Позывной: док Харкнесс

Мали

— Как вы это объясните нам, доктор Харкнесс? Мали, чувствуя, как дрожь предательски сковывает руки, непонимающе уставилась на немолодого мужчину, примерно ровесника её отца, в длинной красной рясе. Писец Ротшильд — так, кажется, его звали — сурово смотрел в глаза растерявшейся девушки, выложив на стол перед ней её разобранный пип-бой. — Что… что я должна объяснить? — пробормотала Мали, непонимающе уставившись на разложенные детали. Черт, она просто отдала пип-бой техникам из-за вновь зарябившего экрана. А спустя пару часов девушку срочно вызвали «на ковер» в центральную лабораторию к Ротшильду и Оуэну, отправив за ней для полного счастья вооруженного рыцаря. — В вашем пип-бое, мэм, обнаружен трекер, — холодно произнес писец и взял со стола крохотную черную деталь размером не больше пуговицы. — Устройство для слежки. «Жучок». Понимаете, о чем я? Мали приоткрыла рот, пытаясь найти, что сказать, но так и не смогла найти ни одного оправдания. Черт побери, откуда в её пип-бое могло это взяться? Устройство практически всегда было с ней за исключением пары раз в Ривет-Сити, но девушка была уверена, что хорошо прятала его. При мысли о том, что кто-то мог установить за ней слежку, её бросило в холодный пот. — Я ничего не знала об этом! — воскликнула Мали, пытаясь выглядеть как можно убедительнее, но попытка явно была провальной. Ротшильд неодобрительно покачал головой и повернулся к Лайонсу. Старейшина нахмурил кустистые брови и шагнул к девушке. — У кого еще был доступ к твоему пип-бою, девочка? — строго поинтересовался он. — Ни у кого! Клянусь! — слова сорвались с губ быстрее, чем Мали успела даже подумать над ответом. — Вы думаете, что я могу быть засланной к вам?! Ротшильд и Оуэн вновь переглянулись. Наверняка эти двое именно так и думали. Писец обратился к техникам с вопросом, возможно ли было отследить, куда уходит сигнал. Один из мужчин отрицательно качнул головой, объяснив, что трекер деактивировали сразу же, как нашли. Второй же несколько успокоил присутствующих, вставив, что «жучок» мог только отслеживать местоположение, но не записывал происходящее. Мали медленно выдохнула, ощутив, как у нее самой немного отлегло от сердца. Внезапно девушку пронзила догадка. «Думаешь, андроид не сумеет разобрать простой микро-компьютер?» Да ладно, неужели Харк всерьез это сделал? Навесил на неё «жучок», но зачем? Ротшильд быстро глянул в изменившееся лицо Мали, словно начав снова что-то подозревать, но та не собиралась говорить о шерифе, даже если бы в неё направили лазерку. — Лайонс, она не при чем, это совершенно очевидно, — ледяной тон подошедшей доктора Ли, не допускавший никаких пререканий, разбил вновь воцарившуюся тишину лаборатории. — Неужели после всего, что произошло, ты веришь, что Мали могла предать собственного отца? Нам повезло, что Анклав вообще не знал о ней, иначе, боюсь, девочка повторила бы судьбу Джеймса. Оуэн смерил молча стоявшую Мали своим фирменным взглядом, от которого немедленно хотелось вытянуться в струнку и издавать как можно меньше звуков и движений. А затем, угрюмо обернувшись к развинченному пип-бою, махнул паладину Кросс, молчаливой воительнице, исполнявшей обязанности его телохранителя, и зашагал к лестнице. — Возвращайся к работе, Мали. Позже еще поговорим о произошедшем. Та смогла лишь кивнуть и попятиться к выходу. Сердце колотилось, как сумасшедшее. Мэдисон, хмуро глянув на оставшихся в лаборатории Ротшильда и техников, взяла Мали под руку и решительно потянула не сопротивлявшуюся девушку в коридор. Едва они оказались за пределами лаборатории, Мали, наконец, смогла вздохнуть свободнее. — С-спасибо, — чуть запнувшись, пробормотала она. Благодарить действительно было за что. Если бы не своевременное появление Мэдисон, эти два старика наверняка трепали бы её до последнего. Рассказывать же им о своих подозренях на Харкнесса было глупо, да и Мали сама пока не могла найти разумного оправдания такому странному поступку. Если это действительно был он. А если же нет… — Я знаю, что ты не имеешь отношения к Анклаву, — доктор Ли слабо улыбнулась и тише добавила, — такое не подстроишь. Ученая выглядела настолько уставшей, что, казалось, готова была упасть прямо тут, в коридоре одного из блоков Цитадели. Мали нерешительно положила ладонь ей на плечо, не зная точно, как лучше выразить поддержку этой некогда неприступной железной леди. Мэдисон в ответ поправила выбившиеся из чуть съехавшего пучка пряди и перевела на девушку печальный взгляд. — Через десять минут объявят обед. Если хочешь, можем сходить вместе, — внезапно предложила она. — Я слышала, у тебя была тяжелая вылазка в первый день. — Да, есть такое, — со вздохом призналась Мали. Было странно осознавать, что именно Мэдисон осталась единственным близким человеком рядом с ней после всего произошедшего. Их отношения сложно было назвать хотя бы теплыми и уж тем более — доверительными, однако, общее горе от потери Джеймса резко сблизило обеих так, словно они провели рядом, как минимум, несколько лет. — А кухня здесь неплоха, — усмехнулась Мэдисон, когда они, взяв по подносу, опустились за свободный стол. — Не отель Уизерли, конечно, но и жаловаться не на что. Мали молча оглянула столовую, полную оживленно гомонящих солдат, затем опустила глаза в собственную тарелку. На первое выдали суп с какой-то крупой и кусок хлеба, на второе — порцию риса с мясом болотников. Рядом уместилась буквально ложка квашеной капусты. Завершал обед компот из сушеных мутафруктов. Признаться, это было много для Мали, привыкшей наскоро есть два раза в день и перебиваться чаем у Престона. Однако, едва проспавшись после вылазки в Вашингтон, она узнала, что Сара приказала зачислить её в послушники и закрепить за Прайдом, а это означало ежедневные тренировки по пять-шесть часов минимум. Девушку вызвали к старейшине прямо с полигона, расположенного во дворе, и уже после первых трех часов занятий её трепал ощутимый голод. — Да, пожалуй, — ответила Мали, с сомнением отправляя в рот первую ложку супа. Впрочем, оказалось даже ничего, не считая почти полного отсутствия вкуса. С солью на поверхности было довольно проблемно. Конечно, хотелось, не торопясь, поесть и, возможно, даже порасспрашивать доктора Ли об отце и проекте. И вообще задать ей все те вопросы, на которые упрямо отказывался отвечать отец. Но глядя на быстро работавших ложками солдат, нетрудно было догадаться, что времени было не так много. — Как первый день в рядах послушников? — поинтересовалась Мэдисон, с улыбкой глядя, как Мали спешно набросилась на еду. Девушка прожевала успевший слегка заветриться хлеб и попыталась улыбнуться в ответ. — Ну… я ожидала худшего, — наконец, ответила она, хотя, признаться, всё-таки немного кривила душой. Если бы Харкнесс сейчас был рядом, Мали неустанно благодарила бы его за те две недели учений, которые он заставил пройти её практически наравне со своими бойцами. Её физическая подготовка все еще оставляла желать лучшего, однако, это уже не был тот позор, как на тренировках в Ривет-Сити. Утренние часы оказались полностью посвящены физическим упражнениям. Самым тяжелым оказалось, как ни странно, пробежать без остановки почти три километра, где после первого уже пришлось перейти на быстрый шаг и тщетно бороться с резью в боку. Финальную часть дистанции нужно было быстро проползти по-пластунски. Любое желание поднять голову или зад выше положенного превентивно отбивалось выстрелами в воздух. После пробежки их наставник, бритоголовый паладин Ганни, быстро выстроил запыхавшихся послушников и заставил принять упор лежа. Мали, едва живая после бега, с трудом выполнила три из десяти отжиманий, на оставшихся бесстыдно халтуря и радуясь, что Ганни либо был слишком занят тем, чтобы вымотать метивших в старшее звание бойцов, либо просто решил не обращать внимания на валявшегося в хвосте медика. Затем их разбили на пары. Сцепившись ногами с напарником, нужно было синхронно выполнять подъёмы туловища, заканчивая каждый выпад поочередными выбросами рук, как при ударе. Важно было не только успевать под счет, но и постараться не стукнуть партнера. По окончанию экзекуции Ганни разрешил немного передохнуть, выбрав себе десять человек, которых увел к турникам. Пятерым было приказано повиснуть на перекладинах, а еще пять под быстрый счет начали методично наносить удары в корпус товарищей. Мали, только-только выдохнув после отжиманий, захотела немедленно рухнуть на землю, поняв, что ждало впереди. От набивки же её в последний момент «спас» срочный вызов к старейшине, но что-то подсказывало, что завтра так не фортанет. — Как тебе Прайд? — поинтересовалась Мэдисон, разворошив вилкой капусту. — Удалось найти с ними общий язык? Мали отчего-то себя ощутила точь-в-точь, как в двенадцать лет, когда отец однажды решил поинтересоваться её взаимоотношениями с одноклассниками. Девушка задумчиво отпила компота. — Они точно лучше, чем большинство рыцарей здесь. Где-то на задворках разума Мали понимала, что попала фактически в действующую армию, правила жизни в которой не шли ни в какое сравнение с тем, что было в Ривет-Сити. Помимо физических трудностей из-за ежедневных тренировок, сверху регулярно припечатывало морально. Здешние солдаты, живущие с простой установкой, что каждый день мог стать последним, не тратили время на вежливость или какие-то сантименты. Оказавшись в рядах послушников, Мали столкнулась с такой волной постоянных поддавков и непристойных шуток, что первую ночь провела в нервных слезах, под попытки соседок успокоить её. Раздражавшие когда-то подколки и знаки внимания от бойцов Харкнесса ей теперь казались чуть ли не джентельменскими по сравнению с тем, что Мали регулярно выслушивала в Цитадели о себе и других девушках с такой же обыденностью, будто эти козлы обсуждали детали от силовой брони. Да, пусть и не прямо перед ней, но в то же время факт сплетен никто не собирался скрывать хотя бы из вежливости. От более наглых действий солдат сдерживал только устав и, как позже выяснилось, принадлежность нового медика к личному отряду Сары Лайонс — Я вообще-то здесь и все слышу, так что будьте добры заткнуться, — однажды не выдержала Мали за обедом, куда неосмотрительно пошла одна. — Мерзость… Трое парней за соседним столиком громко заржали. — Согласен на любое прозвище, док, если будешь называть меня так в постели, — поддел её один из них и подмигнул. — Обязательно, как только тебя разобьет паралич, — хмуро огрызнулась в ответ Мали, чувствуя себя точь-в-точь, как в шестнадцать лет перед бандой «Туннельных змей». Правда, их там было всего четверо. Кто-то вновь заржал, но уже из-за другого стола. Парни переглянулись между собой и хором загудели, хлопнув по плечам и затылку товарища за неудачный подкат. Тот, явно раззадорившись от прилетевшей ответки, сделал попытку дотянуться ладонью до предплечья Мали. — Твой маленький острый язычок мне тоже нравится, — бросил он, криво усмехнувшись. Мали предупреждающе воткнула вилку в край стола, заставив наглеца резко убрать руку, а его товарищей — вновь разразиться громким гулом. — Да тебе вообще, смотрю, нравится все, что хоть немного меньше твоего хрена, — раздался насмешливый голос рядом с ними. — Хоть какое-то спасение от комплексов, да? Ближайшие столики, с нескрываемым интересом наблюдавшие за перепалкой, взорвались громким гоготом, правда, теперь уже не в адрес девушки. Напротив Мали опустился паладин Кодьяк, разведчик и подрывник «Прайда». Он был на одиннадцать лет старше, хоть и считался одним из самых молодых среди «львов». — Спасибо, — пробормотала девушка, когда неудавшийся ловелас с нескрываемой досадой убрался из столовой. — Не за что, — Кодьяк невозмутимо пожал плечами, быстро отправляя свою порцию в рот. — Если хочешь совет — не пытайся взывать к их совести. Здесь принято отвечать ударом на удар. Иногда в прямом смысле. Мали опустила глаза в свою тарелку, чувствуя растущую внутри беспомощность. В Ривет-Сити её оберегал шериф. А здесь нужно было снова показывать зубы, от чего девушка сама, признаться, успела отвыкнуть. — Как мило, — буркнула она, заставив себя вернуться к еде. — Ты одна из нас, и, поверь, мы не даем щемить своих, но будет лучше, если ты научишься давать отпор самостоятельно. — Кодьяк с легкой усмешкой взглянул на Мали. — Попытка сейчас была неплоха. Еще бы пару раз осадить по больному, и в следующий раз уже подумают прежде, чем подходить. Если хочешь, вечером расскажу в казармах, у кого какие слабые места. Девчонки может еще чего добавят. Мали слабо улыбнулась. — А тебя как осадить? — внезапно решила поддеть она. Паладин с прежней невозмутимостью поднялся на ноги и сложил на поднос пустые тарелки. — Сказать «нет», доктор Харкнесс. Я понимаю по-человечески. «Львиный прайд» состоял из лучших бойцов столичного отделения. Им доверяли наиболее сложные и опасные задачи, каждая из которых могла стать последней в их жизни. Возможно, оттого «львы» держались слегка обособленно от других обитателей Цитадели. После смерти Джеггинса и Реддин в отряде осталось восемь человек, включая Мали. Старшими по званию после Сары были паладины Глэйд, Варгас и Кодьяк. Варгас считался правой рукой Лайонс-младшей. Со стороны порой даже казалось, что между ними было нечто большее, чем установленные уставом «братские» отношения, однако, они оба не подтверждали этого ни словом, ни делом, вызывая лишь периодические подтрунивания внутри коллектива. Паладин Глэйд по возрасту был самым старшим среди них, но несмотря на перевалившую отметку в сорок лет являлся главным инициатором всевозможных розыгрышей и поддавок. В свободное время он занимался тяжелым вооружением и периодически предпринимал попытки подкатить к капитану Сумрак, девушке-снайперу из их отряда. Сумрак была довольно закрытой и местами даже ранимой, как с удивлением позже поняла Мали. В «Прайде» помимо неё был второй снайпер в том же звании капитана, Колвин, который не упускал возможности подколоть девушку насчет её навыков. Для Сумрак, проводившей практически все свободное время на стрельбище, эти поддавки казались почти оскорбительными, несмотря на то, что в них не было ни грамма зла. Из всех «львов» Колвин был самым спокойным и добродушным, чем-то местами даже напоминая Мали её отца. Он верил в Божью волю, а зачистки гнезд супермутантов приравнивал к священнодействию, после же неизменно произнося за каждого убитого мутанта молитву. Колвин отдельно вызвался обучать новенькую, в отличии от Ганни совершенно невозмутимо реагируя на все косяки и терпеливо поясняя одно и то же по несколько раз. И хотя внутри своего коллектива они поддерживали атмосферу настоящего братского тепла, привыкнуть к почти постоянным розыгрышам и порой даже жестоким шуткам было непросто. Бойцы легко приняли к себе Мали после первой вылазки в Вашингтон, но не упускали возможности поддеть новенькую или втянуть её в свои игры. — Ты знала, что Глэйд принимает ставки на настоящее имя Палача? — как-то бросила Сумрак, когда они с Мали попали на одно дежурство по их казарме и были вынуждены мыть там полы. — Нет, конечно, он странный парень и ему сложно доверять. Все свободное время пропадает где-то на Пустошах, отчитывается только Саре, а с остальными вообще ничем не делится. Но все равно, по мне ставки — это уже слишком! Мали лишь усмехнулась, припомнив, как отдел безопасности в Ривет-Сити ставили по двадцать крышек на настоящее имя Харкнесса. Банк «Прайда» оказался куда солиднее, собрав целую тысячу. Палач эти дни вынужденно проводил в лазарете, сохраняя гробовое молчание и угрюмо, хоть и беспрекословно подчиняясь просьбам Мали встать или сесть для медицинских манипуляций. И хотя при желании боец мог слиться с мебелью, читая или периодически погружаясь в сон, даже пребывание с ним в одном помещении доставляло легкое необъяснимое напряжение. С Харкнессом было куда проще. Шериф был тактичен, комфортен в общении. Палач же был… пугающим. — Как тебя зовут на самом деле? Вопрос был совершенно невинным. Мали задала его скорее для себя, еще не зная на тот момент о ставках. Обращаться к бойцу по прозвищу казалось чем-то несерьезным, и тем более заполнять так отчет. Палач в ответ лишь скосил на неё глаз, оторвавшись от книги и сухо произнес: — Неплохая попытка. Сколько сейчас на кону? — О чем ты? — растерялась девушка. Парень в ответ молча смотрел на неё какое-то время, очевидно проверяя реакцию, а затем вздохнул и вновь уткнулся в свое чтиво. — Ладно, мне надоела эта игра. Ирвин. Меня зовут Ирвин. Можешь идти забирать выигрыш. Хоть чем-то отблагодарю за то, что вытащила из меня арматуру. И хотя Мали ничего не сказала в тот день Сумраку, решив не лезть в межусобицы «Прайда», Глэйд каким-то образом узнал, что девушка первой получила ответ на столь волнующий вопрос. — Ну, малышка, открой уже нам этот секрет, — с самой обаятельной улыбкой, на какую только был способен, паладин привалился плечом к дверному косяку в женскую казарму «Прайда». — Отдаем тебе весь банк. Это была уже третья или четвёртая попытка за день. Мали почувствовала, что её все сильнее начинает разбирать на смех. Неожиданно в голове возникла озорная идея, как можно было заставить старшего паладина немного прогнуться. — Можете оставить его себе, — девушка, сложив руки перед собой, неторопливо приблизилась к Глэйду и нахально глянула на него снизу вверх. — Но с тобой мы потом рассчитаемся по-своему, договорились? Из мужской казармы раздался многоголосый гогот и громкое присвистывание. Мали с трудом удержала свой напускно наглый вид, изо всех сил надеясь, что не покраснела, как обычно в такие моменты. Глэйд усмехнулся и наклонился к ней чуть ближе. — А ты не теряешься, малая, — он подмигнул девушке и щелкнул её по носу, и пока та не успела опомниться, добавил, — крышки все равно твои. Спор есть спор. Говори, чего хотела, но сразу предупрежу, что ни хрена не романтичен. — Зато слишком самоуверен, — Мали шутливо стукнула его по плечу, с удовольствием отметив, как во взгляде старшего промелькнула смесь веселого интереса и уважения. — Просто расскажи мне кое-что об атаке на Ривет-Сити, куда вас отправили без меня, и будем в расчете. — У тебя с кем-то проблемы здесь? — Мэдисон вопросительно уставилась на девушку, а та вновь ощутила странное чувство некоей почти родительской заботы. — Вообще, нет, но… — Мали неловко замялась. Не придумав, что лучше сказать, девушка смущенно улыбнулась. — Знаете, доктор Ли, у меня сейчас такое чувство, будто вы мой родитель. Мэдисон рассмеялась и опустила глаза, пряча вновь всколыхнувшуюся печаль во взгляде. — Я не могу перестать ощущать некую ответственность за тебя после того, что произошло с Джеймсом, — неожиданно призналась она. — Мы с тобой никогда не были близки, но… В общем, если вдруг тебе нужно будет с кем-то поговорить, я обещаю найти для этого время. «Которое не нашел для меня отец» — невесело мысленно добавила Мали. Предложение однозначно было крайне милым, однако было очевидно, что Мэдисон скорее самой нужен был разговор о произошедшем. Мали бегло глянула на часы в столовой. До конца перерыва есть еще около пяти минут. — Сколько мы здесь пробудем? — пробормотала она, решив отложить все личные вопросы на потом. Ли пожала плечами, постепенно возвращаясь к прежнему образу собранной отстраненной ученой. — Сложно сказать, — наконец, ответила женщина. — Ротшильд и Элизабет прочёсывают все данные о столичных убежищах, в которых может быть ГЭКК, но это небыстрый процесс, сама понимаешь. Когда мы запустим очиститель, Братство еще наверняка выставит нам свой счет, который придется отработать. Мали только вздохнула и, обхватив опустевший стакан ладонями, мрачно опустила голову. — Я понимаю, ты хочешь обратно в Ривет-Сити, — Мэдисон мягко коснулась её запястья. — Но пока придется смириться с тем, что есть. Анклав не должен знать, что мы здесь. Я слышала, Лайонс запретил вообще какое-либо упоминание о нас за пределами стен Цитадели. Ты понимаешь, к чему я? Мали не ответила, сжав губы, и лишь крепче вцепилась в стакан. Как будто мало ей было оккупированной анклавовцами набережной и невозможности пройти к авианосцу иначе, как лишь через кишащий мутантами Вашингтон. В памяти тут же всплыл недавний разговор с Глэйдом, тоже не добавивший ни капли оптимизма. — Что ты хочешь услышать конкретно? — паладин, согласившись поговорить наедине, удивленно взглянул на медичку. — Там была дикая мясорубка. Наши чудом вообще все живые остались и даже забрали пару трофейных комплектов их брони. Среди поселенцев есть погибшие. Бойцы у них неплохие, оборону тоже грамотно выстроили, но куда им против обновленных «Т»-комплектов? Хотя отбитости этим ребятам не занимать. — Что ты имеешь в виду? — нервно уточнила Мали, чувствуя, как внутри все заколотило от упоминания об убитых. Глэйд вздохнул. — Народу было слишком много, чтобы обмен лазерными выстрелами в итоге не перешел в ближний бой. Я такого дерьма давно уже не видал, — паладин даже поежился. — Из наших потрепало Сумрак и Кодьяка, пришлось даже задержаться на сутки в поселении. Из их охраны убило человек восемь, остальные ожогами и пулевыми отделались. Только бы не… Кто? Она знала каждого в отделе и не хотела даже думать о том, кого именно могло выкосить. Быстро сглотнув режущий ком в горле, Мали решила начать с самого страшного для себя предположения. — Шериф выжил? Глэйд непонимающе уставился на нее. — Кто? — паладин почесал затылок. — Слушай, малая, мы ворвались, когда их уже давить начали, так что мне не до знакомств с кем-то было. Если опишешь, как он выглядит, постараюсь вспомнить. — Молодой шатен с серыми глазами, — голос девушки задрожал против воли. — Он должен был отвечать за оборону и… Наверняка лез в самое пекло. Не помнишь такого? Еще один тяжелый вздох старшего. — Ну, там молодых и темноволосых немало было, я каждого не рассматривал. Насчет пекла, да, был там один такой псих. Не знаю, шериф или нет, но порадовать насчет него нечем. Очень сильно досталось. Повезет, если живой останется. Сердце обрушилось вниз, тело скрутила холодная дрожь. Это мог быть кто угодно, мысленно уговаривала себя Мали, старательно отгоняя подозрения на худшее. Надежда была слабой, но девушка вцепилась в неё изо всех сил. Просто чтобы не сойти с ума прямо тут, на месте. — А девушку такую светленькую, с короткими волосами, не помнишь? Очень характерная. — Лана вроде, да? — и имя сразу ведь запомнил, чтоб его! — Такую не пропустишь. Жива, отделалась синяками. В рубашке родилась, кажись. Такая горластая, своих строит там по счету раз. Ну, хоть Дэнверс была в порядке. На душе слегка отлегло. На самом деле хотелось спросить еще много о ком, но Мали понимала, что Глэйд действительно вряд ли запомнил кого-то еще, кроме Дэнверс. Разве что Томаса, если дежурное знакомство паладина с заместителем шерифа попыталось перетечь во что-то большее. — Ну что, малая, я на все вопросы ответил? — на лице Глэйда вновь нарисовалась прежняя ухмылка. Мали попыталась выдавить из себя похожую. Хорошее настроение было безвозвратно испорчено тревогой за Харкнесса и осознанием того, что на авианосце была куча раненых. А она, черт возьми, фактически заперта в Цитадели. — Почти. Узнай у патрулей, жив ли шериф, и можешь считать, что мы в расчете. Мэдисон продолжала мягко втолковывать девушке о необходимости соблюдать осторожность и анонимность от анклавовцев, шпионы которых могли быть где угодно. Даже здесь, в Цитадели, что бы там ни говорил Лайонс о полной уверенности в собственных бойцах. Нравоучения прервало появление Колвина в дверях столовой. Он прикрикнул на опаздывающих послушников, которые тут же повскакивали из-за столов, и весело глянул в сторону Мали. — Перерыв окончен, док. Идем, нам с тобой сегодня к лазерке пристреливаться. Середина февраля выдалась удивительно теплой по словам обитателей поверхности. Лед на реке практически полностью сошел, снег оставался невысокими грязными кучками в тени. Влажный разбитый асфальт вновь тянулся на километры вокруг, уже не прикрытый даже корочками льда. Солнце все чаще выглядывало из-за серой дымки, и хотя ветер был еще холодным и влажным, на улице уже ощутимо припекало. На построении или стрельбище это особенно хорошо ощущалось. — Ты знаешь что-нибудь про День Святого Валентина? — внезапно поинтересовался Колвин, когда, отстреляв около часа по мишеням, они с Мали присели на лежавшую неподалеку огромную шину от какого-то транспорта. Девушка удивленно взглянула на капитана, а затем запрокинула голову, подставляя лицо ласково греющим лучам. — Ну, был до войны такой праздник, — неохотно ответила она. — А что? Колвин чиркнул спичкой и с усмешкой затянулся вытянутой из кармана сигаретой. — Сегодня четырнадцатое число. Глэйд тут со вчера ходит, утверждает, что в честь праздника обязательно нужно обмениваться романтическими подарками и признаниями. Хотя я уверен, что он просто выбивает себе легальный способ в очередной раз подкатить шары к Сумрак и не получить по шее. Мали хихикнула, не поворачиваясь к нему. — Ну, в целом он все правильно сказал. — И что же обычно дают в подарок? — с сомнением уточнил Колвин. — А то Глэйд всех уверяет, что дарить надо кружки, а где их тут на столько желающих найдешь? Если сегодня после ужина послушники не сдадут обратно посуду, а итоге выяснится, что это очередной розыгрыш, интендант его точно придушит во сне. Мали заливисто расхохоталась, не сдерживаясь, да так, что даже выступили слезы. Идей Глэйду было, конечно, не занимать. Интересно, откуда у старшего паладина такая богатая фантазия? Нет, День Святого Валентина ежегодно проводился в убежище вплоть до выпуска класса, в котором училась Мали, однако в большинстве случаев это были договорные «валентинки» от девчонок друг другу и матерные записки с «приколами» от пацанов. На памяти Мали лишь один раз она получила настоящее любовное послание, написанное, правда, с таким количеством ошибок, что определить адресанта не составило труда. Но вот кружки они, конечно, друг другу не дарили. Будет даже забавно посмотреть, как бойцы станут искать подарки для объектов своих воздыханий в текущих условиях. — Чего ты ржешь? — подозрительно поинтересовался Колвин, повернувшись к уткнувшейся в ладони Мали. — Это шутка была, да? Да? Ну, я так и знал, в общем. Ладно, главное, Ротшильду не говори об этом. И на последних словах капитан сам расхохотался, наклонившись с сигаретой вперед. Мали, с трудом заставив себя успокоиться, повернулась к нему. — Почему именно ему? — едва сдерживаясь от нового приступа смеха, спросила она. — Потому что он уже презентовал паладину Кросс кружку, кажется, стащенную у писца Боудича, и гайку, которую ему кто-то по-братски спаял в форму сердечка! Новый взрыв хохота потряс обоих и не отпускал так долго, что Колвин в итоге едва не начал задыхаться и кашлять, а Мали, вяло пытаясь постучать ему по спине, повисла на плече капитана, сама почти хрипя. — В общем, уверен, это самый романтичный подарок на Пустошах, поэтому теперь не дай бог он узнает, что все было зря, — кое-как успокоившись, выдавил Колвин и, подхватив девушку под локоть, поднялся вместе с ней на ноги. — Ладно, возвращаемся к тренировкам. Тебе еще учиться стрелять на ходу надо. И хватит уже ржать! После тренировок, ближе к четырем Мали отпустили обратно в клинику. Девушка быстро приняла душ и сменила тренировочный комбинезон на выданную ранее Дургой форму, тихо радуясь, что у других послушников и рыцарей учебные занятия продлятся еще два часа, а значит, было время побыть в желанном покое. Пациентов, кроме Палача, пока не было — да и тот сегодня попросился перевестись на дневной стационар — срочных вызовов к травмированным тоже. Все еще мысленно веселясь с Ротшильда, Мали прошла в клинику и, обменявшись парой приветственных реплик с мывшим пол Скальпелем, тихо опустилась на стул. Мысли вновь невольно вернулись к Ривет-Сити. Девушка закусила губу и заставила себя уставиться в старый пожелтевший справочник по фармакологии, который нашла здесь в одном из ящиков. Сосредоточиться на чем-то сложном, не изводить себя впустую переживаниями, просто ждать известий день изо дня. Скальпель, завидев её с книгой, одобрительно мигнул. Мали с третьего раза вчиталась в случайную строчку и тут же отвлеклась на стук в дверь. — Можно, док? — раздался знакомый мягкий баритон, и в дверном проеме показался Кодьяк. Мали кивнула и захлопнула справочник, втайне даже радуясь его появлению. — Конечно. Что-то случилось? — Я здоров, — усмехнулся паладин и неторопливо прошел внутрь. — Принес кое-что тебе. Если не против, конечно. Мали, вспомнив разговор с Колвином, вновь развеселилась. — В честь праздника что ли? — усмехнулась она и выжидающе уставилась на парня, прикидывая, в какой момент лучше отправить его восвояси. Кодьяк усмехнулся в ответ и остановился рядом со столом. — Ну, кружку я не нашел, сразу признаюсь, — шутливо откликнулся он. — Но у меня для тебя все равно кое-что есть. Мали облокотилась о стол. Стало даже любопытно, что паладин имел в виду. Тот, хитро улыбнувшись, достал из кармана сложенный вчетверо листок и протянул девушке. — Ты же в курсе, что Глэйд просто всех разыграл с этим праздником? — разом растерявшись, пробормотала та, не зная теперь, куда себя деть. — Конечно. Про подарки вместе придумали, — усмехнулся Кодьяк. — Но обмен записками ведь реально существовал, так что это тебе, — он рассмеялся, глядя на покрасневшие щечки девушки и добавил, подмигнув, — Можешь выбросить, если хочешь. Но что-то мне подсказывает, что тебе понравится содержание. Мали нахмурилась и опустила глаза на бумагу. Кричать о своем несвободном статусе было бесполезно. Попытка гневно заявить в первый же день, что замужем, вызвала такой столп хохота на всю столовую, что над ней потом еще два дня подтрунивали издевательскими вопросами о личности таинственного мужа. Кодьяк же, если и действительно заинтересовался девушкой, выразил это куда тактичнее. Впрочем, еще был вариант, что старшие «львы» просто хотели разыграть её. Мысленно решив, что просто прочтет написанное и попытается спокойно поговорить с паладином, если там будет что-то выходящее за рамки, Мали очень осторожно развернула листок, словно обезвреживала мину. Рот сам собой разъехался в улыбку от прочитанного. Мали даже рассмеялась, не в силах сдержать собственные эмоции, а затем подняла глаза на крайне довольного эффектом Кодьяка. — Я же говорил, тебе понравится. — Это точно лучшая валентинка, которую я получала, — девушка, все еще смеясь, быстро обняла парня и прислонилась виском к его плечу. Тот с улыбкой хлопнул её по плечу, приобняв в ответ. — Что, много тебе их присылали, малая? — До тебя — всего однажды. Но это совсем тупая история, честно.