***
Во время совместного ужина семей Салли и Тоновари, Нетейам оглядывал своих и радовался, что никто не попал в беду и со всеми все хорошо. Он взъерошил Ло'аку волосы, радуясь, что его глупый младший братишка жив. На протяжении всей трапезы Нетейам чувствовал на себе прожигающий взгляд Аонунга, и, посмотрев на последнего, он совершив крупную ошибку. Они устраивали такие переглядки много раз до того, как все это прекратилось из-за Рифового принца. Эти взгляды означали приглашение прикоснуться друг к другу ночью в том самом злосчастном маруи. Нетейам, недолго думая, слегка кивнул, прежде чем быстро отвернуться. Когда он оглянулся, Аонунга уже не было. Он дождался конца ужина, прежде чем хотя бы попытаться уйти, но у него ничего не вышло. Поэтому он дождался пока все уснут, а после чего быстро улизнул. Он особенно пристально рассмотрел умиротворенное лицо матери, прежде чем окончательно уйти. Нетейам бросается к заброшенной палатке, после чего оказывается схвачен большими, сильными руками. — Спасибо, – прошептал Аонунг, держась за его талию, и его бледно-голубые глаза показались почти потемневшими. — Я действительно скучал по тебе. — Нетейам тоже чувствовал радость при встрече. Он обнял Аонунга за шею. Его сердце стучало в ушах, и он чувствовал, как внизу живота затягивается тугой узел. Все эмоции, которые он сдерживал, вырвались на поверхность, и он зацепился за Аонунга, как за спасательный круг. Будь они любовниками, возможно, поцеловались бы, но все это было только для развлечения. — И чем же мы будем заниматься? – спрашивает Нетейам. Они продолжают прижиматься друг к другу, и он чувствует учащенное сердцебиение другого. Аонунг отстранился. — А чего хочешь ты? Нетейам пожал плечами. — Что мне сделать, чтобы ты действительно простил меня? Лесной мальчик нахмурился, погружаясь в думы. Он уже простил его, но в голову вдруг пришла идея, что можно было бы отомстить Аонунгу, устроить небольшой шантаж, но он тут же отбросил эти мысли. Он не был таким злопамятным. — Победи меня. – В итоге ответил он. — Все это началось с драки, так что победи меня в ещё одной из них. Аонунг в удивлении приоткрыл рот, но тут же закрыл его. Он убрал свои теплые руки и один раз кивнул. — Хорошо. – Он на секунду опустил глаза вниз, и это было его худшей ошибкой. Нетейам бьет его прямо в челюсть, не слишком сильно, но достаточно, чтобы тот отшатнулся назад. Это действие вызвало приятное чувство, будто он только что вернул Рифовому на’ви все то зло, что тот причинил ему и его семье. Аонунг морщится и стонет, прикрывая щеку рукой. Нетейам с ухмылкой наблюдал, как тот отходил от удара. Его глаза медленно открылись, и когда он перевел их на Нетейама, все, что последний мог видеть, была ярость. — Серьезно? Опять? Вы, любители обниматься с деревьями, умеете решать проблемы только с помощью кулаков? — Боишься снова проиграть? - издевательски спросил Нетейам. Аонунг фыркает. — Нет. И тут же валит его на землю, но Нетейам легко берет верх и в итоге седлает бедра Рифового принца, хватая обе его руки и резко укладывая их у него над головой, сжимая запястья. — Ты проиграл. — Да ну? Аонунг с ухмылкой двигает бедрами вверх. Из уст Нетейама вырывается ошеломленный вздох, и его крепкая хватка ослабевает, но только на секунду. Рифовый пользуется этим, и резко переворачивает Нетейама, оказываясь сверху и нависая над ним. Тот метается, пытаясь скинуть его с себя, но Аонунг за счет своей силы и размера остается наверху. Лесной застонал и предпринял ещё одну попытку взять верх. Сердце громко стучало в ушах, а пот стекал с виска. Какого хрена, уже? — Я выиграл – с ликованием в голосе прошептал Аонунг, теперь сидевший на нем верхом и державший его за предплечья. Он оказался тяжелее, чем ожидалось, и Нетейам слегка зашипел, пытаясь выбраться из-под него. Он кожей живота чувствовал тепло чужого органа, вжимавшегося в него. Он не был сильно твердым, но слегка пульсировал. Все, что нужно было сделать Нетейаму, это приподнять свои бедра и- — Признай, что ты проиграл, лесной мальчик. Скажи это. Нетейам снова зашипел, но Аонунг не пытался заткнуть его, лишь молча смотрел. — Это было трудно, но меня радует моя победа, – сказал он, и его ухмылка превратилась в оскал. Дрожь пробежала по спине Нетейама, когда он наконец осознал, в каком положении они находятся. Он снова попытался вырваться из объятий противника и огляделся, чтобы убедиться, что никто не проходил мимо маруи, напряженно вглядываясь во тьму. — Ты отвратителен. Решил устроить бой, чтобы хоть как-то опровергнуть свою слабость, прежде чем я прижму тебя и трахну? Пытаешься понять, стою ли я того? – От дразнящего шёпота нави сверху хотелось свернуться калачиком, но вместо этого Нетейам прочистил горло и ответил: — Нет. Аонунг склонился ближе, что позволило лесному разглядеть ухмылку на его губах. Нетейам почувствовал его горячее дыхание на своем ухе, когда тот прошептал: — Тебе бы это понравилось, не так ли, лесной мальчик? Это чувство, когда я полностью овладеваю твоим телом и разумом, заставляя тебя выгибаться и стонать, умоляя о большем? Член Нетейама дернулся, полностью выдавая его. — Отвали. – выпалил он, но его голос слишком дрожал, а голова была затуманена. Аонунг был так близко, что Нетейам чувствовал, как пылает его кожа. Ему захотелось прижаться к нему и оставаться в таком положении вечно, лишь бы и дальше чувствовать тепло. Подчиняйся, позволяй ему делать все, что он захочет, и даже не смей сказать что-то против. Аонунг вздохнул с притворным раздражением, и это вернуло Нетейама в настоящее. — Я думаю, теперь тебе ясно, кто победил. Скажи это. — Нет. Рифовый нави взял его за челюсть и заставил поднять глаза на себя. Он наклонился и взглянул в глаза лесного, будто пытаясь заставить последнего думать, что ему не все равно. Теперь, когда одна из его рук была свободна, ему оставалось лишь отвлечь внимание другого. — Нетейам, говоря "нет" и кидая вот эти вот свои недовольные взгляды, ты ничего не добьешься. — Я знаю. Нетейам снова ударил его кулаком и перевернул их обоих, но его дыхание все еще было сбито из-за тяжести морского. Теперь Аонунг ухмылялся, не смотря на кровь, что тонкой струйкой вилась из его ноздри и размазывалась по зубам, и Нетейам тоже. Оба тяжело дышали. — Признай, наконец, что ты лузер, skxawng! – Прошипел лесной, позаботившись на этот раз о том, чтобы руки сына вождя были прижаты к песку. Он торжествующе склонился над ним, но Аонунг ни-капельки не выглядел побежденным. — Отпусти мои руки, и тогда посмотрим. Нетейам лишь крепче сжал его запястья, (вау, его ладони и вправду казались меньше на фоне его кисти) и всем своим весом навалился на бедра другого, стараясь при этом держать талию подальше. — Я сражался с воинами, что были куда крупнее тебя. Нетейам не стал упоминать, что эти воины часто касались его талии в пылу драки, но никогда он не испытывал тех ощущений, что дарил ему Аонунг. Великая мать, он ненавидел его. — Мне стоит ревновать? Или я был единственным, кто когда-либо заставлял тебя умолять и плакать? Нетейам понимал, что его пытаются заманить в капкан, поэтому старался не отвечать. Но Аонунгу, казалось, было все равно. Вся эта ситуация просто его забавляла. Это почему-то разозлило Нетейама, и он стал наклоняться все ближе, пока их лица не оказались всего в нескольких миллиметрах друг от друга. —Ты... – попытался ответить он, но в итоге сорвался на шипение. Он не хотел спорить. — Умоляй меня сказать это, и я скажу. Нетейам отчаянно застонал: — Пошел ты! На лице у Аонунга отразилась настоящая ярость, что заставила лесного внутренне вздрогнуть, но на деле он даже не пошевелился. Если честно, от этого у него появилось теплое чувство в животе. А потом его хватка снова ослабевает. Лишь на какую-то жалкую долю секунды, но эта доля дорого обходится Нетейаму. Аонунг переворачивает их без особых раздумий, и у Нетейама вырывается рык разочарования. — Почему ты, черт возьми, просто не можешь сказать, что проиграл? – В голосе Аонунга проскальзывало разочарование. Лесной нави чувствовал, как его член твердеет. Спустя мгновение он заметил такой же бугорок на набедренной повязке Рифового. Он понимал, что не может остановить все это безумие, и из-за этого волна раздражения с новой силой захватывала его. Он шипит и снова бьет его кулаком. Другой ненадолго оказывается застигнут врасплох, но ему требуются секунды, чтобы оклематься и снова прижать Нетейама к песку. — Перестань бороться со мной! — Скажи, что ты проиграл! Аонунг только крепче вцепился в его талию. Нетейам попытался отстраниться, но наслаждение, разлившееся волной по телу, было сильнее. Ну почему это всегда должно было быть так приятно?! — Скажи. Это. – С расстановкой произнес он, словно бы разговаривая с маленьким ребенком, а не с почти взрослым воином. Однако Аонунг больше не собирался участвовать в этой словесной перепалке. Он был слишком занят, удерживая Нетейама прикованным к полу и пялясь на его тело. — Не-а. Ты подо мной. Ты проиграл. Нетейам зарычал, стараясь не издавать ни звука, лишь бы не показывать, что ему это нравится. Он пытался отодвинуться, но его талия доставляла чертовски много хлопот всякий раз, когда Аонунг прикасался к ней. — Я выиграл, но ты сжульничал. – Сказал он с напряжением. — Метаешься по полу в попытках не потерять разум, пока я касаюсь тебя, где хочу. Ты проиграл этот бой, Нетейам. Теперь, наконец, простишь меня? Нетейам собирался закричать, когда почувствовал, как руки скользят вверх и вниз по его талии, и те же чувства, что и раньше, пронзили его. Он захныкал и попытался прикрыть её руками, но Аонунг одной рукой схватил его запястья, в то время как другая всё ещё шарила по его телу. Спина лесного нави выгнулась, и он издал хриплый крик, когда почувствовал, как Аонунг впился ногтями в чувствительные места на боках. — Ты должен простить меня. Таков уговор. Нетейам не ответил. Ничто не могло сломить его решимость. — Нет. Сын Олоэйктана замурлыкал, и его глаза начали блуждать по телу лесного. — Знаешь, мне нравилось, когда ты был на четвереньках, но так намного лучше. Я вижу твое личико и могу наслаждаться тем, как ты хныкаешь и плачешь. — Аонунг-... Аонунг шикнул на него. — Веди себя прилично. Оматикайец бросил взгляд на Аонунга, который так пристально смотрел на его талию, и поежился от такого внимания. Он заметил садистский блеск в его глазах и теперь задавался вопросом, что тот собирается сделать. Аонунг слез с него и уселся у него между ног. Нетейам ахнул, когда почувствовал, что руки, до этого державшие его за талию, теперь стаскивают с него набедренную повязку и отбрасывают её куда-то в сторону. Затем рифовый берет его член в руку. Лесной нави сдается. Он все еще пытается сомкнуть ноги, но Аонунг останавливает его. К счастью, его руки больше не были на талии, но теперь одна держала его член, а другая была ляшке. Аонунг легонько провел ногтем вверх и вниз по его плоти, и это прикосновение после себя оставило огонь, а самого Нетейама бросило в дрожь. Он тяжело дышал и время от времени всхлипывал. — У тебя нежная, но очень сухая кожа. Я бы взял масло, если бы знал, что все в итоге кончится так, но... моя слюна тоже подойдет, тебе не кажется? Нетейам сглотнул, пытаясь унять сильную дрожь в ногах. —Может быть, – прохрипел он. — Ты когда-нибудь делал это раньше? — А ты? Аонунг пожал плечами и выражение его лица осталось таким же бесстрастным, как и ранее, хотя вопрос, как казалось оматикайецу, был крайне неловким. Все меткайины были такими бесстыжими, или это только Нетейаму так повезло? — Нет, но охотники и некоторые старейшины иногда рассказывают об этом. Очень красочно. В основном, когда изрядно напьются. Я много слушал, поэтому не причиню тебе боли. Удивительно. — Я тоже этого не делал, но... ты казался таким хорошим в- — В доведении тебя до оргазма? – Нетейам пнул его ногой, и Аонунг игриво ударил его в ответ, но продолжил. — Если честно... ты у меня первый. Лесной понимал, что это лишь развлечение, но все равно в этом было что-то особенное. Это немного напомнило ему о его родителях, которые когда-то полюбили друг друга с первого взгляда. Однажды они рассказывали о том, как впервые сделали тсахейлу. Естественно, не особо вдаваясь в подробности. Он попытался провести параллель со своими взаимоотношениями с Аонунгом, но быстро бросил эти попытки. Ни один из них не любил друг друга, они были просто похотливыми подростками. — Великая Мать, это ужасно неловко. — Только потому, что ты постоянно стесняешься. А теперь, раздвинь ноги, мой мальчик. Нетейам почувствовал, как все его внутренности свернулись в тугой горячий узел. Он повиновался и отвернулся, когда Аонунг опустился на колени между его ног. Он огляделся, чтобы посмотреть, есть ли кто-нибудь поблизости, но никого не было. Голова Нетейама с облегчением откинулась на песок, и он позволил своему телу расслабиться, пока не почувствовал, как язык Аонунга облизывает основание его члена. Он резко сел и увидел Аонунга. Его взгляд скользнул с его широких плеч на лицо, и Нетейам почувствовал себя так, будто видел самый прекрасный сон в своей жизни. Аонунг смотрел на него снизу вверх, его голубые глаза практически светились, а широкий розовый язык контрастировал с членом Нетейама, который был почти фиолетовым. Какого хрена? — Аонунг, почему он-... — Это просто значит, что тебе это нравится. – Аонунг ухмыльнулся, и Нетейаму захотелось ударить его снова. — Ты можешь взять меня за волосы, если тебе нужно. Просто постарайся вести себя тихо, я не могу видеть, что происходит вокруг нас в таком состоянии. Нетейам кивнул и осторожно запустил пальцы в пучок Аонунга. Он никогда не чувствовал ничего подобного раньше, но это было так мягко. Он почувствовал влагу, появившуюся из-за языка, что лизал прямо под его членом и над его дырочкой. Все его тело дернулось от новых ощущений, и он потянул Аонунга за волосы, может быть, слишком сильно, но, черт возьми, это было ужасно приятно. Аонунг продолжал лизать там, его язык был длинным и скользким. Нетейам прикусил губу в попытках оставаться тихим. Его член был твердым и прижимался к животу, а предэякулят вытекал наружу. Может быть, он мог прикоснуться к себе? Лесной мальчик всхлипнул, почувствовав, как язык Аонунга пытается проникнуть в его дырочку. Инстинктивно Нетейам напрягся и попытался свести колени. — Тш-ш, маленький, спокойно. Больно не будет, обещаю. – Сказал Аонунг, и в его голосе не было раздражения, но и нежным он тоже не был. Нетейаму стало стыдно, но он не двинулся с места. — Я просто... – Выпалил он, и его уши прижались от стыда. — Хочешь прекратить это? – тихо спросил Аонунг, и в ответ на это Нетейам покачал головой. — Тогда расслабь свое тело, контролируй дыхание. Я буду двигаться медленно. Он кивнул и медленно вдохнул и выдохнул, но его ноги все еще дрожали, а позже и все тело пробила крупная дрожь, когда рифовый нави сам раздвинул его ноги. — Аонунг... Тот нетерпеливо шикнул на него и продолжил вылизывать. Его язык был мягким и влажным и оставлял мокрые дорожки на коже. И снова меткайинец облизал его от основания члена до дырочки. Нетейам вздрогнул и сжал бока последнего коленям. Аонунг отстранился и сел. Теперь их лица оказались на одном уровне, а глаза встретились. Нетейам чуть приподнялся на локтях. Губы Аонунга были мокрыми от слюны, и он выглядел прекрасно, а Нетейаму даже не хотелось представлять, в каком ужасном виде сейчас он сам. Они смотрели друг на друга несколько секунд, и, честно говоря, поцеловаться было бы так легко. Лесной мальчик почувствовал, как его сердце заколотилось, но он знал, что это было из-за того, что они делали, и ни из-за чего другого. — У тебя красивые глаза. Нетейам замер и открыл рот, но, прежде чем он успел сказать хоть слово, Аонунг снова опустился вниз и принялся его облизывать. Оматикайец с облегчением почувствовал, как его мышцы наконец расслабляются, но так было до тех пор, пока он не почувствовал влагу на входе. Из его уст вырвался испуганный полустон-полувдох и он инстинктивно попытался свести колени, но рифовый снова остановил его и схватил за бедра. Он приподнял таз Нетейама, а затем осторожно прикоснулся языком к узкому колечку мышц, чтобы протолкнуть свою слюну внутрь. Аонунг был прав, когда говорил, что она сможет послужить прекрасной заменой маслу, потому что консистенция была густой и скользкой. Нетейам застонал. Он никогда раньше не чувствовал ничего подобного, и эти ощущения приносили искреннее удовольствие. Лесной нави был на грани, теряясь в чувстве, будто его заполняли изнутри. Его член все еще был болезненно твердым, поэтому он прикоснулся к нему, просто чтобы немного ослабить давление. Язык покинул его, и Нетейам заскулил. — Не надо. Только я заставлю тебя кончить сегодня вечером. Больше ничего. – Тихо проговорил Аонунг. Его голос был мрачным и почти собственническим. И это только усилило эрекцию Нетейама. Он с содроганием отпустил свой орган. — Можно... ещё?... – Взмолился Нетейам, стараясь не обращать внимания на то, как жалко это прозвучало, и какой хриплый был у него голос. Аонунг что-то промычал, и, прежде чем отстраниться, прикусил нежную кожу ягодицы клыками. Нетейам тихо вхлипнул, снова зарываясь в волосы меткайинца. — Еще немного, пожалуйста? – Он обнаружил, что уже почти умоляет, но ему было все равно. — Мне нужно больше. — Больше чего? – В голове Аонунга читалось нескрываемое самодовольство и наслаждение. Лесной нави в отчаянии зарычал. — Больше твоего языка, твоих рук, твоих клыков... Да чего угодно! Я больше так не могу! – Нетейам с разочарованием понял, что язык начал заплетаться, а руки, до этого все еще цеплявшиеся за корни волос рифового, теперь окончательно ослабли и упали по обеим сторонам тела. В памяти всплыло одно из словечек небесных людей, которому научил их отец, за что потом, кстати, нехило отхватил от матери. Охрененно. Просто супер. Он был крайне смущен из-за своей слабости, и тихие смешки Аонунга совсем не помогали. — Ты многое получишь сегодня вечером, просто наберись терпения. – Заверил его меткайинец, прежде чем вернулся к вылизыванию. Он делал это достаточно долго, чтобы Нетейам в конце концов просто замурлыкал и выгнулся, чтобы получить больше стимуляции у основания своего члена. Он издал громкий стон наслаждения, когда язык Аонунга наконец скользнул внутрь. Там все еще было довольно туго, но слюна немного облегчила скольжение. Сначала он не чувствовал ничего, кроме заполненности и легкого покалывания, пока рифовый нави, наконец, не коснулся его члена. Нетейам чуть не вскрикнул, и ему пришлось сильно прикусить губы. — А-Аонунг, остановись! – Захныкал он, крепко хватая его за волосы, но был проигнорирован, а меткайинец в то время постепенно начал ускоряться, все больше изгибая язык и тем самым развидгая стенки, растягивая их. Из-за этого у Нетейама не было другого выбора, кроме как сильнее выгибаться и задвигать ноги еще шире в попытках не потеряться в этих потрясающих чувствах. Это было уже слишком, о, Великая Мать, ему нужна была хоть небольшая передышка! — Остановись, пожалуйста! Всего на секунду! Прошу, Аонунг! – Взмолился он. Ему просто нужна была секунда, одна жалкая секунда, чтобы отдышаться, но он не мог. Аонунг не останавливался. Его рука не переставала так чертовски идеально двигаться, а язык не переставал трахать его. — Аонунг, пожалуйста... он заскулил громче, но рифовый нави вошел только глубже, и Нетейам почувствовал, как все внутри него сжалось, после чего он излился себе на живот. Лесной понятия не имел, что он делает, где находится, и что вообще, черт возьми, происходит. Все, что он знал, это то, что он кричал от удовольствия. Его глаза были закрыты, и он потянулся к Аонунгу, но его там не было. Он прикусил губу и проглотил стон, стараясь унять крупную дрожь. Нетейам пытался расслабиться и немного отойти, ему нужно было почувствовать, что все, что сейчас происходило – реальность. — Аонунг, где ты? – Спросил он дрожащим голосом. Капелька пота стремительно стекала с его виска. Две руки снова легли ему на талию, и Нетейам поймал Аонунга за запястье. Он почувствовал, как чужой язык прошелся по его животу, и понял, что тот слизывает его сперму. Нетейам заскулил сильнее, пытаясь контролировать свое дыхание, но ему казалось, что сознание вот-вот ускользнет от него. Он подавил еще один всхлип, когда очередная волна удовольствия захлестнула его. — Аонунг, пожалуйста? Пальцы на его талии сжались сильнее. — Успокойся, я прямо здесь, мне просто нужно было полюбоваться тобой. Разве ты не помнишь, как я говорил тебе, насколько ты красив? – спросил Аонунг, и его голос был так сладок. Нетейам позволил себе расслабиться и кивнул. — Говори и смотри на меня. Нетейам медленно открыл глаза и увидел Аонунга, склонившегося над ним и сидящего между его ног с растянутыми в мягкой улыбке губами. Он выглядел таким нежным, и было бы легко приподняться и поцеловать его сейчас, но, увы, это было невозможно. Нетейам не мог отвезти взгляд. — Да, я помню. — Не дуйся. — Кто сказал, что я дуюсь? Аонунг просто покачал головой и опустился на колени, чтобы поцеловать головку его члена, который сейчас был слегка обмякшим. Нетейам зашипел и дернулся. — Kehe! Аонунг медленно кивнул, а затем наклонился к его лицу. — Ты такой милый, Нетейам. – Прошептал он, постепенно опускаясь и начиная нежно покусывать его шею и плечи, иногда стукаясь клыками об ожерелья, а иногда и случайно облизывая их, смешно фыркая из-за этого. Нетейам не мог сдержать смеха от того, как это было щекотно, и обвил руками шею Аонунга. — Ты понятия не имеешь, насколько ты хорош на вкус, – сказал он, лизнув полоску шеи Нетейама, на которой выступили капельки пота, и слегка оттянув ожерелье. — И подумать только. Ты никому не позволял прикасаться к себе так долго. Если бы ты дал мне шанс, ты был бы весь в моем распоряжении. Нетейам притворился, что эти слова значили что-то большее. Что Аонунг на самом деле хотел чего-то более глубокого и что он, возможно, захочет быть с ним и только с ним. — Моя метка с прошлого раза все еще на тебе, хочешь новую? – Спросил Аонунг. Его клыки с мягким звуком скользнули по ожерельям Нетейама к плечу, где он в последний раз укусил его. Нетейам вздрогнул и вцепился крепче. Он не хотел даже думать об этом следе на своей коже. Рана была глубокой, и на заживление уходило много времени. Слава богу, эту отметину большую часть времени прикрывали его косы, так что никому пока не довелось заметить её. Иначе у него были бы большие проблемы. — Да. – Сказал он слегка дрогнувшим голосом. И Аонунг вонзил зубы ему в плечо. Нетейам вцепился сильнее и ахнул от знакомой боли, прежде чем издать тихий стон, когда Аонунг наконец разжал челюсти и начал облизывать рану. — Irayo. – Хрипло прошептал Нетейам. — Ты готов к следующей части? – спросил Аонунг, целуя его в подбородок и игриво прикусывая кожу. Сердце Нетейама учащенно забилось в предвкушении, а горло словно сдавило. Он заставил себя сдержать улыбку и кивнул. — Прекрати, наконец, кивать. Говори. Я не буду больше повторять. Лесной на'ви сглотнул. — Да, я готов. Извини. Аонунг кивает и обхватывает ладонью его член. Мальчик пищит, но писк быстро превращается в хныканье, как только он чувствует, как Аонунг начинает медленно надрачивать ему, отчего орган стремительно твердеет. Аонунг снова плюет на его дырку, и узкое колечко мышц сжимается. Нетейаму не нравится это ощущение. Он чувствует, как в него вдавливается палец и, по ощущениям, он длиннее языка, но немного суше. Тем не менее, это не доставляло дискомфорта, и, по сравнению с языком, ощущения были куда ярче. Нетейам испустил судорожный вздох и начал потихоньку подмахивать бедрами, пока к одному пальцу постепенно не добавился второй, а затем и третий. Растяжение причиняло несильную боль, но она постепенно притуплялась и сменялась наслаждением. Аонунг иногда добавлял еще слюны, и в итоге ее стало так много, что каждый раз, когда он толкался в него, появлялся хлюпающий звук. Нетейам все это время тяжело дышал и постанывал, думая только о пальцах внутри себя и зная, что Аонунг наблюдает за ним. Он тонул во внимании и старался держать глаза открытыми и видеть, на что смотрит Аонунг. Иногда его взгляд падал на талию, иногда – на то место, где он трахал его, или он просто смотрел Нетейаму в глаза. Но, где бы ни останавливался его взгляд, он всегда горел восхищением. — Ты так прекрасно принимаешь мои пальцы, держу пари, мой член ты возьмешь еще лучше. – И Нетейам почувствовал, как Аонунг развел все три пальца в стороны и согнул их таким образом, что задел какую то точку, о существовании которой лесной на'ви даже не подозревал. Он вскрикнул и вонзил пальцы в песок на полу маруи, но этого было недостаточно. — Можно я… Можно я обниму тебя, пожалуйста? – взмолился он, чувствуя, как бедра сжимаются, когда пальцы Аонунга проникают глубже. Это было похоже на их первый раз, когда изо всех сил цеплялся за Аонунга. Слава Эйве, теперь он относился к лесному куда лучше. Аонунг провел рукой по его талии, и Нетейам ахнул. — Позже. Я хочу понаблюдать за тобой еще немного. Нетейам позволил себе полностью расслабиться, когда пальцы Аонунга заполнили его. Это чувство было чуждым, но оно приносило настоящее удовольствие. Каждый раз, когда его пальцы определенным образом касались стенок, заставлял Нетейама вскидывать бедра вверх и жалобно вскрикивать. Его внутренности начали гореть огнем, и он сжался вокруг пальцев другого. Он был так близко, он просто- — Я думаю, ты уже достаточно растянут. – Сказал Аонунг, и зрачки Нетейама расширились. Рифовый на'ви склонился над ним, и их глаза снова встретились. — Ты напуган? — Нет... – дрожащим голосом произнес Нетейам. — Не ври. – В голосе Аонунга приступили нотки раздражения. — Я не вру! Аонунг нахмурился и бросил на него взгляд, как бы говоря: "Прекрати", но Нетейам не отступился. Он не был напуган. Он внезапно осознал, что пальцы Аонунга все еще находились в нем, а его рука покоилась у него на талии. Аонунг, должно быть, тоже понял, так как больше ничего не сказал. Через несколько мгновений все, что Нетейам мог чувствовать – это пальцы, вдалбливающиеся в него в бешеном темпе. Аонунг вытворял такие вещи, которые заставляли Нетейама тяжело дышать и содрогаться. А меткайинец забавлялся с его талией, как с чертовой игрушкой. Все тело будто пробивало импульсами удовольствия, и Нетейаму казалось, что он сходит с ума. Он со стоном откинул голову назад и схватил Аонунга за запястье, пытаясь заставить его замедлиться. Ему просто нужно было отдышаться, но рифовый на'ви не останавливался. Нетейам был разочарован тем, что его собственное тело не слушалось его. Он издал презрительный звук, когда его бедра закачались в такт толчкам Аонунга. — О, Эйва, я так сильно ненавижу тебя, Аонунг! – вскрикнул он, а затем тут же прикусил язык. — Чёрт, я совсем не это имел ввиду! Аонунг рассмеялся: — И все же ты это сказал. Может быть, ты сможешь трахнуть себя своими пальцами самостоятельно, а я полюбуюсь этим? Давай посмотрим, как долго маленький Нетейам сможет обходиться без меня. Нетейам не мог это остановить, и почувствовал, что начинает плакать. Он заскулил и крепче вцепился в запястье Аонунга, пытаясь удержать его там. — Нет, нет, нет! Мне жаль! Я буду хорошим! Пожалуйста, Аонунг! Тот издал фальшивый звук сочувствия, и это заставило желудок Нетейама скрутиться от счастья. Клянусь Эйвой, я отвратителен. Меткайинец склонился над его грудью. Нетейам попытался отстраниться, но Аонунг уже проводил языком по его соскам, и, о, Великая Мать! Они были такими чувствительными, почти такими же, как его талия. Это было слишком. Мозг Нетейама постепенно отключался. — Аонунг, нет! Пожалуйста! – Закричал он, но его собственные бедра продолжали двигаться навстречу пальцам, проникающим в него. Возбуждение, разливавшееся в груди, медленно перетекало вниз живота, пока Аонунг продолжал ласкать и посасывать оба его соска. — Аонунг, я уже близко, прошу!... — Ты ведешь себя как хороший мальчик, но разве тебе не приятно, Нетейам? Разве тебе это не нравится? Не хочется, чтобы это продолжалось? Нетейам кивнул, но тут исправился, выпалив быстро: — Да, мне нравится! Аонунг медленно вытащил свои пальцы, и Нетейам в сладком бреду попытался сесть с одному ему известной целью, но его толкнули обратно на пол. — Такой нетерпеливый. Не волнуйся, ты получишь все, что хочешь. – С усмешкой сказал рифовый на'ви, отстраняясь и скрываясь из виду, но лесной мог слышать, как тот плюет и размазывает слюну по своему члену. Мысль об этом в нем заставила Нетейама вздрогнуть, поэтому он попятился назад настолько энергично, насколько мог, но Аонунг схватил его за талию. Он поднял на него глаза. Тот который казался лишь немного растрепанным, но всё ещё был прекрасен. Нетейам снова попытался отползти, его охватил страх, но хватка Аонунга стала тисками, и Нетейам мог только содрогаться в его объятиях. — Чего ты боишься? Будь великим и смелым, как и подобает воину. — Но мне страшно, пожалуйста... – Начал было Нетейам, но чужая рука закрыла ему рот, и ему оставалось лишь заплакать. — Ты знаешь, что я не причиню тебе вреда, мой мальчик. — Это должно быть успокоить его, но лесной на'ви почувствовал, что ему стало только хуже. Он пытался не всхлипывать, но ему казалось, что его разрывают на части. Пальцы, что заполняли его внутри, ощущались повсюду, словно что-то незримое сдавливало его со всех сторон. Это было не больно, наоборот, слишком приятно. Он не понимал, что делает, но чувствовал себя словно пойманный в ловушку заверек. — Можешь прикоснуться к себе, – ласково прошептал Аонунг ему на ухо, начав проталкивать пальцы глубже. Они ощущались так глубоко, что у Нетейама в голове мелькнула мысль потрогать свой живот, чтобы посмотреть, не вздулся ли он там, но он сразу же забыл об этом, потому что стоящий колом член был важнее. Все, о чем он мог думать, это то, как хорошо Аонунг заполнял его. — О, Великая Мать, ты все еще такой тугой... – проворковал он, а затем наклонился так, что головка члена Нетейама оказалась прижата к его животу. Тот, почувствовав такое желанное давление, задвигал бедрами, тяжело дыша. Рифовый на'ви ввел пальцы ещё глубже, и лесной вцепился в плечо другого, пытаясь подтащить его ближе к себе, и в конце концов ему это удалось. Теперь их груди соприкасались, а лица были ближе. Они снова смотрели друг на друга. — Аонунг... – жалобно заскулил он, стараясь не смотреть на губы другого. Чувства, испытываемые Нетейамом, просто ошеломляли его юное тело и разум, и у него не было другого выбора, кроме как царапать ногтями кожу Аонунга в попытке сохранить остатки ускользающего сознания. — Двигайся помедленнее, пожалуйста? — Не волнуйся, я буду. Я хочу убедиться, что ты почувствуешь все. Хочу заявить на тебя права, – сказал тот, покрывая поцелуями его шею и аккуратно оттягивая ожерелье зубами. Слова Нетейама превратились в скулеж, когда он начал говорить, и ему казалось, что слова, что вылетали из его уст, вовсе ему не принадлежали. Но ему было все равно. Он хотел произнести их. — Да, сделай это! Я не хочу, чтобы я принадлежал кому-то другому! — Правда? – Прошептал Аонунг и так сильно дернул рукой, что пальцы, которые все еще находились внутри лесного мальчика, задели комок нервов, отчего Нетейам выгнулся и перешел на крик: — Да! Да, черт возьми! Я так долго хотел быть твоим! Хотел принадлежать только тебе! Темп Аонунга перешел на мучительно-медленный, и Нетейам знал, что он намеренно пропускает комок нервов, который сводил его с ума. — Лесной мальчик, а ты когда-нибудь думал, как я так же трахал других на'ви? Укладывал их и заставлял подчиняться себе? Нетейам чувствует прилив гнева и шипит. Он еще больше отводит ноги назад, прежде чем сжать колени на боках рифового на'ви и перевернуться, оказавшись сверху. Он тяжело дышал, тело ослабло, но у него еще оставались силы, чтобы прижать руку Аонунга к полу маруи. Слава Эйве, в большинстве случаев победить Аонунга на суше было легко. — Заткнись! – Прошипел он, а затем чуть приподнялся с бедер Аонунга, прежде чем опуститься обратно и позволить ему войти в себя. Нетейама словно пронзило импульсом тока, и он, застыв на секунду и привыкая к новым ощущениям, начал бешено двигаться на нем, тяжело дыша и постанывая от прекрасного чувства заполненности. На мгновение он остановился чтобы передохнуть, и вскрикнул от того, что меткайинец двинул бедрами вверх и вошел на всю длину. По инерции кольцо мышц сжалось вокруг органа Аонунга, и из его рта вырвался хриплый стон. Это было лучше, чем он себе представлял, все его тело лихорадочно дрожало, но он не нуждался в содействии рифового на'ви. Нетейм ускорил темп, подпрыгивая вверх-вниз и стал наблюдать, как лицо Аонунга искажалось от удовольствия. — О, Великая Мать, Нетейам, притормози- Теперь Нетейам ухмылялся, хотя мышцы его ног и бедер начали болеть. Он схватил Аонунга за челюсть и заставил его посмотреть на себя. — Вечно ты болтаешь без умолку. Постоянно. Теперь ты видишь, что никто не справится лучше меня!? – Он буквально рычал. Лицо на'ви под ним приняло выражение, среднее между чистым блаженством и гневом, и Нетейаму это нравилось. Внезапно Аонунг сильно сжал руки на его бедрах, отчего они заболели только сильнее. — Смотри на меня. Смотри, что ты со мной творишь. – прошептал Аонунг. Нетейам попытался сильнее насадиться на его член но хватка на его бедрах никуда не делась. Он издал звук разочарования и сделал круговое движение тазом, при этом слегка приподнявшись и снова опустившись на член Аонунга, чтобы доставить ему максимум удовольствия. Чтобы заставить его хотеть только себя. Каждое движение приносило напряженным мышцам сильную боль, но это того стоило. Он тяжело дышал и не мог остановиться. Его власть над Аонунгом ослабевала, и он был так зол на себя. Он не был слабаком. Он мог продолжать. Однако его рука соскользнула с челюсти морского, и он почувствовал, как на глаза наворачиваются слезы. — Отпусти меня! — О, лесной мальчик, посмотри на себя, снова завелся из-за глупостей, которые сам себе надумал. Я хочу только тебя. – Сердце Нетейама замирает при этих словах, и он всхлипывает от облегчения, прижимаясь всем телом к Аонунгу. — Но ты должен закончить то, что начал. Продолжай. Нетейам попытался приподняться, но Аонунг все еще держался слишком крепко, и его бедра заболели еще сильнее. — Я пытаюсь, но ты не отпускаешь меня! — Ну так сделай что-нибудь с этим. Нетейам прикусил губу и попробовал снова. Его член касался их животов каждый раз, когда он пытался соврешить движение, и удовольствие, которое он испытывал из-за этого, только заставляло его хотеть сдаться. Нет, он уже сдавался в плен сильных рук на'ви под ним. — Я не могу! – Закричал Нетейам, впиваясь ногтями в грудь Аонунга. Было слишком тяжело. — Скажи это еще раз. – Прорычал меткайинец, и тот еще сильнее прижался к шее другого. — Я не могу, я не могу этого сделать! Мне жаль! – Слезы текли по его лицу. — И ты подумал, что это была хорошая идея - устроить это представление? Такое большое эго для кого-то настолько маленького. Разве я не говорил тебе не притворяться рядом со мной? – И в его голосе больше не было злости, в нем звучала просто скука. — Мне жаль, Аонунг, мне жаль! – Всхлипывает Нетейам. Он чувствует унижение и отвращение к самому себе. Почему он был так слаб? Почему он позволил этому случиться? Это был его- Аонунг внезапно садится, и этим застает Нетейама врасплох. Таким образом, он оказывается глубже, но теперь также может чувствовать влагу на щеке другого. Из-за переизбытка чувств лесной на'ви вскрикивает и смыкает челюсти на плече морского. — Тш-ш... Все в порядке. – говорит Аонунг, одну руку запуская ему в волосы и нежно массируя кожу головы, а другой обнимая за талию. Оматикайец ластится навстречу прикосновению и кладёт подбородок тому на плечо. Он чувствует себя в безопасности и обнимает Аонунга за шею. — Я не могу... не могу продолжать, ты можешь мне помочь? Пожалуйста? – Спросил он. Он знал, что звучит как ребенок, но ему было все равно. Он был слишком погружен в свои мысли. — Конечно. Аонунг приподнимает бедра, толкаясь в Нетейама, и его член врезается в ту точку, которая сводила лесного с ума. В сочетании с этим, его орган, что до этого был прижат к животу рифового нави, теперь терся между ними, из-за этого Нетейам продолжал стонать и иногда вскрикивать от доводящих до дрожи действий Аонунга. Он чувствовал, что уже близко. Это было слишком хорошо. В сладком бреду Нетейам шепчет "Irayo" слишком много раз, но ему все равно. Аонунг берет его косу в руку, о которой Нетейам почти забыл. Тот взвизгивает и хватает другого за запястье, чтобы попытаться освободиться, но сын вождя лишь ускоряется, вдалбливаясь в тело любимого еще сильнее. Нетейам пытается отстраниться, но у него ничего не выходит из-за руки Аонунга на его волосах. Он скулит от стыда и цепляется за предплечья рифового нави. Его толкают на спину, и он оказывается снизу. На секунду Аонунг выходит из него, и лесной мальчик всхлипывает он непривычного ощущения пустоты. Через мгновение меткайинец приставляет головку ко входу и резко входит на всю длину, из-за чего Нетейам сладко вскрикивает. Аонунг снова начинает набирать темп и буквально втрахивает его в пол маруи. — Никогда больше не делай ничего подобного. Знай свое место, лесной мальчик. Ты понял? – В его голосе читалось раздражение, смешанное с удовольствием. Как же долго он этого ждал. Нетейаму хочется кричать как от боли, так и от удовольствия, которое доставляет ему то, что с ним так разговаривают. Он чувствует, как его тело снова напрягается, а желудок перекатывается, когда его член касается живота Аонунга. Аонунг снова задевает чувствительный комок нервов, и Нетейам срывается на крик. — Да, мне очень жаль! Мне так жаль! Рифовый нави хватает его за ягодицы и раздвигает их в стороны, и Нетейам вздрагивает от медленного толчка. Его таз приподнимается над полом, и его руки теперь царапают спину другого. И снова Аонунг, уже, похоже, выучив расположение точки, задевает ее головкой. Нетейам вскрикивает и лихорадочно облизывает покусанные губы, в наслаждении закатывая глаза и откидывая голову назад. — Слишком глубоко! Аонунг-... Я уже близко, прошу! Аонунг стонет, и от этого в животе у Нетейама разливается тепло. — И ты удивляешься, почему я глаз с тебя не могу свести. Ты невероятен, мой мальчик. – Произносит он, обхватывая член Нетейама рукой, а затем выходит из него и снова входит быстрым и резким толчком. Тот стонет, но не от боли, а от пронзившего тело удовольствия. — Аонунг, я сейчас... Я не могу больше, Аонунг! Прошупрошупрошупожалуйста! – мальчик срывается на скулеж. Рука прикрывает его рот, когда он издает самый громкий всхлип, который даже не похож на его собственный. И ему кажется, что все вокруг замирает, и все, что он может чувствовать - это Аонунг и дрожь собственного тела. Лесной на'ви ожидал, что тот остановится, но он продолжал вдалбливаться в него, и делал это не для удовольствия партнера, нет. Он делает это для себя. Нетейам упивался тем фактом, что его используют. Его стоны эхом разносятся вокруг, и он тает от блаженства, когда движения другого становятся хаотичными и размашистыми. — Продолжай кричать. Пусть все слышат, как тебе хорошо со мной. Нетейам и не думает сопротивляться. — Я хочу, чтобы ты использовал меня, хочу быть твоим! Пожалуйста, Аонунг! Меткайинец перешёл на бешеный ритм, вдалбливаясь так глубоко, как только мог. Он отпустил член Нетейама, поставил руки по обеим сторонам от его плеч и поднял взгляд на него. Янтарные глаза напротив светились пламенем, а точки на лице горели ярко, как звезды в ночном небе. В самих глазах - слезы удовольствия. Худая грудь тяжело вздымается, плечи дрожат, а язык время от времени проходится по губам. Аонунг сходит с ума, он тонет в нем, растворяется полностью и без остатка. Последний толчок потрясает лесного на'ви, и рифовый громко стонет ему в шею. Вместе с этим и сам Нетейам изливается себе на живот. Он чувствует, как пульсирует член Аонунга, а в животе появляется ощущение чего-то горячего, что заполняет его изнутри. Меткайинец опускается к нему на грудь, и они оба пытаются отдышаться. Они вспотели еще больше, чем ранее, и Нетейам слизывает пот с шеи партнера. Солёно. Кожа Аонунга настолько горяча, что оматикайцу кажется, будто она обжигает его язык. Он продолжает лизать там, пока не слышит, как другой удовлетворенно вздыхает. — Клянусь, ты такой противный. Нетейам улыбается. — И тебе это нравится. Аонунг снова проводит рукой по его талии, и это заставляет на'ви под ним сжаться. — Мы еще не закончили. Я изничтожу тебя, мой мальчик. – И Аонунг улыбается, как будто сказал что-то смешное. Он медленно вышел, и они оба застонали одновременно. Оба - от разочарования. Нетейама поставили на четвереньки, и он не пытался сопротивляться, потому что сам этого хотел. Он хотел, чтобы его трахнули, хотел подчиняться, хотел делать все, что ему прикажут. Аонунг снова плюнул на сжатое колечко мышц и большим пальцем ввел в него густую слюну, прежде чем медленно войти в него. Нетейам вильнул тазом, чтобы заставить другого двигаться быстрее, но он, игнорируя его, входил так мучительно медленно, что лесной мальчик заскулил от удовольствия и нетерпения одновременно. Рифовый нави схватил его за талию и сделал медленный и глубокий толчок, от которого Нетейам выгнулся. Их бедра встретились, и шлепок эхом разнесся по маруи. Аонунг ускорился. Он продолжал раз за разом задевать один и тот же комок нервов, и Нетейам уже не стонал. Он сладко вскрикивал с каждым толчком, осознавая, что в глазах стоят слезы. Нетейам молился Эйве, чтобы он жил, потому что ему, чёрт возьми, казалось, что он вот-вот умрет. Он ясно различал каждый звук, издаваемый на'ви сверху. Каждый похотливый рык, каждый стон и хрип, каждое ругательство. И каждый раз, когда он ругался, только заставлял Нетейама хныкать от удовольствия. — Тебе хорошо со мной? – Отчаянно спросил он. — Ты прекрасно знаешь ответ. Так зачем спрашиваешь? — Хотел убедиться, что я- Нетейам был прерван двумя пальцами, что оказались у него во рту. Он попытался что-то простонать, но звук был заглушен. — Ты всегда так переживаешь за меня, ма'Нетейам. Всегда так идеален. Одной Великой Матери известно, насколько сильно я хочу, чтобы ты был только моим. А теперь выбрось эти глупые мысли из своей головы. Раньше Нетейам ужасно стыдился, просто посасывая пальцы Аонунга, но теперь он обвел их языком и попытался вобрать еще глубже. Они были горькими на вкус, но ему было все равно. Было немного больно, но так приятно, когда его трахали вот так, и, подумать только, до сегодняшнего дня он даже не знал, каково это. Он сразу понял, что Аонунг действительно не хотел никого другого. Мысль была странной и собственнической, учитывая то, что все, что происходило между ними, было просто для забавы, но он позволил себе немного помечтать. — Скажи мне, чей ты? – спросил Аонунг, его голос был хриплым и немного мрачным. — Я- я твой... – шепчет Нетейам, чувствуя ужасную слабость. — Правильно. Такой хороший мальчик, Нетейам. Член, снова твердый, как камень, требовал разрядки, и лесной нави чувствовал, что уже близко. Он впился рукой в запястье Аонунга, так как это была единственная часть тела, к которой он мог прикоснуться, и слабо, протяжно застонал, почувствовав, как его член дернулся и запульсировал. Перед глазами поплыло. В этот момент Аонунг резко вышел а затем вошел до основания и издал громкое шипение, изливаясь внутрь. Одновременно с ним кончил и Нетейам. Они еще немного помолчали, пытаясь восстановить дыхание. Оматикайец тяжело дышал и мелко вздрагивал. Через некоторое время Аонунг мягко прижал его к полу и медленно вышел. Лесной на'ви заскулил от неприятного чувства опустошения, и попытался протянуть руку к рифовому, но это было бесполезно. Он не мог пошевелиться, и, даже если бы попытался, все тело тут же бы сковало болью. Задеревеневшие мышцы ныли, их жгло, как огнем. — Ты мне все кости переломал, sxkawgn... – Рассеяно пролепетал он, когда Аонунг переворачивал его на спину. Их глаза встретились, и взгляд напротив показал ему, что он... в некотором смысле жив. Он наблюдал, как другой наклоняется вперед, чтобы поцеловать то место, куда он его укусил в пылу страсти, а затем нежно проводит языком. Нетейам захныкал и откинул голову назад, чтобы другой поцеловал его еще. — Мне нравится, когда ты это делаешь, – признается Нетейам, все еще находясь в оцепенении. — Делаю что? — Целуешь меня. Мне это нравится. Жаль только, что не в губы. – Нетейам беспечно пожимает плечами, стараясь скрыть боль, явственно прослеживавшуюся в этих словах. Аонунг прижимает ладонь к его щеке с мягкой улыбкой. — Должно быть, действительно жаль, раз ты так говоришь об этом. Тот ничего не отвечает. Вместо этого он спрашивает с надеждой: — Повторим? Аонунг целует уголок его рта, и Нетейаму требуются все усилия (или их остатки), чтобы не заорать. В животе словно взвился рой бабочек. — Нам нужно помыться. — Мы пойдем к океану? В ответ его гладят по голове, словно какого-то домашнего питомца и Нетейам поднимает к нему взгляд. — Я мог бы вымыть тебя здесь или там. Мы оба ужасно вспотели и воняем. — Извини, – бормочет Нетейам, по какой-то причине чувствуя себя неловко. — Тебе не за что извиняться, лесной мальчик. Пойдем на берег или останемся здесь? — Здесь. — Тогда мне нужно сходить за кувшином свежей воды, можешь подождать? Нетейам кивает, и Аонунг уходит. Он неуверенно пытается сесть и стонет от боли в ногах. Кажется, будто он только что не сношался с другим на'ви, а принимал участие в марафоне по лесу. Лесной смотрит в окно маруи и ждет. Медленно до него доходит осознание, что и с кем он только что делал. Он прислоняется к ближайшей стене и пытается найти свою набедренную повязку, и, к счастью, она лежит в углу палатки, совершенно целая. — Я думаю, было бы лучше, если бы мы сделали это в океане, но, ладно, и так сойдет. Я взял с собой немного ароматизированных масел, которые приготовила моя мать. Вотрешь их себе в кожу, хорошо? Нетейам не отвечает. Он занят тем, что пытается контролировать свое дыхание. Он дрожал и чувствовал себя таким слабым , и не только в физическом плане. — Что-то случилось? Он отрицательно машет головой. Рифовый нави опускается рядом обнимает его, и Нетейам не вырывается. Отчасти потому, что ему больно. Аонунг проводит рукой по его волосам, как бы успокаивая. — Тебе не обязательно двигаться, если не хочешь, но позволь мне позаботиться о тебе. Можно? Нетейам кивает. — Скажи "да" или "нет". — Да. – Выдыхает он, заставляя себя закрыть глаза. Он остается спокойным, пока не чувствует, что Аонунг пытается отстраниться и встать на ноги. — Постой, не уходи... — Всего на секунду, просто подожди. И примерно через минуту Аонунг снова обнимает его. Нетейам чувствует, как на него из кувшина льется прохладная вода. И его глаза медленно закрываются, и он чувствует, что погружается в сон.***
Когда Нетейам снова открывает глаза, первое, что он чувствует - это сладкий запах, напоминающий фрукты или ягоды. Он принюхивается только для того, чтобы понять, что это. Затем его глаза опускаются с потолка на стены маруи, и он понимает, что лежит на спине. Он пытается пошевелиться. События вчерашнего вечера дают о себе знать ноющей болью в мышцах спины, бедер и ног, а так же странной тяжестью с районе колен. Лесной нави оглядывается вокруг. Снаружи все еще темно, но сквозь щели пробивается свет первых лучей рассветного солнца. Он смотрит вниз и видит, что его набедренная повязка снова на нем и ему кажется, что он один в маруи. Но затем замечает голову Аонунга, лежащую у него на коленях. Он тихонько похрапывал, и выглядел чертовски мило. Нетейам улыбнулся при виде этого зрелища, хотя на сердце у него все еще была тяжесть. Он поиграл с локоном на'ви, с удивлением отмечая, что извечный пучок теперь распущен и тяжелые, густые волосы красивым ковром стелятся по его ногам и частично - по полу маруи. Аонунг слегка пошевелился, и его глаза распахнулись. Нетейам с трудом подавил в себе желание поцеловать его. — Нетейам, снаружи уже светло? – Спросил Аонунг, его голос был хриплым, а голова все еще покоилась на коленях оматикайца. — Почти да. – Ответил он и даже не попытался пошевелиться. Аонунг застонал и с громким стуком уронил камень, который держал в руке, на пол. — Ох и влетит нам от родителей. — Знаю. Аонунг смотрит на него своими голубыми, словно небо, глазами, а на губах его играет умиротворенная улыбка. И Нетейам чувствует, что улыбается тоже. — Так ты прощаешь меня? — Да, Аонунг, я прощаю тебя.