Яблочный аромат прошлого...

      На открытой террасе, выходящей прямо к океану, сидит девушка, кутаясь в объемный свитер, прячя озябшие ладони в длинных рукавах. Ветер, пригнавший на побережье очередной циклон, треплет длинные волосы, закидывая их на лицо, но ее это совсем не смущает. Она пристально вглядывается в сторону воды, пытаясь что-то рассмотреть в окутанном туманом пространстве.       Ни один луч солнца не пробивается сквозь плотный саван. Ветер гонит с океана холодные брызги, но она не уходит в дом, будто ждёт чего-то, или кого-то.       Есть что-то очень знакомое в этой белесой субстанции. Как будто с ней уже такое было. Словно она уже видела все это. Девушка протянула руку, пытаясь потрогать полупрозрачные клубы, но, конечно, ничего не почувствовала. В голову толкнулось воспоминание - такой же туман, только намного плотнее и гуще, он чувствовался наощупь, был холодным и скользким, обволакивая тело, как плотная пленка. Туман и шелест песка.       Воспоминание отдалось в висок болезненной вспышкой и пропало, оставив после себя уже знакомое ей ощущение пустоты и беспомощности. Скрипнувшая под тяжёлым шагом половица, заставила ее непроизвольно вздрогнуть. Она точно знала, кто вышел на террасу, и поежилась от пробежавшего по коже холодка, будто туман приобрел осязаемость, как из ускользнувшего воспоминания.       Тилль вышел на террасу, чтобы забрать, сидевшую там уже несколько часов Джо, но застыл в полушаге, так и не дойдя до нее. Девушка сидела на краю деревянного настила, окутанная со всех сторон полупрозрачным маревом, и протягивала руку, словно пытаясь погладить белесые клубки, или отогнать их от себя.       "Там не было ничего такого, чего можно было бояться. Только туман..." - Один из их последних разговоров, когда Джо ещё была собой. Их первая ночь, после которой она блуждала в своих туманных снах. Что-то было там ещё, что-то такое, что напугало ее до крика, почти до панической атаки. Больше всего на свете, Тилль жалел, что не расспросил тогда подробнее. Он потратил такие драгоценные минуты на сон, думая, что у них ещё все впереди, даже не подозревая о том, что вскоре потеряет Джо.       Она выкарабкалась. Она всегда была бойцом и осталась им, пусть даже и не помнила об этом. Спустя месяц после операции, она уже самостоятельно стояла на ногах, сама выходила из палаты и блуждала запутанными больничными коридорами, каждый раз до обморока пугая этим Рихарда.       Она быстро восстанавливалась после операции, в рекордные сроки возвращая показатели, присущие здоровому человеку. Она ходила, разговаривала, слышала и видела... А Тилля не покидало ощущение, что Джо умерла. Просто умерла как-то так, что на Земле осталась ее биологическая оболочка, странная девушка с ее внешностью, а сама Джо скончалась на операционном столе в частной клинике нейрохирургии.       Еще через месяц ее выписали из больницы. Возвращение домой было странным и оставило очень неоднозначные ощущения. Джо бродила по своему дому, дотрагиваясь пальцами до стен и заглядывая во все двери, заново узнавая и знакомясь.       Тилль понимал всю серьезность ее состояния. Он перелопатил гору медицинской литературы и профильных сайтов, консультировался с другими специалистами и на пару с Круспе доводил до белого каления доктора Брауна, который читал им длинные лекции, как бестолковым студентам медицинского факультета. Все и все сходилось в одной точке - Джо может вспомнить все в любую секунду, или не вспомнить никогда. И никаких гарантий и прогнозов.       Доктор Браун говорил, что катализатором возвращения памяти может стать что угодно: знакомая вещь или лицо, песня, обрывок разговора, какие-то фотографии или видео... Словом, все и ничего. Тилль очень надеялся, что таким катализатором может стать возвращение домой, но его надеждам не суждено было сбыться.       Джо бродила по дому, а следом бесшумной тенью следовал Рихард, готовый подхватить ее в любую секунду, хотя она совершенно в этом не нуждалась. Линдеманн смотрел на красивое лицо, что не выражало никаких эмоций и отчётливо слышал звон своих разбивающихся надежд и иллюзий.       Первое время Круспе был заодно с Тиллем, прилагая просто титанические усилия, чтобы вернуть Джо память. Они часами просиживали с ней, пересматривая кипы фотографий и ведя длинные беседы. Тилль больше слушал, зная Джо совсем мало, как ему самому казалось, ничтожно мало, чтобы помочь. Они возили ее в клуб и офис лейбла. Проводили много времени в доме-студии, который был знаковым и особенным. Не помогло ничего, и Рихард как будто смирился с тем, что она останется такой навсегда.       Линдеманн исходил беспомощной яростью, но сделать ничего не мог. Масла в огонь подлил Браун во время одной из их последних встреч. Просмотрев результаты последней диагностики, он поднял глаза на девушку и тепло улыбнулся.       - Ну что же, Джоанна, я могу поздравить вас с полным выздоровлением. Реабилитация прошла вполне успешно, так что теперь мы будем встречаться намного реже и только для профилактических осмотров. - Рихард просиял, а Тиллю захотелось приложить Брауна тяжёлым пресс-папье, стоявшим на его столе.       Джо попрощалась и скрылась за дверью вместе с Рихардом, но Линдеманн не собирался так легко и быстро сдаваться. Доктор удивлённо посмотрел на него поверх очков, судя по всему, его надежда на избавление от назойливых музыкантов, оказалась поспешной.       - Я могу вам ещё чем-то помочь? - Тилль вздохнул, призывая на помощь все свое терпение, чтобы не сорваться и не нагрубить.       - Доктор Браун, вы говорите о полном выздоровлении.       - Так и есть. Судя по результатам диагностики, Джоанна полностью восстановилась, и ничего не мешает вернуться ей к обычной жизни. - Перед глазами потемнело. Желание огреть Брауна по голове усилилось в разы и сдерживалось просто неимоверными усилиями над собой.       - О какой обычной жизни вы можете говорить? Она не помнит ничего о той жизни, не помнит кем была, кого любила и кого ненавидела. Как она может вернуться туда? - Доктор посмотрел на разбушевавшегося посетителя и тяжело вздохнул.       - Мне кажется, все это больше беспокоит вас, мистер Линдеманн, чем саму Джоанну. Она не помнит подробностей своей жизни, но точно знает, как правильно переходить дорогу, и что брюки нужно надевать не на голову. Перестаньте шугаться ее и относиться к ней, как умственно отсталой, или психически больной, она абсолютно нормальный человек. Своим отношением вы пугаете ее и сбиваете с толку, вместо того, чтобы помочь адаптироваться и вернуться в нормальную жизнь.       - Я хочу, чтобы она стала собой. Хочу помочь ей вспомнить и вернуться в нормальную, действительно нормальную жизнь, в ее настоящую жизнь.       - Этого хотите вы. А вы уверены, что и она хочет того же? Прошло достаточно много времени, но у нее не появилось никаких, даже самых незначительных воспоминаний. Может она не хочет возвращаться туда, куда вы так отчаянно ее тянете? Подумайте об этом, мистер Линдеманн. А сейчас, простите, но меня ждут пациенты.       Тилль вышел из клиники полностью деморализованным. Разговор с врачом оставил странный осадок, избавиться от которого он не мог, как не старался. Умом он понимал, что Браун прав. Вот и сейчас, улыбающаяся и что-то щебечущая Рихарду Джо, сразу же примолкла и нахмурились, стоило ему только подойти.       - Мы едем в клуб на прослушивание. Ты с нами? - Тилль отрицательно покачал головой.       - У меня ещё есть дела, увидимся позже. - Он пожал руку Круспе и улыбнулся Джо, стараясь сделать улыбку искренней и дружеской, а не жалостливой и сочувствующей.       - Ты совсем замёрзнешь, идём в дом. - Тилль все таки подошёл ближе, стараясь не выдать своего настроения и не напугать девушку.       Джо обернулась на голос и тускло улыбнулась, поднимаясь со своего места и проводя ладонью по мелким сиреневым соцветиям лаванды. Она была задумчивой и смотрела куда-то вдаль, будто пытаясь рассмотреть там что-то, известное только ей.       В доме она привычно включила музыку и оживила кофейный аппарат, безошибочно нажимая нужные кнопки и с первого раза находя необходимые предметы. Доктор Браун был прав, она действительно абсолютно нормальный человек, просто не тот человек, который нужен Тиллю.       Он горько улыбнулся, вполне оценив уровень сарказма и чувство юмора жизни. Ещё несколько месяцев назад, его разрывало от противоречий. Узнав правду о прошлом Джо, которое было тесно связано с ним самим, Линдеманн отложил решение проблемы на то время, когда она придет в себя и они смогут нормально и полноценно поговорить. Но не думать об этом не мог.       Долгими ночами, когда он не мог уснуть, Тилль прокручивал в голове сотни вариантов их разговора и его исхода. Он никак не мог решить, как именно относится к открывшейся правде, беспокойство за Джо затмевало собой все, притупляло эмоции, не позволяя им вырваться наружу.       Все решилось за него и без него. По истечению почти года, память к девушке так и не вернулась, и их предполагаемый разговор утратил свою актуальность. Рихарда все устраивало, он просто радовался, что Джо выжила и рядом с ним. Он думать забыл о ее прошлом и не хотел даже говорить об этом. Кулон они ей вернули, но даже эта знаковая вещь не пробудила никаких воспоминаний. Камень ей нравился и она носила его почти постоянно, вызывая в Тилле совершенно абсурдное чувство протеста.       У него опять отобрали все, как когда-то давно, не спрашивая и не советуясь. Он смирился с потерей Тины и впервые за много лет почувствовал себя свободным и счастливым. Но стоило только этому чувству обозначиться и укрепиться, как все закончилось. Все его планы на будущее полетели в пекло, а жизнь оказалась разрушенной. Опять.       В замке щёлкнул ключ, в прихожей хлопнула дверь, и на пороге возник Рихард. Увидев его, Джо ожила и улыбнулась, словно сбросив с себя оцепенение. Круспе много времени проводил в ее клубе, помогая администраторам, которых теперь было два и контролируя процесс, пока Джо изучала все тонкости и нюансы, перед тем, как полноценно вернуться к делу.       На кухне сразу стало весело и шумно, а Тилль моментально почувствовал себя лишним, ему хотелось просто уйти из этого дома, чтобы не возвращаться никогда.       Проводив глазами последнюю машину, что вывозила из дома оборудование, Линдеманн закрыл ворота и устало опустился на траву, опираясь на шершавый ствол старого дерева.       Они закончили альбом, но отложили релиз, пока Джо не придет немного в себя, а Рихард сможет оставить ее одну и поехать в тур. Концерт в Мэдисон пришлось отыграть, на его подготовку было угрохано чересчур много, чтобы переносить, или отменять. Триумф состоялся, как и пророчила когда-то Джо, но этот факт мало радовал, или вообще заботил. Все проходило мимо, как на экране телевизора, включённом просто фоном, а не для того, чтобы сесть и смотреть.       После концерта парни разъехались кто куда, пользуясь небольшой передышкой перед туром. Все дела были завершены, партии записаны, а клипы сняты. Можно было спокойно отдохнуть, чтобы потом опять с головой окунуться в бурлящий поток гастрольной жизни.       Тилль закурил, оглядываясь по сторонам. Теперь это его дом. Он уже сто раз пожалел о своем решении, но было поздно, сделка состоялась. Смысл, который он вкладывал в эту покупку, был утерян, скорее всего, навсегда. Если Джо и сможет вернуться к работе на лейбл, то вряд ли возьмётся за его проект. Хотя Майкл был уверен в ее возвращении, Линдеманн не разделял этих радужных надежд. У него было стойкое ощущение, что он попал в какое-то Зазеркалье, где люди видят вещи и события иначе, и только он понимает, что произошло на самом деле.       Со стороны океана подул холодный ветер, Тилль встал, намереваясь идти в дом, но увидел свет фар, свернувшей с главной дороги машины. Вскоре автомобиль затормозил у ворот и из него вышел Рихард. Тилль с облегчением выдохнул, когда увидел, что Круспе приехал один.       В доме зажёгся свет, полилась вода, загудела кофеварка, и стало как-то легче дышать. За спиной Линдеманна щёлкнула зажигалка, и по кухне поплыл приторный аромат терпкого табака. Тилль выдохнул и достал из холодильника бутылку виски.       Когда за последним техником закрылась дверь, дом опустел и как будто замер. Абсолютная тишина била по ушам и давила на голову. Каждый уголок этого дома, каждое окно и предмет мебели были свидетелями и живым напоминанием того, чего больше нет и никогда не будет, скорее всего.       Оказалось, что вся особенность и атмосферность этого места, заключалась в одном человеке, о чем Тилль никогда не задумывался, пока Джо была здесь. Как только ее здесь не стало, дом стал просто домом, с просторным участком и старыми деревьями, в которых он не мог рассмотреть никакого волшебства, как ни старался.       Он вспоминал, как с появлением в его доме Тины, обычные бытовые вещи приобретали имена и особый смысл, а после ее отъезда, он еще долго не мог привыкнуть к тому, что кофеварка - это просто кофеварка. Очевидно, Тина не утратила этой способности, даже став Джо. Только теперь не было ни одной из них. Тиллю казалось, что если бы она умерла на самом деле, то пережить эту потерю ему было легче.       От этой, совершенно дикой мысли, Линдеманн вздрогнул и уронил ложку, которая громко звякнула, ударившись о плиточный пол. Рихард оторвал взгляд от телефона и поднял глаза на друга.       - Что с тобой?       - Все в порядке. Устал, вот дичь всякая в голову и лезет. - Круспе прищурил один глаз, потушил в пепельнице сигарету и ничего не сказал. - Ты вообще чего приехал? Ещё и сам. Охранников нанял, или что?       - Вот сейчас я не понял. Тилль, что происходит? Только не надо говорить, что ничего, я не слепой. С нами опять что-то происходит, и я даже мысли не хочу допускать, чтобы опять пустить это все на самотёк, мы все прекрасно знаем, чем это заканчивается.       Линдеманн молча поставил на стол две чашки и два стакана.       - Как она?       - В порядке. Только перестань так делать, я уже не выношу этого.       - Как именно?       - Перестань делать вид, что это чужой и незнакомый человек. Она все та же Джо, которой была раньше. А ты ее даже по имени не называешь.       - Для тебя, Рихард, она та же Джо только для тебя.       - А для тебя?       - Для кого это имеет значение теперь? - Круспе смотрел на своего друга и чувствовал, как горло сжимает ледяной рукой жалости. Лучше бы он крушил все вокруг, поливал бензином и поджигал из огнемета. Смотреть на эту тихую, обреченную смиренность, было выше его сил.       - Для меня, например.       - Тебе заняться больше нечем? И это не упрек, если что, я все понимаю, Рих, но я этого больше не вывожу. Я смотреть на нее не могу. Она никогда не шугалась меня, ни когда была Тиной, ни когда стала Джо, тем более. Сейчас она смотрит на меня пустыми глазами и старается как можно незаметнее проскользнуть мимо, или прячется за тебя. Она не разговаривает со мной, не спорит, не смеётся и не злится. Так кто этот человек, ты можешь мне сказать? Потому что я не вижу в ней ничего знакомого, кроме внешности.       Рихард слушал его, широко распахнув глаза. Очевидно, он совсем не ожидал услышать то, что услышал. Почему-то он думал, что все думают и чувствуют, так же как и он, ну или примерно так. И он совсем не задумывался о том, что чувства Тилля так кардинально отличаются от его собственных.       - Послушай, ей просто нужно время. После всего, что она пережила... Она только-только восстановилась физически, не требуй от нее слишком многого.       - Я совсем ничего от нее не требую и не собираюсь, ни от нее, ни от тебя. - На последней фразе Рихард совсем завис и щедро хлебнул из стакана, который до этого не трогал, помня, что ему ещё возвращаться обратно.       Тилль сам настоял на том, чтобы не говорить Джо об их отношениях, пока она не начнет хоть что-то вспоминать. Доктор Браун поддержал его, считая такую информацию чересчур большим стрессом, хоть Круспе и не был согласен, но пришлось согласиться.       - Ты не хочешь рассказать ей правду?       - Какую именно правду? И с какого именно момента мне стоит начинать рассказ? Рих, я сам ничего не понимаю, что я могу рассказать ей? И для чего? Чтобы перепугать окончательно? Чтобы она начала прятаться от меня в кладовке? Я разговаривал с Брауном, он считает, что основная задача - помочь ей адаптироваться и вернуться в обычную жизнь. Может, если она так ничего и не вспомнила, возможно эти воспоминания не так нужны и важны для нее?       - Ты о чем?       - Редко кому выпадает такой шанс. - Тилль залпом опрокинул стакан и налил новую порцию. Рихард изо всех сил старался заглушить растущее изнутри беспокойство, но получалось чертовски плохо, он слишком долго знал человека, сидящего напротив.       - Какой шанс?       - Начать жизнь сначала, с абсолютно чистого листа, причем без всяких метафор, в самом прямом смысле этого слова. Ты никогда не думал об этом? Можно сделать это на словах, но на деле ты все равно остаёшься с грузом прошлого, с воспоминаниями и сожалениями. А она теперь действительно может начать сначала, полное обнуление. Она ведь пыталась это сделать. Все эти операции, смена внешности и имени... Она ни от кого не пряталась, Рих, она просто хотела начать новую жизнь, но у нее опять ничего не вышло. И опять из-за меня. Может поэтому ее мозг так старательно прячет эти воспоминания? Браун считает, что Джо может совсем и не хотеть возвращаться в ту жизнь, которую я так навязчиво пытаюсь ей вернуть.       - Тилль, это какой-то бред. Она любила тебя, любила все это время, ты же сам все видел. - Линдеманн махнул еще одну порцию виски, даже не поморщившись.       - Вот именно, что любила, в прошедшем времени. И я любил ее, той, кем она была тогда, я любил ту Джо.       - Все таки Джо? - Тилль кивнул и посмотрел Рихарду в глаза. Он был благодарен ему за этот приезд и разговор, хоть он и не был самым лёгким в его жизни.       - Конечно. Только ее больше нет, а эту новую я не знаю, а она не знает меня и не понимает, что мне от нее нужно.       - А что тебе нужно?       - Ничего. Она имеет право на свою новую жизнь. С кем-нибудь другим. С человеком, которого она считает близким и понятным. И это точно не я. - Имя не прозвучало, но Рихард все понял. Спорить смысла не было, он знал это совершенно точно. По крайней мере, не сейчас.       - Хорошо. Ты несешь полный бред, но я думаю, что этот разговор нужно отложить на потом. Сейчас ты не в том состоянии и настроении, чтобы принимать подобные решения.       - Разговаривать больше не о чем, Рих. Завтра я возвращаюсь в Берлин...