Три запретных действия.

Утро в академии Невермор началось как обычно, примерно в начале восьмого, под звуки отборной попсы, льющейся из колонок Энид Синклер. Уэнсдей прорычала куда-то в одеяло, бросая подушку в соседку. «И как можно быть такой бодрой с утра пораньше» — пронеслось в голове кареглазой. Она нехотя подняла голову. Волчица примеряла уже, кажется, сотый наряд. — Ты чего сегодня такая активная? — прорычала Аддамс. — Представляешь, сосед Аякса уехал на пару дней домой… — И? — И он предложил остаться у него с ночевой — провизжала белокурая — и было бы неплохо если б ты прикрыла меня перед Уимс — девушка сложила руки в молящем жесте. — С чего ты решила что я буду тебя прикрывать? — С того что ты моя подруга. Уэнсдей подняла на девушку вопросительный взгляд, вскинув брови. Этого аргумента было недостаточно. — Ну что ты хочешь взамен? Просто представь, ты два дня отдохнешь от меня… — Заманчиво… еще одно утро под твои музыкальные пытки я не вынесу… — Аа, обожаю тебя — подскочила Энид к соседке, обнимая ту, но та на объятия не ответила… и не разорвала — все собирайся давай, скоро уже уроки начнутся. Девушка нехотя встала с кровати и поползла в душ приводить себя в порядок. Та смотрела на себя в зеркало и в голове снова пронеслась мысль не заплетать косы, но кажется те устойчиво вросли в ее образ, что без них она себя не воспринимала. — А что если мне не заплетать косы? — неловко покружилась Уэнсдей — «Боже, как это унизительно» — пронеслось в голове. — Ого, наконец-то, думала и не спросишь, я думаю стоит попробовать, тебе так очень идет. Девушка снова повернулась к зеркалу, как бы убеждаясь в этом. Еле заметно кивнула сама себе. — А можно снова ту штуку для губ? Синклер радостно подскочила к соседке, уже со знакомым маслом для губ. Для девушки в розовом это было очень важно, ведь именно в такие моменты она ощущала себя максимально близко к кареглазой, так они и впрямь казались подругами. — Может еще немного реснички? Подчеркнем твой и без того осуждающий взгляд — волчица была готова к отказу, поэтому сильных надежд не питала, но вот к удивлению обеих та согласилась. Энид с новым писком принялась аккуратно наносить тушь, на без того черные, как смоль ресницы. Когда все было готово она восхищенным взглядом осмотрела девушку. — Может и наряд какой-то новый подберем? Будет совершенно новая Уэнсдей Аддамс! — Это мне пообещал уже другой человек… Наскоро одевшись, обе дамы покинули свою комнату. Новый имидж грозы академии приковывал взгляды, но ей была интересна реакция одного человека, а точнее одной. Так же было интересно в чем же появится «та самая» женщина сегодня. Но вот шел уже третий урок по расписанию, а заветной блондинки все нигде нет. Девушка все рассуждала стоит ли прийти самой или ожидать случайной встречи? Пока она думала послышался знакомый стук каблуков по коридорам академии. Уэнсдей просто пулей вылетела из аудитории. Кажется, она слишком поспешила со своим слишком быстрым появлением, сбивая с ног старшую. — И вам добрый день, мисс Аддамс. — Извините, не заметила вас — сказала та, виновато опуская взгляд. Невольно ее глаза прошлись по образу директрисы. Сегодня она вновь была в брючном костюме, правда уже в привычном молочном цвете, такого же цвета лодочки, все та же красная помада, и так же собранные волосы, яркими акцентами были золотые брошь, серьги и кольца. «Неплохо» — пронеслось в голове младшей. Но тут она заметила, что женщина так же любопытно разглядывала ее образ. Уэнсдей невольно покрутилась, как бы представляя себя. Мисс Уимс смущенно улыбнулась. — Вам идет — сообщила старшая. — Вам тоже — Говорят, у меня лучшие стилисты — Кстати, про это, Энид сегодня ночью не будет в комнате — Вам не кажется, что это не лучшая новость для директрисы академии — с усмешкой сказала Лариса. — Ну вы же поняли меня — в голосе слышались обиженные нотки. — Должна ли я спросить куда собирается мисс Синклер? — А, да к Аяксу, ничего криминального, если не считать любовные утехи криминалом Директриса издала смешок. — Я зайду к вам, когда закончу с работой, если вы конечно не против — Не против, приготовлю чай, испеку пирог… Чего еще желаете? — Можно просто чай… и вас — кинула женщина и удалилась, цокая каблуками по бетонным коридорам. «Вас» — пронеслось в голове девушки. «В каком это смысле?» — ее глаза округлились. Кареглазая понимала, что она готова быть ее в любом смысле. «Вас, так вас» — шепнула та сама себе под нос и вернулась к занятиям. «Вас» — сказала женщина сама себе. «Господи, Лариса, что ты несешь, чего так поплыла то? Она всего лишь выглядит отлично от остального времени. Не факт, что это для тебя» — продолжала женщина свой монолог. В отличие от девушки, та понимала свои чувства к младшей, хоть и пыталась их спрятать. Но кажется получалось у нее это плохо. «Как же глупо влюбится в ученицу, она же тебе в дети годится… да еще и не абы кто, а дочка Мортиши Аддамс, какой ужас» — продолжала корить себя женщина. Но осознав свои чувства, та сразу же зареклась, что не испортит жизнь ученицы, та не узнает о ее чувствах. А женщина… женщина переживет как-то. Не в первый раз. Лучшее, что может сделать старшая это быть подругой для юной Аддамс. Она ведь и правда ей открывается. Лариса этого не потеряет. Сразу же после уроков обе подруги кинулись в комнату. Энид собиралась к парню. А Уэнсдей… Уэнсдей просто мельтешила по комнате, не понимая, что делать и за что взяться. — Как ты думаешь стоит надеть красивое белье — неловко спросила блондинка — или я буду так легкодоступной? — Чем это вы собрались заниматься в белье? — Ну знаешь… знаешь… ну мы же… — Не оправдывайся, но если он тебя обидит… пытки будут очень жестокими. Синклер только улыбнулась в ответ, и принялась переодеваться. «Белье» — пронеслось в голове брюнетки. Нужно ли ей надевать красивое белье? Не то чтобы она чего-то ожидала… хотя и не отказалась бы. Не отказалась? «Уэнсдей, вероятность того, что у вас что-то будет равна меньше 1%». Но как бы сказал Юджин «Значит больше нуля». Волчица стояла у дверей и ожидала какой-то реакции соседки. — Удачи — искренно сказала кареглазая. Кивнув девушка вышла из комнаты. И Аддамс осталась наедине со своими мыслями. Но ей не хотелось загонять себя куда-то в чертоги разума. Она принялась судорожно прибирать комнату, заправлять кровати как свою, так и соседки, прибралась на столе Синклер, там, как говорится «черт ногу сломит». Быстро справившись с заданиями, девушка встала посреди комнаты. После секундной заминки, прошла в гардеробную, доставая черный кружевной комплект белья. «Ну я же буду переодеваться, надо выглядеть достойно» — сказала та сама себе. Надев белье она стояла, разглядывая себя в зеркало. Задумавшись принялась расчесывать свои волосы. Только сейчас брюнетка осознала, что у нее красивая фигура, ранее она не обращала внимания на это. Глядя на себя в зеркало, Уэнсдей провела рукой вниз по плоскому животу, спуская руку к резинке белья. Тело отозвалось приятным теплом. «Что ты творишь?» — сказав самой себе, убрала руку, и принялась снова расчесывать волосы. Дверь хлопнула. — Ты когда-нибудь перестанешь все на свете забывать, и каждый раз возвращаться туда сюда? — крикнула Аддамс выходя с гардеробной. Только вот на пороге стояла совсем не Энид, как та ожидала. — Мисс Уимс, я не думала, что вы так рано придете — А вы чем-то заняты? — сказала директриса, проходясь глазами по почти обнаженному телу своей ученицы. — Нет, я просто… просто переодевалась. Щеки женщины вспыхнули, в голову лезли непристойные мысли, бороться с которыми она была не в силах. Девушка видела как та разглядывала ее, и от чего-то это было чертовски приятно. — Садитесь пока, я сейчас — бросила кареглазая, скрываясь в гардеробной. Уимс присела на край кровати, боковым зрением замечая, как девушка одевается. Уэнсдей надела полосатую кофту и черные джоггеры. — Четверной эспрессо — протянула старшая стаканчик. — Значит вы были в городе? — Так точно, встречалась в мэром, а ты что делала? Почему без кос? — А я решила к черту косы, а вы почему без кос? — не скрывая тихого смеха сказала девушка. — Решила тоже, к черту косы. Дамы сидели и пили кофе, обсуждая при этом все и ничего одновременно. Им так комфортно друг с другом, их отношения явно вышли за рамки директор — ученик. Но это им почему-то совершенно не мешало. С Аддамс давно спала маска безэмоционального человека. С Уимс маска железной леди. И они принимали друг друга такими какие есть. — Ну что сегодня твоя очередь менять имидж, хотя ты и без меня неплохо справляешься. — Пройдемте в гардеробную, товарищ стилист. Но как и ожидалось абсолютно все вещи были черно-белыми. — Что даже серого нет? — удивленно спросила женщина. — Не-а — А если мы возьмем вещи мисс Синклер? — Вы что смерти моей хотите? — округлив глаза возразила девушка. — Ну, а какое это тогда преображение, если даже нельзя поиздеваться? — смеясь сказала женщина. — Не-не-не, ни за что! Я это розовое безумие не надену — Ну у нее же не только розовые вещи? — Да вы только посмотрите на ее гардероб! — девушка взяла директрису за руку. Насильно ведя в гардероб соседки — да тут же буквально единорога стошнило радугой! Женщина только рассмеялась в ответ. — И что нам с тобой делать? — спросила Лариса. — Что угодно, только не это цветастое безумие! Дамы переглянулись, видимо в головах обеих пронеслись не очень приличные мысли. — Значит во внеурочное время вы ходите в том виде, в котором я вас застала? — А что? Есть какие то проблемы? — Да нет, знала бы, может чаще бы заходила к вам в гости. — Хотите я буду для вас всегда так ходить — чуть томным голосом сказала Аддамс пододвигаясь к женщине. Но в ответ женщина отпрянула и отправилась в гардеробную ученицы. Ей стало неловко, а жар внизу живота не давал мыслить разумно. Лариса не хотела терять контроль, нельзя пересекать границы дозволенного, обратного пути не будет. — Ну не верю я, что у тебя нет ничего такого… не подходящего тебе — не унималась Уимс. — А вообще есть кое-что… Девушка принялась копошиться где-то в глубине гардеробной, доставая небольшой чемодан. — Когда-то эти вещи купила моя дорогая мать, за что я чуть не обезглавила ее — пояснила та. Директриса принялась разглядывать содержимое чемодана. Устраиваясь поудобнее на полу. Вещи были, конечно, тоже черные, но вот стиль совершенно не Уэнсдей, скорее самой Мортиши. Женщина остановилась на маленьком черном платье. — Я хочу чтоб ты примерила вот это. Мисс Уимс только приготовилась выйти из помещения, чтобы дать девушки переодеться, но та уже раздевалась, совершенно не стесняясь старшей. Голубые океаны снова остановились на черном кружевном белье. Ходит ли она так каждый день? Или это запланированная провокация? В любом случае она работала. Заметив пристальный взгляд девушка провела кончиками пальцев от груди по плоскому животу, спускаясь на бедро. К горлу подобрался ком, а к щекам краска. Лариса нервно облизала пересохшие губы. Она неотрывно смотрела на младшую, ей нравилось вот так вот наслаждаться ею, глядя снизу вверх. Девушка не спеша и достаточно томно натянула на себя платье. Оно едва доходило до середины бедра, на правой ноге был достаточно глубокий разрез, сидело идеально по фигуре, обтягивая небольшую грудь и плоский живот, на котором оказывается виднелся пресс. Аддамс покрутилась показывая как себя, так и свою фигуру. Осторожно заправила за уши, все еще распущенные волосы. — Вам нравится? — нерешительно спросила девушка. — Очень… Уэнсдей подошла вплотную к женщине кладя руки на плечи, та не отрывала глаз. Руки медленно скользнули от плеч к шее. И девушка решительно прижала свои губы к красным губам директрисы. С места в карьер. Спустя секундное замешательство блондинка ответила на поцелуй. Риск был оправдан. Притягивая младшую, то ли за ноги, то ли уже за ягодицы. Ученица опустилась на колени перед все еще сидевшей на полу Ларисой, устраиваясь между ее ног. Руки женщины с ягодиц поднялись на поясницу, но брюнетка отпустила их обратно. Уимс нежно сжала их, от чего девушка шумно выдохнула. Вот и пали последние границы дозволенного в отношениях директор-ученик. А вместе с этим и их личные границы ограждающие друг от друга. Может ли в один день измениться целая жизнь? Всего один, чтобы изменить привычный ход судьбы. Уэнсдей Аддамс понимала, что она меняется, но чтоб настолько… Вообще каждый человек за свою жизнь меняется и не раз. В психологии это называется кризисными моментами. И, конечно, самый яркий и заметный «кризис» это подростковый. Девочки становятся девушками, мальчики — мужчинами. И как бы юная Аддамс не загоняла себя в рамки, взросление все же наступало. Она, вопреки самой себе, становится более чувственной, эмоциональной. И, кажется, превращается в свою мать, чего бы ей очень не хотелось. Девушка никогда не заведет друзей, не влюбится, не станет домохозяйкой с детьми и не будет за ужином обсуждать события за день. Знала бы она как она ошибается… Всего три запретных действия, как кажется таких простых. Слезы, смех и поцелуй… Она не позволяла раскрыть этого ни перед кем, особенно всего сразу. Но Лариса Уимс вскружила ей голову, она и в правду влюбилась и из безэмоционального, нетактильного ребенка превратилась в чувственную, сексуальную, открытую (только для одного человека) девушку.