Весна нам вернёт всё, что мы потеряли зимой

Если предположить что у каждого времени есть свой цвет, то у 38 года в Детройте — а может, и по всей Америке — было три цвета. Белый — белоснежные интерьеры магазинов и сервисных центров Киберлайф. Белыми были и корпуса продававшихся там андроидов. Это если без скина. Со скином – на любой вкус. Синий — синим был тириум, то, что заменяло им кровь. Тириум-310, изобретенный основателем Киберлайф Элайджей Камски. Это изобретение позволило внешне совершенно уподобить андроидов людям, а лично Камски принесло славу человека века. Сам тириум был яркого, пронзительного синего цвета. Красный — ведь «красный лед», наркотик, что умельцы делали из тириума, был красным. Как кровь людей, погибавших в перестрелках при переделе сфер влияния группировок, или как кровь убитых в борьбе с ними полицейских. Нескольких​ Хэнк знал лично. Наркотик был поразительно недорог, особенно при высокой цене исходного вещества, действовал разрушительно, подсаживал на себя быстро, а соскочить​ мало кому удавалось. Если не удавалось — уже через два-три года человек умирал. Впрочем, как личность умирал и того раньше. ​Эти три цвета и три сущности, которые за ними стояли, ненавидел лейтенант полиции Хэнк Андерсон. ​ Почему он выбрал службу в полиции? Помогать, оберегать, защищать — в этом была его суть. Служить и защищать — это было про него с самого детства. Старший сын в небогатой, но очень дружной семье — он с детства привык защищать младших сестренок. Отвечать за них, когда родители оставляли его присмотреть за мелкими. Помогать им — сначала завязывать шнурки, потом — бантики на косичках, потом — задачки решать. Было вполне естественно пойти​ после школы в полицейскую академию, которую он и окончил с отличием. Искреннее желание сделать город, в котором он родился и вырос​ лучше и безопасней плюс личная храбрость, острый ум, незаурядная физическая сила — все это способствовало быстрому продвижению по службе в департаменте полиции Детройта. После ряда громких арестов наркодиллеров, ​произведенных группой ​Red Ice, Хэнк получил звание лейтенанта и стал самым молодым лейтенантом полиции Детройта. ​Вскоре у них с женою родился сын. Это было такое счастье! Совершенно очаровательный малыш, унаследовавший лучшее от родителей — ярко-голубые глаза отца и каштановые вьющиеся волосы матери. Развод с женой через три года стал просто громом среди ясного неба. На вопросы друзей и коллег Хэнк отвечал скупо. «Кэтрин предпочла семье карьеру» — все, что от него добились. Настоящей причиной развода был тайно сделанный женою аборт. Хэнк считал, что он имел право знать. Что это был и его ребенок. Да он бы ни за что не позволил! Он сам был из многодетной семьи и хотел, чтобы у Коула тоже были брат или сестра… Лучше, конечно, брат, у самого Хэнка были только сестры. Но Кэтрин все сама решила, вот и Хэнк решил — это не семья. Подал на развод, и​ настоял, чтобы Коула оставили ему. Кэтрин​ не то чтобы очень настаивала: реально собиралась делать карьеру. Было, конечно, очень трудно первое время одному с маленьким сынишкой: трудно найти ответственную добрую женщину, чтоб приглядывала за Коулом. Трудно было видеть слезы на его глазенках, когда очередной раз Хэнка вызывали на работу в выходные. Трудно было отвечать на вопросы мальчика о том, где его мама и когда же она вернется из далекого города, куда почему-то ей пришлось уехать без них. Первое время Кэтрин просила прислать фотографии Коула, но вскоре и это общение сошло на нет. Время лечит, и постепенно все​ в их жизни устроилось. Няня нашлась,​ малыш успокоился, а по дому и во дворе весело скакал неуклюжий толстолапый щенок, о котором Коул буквально умолял отца. И не было для Хэнка больше счастья, чем наблюдать, как возятся и носятся два ребенка – его сынишка и бело-рыжий пушистый увалень по кличке Сумо. Как-то Хэнк сфотографировал вдоволь наигравшегося Коула​ — абсолютно счастливая мордаха, сияющие голубые глаза, взъерошенные ветром, чуть влажные волосы. Это было его последнее фото. Авария, которая унесла жизнь Коула, нанесла жестокий и неожиданный удар, от которого Хэнк так толком и не оправился. Три цвета времени чудовищно переплелись в его жизни. Белый лед, на котором заскользила фура, опрокинувшая машину Хэнка. Красный лед, которого накурился дежурный хирург в больнице, куда привезли потерявшего сознание малыша. И синий тириум, когда, не помня себя от горя и ярости, Хэнк набросился на оперировавшего Коула хирурга-андроида, когда тот сообщил, что, к сожалению, мальчика спасти не удалось. Хэнку тогда казалось, что виноват андроид, с безучастным лицом произносящий дежурные фразы. Что человек бы сумел спасти. Человек понимает, что такое ребенок. Человек понимает, что такое единственный сын для отца. Машинам – им все равно… Ему говорили: возьми себя в руки. Ему говорили: жизнь продолжается. А он не понимал — зачем? Какой теперь в этой жизни смысл? Самое дорогое он потерял. Сделать город чище и безопасней — удалось лишь на короткое время. Андроидов становилось все больше и больше. Тириума им тоже требовалось все больше ​— и вскоре город буквально завалили производимым из него наркотиком.​ Катастрофически росла безработица, а вместе с ней и преступность. Андроиды проникали буквально во все сферы деятельности. Вот уже и у них в полиции появились патрульные-андроиды. Это никому не нравилось, особенно одному из его коллег, детективу Гэвину Риду. Он уже достал всех своими пессимистичными прогнозами, что андроиды вскоре заменят их всех. Хэнку было — да похуй ему все это было. Снявши голову, по волосам не плачут. Ему ли, время от времени затевавшему игру в русскую рулетку, было переживать о возможном увольнении? Это Риду 36 лет, и он заточен на карьеру, и по головам готов идти, лишь бы получить поскорей звание сержанта — но сволочной его характер все портил. То при задержании лишнего себе позволит, то на допросе переусердствует. А так бы уже давно был сержантом. Хэнк уже толком и не помнил, когда и из-за чего они поссорились. А ведь когда-то были почти друзьями. Рид начинал у Хэнка стажером. Потом напарником его был. А теперь иначе чем «говнюк» и «старый алкаш» в глаза и за глаза они друг друга не называли. Казалось бы, и так хуже некуда. Единственной нитью, привязывавшей его к жизни, был Сумо, который с годами стал похож на самого Хэнка. Такой же огромный, лохматый, сильный, так же чем-то похожий на медведя. Но умереть все никак пока не получалось. Видимо, Хэнк не все удары еще получил от​ жизни. Очередной настиг его как-то вечером, в баре, где, выпив пару шотов виски, Хэнк следил за игрой его любимой команды. Перед ним нарисовался какой-то парень. Андроид, которого в этом баре,​ в принципе, быть было не должно — на двери же было ясно написано: «Никаких собак или андроидов». Так какого, спрашивается, хрена? Он сообщил Хэнку, что он — Коннор, андроид, прислан из Киберлайф. Да Хэнк и так видел что он андроид, и можно подумать, хоть кто-то в этой стране не знал, где их делают. Ах, должен сопровождать на расследование дел по девиантам? По инструкции? Какие, нахер, еще инструкции? Хэнк предложил андроиду засунуть эти инструкции "сам знаешь куда". Но андроид этого не знал.