Каменная сиреневая роза.

Итак, знакомьтесь, это — Бай Чжу, владелец хижины "Бубу". У него есть прекрасная малышка зомби — Ци Ци, которую он любит всем своим сердцем. Но есть еще один человек, о котором он практически всегда молчит, потому что верит в пословицу "счастье любит тишину". Он молчит об этом уже долго, около двух тысяч лет. И мы говорим о Мораксе, а если быть точнее, то мы говорим о Чжун Ли. Путь их отношений сложен, как те же загадки в Сумеру, зато награда зачастую бывает выше всех ожиданий. Бай Чжу хотел оберегать свой народ. Выстроить стену, которая никогда не рухнет. Он дал знания людям, создал терминал Акаши, отгородил дождевые джунгли от засушливой пустыни. Но запретные знания начали поедать его разум. Тут же наступила война Архонтов. Бай Чжу боролся за свой народ, поставив купол над городами. Когда он увидел старую Варанару, то рухнул на колени и расплакался. Слезы текли по щекам архонта, а где-то в грудной клетке защемила мышца с именем сердце. На тех же пустых и уничтоженных землях он и уснул. Проснулся уже в другом месте. В новой Варанаре, созданной из его слез. Аранары, его фамильяры, чувствовали боль своего хозяина и не могли оставить его одного. И нет, аранары раньше выглядели не так, как сейчас. Они потеряли часть сил, но они — не пустая оболочка, как феи, а целый маленький народ, существующий в Сумеру. После того, как архонт мудрости восстановил свои силы, купол над городами стал сильнее, а обидчики пропали без вести. Никто не знает, где они и, что с ними произошло. Знают лишь одно — Бай Чжу ужасен в гневе. Только в гневе можно увидеть его единственного фамильяра, который путешествует с ним всегда. Чан Шэн — его ручная змея. После затянувшийся войны, Бай Чжу низложил с себя полномочия архонта, оставив людям воспоминания о "великой властительнице Руккхадевате". Он специально даже не стал поправлять людей, пусть думают, что архонтом была девушка. Вместо него встала малая властительница Кусанали, но без Сердца Бога. Оно осталось у Бай Чжу, ведь он заранее знал, что Царица начнет охоту на сердца. Он поселился в Ли Юэ, потому что боле не мог оставаться на родине, лишь изредка приезжал туда, чтобы увидеться с Нахидой и поболтать с ней. Именно она первая узнала о том, что на ямочках Венеры у бывшего архонта располагается знак Гео, который защищал его от прямых нападениях в лоб, ставя прочный щит. Практически сразу он обзавелся малышкой Ци Ци, которая стала ему фактически дочерью. Она присутствовала на импровизированной свадьбе Чжун Ли и Бай Чжу. Девочке было поручено нести кольца, которые изредка оба носят на своих пальцах. Но вернемся к сути : бывший Дендро архонт болеет. Болеет из-за гнозиса, который его же и лечит. Сказывается еще и работа, на которой он пропадает целыми днями. Но выдался выходной, который лекарь посвятил себе и своей малышке. Ближе к вечеру Бай Чжу все таки занялся собой, и, решив, что его муж не вернулся с работы, то спокойно взял шелковые одеяния и пошел в самодельные горячие источники, которые любезно сделал Чжун Ли. Что-что, а делать вещи из камня его ненаглядный умеет лучше всех. — Вижу, ты уже без меня нашел чем себя занять. — Низкий шепот раздался рядом с ухом врача. — Сделать массаж? — Я был бы не против. — Бай Чжу улыбается в своей фирменной улыбке и краем уха слышит, как его муж снимает верх своей одежды. — Сегодня мне написал тот из Снежной, он попросил найти что-нибудь от горячки. Ты можешь предположить, для кого это? — Возможно, это для Странника. Но нам остается лишь гадать. — Моракс отодвигает зеленые волосы своего любимого, а после опускает свои руки в горячую воду, чтобы их согреть. Бывший архонт неволей останавливает свой взгляд на этом, сугубо по его мнению, произведению искусства. — Масло все там же? — Да. — они понимают друг друга без слов. Доктор кидает взгляд на маленькую тумбочку из первоклассной лиственницы. В руках Моракса сверкнула баночка с запахом Сумерской фиолетовой розы. — Я вижу, что ты очень сильно устал. — Чжун Ли снимает с себя перчатки вместе с кольцом, наливает масло на руки и растирает. Архонт начинает массировать плечи, иногда тяжело вздыхая. Он видит, как его муж побледнел из-за работы. Он практически не ест. — Ты тоже, дорогой. — Бай Чжу смотрит на свои худые руки, которые в некоторых местах окутаны зеленым цветом, что напоминает ему о тяжелом прошлом. Одной рукой он перехватывает кисть архонта и сплетает их пальцы, образуя замок. — Я нутром чувствую, что ты возбудился. И тихий рык тому подтверждение. Лекарь разворачивается и смотрит на своего мужа снизу вверх. Зеленые волосы лежат на поверхности воды, словно лоза. Чжун Ли первый сдается и утягивает мужчину в поцелуй. Доктор доволен своей работой. Даже очень доволен. Особенно тогда, когда архонт камня отрывается от любимых губ и в спешке начинает снимать брюки. А тем временем Бай Чжу похож на русалку. Нет, даже на сирену. Такой же красивый, ласковый и нежный. Чуть ослабишь бдительность, утащит за собой — в пучину морских вод, откуда уже не выбраться. А Чжун Ли добровольно согласился туда поплыть, сам нырнул и сам нашел сирену. После ее заполучил, прибрал к своим рукам и никому не позволил забрать. Оставил свою метку. Стал сам зависим и заставил зависеть от него. Вода выплескивается из бортиков, когда второе тело прогружается в жидкость. У обоих уже губы потрескались от поцелуев, но им все мало да мало. Гео архонт гладит спину лекаря, опускаясь до тех самых ямочек Венеры, гладит свою метку и урчит, словно мартовский кот. — Ты лучше, чем вино из одуванчиков. — Чжун Ли облизывается и целует доктора в адамово яблоко, немного прикусывая кожу. Кажется, если это было действительно яблоком, то архонт без промедлений откусил кусочек. — Не пытайся меня сейчас задобрить, — тихий стон вырывается изо рта Бай Чжу. — не куплю я тебе это чертово вино. Нет. Ни за что. — А я и не пытался. Я просто хочу показать, как сильно я тебя люблю. Обожаю. — прядь волос оказывается в ладони мужчины. Зубы смыкаются на бледной коже. — Не хочешь продолжить? — Это риторический вопрос. Пока ты глагольствовал, то я уже успел себя растянуть. — лекарь слишком самоуверен, и это нравится другому; доктор успевает сам поставить несколько засосов и меток, зная, что этот черт в лице его мужа на следующий день пойдет на работу в рубашке, которую обязательно не застегнет на пару пуговиц, чтобы показать, что его пассия наслаждалась временем, проведенным со своим ненаглядным. — Вот и славно. — но на всякий случай приходится протолкнуть пальцы в нутро Бай Чжу. Тот выгибается, чувствуя, что пальцами орудует человек, знающий в этом деле больше, чем он. Когда-то давно их отношения вышли на новый уровень. Здесь заслуга обоих : Чжун Ли долгими ухаживаниями добился своего, Бай Чжу открылся возлюбленному окончательно. И все же, секс для них — дело священное. Даже если Селестия их потревожит в такой момент, то они одновременно пошлют Высших Богов и опоздают, завершив начатое. Ах, да, они занимаются сексом без презервативов. Для врача это был один из важных шагов. — Готов? — Дорогой, — лекарь тихо смеется. — сколько веков минуло мимо нас, я до сих пор не могу привыкнуть, что у тебя два члена. — и смущенно отводит взгляд, будто он застал совсем незнакомых людей за таким непотребством. — Что ж, это не особо удобно да некомфортно. Но с тобой я забываю о дискомфорте. — поцелуй приземляется на кончик носа, а потом следует резкий толчок внутрь; Бай Чжу ахает и извивается, словно змея, смотря на мужа. Тот готов раствориться в янтарных глазах и кинуть к ногам супруга весь мир. Весь Тейват. Чжун Ли двигается мягко, вкладывает всю свою любовь. Лекарь обхватывает два члена, начиная также мягко мастурбировать. Такой нежный момент. Они не хотят его прерывать. Бай Чжу стонет тихо, будто сейчас его за любой громкий звук пристрелят. Две руки сцепляются в замок, образуя надежную связь, пока Чжун Ли хочет лишь отдавать : он целует каждый палец возлюбленного, обхватывая его талию и прижимаясь к нему лишь сильнее. Было слышно лишь кроткий писк со стороны доктора, а после он расслабился в сильных руках и соизволил посмотреть на поверхность воды. Там, словно облако на чистом небе, расплывалась сперма бывшего Дендро архонта. Финальные мягкие толчки в уставшее тело и Чжун Ли тоже кончает, немного пачкая мужа. Он прижимается ко лбу любимого и чмокает того в губы. — Люблю тебя больше мира. — сказали оба вслух и одновременно расмеялись.