Четверг в приёмной 221В

— Афганистан или Ирак? — спросил он, подняв взгляд от бумаг лишь на секунду, когда Молли, его помощница, принесла нам кофе. Для мистера Холмса — без молока, с сахаром, для меня и Майка — чистый эспрессо. Я глянул на друга исподлобья, мысленно спрашивая, хорошая ли идея приносить что-то подобное посетителям психотерапевта, но Стэмфорд только неловко покачал головой. — Что? — я пропустил его вопрос мимо ушей, не сразу осознав, что он был адресован именно мне. — Вы были в Афганистане или в Ираке?       По загривку поползли мурашки. Я шумно сглотнул. — Афганистан.       Кабинет 221В в филиале госпиталя Святого Варфоломея в Гринвиче находился напротив кабинета 219А, отданным под детскую психологию. Шторы здесь были задвинуты, очередь отсутствовала, а отзывов на сайте не оказалось вообще; в итоге, плюсов у 221В было немного: горячие напитки, удобный диван и рекомендация от Майка Стэмфорда. Он заявлял, что этот психотерапевт помог ему справиться с неврозом, что, впрочем, немногим отличалось от моей проблемы. — Что вас волнует? Депрессия? Бессонница? Посттравматическое стрессовое расстройство? — доктор не отрывал глаз от какой-то статьи в газете и хмурил брови (лишь позже мне удалось рассмотреть, что то был последний выпуск «Daily Mail», весьма посредственной вещи). Изредка он слизывал кофе с уголков губ. — Я думаю, это мой друг и хотел бы узнать, мистер Холмс, — вмешался Стэмфорд, но тут же стушевался под суровым взглядом психотерапевта. — Как вы догадались? — вмешался я, поёрзав на месте и в очередной раз случайно сняв с пальца обручальное кольцо. Мистер Холмс поднял одну бровь, не отрываясь от текста, но я понял, что ему нужно было лишь подтверждение моих слов: он знал, что я имею ввиду. — Об Афганистане.       Мужчина надавил на глаза, слегка их помассировав, сложил вместе пальцы и поднёс ко рту, то ли раздражаясь, то ли обдумывая мысль. Молчание способствовало тишине — размеренно тикали часы. Раздражающе. — У вас выправка военного, соответствующая стрижка, которую вы привыкли носить из-за долгого пребывания на фронте и после ни разу не меняли, шрамы на верхней стороне ладоней, а также выраженная тревожность и неусидчивость, — отчеканил он, побарабанив ногой по полу, а после в воодушевлении поднял указательный палец, — ах, да, я совсем забыл об упоминаниях Майка о своём друге, которого он уже который месяц пытается затащить к мозгоправу. Вспоминая недавние военные конфликты, я пришёл к выводу, что вы могли быть только в Афганистане или Ираке, а ваше присутствие и поведение только это подтверждают. Рана ещё свежая, поэтому вы здесь.       Я охнул в восхищении и краем глаза заметил хитрую улыбку Майка. Вот же засранец. — Это… потрясающе. — Воздержитесь от похвалы, я заслужу её позже, — мистер Холмс покрутил в пальцах ручку, а после слегка прикусил её колпачок. — Ваше имя? — Джон Ватсон. Бывший военный врач, вот уже полтора года живу со своей дочерью в центре Лондона на армейскую пенсию. Работаю, когда позволяют силы, — протянул я наизусть, стараясь выдать исключительно ту информацию, которую стоило бы знать незнакомцу. Даже такому занимательному. — А где ваша жена? — равнодушно выдал мужчина, яростно зачёркивая что-то в газете. Я повертел в руке кольцо, осознав, как же быстро облажался. — Умерла.       Время на секунду приостановило свой ход. Вдох-выдох, выдох-вдох. — Как именно она умерла? — доктор вновь сделал глоток кофе. Мне едва хватило сил, чтобы сконцентрироваться на его вопросе. — Простите, но я не думаю, что… — Это был несчастный случай? Вы видели это своими глазами? — Слуш… — М-м, — протянул Майк, отчего-то тут же поднявшись с места и едва не опрокинув стол. — Совсем забыл, я сегодня обещал коллеге пообедать с ней, вы не против, если я оставлю вас наедине? Всё таки, я не думаю, что должен присутствовать здесь, на вашей… частной встрече, — Стэмфорд быстро схватил со спинки кресла свой плащ, накинул его на плечи и поспешил к выходу, на ходу бросив, — Джон, ты же помнишь, как добраться до дома, верно? — Ах, да, — вырвалось у меня, и сердце пару раз пропустило удар. В голове пронеслись номера автобусов, которые вели к владениям миссис Хадсон, сиделки Рози, и я кивнул сам себе, подтверждая, что сегодня точно не потеряюсь. Воспоминания о дочери заставляли зациклиться и отвлечься от ненужных мыслей.       Мои плечи вздрогнули, когда хлопнула дверь кабинета, и я принялся рассматривать бежевые цветы на обоях, дожидаясь реакции доктора Холмса на моё присутствие. Он расписал ручку в опасной близости от лица королевы, а после подписал какие-то бумаги, даже толком не вчитываясь в их содержание. Моё поведение не показалось ему слишком странным.       Разговоры с врачами часто заканчивались либо неловким молчанием, либо вызовом полицейских, из-за чего я прекратил посещать их ещё до смерти Мэри. Впрочем, иногда ей удавалось вытащить меня на любительские групповые сеансы терапии. Впрочем, и там я всегда отмалчивался.       Мистер Холмс сам нарушил тишину, совсем не показывая сконфуженности: — Не теряйтесь. Майку показался неловким наш разговор, и он решил любезно подождать вас в машине ближайший час. В конце концов, он прав, в его присутствии здесь нет никакой необходимости, — психотерапевт сделал последний глоток кофе, встал и сел в кресло прямо напротив, перед этим вцепившись в меня взглядом. — Зовите меня Шерлоком. Не люблю формальности. — Я… Хорошо.       Прочие врачи принимали меня с каким-то жалостливым упоением. Их редко посещали бывшие солдаты, а рекомендации военных отчего-то ценились в лондонских больницах невероятно высоко. Им постоянно был важен мой комфорт: удобно ли место, не хочу ли я называть их менее официально, не нуждаюсь ли в напитке, не желаю ли закончить сеанс пораньше, чтобы подольше сегодня побыть с Рози. Этот же парень мало того, что был молодым специалистом (в последний раз, когда я посещал психотерапевта, мне пришлось повышать на него голос, потому что он носил грёбанный слуховой аппарат), так ещё и не проявлял никакого желания решать мою проблему. Первый сеанс был бесплатен. Он меня проверял? — Итак, вы… психотерапевт? — смешной вопрос, на самом деле. У Шерлока даже был бейджик. — Блестяще, Джон, — тик-так, тик-так. Он злился, но не показывал этого. Ему тяжело давалось подобное общение. — На самом деле, я ждал от вас более разумных выводов. — Например, что вы психопат или местный серийный убийца?       Шерлок усмехнулся краем губ. Чтобы заставить этого парня заинтересоваться мной, пришлось потратить время. — По крайней мере, такие варианты я слышу чаще, — это не было для меня открытием. Странные, но точные выводы, запах кофе в кабинете и никотиновые пластыри на запястьях, — всё в нём кричало о том, что он совершенно не похож на специалиста по психическому здоровью. — Когда в последний раз ели? — Вчера утром, — Шерлок достал из вороха бумаг на столе свою записную книжку, и листы посыпались на пол с характерным шорохом. Он не обратил на это внимание. — А у вас неубрано.       Мистер Холмс обвёл взглядом приёмную. В тенях она казалась ещё запущеннее: тёмные пятна на обивке подлокотников, множество исписанных тетрадей и разорванных книг вокруг, пыльный череп на верхней полке в шкафу, чехол от скрипки на ручке двери… По правде говоря, это место больше напоминало чьё-то убежище, чем кабинет врача престижной больницы. — Последствия одного эксперимента, — вздохнул Шерлок, — проводил его около двух месяцев назад, всё забываю попросить Молли убраться. Как часто встаёте по ночам? — Сплю урывками, иногда не ложусь, когда Рози капризничает, могу всю ночь читать, либо смотреть телевизор, — я старался ухватить нить разговора. — Что за эксперимент? — Ох, приходила одна занимательная парочка — женщина, невероятно худая, и её сын, ребёнку около шестнадцати, уже и не вспомню, — мать была убеждена, что подросток болен шизофренией, — он махнул рукой и сделал какую-то заметку. — Какие у вас есть хобби? — Раньше писал статьи в блог, но в последнее время не могу найти в себе сил даже приготовить завтрак. И что же, ребёнок действительно оказался невменяем? — Нет, но вот у его матери явно были проблемы с первитином, достаточно было разговорить парня и силой вывести сумасшедшую женщину из приёмной, — ему явно не хотелось вспоминать ту историю. Были ли у него проблемы с наркотиками? — Какие события вспоминаются, если говорить об Афганистане? — Помню, как прострелили плечо, как лейтенант Браун подорвался на мине и был жив после ещё три часа и как насиловали рядового, которого потом пришлось отпаивать водкой, потому что он принялся стрелять по своим, — тик-так, тик-так, стучание ноги об пол, щёлканье ручки. Концентрация. Нужен воздух. — И что же потом было с матерью? — Сдал её инспектору Лестрейду, а он — в наркодиспансер, мальчик уехал к отцу в Бельгию, иногда пишет ей письма, хотя, между нами говоря, она уже едва различает буквы, а по ночам пытается душить других пациентов. Первое время она сидела, будто глухая, ни на кого не реагировала, даже когда сын решил проведать её напоследок. Недавно узнал, что она больна гепатитом С.       Худая? Амфедроксин советуют при ожирении. Да и разве были случаи заражения гепатитом С после его приёма? — Шерлок… Я не думаю, что она принимала первитин, — я решился высказать свою скромную догадку, и доктор посмотрел на меня, как на слабоумного. — С чего такие доводы? — Вероятнее всего, она принимала опиаты, — я старался вспомнить название хотя бы одного препарата. У Гарри был один друг, подсевший на этот вид наркотиков, и она умоляла меня проконсультировать его и вынудить отправиться на лечение. Я знал его с Афганистана, мы были ровесники. Это я познакомил его с сестрой. Два года назад он застрелился. — Например, дезоморфин. Симптомы весьма похожи.       Психотерапевт поднял на меня взгляд, щёлкнул ручкой пару раз, а после вновь принял свою «задумчивую» позу. В его глазах плескался интерес, и я понял, что он задумал. Наркоман не перепутает опиат с психостимулятором. — Вы врач, так что у меня есть причины вам доверять, — Шерлок поднялся и открыл окно. Теперь я мог спокойно вздохнуть, но у сердца всё ещё стоял ком. — Впрочем, это неважно, инспектор уже вышел на след поставщика.       Тик-так. Я ненавижу этот звук. В моём доме нет часов.       Я не был уверен, существовала ли та женщина вообще или же это был просто очередной эксперимент, проведённый мистером Холмсом в этой комнате. Это было пугающе и занимательно одновременно. Этот человек любит загадки. — Просто наблюдение, — такими знаниями не хвастаются. — Я военный врач. Я не нарколог.       Шерлок прекратил издавать повторяющиеся щелчки ручкой. Он заметил, что я уже пару раз уронил обручальное кольцо на пол и что у меня болит голова. Я стараюсь не показывать этого, потому что привык притворяться нормальным человеком, не нуждающегося в помощи психотерапевта. Я делаю это только ради Рози. — В таком случае, вернёмся к более насущным вопросам. К тем, которые касаются нас с вами, — зачем-то он сделал на этом акцент. Мне приятно, что он находит меня интересным, и это делает меня заинтересованным в нём. — Что именно не устраивает вас в вашей нынешней жизни?       Тик-так. Обстановка не располагала на приятный разговор, но отчего-то темнота успокаивала. Идеальные комнаты предыдущих врачей — с раскрытыми шторами, чистотой, вопросами-вопросами-вопросами — не заслуживали быть запятнанными грязными разговорами. В таких комнатах не хотелось раскрываться. В 221В чернота поглощала все страхи. — Я боюсь причинить боль. — Вы боитесь, потому что уже делали это? — Да.       Первый шаг сделан. Так, кирпичик за кирпичиком, можно было бы возложить между нами Тауэрский мост. — Кому вы делали больно, Джон? — чертовски жестоко. Я солдат, я причинял боль многим, а они — мне. — Это не та тема, которую я бы хотел сейчас обсуждать.       Шерлок кивнул, вновь записывая что-то в свою книжку. У него уже были догадки, но он не сказал бы их мне. По выражению его лица, я понял, что ему не хватает кофеина. Сложно организовать работу мозга, когда для этого нет энергии. — Как умерла ваша жена?       Тик-так, тик-так. Сердце шумит в ушах, оно готово вырваться, потому что его позвал гениальный консультирующий психотерапевт Шерлок Холмс. Мой эспрессо давно остыл. У меня дрожат пальцы. Вспомню ли я дорогу отсюда до миссис Хадсон? — Что? — я всё слышал, но не хочу отвечать. — Не знаю. Я правда не знаю.       Он снова начинает щёлкать ручкой. Это нечестно, но это работает. — Вы к этому причастны? — Нет, и я искренне надеюсь, что нет, — я дышу через нос, потому что осознаю свой гнев и стараюсь его обуздать. Этому меня научил мой второй врач, милая француженка, которой пришлось уехать из Ниццы, когда её набожные родители узнали о том, что она находится в отношениях с женщиной. — Джон, я в любом случае узнаю детали её гибели. Расскажите всё, что знаете.       Ни один психотерапевт ещё не использовал против меня свои связи с полицией. Шерлок — действительно психопат. — Ушла увидеться с другом, утром её нашли с простреленной головой, — перед этим Рози плакала весь вечер. Никаких лишних деталей. — Что за друг? — Понятия не имею. — Джон, я… — Да какого чёрта вы заладили?! — я вскочил с места и задел коленями столик с раскрасками и кофе. Оно пролилось на диван, и я, наконец, понял, почему мистер Холмс после стольких сеансов не отдаст его в химчистку. — Простите, я вспылил, — под его проницательным взглядом я сел обратно, приложив ладонь ко лбу. Горячий. — Не задавайте, пожалуйста, такие вопросы на грёбанном первом сеансе.       Шерлок даже не вздрогнул. Напротив, он, кажется, был в восторге. — Сначала проявляете агрессию, а после извиняетесь. Такие случаи уже происходили раньше?       Спор с кассовым аппаратом через неделю после возвращения из Афганистана, нападение с пистолетом на случайного прохожего двумя месяцами позже, ещё через декаду — драка с банковским служащим. — Да, разбил так одному начинающему медику нос однажды. Позже пришлось платить за медицинские услуги и моральный ущерб.       Я перевёл взгляд на мистера Холмса. Он улыбался. — Я всё решил, — он резко хлопнул ладонями по столу и встал, в три шага добравшись до выхода из приёмной. Спустя секунду за ней появилась его помощница и громко охнула. На ней была новая помада. — О, Молли, ты как раз вовремя, принеси, пожалуйста ещё кофе, спасибо, — он захлопнул дверь прямо перед её носом и продолжил оттуда же. — Джон, как вы относитесь к нестандартным методам лечения? — В смысле? — я всё ещё успокаивал взбунтовавшееся сердце. Его увлечённый тон вселил в меня воодушевление. — Каким, например? — Опасность, криминал, никакой скуки. К чёрту групповое нытьё, гештальт-терапию и символдрамы, — я слышал эти слова раньше от других врачей. Иногда эти приёмы действительно были скучными. — Я разрабатываю свой собственный метод лечения и планирую ввести вас в курс дела. Скажите, готовы ли вы стать моим первым клиентом?       Я опешил и взглянул на него широко раскрытыми глазами. Майк всё ещё ждал меня в машине. — И каждому вы такое предлагаете? — Только вам, — это льстило. — Есть в вас что-то, что делает вас менее скучным, чем остальные. Я выбрал вас.       Это заставило меня коротко рассмеяться. Никто из психотерапевтов ещё не вызывал у меня улыбки. — А это тоже является частью вашего необычного подхода? — я указал на тёмное пятно рядом со мной, расплывшееся по ткани. — Вы уверены, что пациентам стоит пить у вас кофе? — В 221В мы отрезаны от правил, Джон, — бросил он. — Жду вас в следующий четверг в это же время.       Молли снова принесла эспрессо. С начала сеанса прошло двадцать минут.