Яблочный аромат прошлого...

      На подоконнике стояла массивная черная шкатулка. Четкие, острые углы будто охвачены языками пламени. На крышке логотип группы, уже привычный и знакомый, только с небольшой поправкой - на одной из вершин изображена маленькая птичка.       Тина провела ладонью по гладкому дереву, чувствуя кожей контуры изображения. Подарок на Рождество от Тилля. Когда и где он сделал эту вещь, она даже представить не могла. Как и то, сколько в этом человеке граней и талантов. В шкатулке лежал кулон, странной формы прозрачно-дымчатый камень, со скрытым внутри пламенем, которое вспыхивало то ярче, то тускнело, а то и исчезало вовсе, в зависимости от освещения. Она так и не поняла - это невероятная работа природы, или рукотворная вещь, но украшение было невероятным. Линдеманн сам застегнул крошечный замочек на шнурке. От его прикосновения по коже побежали мурашки, пламя разгоралось не только в черном камне.       Девушка дотронулась до кулона, который носила не снимая. За окном было серо и туманно, от белоснежного покрова давно не осталось и следа. Словно невидимый чародей, что принес все это волшебство, собрал пожитки в сундук и убрался восвояси до следующего года. Было грустно. Тилль уехал на гастроли, оставив только воспоминания. И хоть они и были светлыми и радостными, но от них щемило сердце и хотелось плакать.       Она как-то сразу привязалась к нему, почувствовав поддержку и бескрайнюю доброту, скрытую за суровой оболочкой. Наверное, это было глупо, но находясь рядом, Тина ощущала, будто нашла родного человека. С Андреем такого ощущения не было, как и чувства абсолютной защищенности. Она успокоилась, расслабилась и наконец ощутила ту радость обычной жизни, которой у нее не было никогда. Когда живёшь в постоянном напряжении, ожидая подвоха и очередной подножки от кого угодно, трудно радоваться. В окружении Тилля и его друзей хотелось смеяться, играть в глупые игры, слушать музыку и веселые истории. Все, что угодно, только не грустить. Они были искренними, открытыми и прямолинейными, не боялись идти напролом и говорить правду в глаза.       Вечер, проведенный в их компании, укрепил это мнение и принес уверенность, что в ее жизни появились люди, на которых можно положиться. Это чувство было очень зыбким и неуверенным, но грело душу, даже если и было преувеличенным. Они просидели тогда почти всю ночь, так и не определив ни победителя, ни проигравшего. А на следующий день Тина боялась посмотреть Линдеманну в глаза, вспоминая их поцелуй. Тилль вел себя как обычно, и она расслабилась. В конце концов, это была просто игра. Их планеты были совершенно разными, но попадая на одну орбиту, приобретали чувство комфорта и уюта, привнося другому именно то, чего ему не хватало.       Утро в преддверии Рождества было снежным, как и предыдущие дни. Тина сидела в маленькой комнатке под крышей и смотрела на мигающие огоньки. В ее кладовке нашлась небольшая искусственная ёлочка и целый ящик украшений. У нее было несколько свободных дней, куда деть это время и чем заняться, она совершенно не представляла, вот и залипала на мерцающие огоньки и плавно падающий снег. Подарок для Тилля был готов и красиво упакован. Осталось дождаться его отъезда и положить пакет под елку.       В том, что он уедет, Тина не сомневалась ни секунды. Вечеринки, клубы, рестораны... Берлин просто гудел праздничным настроением. Жаль, что у нее нет никаких друзей, с которыми можно было бы провести этот вечер, избавившись от одиночества и не думая, в чьей компании встречает праздник Линдеманн. Свет от огоньков как-то странно поплыл, девушка сжала зубы и с силой надавила на глаза, как будто пытаясь затолкать обратно, рвущиеся наружу слезинки. Нос защекотало знакомым и ненавистным ароматом, сладко-приторным, с едва уловимой кислинкой. Глухо, будто сквозь толщу воды, завибрировал телефон. Тина открыла сообщение и перечитала несколько раз, не веря тому, что видит. Тилль писал, что ждёт ее сегодня на праздничный ужин.       Ровно в семь в дверь постучали. Линдеманн открыл и замер на пороге, разглядывая свою гостью. Яркая, оригинальная прическа, макияж, подчёркивающий природную красоту тонких, правильных черт лица - это он уже видел, а вот лицезреть Тину в платье ему ещё не доводилось. Мягкая, черная ткань ненавязчиво облегала плавные изгибы тела, длинные рукава подчеркивали изящность рук, юбка заканчивалась чуть выше колена, открывая взору стройные ноги. Полностью закрытая, с высоким горлом одежда будоражила воображение, ярко рисуя то, что скрыто под уютным трикотажем.       Тина долго не решалась на этот шаг, но поразмыслив, что всё-таки праздник, достала из шкафа любимое платье и давно забытую косметичку. Она хотела быть смелой и решительной? Хотела. Сегодня ей представилась потрясающая возможность.       - Привет. - Губы, красиво очерченные алой помадой, тронула лёгкая улыбка. Тилль совсем завис, растеряв всю свою уверенность, продолжая держать девушку на пороге. - Веселого Рождества. - Наконец-то до него дошла абсурдность ситуации, он посторонился, пропуская свою гостью в тепло и свет, и захлопнул дверь, оставляя за порогом колючий, морозный ветер и снегопад.       - Отлично выглядишь, тебе очень идет.       - Спасибо, ты тоже. - Это была правда. Ему невероятно шла черная рубашка, которая плотно облегала широкие плечи. Зачесанные назад волосы открывали лицо, подчёркивая брутальную красоту. Из укладки то и дело выбивались непослушные пряди и падали на высокий лоб. Тина чуть не била себя по рукам, чтобы не подойти ближе и не поправить своенравные волосы.       Чтобы хоть как-то отвлечься, она подошла к ёлке и положила под нее свой подарок, заметив под деревом ещё одну коробку, упакованную в праздничную обертку. Тилль наблюдал за ее манипуляциями, стараясь не сосредотачиваться на том, как натянулась ткань ее платья, когда девушка наклонилась. Ему нужно срочно переключиться, долго он так не выдержит.       Его тянуло к ней с просто невероятной силой. Никакие другие девушки не могли отвлечь от мыслей о Тине. Мысли были очень конкретные и прямолинейные и мешали ему спокойно спать по ночам. После их поцелуя во время игры, все усугубилось. Он мог легко махнуть порцию текилы и проигнорировать коварное желание Рихарда, но не смог отказать себе в маленькой шалости. Шалость удалась, но лишила его сна и покоя. Его маленький воробушек оказался пылкой и страстной девушкой, которая мгновенно разожгла такой огонь, который не под силу ни одному огнемету. Она отстранилась первая, переводя дыхание и не отводя от него глаз. А ему потом долго снились припухшие от поцелуя губы и ее прерывистое дыхание.       - Что ты там прячешь? - Тина погладила колючую еловую лапу, вдыхая хвойный аромат.       - Подарок.       - Подарок?       - Я не знала, что тебе купить и чем тебя можно удивить, поэтому сделала подарок сама.       - Можно посмотреть? - Она тут же сделала шаг в сторону, закрывая собой сверток.       - Нет, Рождество ещё не наступило. Ты же сам говорил, что рождественские традиции нельзя нарушать.       - Тогда будем действовать согласно традициям, прошу к столу.       Гирлянды весело подмигивали огоньками, воздух благоухал хвоей и цитрусами, над бокалами игриво лопались пузырьки шампанского, было ощущение, что она попала в рождественскую романтическую комедию. Тилль Линдеманн мало походил на романтического героя, но отрицать очевидные вещи было бы глупо и несправедливо. Тина посмотрела на накрытый стол.       - Это ты сам? - Тилль щёлкнул зажигалкой над широкой свечой.       - Ты явно преувеличиваешь мои способности. Это доставка из ресторана. - На столе заколыхалось пламя от зажжённых свечей, отбрасывая на стены странные тени и отблески. Будто танцующие духи из другого измерения, или другого времени. Тина засмотрелась на игру света и тени.       - Ты чего? - Она даже не заметила, как рядом оказался Тилль. Он протянул ей бокал, любуясь, как отражаются в темных глазах многочисленные огоньки. Они были одинаково прекрасны, как электрические, так и живые, от настоящего пламени.       - Засмотрелась... И задумалась. Огонь, он так красив. Может дарить свет и тепло, а может уничтожать, но жизнь без него невозможна, как бы там не было.       - Как и человек. В любом из нас скрыто две стороны. Бесконечная нежность и любовь вполне может закончиться болью и даже смертью. С людьми, как и с огнем, нужно обращаться очень осторожно. - Тине совсем не хотелось думать о другой стороне Тилля, хотя она и видела эту сторону, сначала на сцене, а потом в кабинете для отдыха в клубе. Эта сторона проглядывала сквозь строчки его стихов и будоражила воображение откровенностью сценических образов и клипов.       По коже побежали мурашки, она вдруг представила, каким он становится, когда эта темная сторона берет верх под влиянием злости... или страсти. Этот огонь действительно способен на убийства и разрушения. Но он привлекает, цепляет с первой секунды своей самобытностью, не даёт времени на раздумья и заглушает разум, оставляя только оголенные нервы и первобытные инстинкты. От него не ждёшь нежности и трогательности, он вызывает совсем другие желания. Почувствовать его силу, грубость, ощутить боль от прикосновения. Сгореть в этом огне дотла...       Тилль смотрел, как Тина отпивает маленькими глоточками из своего бокала, не моргая уставившись на пламя свечи. От вида ее губ, что мягко прикасались к тонкому стеклу, его бросило в дрожь. Сегодня он точно не уснет. Был самый простой и действенный метод избавиться от этого наваждения. Он почти был уверен, что легко затянет девушку в свою игру. Только для нее это не развлечение и не шутки. А для него... Он не знал и не был уверен, а терять ее ему не хотелось. Он совсем не думал, что маленький, взъерошенный воробушек сможет настолько взбудоражить его сознание.       До полуночи оставалось совсем немного времени. Оно уходило плавно и практически незаметно, как бывает тогда, когда за ним особо не следят. Время растворялось в улыбках и звонком смехе, блеске темных и светлых глаз, лёгких разговорах и приятных воспоминаниях. Время не имеет значения, когда людям хорошо. Тилль посмотрел на часы.       - Никуда не уходи, я сейчас вернусь. - И вышел на улицу, даже не надев куртку. Пока Тина безуспешно пыталась понять, что происходит, он вернулся. - Идём со мной. Только закрой глаза и не подглядывай.       Она послушно зажмурилась, чувствуя, как на плечи ложиться мягкая, чуть колючая ткань, что окутывает ее ароматом парфюма Тилля, терпким и чуть горьковатым. От невозможности видеть, обострились другие чувства. Вот он берет ее за руку. Его ладонь широкая и теплая, с сухой, чуть шершавой кожей. Вот открывается входная дверь, в лицо ударяет поток холодного воздуха, вперемешку с колючими снежинками. Они выходят во двор и его рука отпускает ее ладонь.       - Не подглядывай. - Она не открывает глаза и слышит, как хрустит снег под подошвами тяжёлых ботинок. Кажется, что прошли миллионы лет, и когда она откроет глаза, вокруг будет темная, мерцающая звёздами бездна, новая эпоха. Ее тело обожгло теплом, он вернулся. Она услышала странный свист и даже сквозь сомкнутые веки различила первые яркие вспышки. Совсем рядом что-то грохнуло, потом ещё и ещё.       - Смотри. - Тина открыла глаза и замерла. Вдоль забора раскручивались огненные мельницы, разбрасывая своими лопастями снопы искр во все стороны. Столпы пламени вырывались вверх, будто желая унестись в небо, но не поспевали за раскручивающимися огоньками, которые с громким свистом уносились ввысь, разрываясь в темном небе огромными огненными цветами, а спустя мгновение, опадая вниз мерцающими пламенными струями. Казалось, горит и взрывается все вокруг, весь мир объят этим пламенем, но скоро все закончилось, напоминая о недавнем огненном шоу только густым дымом, что плотным слоем висел над двором.       Тина продолжала смотреть в небо, пытаясь собрать мысли воедино и хоть как-то отреагировать на произошедшее, получалось плохо. Она почувствовала теплые ладони на своих плечах и только тогда обернулась.       - Идём в дом, замёрзнешь и простудишься.       - Сейчас. - Она потерлась щекой о воротник его пальто, все ещё не в силах отпустить только что увиденное. Рассеялся темный дым, во дворе горели фонари, из соседних домов слышалась музыка и громкий смех. Наступило Рождество. Тина посмотрела на Тилля, что поднес зажигалку к сигарете. Щёлкнуло колёсико, вырвался маленький огонёк, на секунду осветив его лицо и отразился в глазах. Она сделала шаг навстречу и сомкнула руки за широкой спиной, случайно зацепив сигарету, от которой тут же полетели искры.       - Осторожно, не обожгись.       - Я не боюсь огня. - Выдохнула она куда-то в область его сердца. Тилль подумал, что вероятность обжечься у них примерно одинаковая и затушил сигарету.       Дом встретил их теплом и уютной тишиной, будто пытаясь утихомирить шквал эмоций, что рвались наружу, сбивали дыхание, застревали в горле и мешали говорить. Напряжение отпустило. Прелесть огня в том, что вспыхивая стремительно и ярко, он быстро гаснет, оставляя ощущение тепла и света. Огонь тоже можно приручить, как оказалось. Они весело и дружно убрали со стола. На все протесты Тилля, что она его гостья и вообще, такой красивой девушке не место на кухне, Тина задорно рассмеялась, обозвала его тираном и включив кофеварку, ловко перемыла посуду. Линдеманн наблюдал за ней, сидя на стуле у стойки. Она ополаскивала тарелки, совсем не заморачиваясь своим нарядом и макияжем. За весь вечер она ни разу не посмотрела в зеркало, оставаясь при этом невероятно красивой и притягательной. Она не возмущалась, когда он закрывал ей глаза ладонями, или трепал по голове, разрушая затейливую укладку. Он помнил, как она прижималась к нему в гримерке, не думая о том, что он потный, в гари, гриме и черт знает в чем еще. Он оставил на ее щеке полоску сажи, а она зажмурилась, как кошка, которую почесали за ухом. Все его женщины, так или иначе, пытались доказать, что они леди, а он неотёсанный чурбан, этого не видит и не понимает. Тина была настоящей и не пыталась никому ничего доказать.       На столе появилась ещё одна бутылка шампанского, фрукты и сладости, что пахли шоколадом, карамелью, корицей и неподдельным детским счастьем. А ещё два свертка, упакованных в яркую бумагу.       - Счастливого Рождества. - Тилль протянул ей запотевший бокал, свой опрокинул одним махом и хитро улыбнулся. - Рождество наступило, ты первая.       Тина взяла увесистую коробку, не решаясь сорвать обертку.       - Смелее, оттуда никто не выскочит, обещаю. - Оберточная бумага с мягким шелестом упала на пол. Девушка несмело дотронулась до черного дерева, проведя пальцем по контуру логотипа, легонько прикоснулась к маленькой птичке. Тилль сел рядом и указал на изображение.       - Это ты, маленький воробушек. Мне тоже хотелось подарить тебе то, что нельзя купить в магазине. - На него уставились огромные темные глаза, они блестели в полумраке, то ли от пляшущих огоньков, то ли от подступивших слез.       - Это сделал ты? Но как?       - Когда-то это было моей профессией, навыки остались. Ещё я мог бы сплести тебе милую корзинку, но подумал, что это уже не очень актуально. - Он открыл крышку шкатулки и достал из нее подвеску. Ловкие пальцы быстро справились с замочком и внутри камня затрепетало пламя, неровные грани камня ловили свет и пропускали его внутрь, отражая огонь свечей. Тина взяла медальон в руки.       - Как красиво.       - Тебе очень идёт огонь. Теперь моя очередь. - Ещё одна яркая обёртка улетела на пол. Тилль держал в руках свитер. Мягкий, пахнущий ее духами, цвета серой стали, он точно повторял цвет его глаз. От вещи веяло теплом, заботой и любовью. Ему никогда не дарили ничего похожего. Такой подарок был очень личным и прекрасно демонстрировал отношение дарителя.       Тина замерла, наблюдая за тем, как Линдеманн одну за другой расстёгивает пуговицы на своей рубашке, смотря при этом прямо ей в глаза. Она привыкла к тому, что по утрам он бродит по дому с голым торсом, но этот стриптиз в ее планы как-то не входил. Она старалась дышать ровно и не могла отвести от него взгляд. Будто в тумане она видела, как рубашка летит в кресло бесполезной, черной тряпкой. Под гладкой кожей перекатывались крепкие мышцы. Каждое движение обозначивало красоту и рельефность тела. Тина выдохнула, чувствуя себя мышью, загнанной в мышеловку.       Тилль прекрасно видел ее реакцию, но продолжал свою маленькую игру, словно в отместку за утерянный покой. Он осознавал, чем выльется для него это шоу, чувствуя, как уже напрягается каждая клетка тела, как по коже проходит лёгкая дрожь. Тина сидела совсем близко, он чувствовал ее тепло и запах духов. Он кожей ощущал ее присутствие и держался изо всех сил, чтобы не сделать это ощущение осязаемым. Он хотел почувствовать запах ее кожи, ощутить дрожь ее тела и услышать учащенное дыхание. Он хотел чувствовать ее всю...       Мягкий свитер легко прикоснулся к коже, ставшей чересчур чувствительной. Вещь действительно была красивой и шла ему невероятно. Он провел ладонью по рукаву.       - Я возьму его с собой в тур, буду надевать по вечерам и думать о тебе... Он пахнет, как ты.... - Голос стал совсем низким и сорвался. Тина почувствовала ладони Тилля на своей спине. Он притянул ее ближе и провел носом по шее, от плеча до мочки уха, шумно вдыхая ее запах...