо. - Он обречённо нажал на отбой и поискал глазами Тину, она забралась с ногами в его любимое кресло и не мигая смотрела на елку.       - Тебе нужно ехать?       - Нет, но есть и плохие новости. Они едут сюда. Причем все.       Все ворвались в дом буквально через час. В гостинной сразу стало тесно. Пакеты, коробки, чехлы с гитарами и шесть не самых маленьких мужчин, будто уменьшили пространство, наполняя его голосами и смехом. И все, как один, уставились на елку, а потом на Тилля.       - Идите в задницу. - Прокомментировал он и потащил тяжёлые пакеты на кухню.       - Маленькой ёлочке холодно зимой. Из лесу ёлочку взяли мы домой... - С сильным акцентом, смешно коверкая слова, но на понятном русском языке затянул Ландерс. Тина уставилась на него круглыми от удивления глазами.       - Пауль? - Он привычно улыбнулся, сверкнув глазами.       - Я целый год жил в Москве.       - Ну сейчас начнется ностальгия по детству и квасу на улице. - Рихард закатил глаза, расчехляя гитару.       - Не слушай его. Ты сегодня не сбежишь от нас?       - Не сбегу, но мне нужно приготовить ужин. - Ей стало страшно. Чем кормить такую ораву? В холодильнике полно продуктов, но это шесть здоровых мужиков.       - Никаких ужинов. Кто устраивает вечеринку, тот платит за еду. Признавайтесь, чья это была идея? - Четыре руки дружно указали на клавишника.       - Флаке, с тебя пицца.       Когда все идеи и наработки были продемонстрированы, откорректированы и отредактированы, ожил домофон, привезли пиццу. Тина уставилась на десяток огромных коробок.       - Вы это все съедите? - Места на диване и креслах было мало, и компания обосновалась на полу, прямо возле елки.       - Я ем, как птичка. - Заявил Рихард, нелогично прицеливаясь на самый большой кусок.       - Ага, птичка-пеликан, который рыбу целиком заглатывает. - Раздался дружный ржач. В доме было тепло, а за окном разгулялась настоящая метель. Круглая луна пробивалась сквозь тяжёлые тучи и заглядывала в окно, подмигивающее огоньками гирлянд, словно любуясь веселой компанией, подслушивая задорный смех и звон бутылок.       Вскоре коробки опустели, но никто не торопился расходиться. Такой простой вечер, когда можно расслабиться, ничего не опасаться и ни о чем не думать, был теперь редкостью, а следовательно роскошью.       - Предлагаю сыграть в игру.       - Шнай, только не это, не начинай. - Тилль указал взглядом на Тину и показал ударнику кулак. Криса это нисколько не смутило.       - Играешь с нами? - Девушка с любопытством оглядела компанию.       - Правда, или действие. Но у нас свои правила. Тилль, открывай сундук с сокровищами. - Линдеманн вышел на кухню и вернулся с двумя бутылками текилы, солонкой и тарелкой с кружочками лимона.       - Итак, правила простые. Мы раскручиваем бутылку, на кого она укажет, тот вытаскивает бумажку, где указано, правда или действие. Тот, кто крутил бутылку, задаёт вопрос, или задание. Если они неприемлемы, участник выпивает рюмку текилы. Кто первый упал, тот проиграл.       - Офигеть, как весело. Прикольные вы ребята. - Тина почесала затылок, прикидывая, чем ей грозит подобная игра. Ну максимум похмельем. Она махнула рукой.       - Играем.       - Я начинаю.       - Почему это ты?       - Потому что я придумал играть, значит мне водить. - Шнайдер показал Рихарду язык и раскрутил бутылку. Тине было весело. Детский сад какой-то, ну или пионерлагерь. Горлышко бутылки остановилось на ней. Она пошуровала рукой в коробочке и вытащила бумажку.       - Действие. - Барабанщик хитро прищурился.       - Поцелуй того, кто из нас тебе больше всего нравится. Только никаких поцелуйчиков в щеку. - На нее уставились шесть пар глаз. Она посмотрела на всех по очереди, потом на наполненную рюмку, привстала и под офигевшие взгляды, накрыла губами губы клавишника. Тот даже не дернулся. Поцелуй длился секунду, но повисшая тишина была просто гробовой. Тина вернулась на место и рассмеялась.       - Флаке, ты сегодня мой герой, если бы ты не притащил их сюда, я бы никогда не узнала, какие они придурки. - Она показала язык Шнаю и раскрутила бутылку, горлышко указало на Рихарда.       - Правда. - Опять все смотрели на нее, ожидая, что она спросит. Думают, что отделается банальными вопросами?       - Ты когда-нибудь целовался с мужчиной? - Круспе поднял свою рюмку, вдохнул пары алкоголя, а потом посмотрел ей в глаза и облизнул губы.       - И не только целовался. - Рюмка вернулась на место.       - В смысле?       - Игра предполагает только один вопрос. - Он подмигнул и раскрутил бутылку.       Время перевалило за полночь. У Тины уже сводило скулы от смеха, и болел живот. Флаке, катающий на спине Шнайдера. Ландерс рассказывающий новогодний стишок, сидя на коленке у Тилля, словно тот был Дедом Морозом. Тилль декламирующий, стоя на табуретке. Стишок был неприличным, но общей картинки это не портило. Оливер, рассказывающий о первом сексе с фанаткой, со всеми подробностями, даже не покраснел, краснела Тина. Бутылка в очередной раз указала на Круспе.       - Действие.       - Выпить текилу по всем правилам, но без помощи рук. - Разулыбался Олли.       - Без помощи своих рук? - Тина смотрела на Круспе, не понимая, в чем подвох, он мог просто выпить и не заморачиваться.       - Он не привык сдаваться, сейчас будет представление. - Шепот и теплое дыхание опалили ее шею. Тилль сидел совсем близко. Его бедро, обтянутое плотной тканью джинс, касалось ее бедра. Его рука у нее за спиной.       - Представление?       - Сейчас увидишь сама. - Он напрягся, настал момент истины. Эта игра из простого развлечения давно превратилась в своеобразную проверку. Не для фанаток, которым было все равно, они приходили в восторг, что бы им не демонстрировали. А для тех, кого подпускали ближе, или хотели подпустить, точнее впустить в узкий дружеский круг, где не существовало барьеров и запретных тем.       Тина играла легко и азартно, не смущалась и не возмущалась, пытаясь построить из себя леди. Многие игравшие с ними, покидали игру уже на втором круге, обзывая их грязными извращенцами, под дружный хохот оставшихся участников игры.       Тем временем Рихард поманил к себе Ландерса. Пауль, улыбаясь, как чеширский кот, расстегнул две пуговицы на рубашке, окунул палец в рюмку и провел по плечу, оставляя влажную дорожку. Присыпал дорожку солью и поманил Круспе. Тот сел за спину друга и слизал соль с его плеча, смотря только на Тину. Потом выпил из рук Пауля и выцепил из его губ дольку лимона, которую Ландерс держал зубами.       - Готово. - Зазвучали дружные аплодисменты.       - Ну вы и извращенцы. - Тилль разочаровано закрыл глаза и убрал руку, чтобы не мешать девушке встать. - Но это так мило. Может вы поженитесь? - От раската хохота вздрогнула, казалось, даже луна. Рихард отсмеялся и закурил.       - Эй, ты там не придумывай ничего только. Договорились? - Тина чуть не каталась по полу от хохота, было действительно забавно. Хотя, в какой-то момент в голове мелькнула шальная мысль. Уж очень гармонично и естественно все выглядело. Рихард раскрутил бутылку и она указала на Тилля.       - Действие. - Круспе прищурил один глаз и хищно посмотрел на Тину, которая пыталась унять рвущийся наружу смех.       - Мы все знаем хороший метод выбить глупые мысли из женской головы. Поцелуй ее.       Смех пропал сам собой. Она посмотрела на Рихарда, а потом на Тилля. "Чеееерт... Да выпей ты эту текилу, тебе и от бутылки ничего не будет..." Додумать мысль она не успела, почувствовав его губы. Все мысли, глупые и умные, мгновенно вылетели из головы, как и то, что на них не отрываясь смотрит пять пар глаз. Плевать. Она обвила руками его шею, погладила коротко выстриженный затылок и разомкнула губы ему навстречу, почувствовав, как горячий, влажный язык осторожно притрагивается к нижней губе, словно пробуя на вкус, а потом стремительно проникает в рот, сплетаясь с ее языком, задавая ритм и начисто лишая возможности дышать.       - Кажется, доигрались... - Присвистнул Рихард, улыбаясь и опрокидывая в себя очередную порцию текиллы...