Порочные игры

После собрания совета, на котором приближенные королевской семьи устроили мозговой штурм на тему слитого секс-видео принца Вильгельма, Эрик чувствовал разочарование. Глупый маленький брат со своей неудобной любовью. Принятое советом решение откровенно раздражало, но было на руку самому наследному принцу. Если Вилле действительно послушает их и сделает заявление, что на том видео был не он, то это позволит самому Эрику иметь план отступления на непредвиденный случай. Однако и сам кронпринц сделал несколько ходов, укрепляя позиции… оберегая «свою королеву» на шахматной доске. И ему срочно требовалось поговорить с кем-то откровенно. А потому в три часа ночи он уже сидел в кабинете доктора Роули, не задавая лишних вопросов по поводу удобного часа приема. — Доброй ночи, кронпринц. — Доктор внешне был свеж и бодр. И, как и в любой час их встречи, сидел в кресле с блокнотом и ручкой в руках, то и дело поправляя на переносице очки. — Что беспокоит вас в столь поздний час? — Без какого-либо укора спросил он. — Я должен полагать, что вам уже известно о видео, в котором засветился мой брат? — Спросил Эрик, закидывая ноги на подлокотник кресла. — Эту информацию сложно было проигнорировать. — Кивнул доктор. — Что вы чувствуете, узнав, что ваш брат имеет тягу к собственному полу? — Мне плевать кого он трахает. Он облажался. И это меня злит. Мы оба знаем, что для нас существует лишь одно правило — не попадаться. И Вилле нарушил его, подставляя всех. — Психолог сделал какие-то пометки. — Вас злит, что вы узнали об ориентации вашего брата вот так, а не лично? — Нет. Вы знаете, что если дворец не примет мои отношения с Беллой, то я буду вынужден отказаться от престола. Вилле лишит меня этой возможности, если не станет отрицать свою связь с этим приходящим мальчишкой. — Вы выберете свое счастье своему брату? — Эрик устало усмехнулся. — Ничего вы не понимаете. Я лишь хочу счастья для Беллы. Это самое главное. А счастлива она может быть лишь со мной. Она любит меня, док. — Роули посмотрел на своего подопечного. — Поясните, будьте так любезны. — Белатрисс призналась мне. Этим вечером. И господи, как же я был счастлив это услышать! Ее взгляд, ее действия, все говорит о том, что ей нужен лишь я. Но проблема в том, что она слишком наивна и добра к людям. — В ее возрасте девушки… — Дело не в возрасте! — Перебил кронпринц. — Вилле всегда был склонен перетягивать одеяло на себя. Младшему брату всегда не хватало внимания. От этого публичные драки, сомнительные партнеры и прочее. А моя Белла… — Кронпринц улыбнулся. — Она ведь верит, что у каждой сказки должен быть счастливый конец. Если Белатрисс поддержала бы моего брата, то была бы огромная вероятность, что он подтвердит свои отношения с тем мальчишкой. — Роули растерянно нахмурил лоб. — Прошу прощения, но с чего вы взяли, что мисс Симонетти не поддержит принца Вильгельма? Они ведь дружны с ваших слов. — Эрик ликующе оскалился. — То видео было снято в ночь, когда они ночевали в доме этого мальчика Симона. По факту она была со мной до самого утра, но об этом никто не знает. — Юноша скривился. — Разве что ее подружка, но та держит рот на замке, понимая, что с ней случится в случае болтливости. Когда Вилле рассказал нам с родителями какого числа это произошло, я убедился во всем окончательно. Мне оставалось лишь остаться один на один с братом и прозрачно намекнуть, что это точно сделал тот, кто находился в ту ночь в доме. Что даже самый близкий человек в погоне за личными мотивами способен на гнусности. — Эрик подавил смешок. — И знаете, что он мне сказал? Что в тот день признался кое-кому о своих отношениях, и что этот человек был в ту ночь в доме. — Азартно, и весьма довольный собой, произнес кронпринц. — Я убедил его до окончания внутреннего расследования никому не говорить о подозрениях, но с этим человеком поговорить, и весьма жестко. Конечно, меня расстраивает тот факт, что Белле придется пережить это, однако мне по силам ее утешить. Это все ради нее. Моя девочка просто не понимает, что своей добротой может создать преграду нашему счастью. А я, как более опытный партнер, должен уберечь ее от этих ошибок. — Роули тяжело вздохнул. — Но вы ведь лишаете ее выбора. Мы неоднократно об этом беседовали. — Ее выбор — быть со мной! — Грубо отрезал кронпринц. — И что вы намерены делать, когда принц узнает, кто является истинным преступником? — Наследник фыркнул. — Мой брат вспыльчив по своей натуре. А Белла как раз пришла в тот момент, когда его разум был горяч. Так что, я уверен, он сказал ей достаточно, чтобы после того, как правда всплывет на свет, не изменилось ровным счетом ничего. Моя девочка хоть и добра по своей натуре, но горделива. Ее мать была такой же, насколько мне известно. — Однако вы совсем не думаете о чувствах самой Белатрисс. Ее друг попал в неприятную историю и уверен, что виной всех бед является она. Если вы правы, и девочкой действительно преобладает наивность и доброта к ближнему, то ваши действия могут оказать на нее фатальное влияние. А упомянутая гордость не позволит ей обратиться за помощью. — Эрик приподнял надменно бровь. — Вы вообще не хотите меня слушать? Я ведь сказал, что она любит меня. А я ее. Так что мне по силам утешить ее сердце. — Эрик подскочил с кресла. — Как вы не понимаете?! Я тот, кто будет с ней всегда рядом! Ей нужен лишь я! — С напором прорычал кронпринц, склонившись над внешне невозмутимым доктором. — И если кто-то пытается помешать, я не буду стоять в стороне. Я буду бороться до последнего вздоха, и поверьте, последний будет тех, кто пытается разрушить наше счастье. — Как далеко вы еще готовы зайти, кронпринц? — Доктора совершенно не смущало нарушение личного пространства. — Ведь ее отец может не дать благословения, а ваши родители и того против союза, с ваших же слов. — Эрик отстранился. — Убивать я не стану, если вы об этом. — Эрик обратно сел в кресло. — Я не прошу вас читать мне лекции о том, какой я дерьмовый брат и сын. Мне нужно понять, как уберечь мою Беллу от невзгод этого мира, понимаете? — Роули неутешительно помотал головой. — Боюсь, что мой ответ вам не понравится. — Эрик нервно провел пятерней по волосам и выжидательно глядел на психолога. Тот истолковал верно, а потому прочистил горло и отложил блокнот на стол. — Я бы рекомендовал вам на следующем сеансе пройти несколько тестирований на предмет расстройства личности. У вас на лицо маниакальный синдром. Возможно имеются еще и пограничные расстройства. И, отвечая на ваш вопрос — чтобы уберечь мисс Симонетти от невзгод, в первую очередь ее нужно изолировать от вас. Не навсегда! Лишь до того момента, пока мы не составим план лечения. — Кронпринц крепко сжал кулаки. — Вы шарлатан! Лишь наживаетесь на чужих проблемах! На следующем сеансе, — передразнил его Эрик, а затем залез в карман, достал кошелек и швырнул доктору в лицо всю имеющуюся наличность, — на, подавись! Тебе же только это нужно, старый ты маразматик?! — Роули поднялся с кресла. — Сеанс окончен, Эрик. Вам нужна помощь. Я не буду настаивать на продолжении наших встреч, однако ознакомьтесь в свободных источниках с моими заключениями. И знайте, что я готов вас принять в любое время. — Пошел ты! — Злобно прорычал кронпринц и стремительно покинул кабинет.

***

Белатрисс смотрела в окно, наблюдая за рассветом. Лицо неприятно стянуло от пролитых слез. Она чувствовала дикую усталость, но понимала, что уснуть у нее уже вряд ли получится. Девушка поднялась с кровати, аккуратно убрав руку Фелис со своего живота, которая всю ночь обнимала ее. Обернувшись, Симонетти увидела, что подруга уснула. Итальянка была очень благодарна, что девушка поддержала ее и не пыталась настоять на своем — рассказать Вильгельму правду про них с Эриком. Возможно в этом и был смысл, сейчас Белатрисс это понимает. Вопрос времени, когда правда всплывет наружу, ведь уже через две недели будет праздник во дворце, где Эрик сам объявит об их помолвке. Однако вчерашние слова принца не забылись. Они все также болезненно отдавались в сердце как и вчера. Но ту боль перекрывала необъятная злость и обида. И эти чувства питали Трисс, не позволяя сойти с ума от предательства. От того, что ее предал человек, ради которого она была готова на все. Можно сказать, что он имел на это право, ведь кто-то подставил Вильгельма и любимого им человека. Но Симонетти не считала это оправданием, ведь даже самые отбитые наглухо преступники пользовались правом на презумпцию невиновности. А ее попросту лишили этого, не дав даже шанса объясниться за то, чего она бы никогда не сделала. Белатрисс на носочках вышла из комнаты, аккуратно прикрыв за собой дверь. Затем вошла в их с Фелис спальню. Фреди и Стелла спали на ее кровати, в то время как Мэддди сладко посапывала на кровати Фели. Тихо переодевшись, Трисс взяла рюкзак и пуховик и также бесшумно вышла из комнаты. Уже на общей кухне итальянка умыла лицо и посмотрела на себя в отражение окна. Жалкое зрелище. И как в этих голливудских фильмах у актрис получается оставаться красивыми после слез? Выбравшись из спящего общежития, Симонетти отправилась в сторону остановки, параллельно гугля расписание до Бьорнстада. Через семь минут. Что ж, подождем. Весь путь Белатрисс накручивала себя. А что, если Симон считает также? Если прогонит ее? Мысли убивали. Пальцы рук нервно постукивали по коленям, словно это могло хоть как-то помочь усмирить мандраж. Белатрисс вот уже пять минут стояла у дома Эрикссонов, не решаясь войти. «Вдруг они спят?» — искала своей нерешительности оправдание итальянка, хотя на деле просто боялась увидеть второй презирающий ее взгляд. Она то делала шаг к двери, то отступала назад, громко вздыхая. — Белатрисс? — Послышался за спиной приятный голос. Девушка обернулась. Миссис Эрикссон улыбалась ей, а затем тепло притянула к себе, чтобы обнять. Трисс едва сдержала слезы, крепко обнимая женщину в ответ. — Ты к Симону? Проходи, на улице лютый холод. Я как раз сбегала в магазин за пирожными. Давай, моя девочка, у тебя уже зуб на зуб не попадает! — Линда по-матерински подтолкнула девушку к двери. — Раздевайся и мой руки. Симми уже проснулся. Завтрак будет готов через двадцать минут. — Миссис Эрикссон стала возиться на кухне, а Трисс поймала себя на мысли, что боится начать разговор с другом. — Давайте я вам помогу? — Беспомощно предложила она. Линда подошла к школьной подруге сына и ласково погладила ее по щеке. — Я сомневаюсь, что ты так рано приехала в Бьорнстад, чтобы помочь мне готовить завтрак, моя девочка. Ступай к Симону. Я думаю, что ему, как и тебе, сейчас не хватает человека, с которым он может поговорить по душам. — Этот аргумент бить было нечем. Симонетти кивнула и направилась к самой дальней комнате в доме. Симон действительно не спал. Трисс постучалась и осторожно приоткрыла дверь. Войдя в комнату, парень удивленно приподнял брови и ничего не сказал. Итальянка приняла это за приглашение и, прикрыв дверь, села за компьютерный стул. — Трисс? Ты в порядке? Ты рано. Во сколько ты встала, чтобы приехать? — Девочка словно проглотила язык. Она пыталась рассмотреть на смуглом миловидном лице хоть немного ненависти, направленную на нее, но наблюдала лишь такого же уставшего друга. — Я не делала этого, ясно?! — Вдруг воскликнула она. Симон растерянно нахмурился. — Чего не… ааа! Погоди, что? С чего ты вообще взяла, что кто-то может на тебя подумать? — Удивился брюнет. Трисс уткнула лицо в ладони, чувствуя, что сейчас опять разревется. — Трисс, пожалуйста, не молчи! — Симми слез с кровати и подбежал к подруге, садясь на пол перед ее лицом. — Тебя кто-то обвинил в публикации? — Девушка всхлипнула и откинулась на спинку кресла. — У Вильгельма нет сомнения на мой счет. Я так боялась, что ты того же мнения. — Эрикссон взял ее за руку. — Я ничего не понимаю, Трисс. Давай с самого начала. Белатрисс поведала обо всем другу, точнее о разговоре с принцем. Симон слушал ее внимательно, в то время рассказав о том, что видео было действительно снято в ту ночь, — ведь за ночь до этого они сломали кровать, и спали на следующий день на матрасе. И в тот момент, когда Симми сказал, что даже если будут неопровержимые доказательства, он никогда не поверит в то, что Белатрисс это сделала, саму девушку словно поразило молнией. — Симон… — Она так растерянно посмотрела на друга, что тот явно испугался за состояние брюнетки. — Боже мой… что я наделала… — Она прижала ладони ко рту и отчаянно затрясла головой. — Трисс, что? Ты что-то вспомнила? — Обеспокоено спросил Эрикссон. — Я же… я же считай, что сняла это… я позволила этому случиться! — Не говори глупости, ты не… — Ты не понял! Симми, это из-за меня в ту ночь дверь была открыта! Если бы я не… какой кошмар! — Ты можешь объяснить нормально? — Терял терпение Симон. — В ту ночь мой… знакомый оказался в Бьорнстаде в не самом лучшем состоянии. Он был пьян и мог попасть в беду. Я тогда попросила у тебя толстовку, помнишь? — Да, но при чем здесь это? — Миссис Эрикссон постирала мою куртку, а у Сары не было теплых вещей в комнате. Я тогда через окно ее спальни выбралась из дома, а ее попросила открыть входную дверь, чтобы я могла беспрепятственно войти в дом, не поднимая шума. Я думала, что меня не будет час, может полтора максимум. Но я пришла лишь утром. С пирожными еще, помнишь? — Трисс зарылась пальцами в копну волос. — Вилле прав, это я виновата. Если бы я не попросила Сару открыть мне дверь, этого бы не случилось! — Симон внимательно смотрел на подругу. Затем он встал и присел на край кровати. — Тогда Сара виновата в том, что пыталась тебе помочь улизнуть вместо того, чтобы сдать. Твой друг виноват, что напился и оказался в Бьорстаде. Я виноват, что гей, а Вилле виновен в том, что остался ночевать у меня. Более того, моя мама виновата в том, что позволяет моим друзьям ночевать у нас дома. — К чему ты клонишь? — Растерялась Белатрисс. — Трисси, ты должна понять, что виноват только тот человек, который ночью проник в чужой дом, снял это видео, а затем выложил в сеть. — Симонетти замотала головой. — Нет, если бы дверь была заперта… — То с окна запросто можно было все разглядеть. — Отрезал Эрикссон. — И я больше не хочу, чтобы ты винила себя в этом. — Ребята, завтрак! — Послышался голос Линды. Симми попытался ободрительно улыбнуться и кивнул в сторону двери. — Я поела по дороге. — Соврала Трисс. — Мне нужно вернуться в лесной дом, пока меня не хватились. — В этот момент телефон зазвонил. Фелис. — Вот видишь, сейчас поднимет тревогу на всю Швецию. — Отшутилась Симонетти. Симон подошел к подруге и крепко ее обнял. — Не вини себя. В конце концов, это я на том видео, и мне решать кого считать виновным. — Решил отшутиться парень. — Ты сам-то как? — Спросила Белатрисс. — Репортеры еще не достали? — Мы уже отключили домашний телефон, а сегодня ночью к нам пришел какой-то Стокгольмский журналист. То ли еще будет. — Вздохнул Симон. — А вы с… ним созванивались? — Нет. Я вообще думаю уйти на домашнее обучение. Это все чересчур для меня. — Белатрисс вздохнула. — Знаешь, я ехала сюда с мыслью о том, что если ты тоже возненавидишь меня, то я уйду на домашнее обучение. Но сейчас… твои слова поддержки для меня многое значат, и как будто я сделаю больше, если останусь в школе и помогу тебе пережить это. А если мы или кто-то из нас отступит, то это означает проигрыш. Наш проигрыш невзгодам. А этого мое гордое итальянское сердце не способно пережить. Ты ведь как и я — наполовину итальянец. Так что подумай над моими словами. — Телефон опять зазвонил. — Пресвятая дева Мария, эта женщина в гроб меня сведет своей заботой! — Заворчала Симонетти. Симон с теплотой улыбнулся. — Ответь ей. — На телефон пришло сообщение: Доброе утро, моя любовь! Ты проснулась? Можно я позвоню? Трисс ловко свайпнула уведомление, пока Эрикссон не обратил внимания. — Я по дороге на остановку ей перезвоню. — Заверила его итальянка. — Точно не хочешь остаться? — Мне правда пора возвращаться. В следующий раз. — Уверила его Симонетти. Попрощавшись с Эрикссонами, Трисс на улице набрала номер кронпринца. — Доброе утро, Белла. — Белатрисс улыбнулась. — Доброе, ваше королевское высочество. Как прошла ночь? — Не так, как мне хотелось бы. Но что, если я скажу, что я уже на пути к Хиллерска? — Ты к Вильгельму? — Логично спросила девушка. Вряд ли после случившегося он поехал бы лишь по ее почину. — К тебе вообще-то. Или у тебя есть дела поинтереснее? — Белатрисс нервно усмехнулась. — Я в Бьорнстаде. Но если тебе нужно все-таки в Хиллерска… — Но Эрик ее перебил. — Ты у дома этого мальчика? Я буду там через пару минут. — Лучше давай встретимся у той пекарни? Здесь могут быть репортеры. — По второй линии пыталась прорваться Фелис. — Хорошо, милая. Я взял белый Ауди у друга. Если у тебя есть какие-то нерешенные вопросы, закончи их по дороге, потому что в том месте, куда мы поедем, совершенно не будет связи. — Симонетти остановилась. — Погоди, разве мы не поедем в Хиллерска? — Ведь в голове девушки уже сложилась картина, что Эрик направляется к брату, а ее просто бы хотел увидеть. — Дом моего друга. Мы же еще вчера решили, разве нет? — Да, но… вчера ведь кое-что случилось. — С нажимом произнесла Трисс. — Слушай, этим занимаются спецслужбы. Я просто хочу провести время со своей девушкой и забыть обо всем хотя бы на выходные. Или тебе хочется вытирать сопли моему брату и его бойфренду? — Итальянка удивилась такому цинизму, но вида не подала. Как бы там не было, последнее, чего она хочет — видеть Вилле. — Нет, не хочу. Мне нужно позвонить Фелис и предупредить, чтобы она не переживала. — Окей, я уже на месте. — Скоро буду. — Трисс повесила трубку и тут же перезвонила Эренкрон. — Черт возьми, Трисси! Где тебя черти носят?! — Взорвалась темнокожая. — Я в Бьорнстаде. Ездила к Симону. — Черт, не надо было тебе ехать одной. Почему ты меня не разбудила? — Симонетти вздохнула. — Все прошло хорошо. Симон не считает меня предательницей. Но знаешь что я поняла? Тот, кто снял это видео, забрался в дом по моей вине. Когда я сбежала к Эрику, то попросила Сару открыть входную дверь. — Милая, только не смей себя накручивать! Это не твоя вина, а только этого больного извращенца! — Симми мне примерно также и сказал. — Вяло усмехнулась Белатрисс. — Потому что он умный парень. Кстати, ты когда возвращаешься? К обеду успеешь? — Фели, я вернусь в воскресенье. Эрик приехал за мной в Бьорнстад, и мы отправимся к какому-то его другу загород. Так что не теряй меня. И да, я не голодная. Миссис Эрикссон так утрамбовала меня спагетти с фрикадельками, что я до понедельника буду с расстегнутой пуговкой на джинсах ходить. — Солгала Трисс. — Ну хорошо. Я тогда прикрою тебя. — Спасибо. Ты самая лучшая! — Искренне воскликнула Симонетти. — Не забывайте предохраняться. — Легкомысленно хихикнула в трубку Фелис. Итальянка вздохнула и закатила глаза, все же не сдержав усмешки. — Я бросаю трубку. Люблю тебя. — И я тебя. Будь осторожна. — Трисс утвердительно промычала и сбросила вызов. Оставалось позвонить отцу. — Белль? Ты сегодня рано. — Привет, пап. Просто я планировала сейчас идти в библиотеку, чтобы задания сделать на неделю вперед, боюсь увлечься и забыть позвонить. — Мужчина бархатно рассмеялся. — Все родители мира меня сейчас осудят, но господи, милая, тебе же всего семнадцать! Тебе нужно больше времени проводить с друзьями. — Белатрисс сегодня лгала достаточно, но лишь сейчас почувствовала дикий стыд. — Сейчас не до веселья. Сам понимаешь. — Еще глубже закапывала себя Симонетти. — Как обстановка? — Деликатно уточнил Густав. — Удрученно. — Не лукавя душой ответила Трисс. — Еще бы. Во дворце тоже не все спокойно. — Они найдут виновного? — Спросила Белатрисс. — Можешь не сомневаться. Найдут и накажут. — Девушка увидела вдалеке припаркованный Ауди с тонированными стеклами. — Это хорошо. Ладно, пап. А то я уже пару минут как стою у входа в библиотеку. — Удачно позаниматься, мое солнышко. Девушка отключила телефон и громко вздохнула. Слишком много лжи за последнее время. Эрик, поговорив с Беллатрисс, припарковался и набрал Вильгельма. — Привет. — На экране появился растрепанный принц. — Не спал? — Спросил с ходу парень. — Ни секунды. — Подтвердил Вилле. — Мы тоже. Есть новости. Видео загрузили из школьной библиотеки Хиллерска. С большей вероятностью кто-то из учеников, но не стоит исключать и родителей. Хотя вряд ли, но мы должны рассмотреть все варианты. Может ты обратил внимание на то, что кто-то выходил из зала? — Вилле притих, словно размышляя, стоит ли с братом делиться соображениями. — Я ничего такого не заметил. — Соврал Вильгельм. Эрик нутром чуял, что брат лжет. Неужели план не сработал? — Хорошо. Не переживай, мы найдем виновного. Тебе не о чем беспокоиться. Сейчас главное не разговаривать на эту тему ни с кем и исключить контакты с Симоном. — Вилле удивленно вскинул брови. — Но… но Эрик! — Возмутился он. — Ты пренебрег протоколами безопасности и должен понимать, что твой просчет несет огромные последствия. — Строго одернул его кронпринц. — Дворец принял решение о том, что ты должен выступить с заявлением о том, что на видео был не ты. — Вильгельм нахмурился. — Но это был я! — Крикнул он. — Это просто несправедливо! — Возьми себя в руки! — Впервые прикрикнул кронпринц на брата. — Решение за тобой, однако если мы сделаем так, то сможем убить двух зайцев. Откинем тень сомнения от короны, и ты сможешь и дальше быть с этим мальчиком. — Смогу? — Не поверил принц. — Неофициально, но в общем-то да. — Кивнул Эрик. — Так мы минимизируем вред. — Вильгельм задумчиво кивнул, однако неуверенно поднял взгляд в камеру. — Но Симон, если он не согласится? — Эрик вздохнул. — Слушай, буду с тобой откровенен. Только между нами. Последствия куда более серьезные, нежели ты можешь себе представить. Я сегодня собирался приехать к тебе, но мне запретили, понимаешь? И все из-за того, что мы с тобой одного пола… — ЧТО?! — Воскликнул принц?! — Но мы же братья! Что за бред?! — Для общества мы мужчины из королевской семьи. И вокруг потомков монархов все еще ходят слухи, что мы не пренебрегаем связями с кровными родственниками. Это полный бред и даже в какой-то мере пугает. Но мы заложники стереотипов, Вилле, и зависимы от общественного рейтинга доверия. Я не хочу на тебя давить. Мама приедет в среду и заберет тебя домой до конца недели, чтобы ты дал доверенному изданию интервью. Я поддержу любое твое решение, но также я хочу, чтобы ты знал весь расклад как есть. От твоего решения зависит не только судьба твоих отношений с Симоном. На кону гораздо большее. — Вильгельм изнутри прикусил губу. — Я должен подумать. — Принц тяжело вздохнул. — Я не выхожу из комнаты, потому что все на меня пялятся. Август, оказывается, не такой мудак. Принес сегодня мне завтрак. — Эрик сдержал смешок. — Вот как? — Кронпринц увидел вдали силуэт Беллатрисс, которая с кем-то говорила по телефону, приближаясь медленно к парковке. — А почему не сеньорита Симонетти? — И тут Эрик увидел в изображении то, чего добивался. В глазах брата на доли секунд сверкнула злость. — Наверное у нее есть куда более интересные дела. — Бросил Вильгельм как можно более беспечно. И Эрик понял, — нужен был финальный удар. — И похоже ты прав. — Он переключил камеру и направил на светофор, на котором стояла итальянка. — Это ведь она? — Вильгельм присмотрелся, и его лицо стало по-настоящему растерянным. — Д…да. Где это ты? — Бьорнстад. У меня здесь встреча с однокашником по поводу тебя. Ларс, может помнишь? Он просто бог киберпреступлений и их раскрытий. — Эрик переключил камеру на фронтальный режим. — Но вот что здесь забыла Белла в 7:43 утра? — Судя по всему, мальчик знал ответ. — Не знаю. Может это и не она вовсе. — Отмахнулся он. — Эту копну волос вряд ли можно спутать с кем-то. — Усмехнулся кронпринц. — Может мне выйти и поздороваться? — Нет! — Воскликнул Вильгельм. — Ну как знаешь. — Пожал плечами юноша. — Ладно, мне уже пора. И… спасибо, что честен со мной. — Тихо произнес Вилле. — Ты мой брат, и я, в отличие от мамы и папы, воспринимаю тебя как взрослого, Вилле. Увидимся в среду. — Быстро и скомкано попрощавшись, кронпринц едва успел скинуть вызов и отключить телефон, прежде чем дверь машины открылась. Холодный воздух заполнил автомобиль и исчез как только дверь закрылась. Трисс слабо улыбнулась своему кронпринцу, и тот потянулся за объятиями. Девушка доверчиво уткнулась носом в его шею и словно только сейчас смогла расслабиться. Эрик погладил ее по голове, коснувшись губами макушку, а затем чуть отстранил ее, обхватив ладонями смугловатое лицо. — Жалкое зрелище, да? — С усталой усмешкой спросила она. Эрик медленно коснулся ее губ своими, прикрыв глаза. — Ты прекрасна. — С придыханием ответил он. — Что тебя беспокоит? — Трисс задумалась. Если она сейчас признается Эрику, что Вилле подозревает ее, и что в дом Симона забрались по причине того, что она пробыла всю ночь в компании кронпринца вместо того, чтобы вернуться через час, как и планировала, и запереть эту чертову дверь… Либо братья поругаются или, хуже того, Эрика будет мучать чувство вины, точно такое же, как и ее саму. А этого она не могла допустить. — Думаю, что у нас одинаковые причины для беспокойства. — Уклончиво ответила Симонетти. — Я буду эгоисткой, если предложу тебе не говорить об этом? — Вовсе нет. — Кронпринц вновь прильнул к ее губам и затянул в уже куда менее невинный поцелуй. Беллатрисс ответила. Девушка пересела на колени парня, позволяя снять с себя пуховик и покрывать свою шею чувственными поцелуями. — Детка, — многообещающий лисий взгляд кронпринца с обожанием глядел на объект своей любви, — я так сильно скучал по тебе. — Трисс пыталась восстановить дыхание. Эрик выглядел как греховное божество, и, черт возьми, она лишь человек, чтобы сопротивляться. — Отвези меня хоть на край света и люби. Это все, чего я хочу. — Тихо прошептала она. Кронпринц хищно улыбнулся ей и поиграл бровями. — Читаешь мысли, малышка.

***

Вилле до обеда проматывал в голове их утренний разговор с Эриком. Зачем Трисс отправилась в Бьорнстад он мог понять. Пыталась убедиться в том, что Симон не напишет заявление. Но… если она все же невиновна? И почему не выложила видео сразу? Пазл в голове все никак не мог сложиться. Для чего ей это делать? Деньги? Но ее отец один из самых богатых людей в Швеции. Зависть чужому счастью? Возможно, но… у нее ведь кто-то есть, Симонетти намекала… черт, она ведь что-то говорила… про Джуда Лоу, кажется? А если Август был прав, и они расстались действительно из-за него, из-за Вилле? Что, если это какие-то тайные намеки, и вообще с Симоном она начала общаться… но нет, это уже откровенный бред. Если уж и так, то с Симоном она начала дружить до того, как Вилле перевелся в Хиллерска. Ничего не складывается. Принц взял телефон и загуглил фото актера, а затем подошел к зеркалу, пристально сравнивая себя с изображением. — Вообще мимо. — Вздохнул он. В дверь постучали. — Вилле, это я. — Послышался голос Августа. — Я принес обед. — Принц заблокировал телефон и, кинув его на кровать, подошел к двери, открывая. — Привет. — Неловко улыбнулся троюродный брат. — Ты опять не спустился, вот я и… — Входи. — Кивнул головой Вильгельм. Август поставил тарелку на стол. — Если тебя кто-то обидит, просто скажи мне. — Спасибо. — Кивнул принц. — Ну, я пойду? — Слушай, я хотел спросить. — Август остановился. — Почему ты считал, что между мной и Трисс что-то есть? Сейчас конечно уже очевидно, что ничего не было, но мне просто интересно. — Август сел на стул. — Вы все свободное время проводили вместе, и… могу я спросить? — Конечно. — Кивнул немного удивленно Вилле. — Она знала о тебе и Симоне? — Вильгельм на секунду завис, но все же ответил. — Да. Я признался ей. — Август задумчиво кивнул. — Когда мы расстались, она сказала мне, что что-то произошло, и поэтому не может быть как прежде. Причиной был парень, это было ясно из контекста. Вы выглядели как те, кто очень близки. Поэтому у меня не было сомнений, что это ты, не Симон же! — Нервно хмыкнул Орнасский, чувствуя, как его накрывает немая истерика. — А больше я не замечал, чтобы она с кем-то общалась из парней. Ты знаешь кто это? — Вилле помотал головой. — Я ловлю себя на мысли, что вообще плохо ее знаю. Можно сказать, никогда не знал. — Августу хотелось выбежать из комнаты, ведь убедившись в том, что Вильгельм по сути не имеет никакого отношения к его расставанию с Трисс, огромное чувство стыда и вины захлестнуло его до самых пят. А еще и страх. Ведь если Вилле, Эрик и сама королева узнают о том, что это он снял и выложил тот ролик, последствия не заставят себя ждать. — Она близка с Фелис. — Сказал Август, намереваясь уйти. — Эренкрон точно знает больше, чем хочет показать. — Орнасский выдавил из себя улыбку и попрощался.

***

Если бы его королевское высочество кронпринца Эрика Людвига Вестерботтинского попросили описать счастье, то юноша явно бы не был скуп в словах, ведь то что, а главное, — как он себя ощущал рядом с Беллатрисс, кронпринц излагал бы долгие годы, смакуя каждый совместный момент. Однако преданию прозы он предпочитал как раз-таки переживать эти моменты. Например, прямо сейчас ему нравилось заниматься с ней сексом — так грязно, без укора совести и чувства стыда. Хотелось быть в Беллатрисс так долго, насколько позволит ее хрупкое тело, ни на минуту не отдаляясь от Эрика. Хотелось постоянно видеть ее обнажённой, водя пальцами по выступающим костям, кусать ее ключицы, оттягивать зубами нежную кожу на шее, не задумываясь об оставленных отметинах. Ощущать ее каждую долю секунды рядом с собой, прогибающуюся от особо чувствительных ласк. Его Белла… такая знойная, но одновременно неопытная и смущающаяся от грязных словечек, сказанных в моменты абсолютного счастья. Беллатрисс рваным движением кисти убрала с лица волосы, желая видеть голубые глаза, неотрывно наблюдающие за ней в момент их общей агонии. Девушка тщетно старается сдерживать себя, прикусывая губы, но от каждого движения Эрика оголяет зубы, задыхаясь в собственных стонах. Кронпринц жаден до того, что предназначено лишь для него. Как же хочется остановить мгновение и остаться навечно вдвоем. За стенами загородного дома творился апокалипсис. Заговоры, интриги, политические игрища. Но внутри словно райский сад, в котором цвела любовь. Если бы не те чувства, которые Эрик принял и осознал для себя едва ли не с их первой встречи в осознанном возрасте, он бы уверенно заявил, что душа его очерствела, мысли стали циничны. Но ни одна женщина не интересовала его так, как Симонетти. Даже самые бурные романы сейчас казались чем-то нелепым, ведь то, что эта итальянка пробуждала в нем, можно сравнить с активным вулканом, сносящим все на своем пути. И если Эрика спросят, кого он любит больше всего на свете, то ответ вряд ли понравится его семье. Ведь его красавица Белла в личной пирамиде Маслоу была на каждой ступени — от физиологических потребностей до самой верхушки, отвечающей за личностный рост. Ведь именно рядом с ней он хотел быть лучше. Самым лучшим для нее. Мышцы сжались под ребрами и ниже, заставляя пот течь по лбу и глупо лыбиться. Любое прикосновение Трисс ударяло током, терзало, а в ответ Эрик выплескивал все, вжимая ее в себя, целуя, с животным желанием прикусывая кожу у губ. Беллатрисс оглушительно простонала его имя и пыталась восстановить дыхание, однако у кронпринца словно атрофировалась усталость, и он вновь и вновь начинал движение. Никто из них не знал даже приблизительный час. Время было лишь мгновением, в котором Эрик был путником пустыни, желающим испить оазис досуха, а Трисс дрожала под ним с открытым ртом, пытаясь рвано поцеловать кронпринца. Девушка ластилась несмотря на усталость, их руки переплетены ровно как и тела. — Я люблю тебя, моя девочка… — Шепчет в губы ей кронпринц, а затем замирает, утыкаясь лицом в девичью грудь. Отдышавшись пару минут, он хочет предложить ей сходить перекусить, но, подняв голову, увидел трепетную картину. Его красавица Белла уснула совершенно без сил. Ее тонкие пальцы все также сжимали ладонь Эрика, а сам кронпринц едва не задохнулся от нежности. Он аккуратно прилег рядом и притянул итальянку к себе. Трисс поудобнее примостилась на его плече и по-царски закинула руку и ногу на своего мужчину, делая этот миг одним из самых счастливых для кронпринца.