Зло в моих костях

Когда люди спросят у тебя, что здесь произошло, скажи им, что Север помнит. Скажи им, что зима пришла в дом Фреев. «Игра престолов»

Рейнира чувствует себя оглушенной. Не взрывом, нет. А тем, что последовало после. Она уверена, что слышала, как Сиракс взывала и позвала её. Рейнира уверена в этом. Рёв её дракона отдаётся в каждой клеточке её тела и всё ещё звенит в голове. Деймон говорит, что Сиракс умерла мгновенно, когда камень разбил её череп, что это кричала Рейнира, что это она выла, как дракон, и яростно звала свою Золотую леди. Она не хочет его слышать, видеть и покидать свои покои. Рейнира не чувствует рук, рассеченных об острые камни, ей больно дышать от сломанных из-за падения рёбер, половина её души мертва. А нужно ли теперь вообще дышать? Зачем? Когда у неё в груди дыра размером со Студёное море! Зачем?! Деймон не держал её и не позволял другим вмешиваться, когда она пыталась раскапывать камни, оставляя на них кровавые разводы. Он не держит её, когда Рейнира громит покои, когда звенит посуда, летает мебель и бьются шкатулки. Деймон остаётся рядом, чтобы держать её, когда Рейнира окончательно ломается и воет, рыдает навзрыд, как маленький ребёнок, оседая и сжимаясь. Он держит её, когда мир уходит у неё из-под ног и вокруг остаётся только чёрная бездна и… Деймон. Все Таргариены собираются в Красном замке. Драконы свободно парят в небе, и никто не рискует приземляться в Драконьей яме. Рейнира не выходит к гостям. Деймон лично ведёт расследование, и поэтому его нет рядом, когда в её покои приходит королева. Чтобы утешить. Наверняка, она сказала королю именно это. У Рейниры нет для неё злости. И неожиданно Студеное море оборачивается морем кипящей смолы, а королева роняет искру. Одну единственную, крохотную вспышку, достаточную для того, чтобы пожары озарили весь Вестерос. «Теперь ты понимаешь, как далеко иногда приходится заходить, если тебя вынуждают? Будь умнее, Рейнира, во имя нашей былой дружбы, отступи молча и тихо, и этим всё закончится. Я даю слово». Теперь ты понимаешь, Рейнира? Теперь ты видишь, чего стоила ваша дружба? Теперь ты чувствуешь этот жар? Как плавятся твои кости от невыносимого огня внутри? Ты чувствуешь это?! Драконье пламя в клетке из твоей плоти! Кристон ухмыляется ей на прощанье, мол — ты сама это выбрала, могла же стать моей и мирно жить где-нибудь в Дорне или Эссосе. Это становится последней каплей. Гнев гремит в ней, как колокола проклятой септы. Её боль, обида и горечь обращаются в чистую ярость. Рёв рождается у неё глубоко внутри, и неожиданно Рейнира знает, что нужно делать. Это как божественное откровение — зов, такой отчетливый и ясный. Это не похоже на узы с Сиракс, это скорей горящая лунная дорожка на воде. Алисента не знает, кого разозлила. Она думает, что дракон будет разумен, примет правила «игры престолов» и будет следовать им. Рейнира знает, что сожжёт доску вместе с игроками. Её точно ведёт чья-то рука, когда Рейнира сбегает из замка на пляж, где лежит Караксес. Он открывает глаза, поднимает свою большую голову и смотрит на неё. Его золотые глаза полны той же боли, что переполняет и саму Рейниру. Они понимают друг друга, чувствуют эту отчаянную потребность: заставить весь мир заплатить за это. Боги сводят их, не иначе. — Деймону это не понравится, — криво ухмыляется Рейнира, и всё равно уверенно подходит ближе, к самой пасти, — но он это переживёт. Рёв Караксеса вторит её словам, и он склоняет голову, помогая ей взобраться в седло. Рейнира не чувствует сломанных рёбер, когда затягивает цепи; не обращает внимания на кровоточащие руки, когда крепко сжимает поводья. Одной боли мало, чтобы остановить её. Огни мести озарят весь Вестерос. Уже скоро. — Она… что сделала?! — кричит Деймон. Он ведь ослышался сейчас? Стражник весь сжимается под его гневным взглядом, но повторяет, чуть заикаясь: — Принце-сса Рейнира, п-п-после разговора с-с-с Её Величеством, сбежала из покоев… и… оседлала Караксеса и покинула Королевскую гавань! Стражник отступает, точно ожидает удара от Деймона, но он уже пристально смотрит на королеву. Деймон и раньше думал, что здесь не обошлось без руки Отто, но теперь всё становится проще и яснее. У Деймона всё ещё нет доказательств. Он вздрагивает, когда Рейнис начинает смеяться. Она заходится длинным, истеричным смехом, хватается за живот, посматривая то и дело на королеву и Десницу. — Четырнадцать сказали своё слово, — она ухмыляется, оскал Мелеис отражается в её глазах. — Она вернётся с возмездием. Рейнис смотрит прямо королеве в глаза. Там — только общение пекла. — Это… богохульство! — истерично вскрикивает королева, отшатываясь, прячась за своим верным псом. — Драконы не разделяют небо ни с кем, кроме своего всадника, — фыркает Рейнис. — Семёрка не властна над нами, только Четырнадцать могли вмешаться в это. Кто бы не был виновен в убийстве Сиракс — он сгорит в мучениях. Деймон с Рейнис думают об одном и том же. Королева, гребаная рука короля, сэр Криспин. Нельзя разозлить дракона и надеяться избежать его пламени. Деймон присоединяется к хохоту своей кузины. Таргариеновское безумие… быть может это просто знание того, что весь мир скоро прогнётся под драконьим рёвом? Караксес не летит прямо на Драконий камень, он пускается чуть поодаль, на берегу, возле большой пещеры. Рейнира ласково проводит по его морде, напитываясь жаром мощного тела, отогреваясь и готовясь уйти в неизвестность. Зов исходит из самой глубины, разжигая в ней ярость снова и снова; как по спирали, вьётся её пламя. Рейнире нужно туда. Она идёт не оглядываясь. Он ждёт её. Возмездие с чешуёй чернее ночи и мордой больше, чем у Вхагар. Рейнира думала, что ничто не сравнится с Бронзовой фурией, но от одного присутствия Каннибала бегут мурашки по коже. Он раскрывает свою пасть и пещеру озаряет зелёное пламя. Рейнира отказывает убегать или склонятся. Рейнира отказывается умирать. Жар в её костях наконец-то находит выход. Всё вокруг заливает зеленый, и Рейнира впервые делает свободный, глубокий вдох. Как будто весь её гнев только и ждал этого мгновения… Как будто Каннибал только и ждал кого-то, кто сможет разделить его ярость. Рейнира осознаёт простую истину: им всем, кто пытался оседлать Каннибала, просто не хватало злости. У Рейниры её хватит на весь Вестерос. Шипы и чешуя оставляют раны на обнажённой, не защищённой теперь ничем коже. Рейнира чувствует боль, и запах крови бьёт ей в нос, но она не обращает на это никакого внимания, когда взбирается на Каннибала. Она знает — у неё нет на это времени, потому что стоит ей схватится за гребневые отростки, как дракон приходит в движение. В тот момент, когда они взлетают, когда Рейнира снова заявляет свои права на небо, Каннибал занимает своё место среди горящих в её душе пожаров. Он приходит туда, как полноправный хозяин, и пламя не может причинить ему вреда. Он сам — пламя. Он сам — смерть. Боги может и свели их, но не были больше властны над ними. Жажда мести наконец-то находит свой выход. Рейнира знает, огонь настигнет всех. И в первую очередь, она обратит этот сжигающий её гнев против собственного отца. Он притащил эту змею в их дом, он позволил ей плодиться и разрастаться сорняками по всей крепости, ещё когда Рейнира была слишком мала, чтобы сделать хоть что-то. Он был слеп ко всему, что не вписывалось в его идеальную картину большой и крепкой семьи и титула Миротворца. Визерис выбрал самый простой путь — отрицание. И вот где теперь была Рейнира, и вот что теперь стало с Сиракс и их Домом. Рейнира любила его в той же степени, что и ненавидела за слабость и глупость. Что ж, пусть Боги судят их, Рейнира просто организует им встречу. Когда Каннибал приземляется в Драконьем камне, всё тело Рейниры покрыто кровью и ранами от его шипов. Стража отшатывается, а управляющий боится приблизиться. Каннибал за её спиной скалится и выдыхает зелёное пламя. Рейнира шагает обнажённая и бесконечно прекрасная, по спекшимся от жара камням. Её светлая кожа идеально гладкая и чистая лишена любого намека на шрамы, а волосы каскадом осыпаются на плечи. Рейнира шагает уверенно, она словно рождается в пламени заново. — …управляющий Гэссион пишет, что это было похоже на пришествие Шрайкос, — читает мейстер, стоя в тронном зале. — Принцесса Рейнира вышла из пламени… обнажённая и лишенная всех ран и крови, покрывавшей её тело до этого. Мостовая расплавилась от пламени Каннибала. Принцесса Рейнира прошла по ней и забрала у стражника плащ, а затем велела начать подготовку седла для Каннибала. Её Высочество приказала передать, что она вернется, чтобы… — мейстер сглатывает, но под требовательными взглядами продолжает, — чтобы зажечь погребальные костры. Первая мысль Деймона — сожаление, что не он первый увидел эту завораживающую и наверняка прекрасную картину его обнажённой племянницы; вторая мысль Деймона — Рейнира оседлала Каннибала, и скоро всё решится. Скоро его драконица вернется, и что ж… Деймон будет более чем рад помочь ей надеть головы виновных на пики. Фигурально или нет, не важно. Деймон знает, кому принадлежит его верность. Он бросает взгляд на королеву, побелевшую от ужаса, и нервного Отто. Деймон не скрывает своей ухмылки и насмешки. После возвращения Рейниры не останется ничего. Некоторые ошибки не прощают, за некоторые решения платят кровью. Как бы королева теперь не билась в клетке собственных страхов и сомнений — она сделала свой выбор. Пришла пора за него платить. Она начала войну с надеждой, что всё закончится быстро и цивилизованно. Что ж… Драконам не свойственно милосердие. Караксес оглашает своё возвращение рёвом. Деймон думает, что сделал свой выбор давным-давно. Рейнира проламывает в стене тронного зала огромную дыру, сносит часть крыши, огромные крылья смахивают колонны, как пылинки. Она восседает на Каннибале и взирает на них, точно сам Неведомый. В противовес чужому страху Деймон думает только о том, как сильно он хочет взять её в такой момент. Насколько его возбуждает эта властность, сила и горящее в её глазах пламя мести. Рейнира пришла разрушить всё. И — пекло! — Деймон будет более чем рад ей помочь! — Рейнира! Что ты творишь?! — Визерис подрывается с трона, в шоке взирая на свою дочь. Рейнира даже не смотрит в его сторону, её взгляд прикован к одной только королеве. — Исполняю своё обещание! — ей приходится кричать, настолько огромен Каннибал. — Дорогой король, — она наконец кивает отцу и возвращает оскал королеве, — Её Величество Королевская Шлюха! — Рейнира! — снова вопит Визерис. Деймон молча наблюдает. Он пребывает в таком восторге! Его кровь поёт, жар в его груди разрастается и ширится. Вся его сущность взывает присоединиться к её безумию. Его Рейнира. Само совершенство. Это не Шрайкос, это Вхагар собственной персоной. Или Арракс с возмездием в руках. Это нечто большее, чем может быть обычный человек. Деймон очарован. — Ты пришла в мои покои! Смела угрожать мне в час моего горя! Ты убила Сиракс! Ты забрала мою Леди! Ты объявила мне войну! Теперь моя очередь! Только я — возьму всё! Она переводит взгляд на своего отца. — Я всего лишь подготовила достойную сцену, Ваше Величество! У твоей шлюхи будет лучший вид! Деймон видит отсюда её ухмылку, и как она натягивает цепи, чтобы отдать первый приказ. — Rhaenagon rūsīr bisa jaos! Каннибал бросается вперёд, точно змея, одним быстрым движением настигая свою жертву. Гигантская пасть с филигранной точностью смыкается вокруг Кристона Коля, не задевая королеву. О нет, ей Рейнира не подарит быстрой смерти. Алисента визжит. Музыка для ушей Деймона. — Деймон! — в ужасе кричит на него король, точно они вернулись в ту пору, когда Деймон бросался на его защиту по первому зову. — Чего ты хочешь? — флегматично отвечает брату он, наблюдая как Каннибал отступает назад, чтобы взлететь. — Это самый крупный дракон Вестероса. Караксесу с ним не тягаться. Деймон лукавит. Он знает, как использовать превосходящий размер противника против него, да и Рейнира неопытна в воздушном бою. Она открыта для множества ударов, даже если не осознаёт этого. Просто Деймон не хочет ей мешать. Вообще-то, он собирается присоединиться, как только прибудет Караксес. — Остановите её! Умоляю! — в припадке кричит Алисента. — Дети! Дети! Они в башне! Она убьёт их! Нет! Она падает на каменные плиты и заходится в истерике. — Рейнира не станет вредить своему брату и сестре, — упорно отрицает Визерис, жмурясь от сильного ветра из-за взлёта Каннибала. Рейнис всё ещё раздражённо отмахивается от пыли, и рычит что-то сквозь зубы на валирийском. Деймон всё равно слышит и фыркает, соглашаясь с ней. Вслух он произносит другое: — Она никогда не считала их Таргариенами или своей семьёй. Ты бы знал это, дорогой брат, если бы соизволил вытащить свою голову из задницы своего любимого Десницы. Визерис застывает в шоке или в понимание предстоящей трагедии, а Деймон просто смотрит на Каннибала. Его взлёт тяжёлый, как и у всех драконов такого размера, но стоит ему набрать скорость и высоту, и ничто больше не становится способно остановить эту машину смерти. Он ныряет вниз вдоль башни, извергая пламя, под крики королевы и короля. Они вторят симфонии разрушения и грохота. Деймон даже не дергается. Он жадно внимает. Каннибал достаточно взрослый дракон, чтобы его пламя могло разрушить камни и стены крепости. Рейнира обращает в ничто место, которое он звал домом когда-то. Деймон отстраненно думает, что от него давно ничего не осталось, кроме сожалений и руин. В проёме показывается Караксес, точно напоминая ему о времени, точно Боги послали его напомнить. Деймону и правда пора. Но не уходить же с пустыми руками, правда? — Ruaragon issa, — шипит он. Он действует быстрее, чем стража может сообразить, что к чему. Все так шокированы, что не сразу понимают, что произошло, когда голова Отто валится к трону. Валирийская сталь поёт. Деймон уже давно не чувствовал такого наслаждения от убийства кого-либо. Четырнадцать видят, он должен был сделать это много лет назад! Поздно сожалеть. Королева снова визжит и едва ли осознаёт, что происходит. Стража пытается бросится к нему, но пламя Караксеса оказывается весьма ультимативно. — Жаль я не смогу наблюдать тебя в таком состоянии годы, — ухмыляется Деймон, медленно подходя к Алисенте. Её маленькое, миниатюрное лицо такое мертвенно бледное, а глаза красные и большие-большие от отчаянных слёз. Деймон почти ласково берёт её за подбородок, наслаждаясь каждой секундой её мучений, этой гримасой безысходности и понимания. О, как сладко её осознание того, что она сама начала эту войну, что это последствия её решений. — Меня ждёт моя королева, — Деймон кивает в сторону Каннибала, кружащего над крепостью. Он дарит Алисенте свою последнюю улыбку. Когда-то в нём жило снисхождение по отношению к племенной овце, подложенной в постель его брата. Теперь не осталось и этого. Только яростное желание насадить её плоть на острие меча. Тёмная сестра пронзает её мягко и легко. Входит, как по маслу. Алисента дергается и отчаянно хватается за него, медленно оседая и в конце концов падая. Её маленькое тело аккуратно умещается рядом с головой её отца. Как символично. Деймон убирает меч и взбирается на Караксеса. — Дорогая кузина, — Деймон улыбается ей напоследок. Он знает: их время в Вестеросе подошло к своему концу (как и стражники в зале благодаря стараниям Караксеса). — Брат, — Деймон переводит взгляд на Визериса. Бледного, как смерть, и заставшего в каком-то кататоническом шоке на ступенях Железного трона. — Вот тебе твоё королевство, больше мы тебя не потревожим. Можешь и дальше строить свою Валирию. Деймон имеет достаточно нахальства, чтобы подмигнуть и разрушить оставшуюся крышу тронного зала. Его кровь поёт. Рейнира ждёт его в небе. Её тоска не ушла вместе с местью, но горизонт зовёт за собой. Два дракона танцуют высоко над морем. Кровь и огонь.