***
19:33 [Приезжай, ты мне нужен. Я у себя дома, Симбы рядом нет]
Нала отправляет сообщение и нервно смотрит на экран телефона в ожидании ответа. Он сейчас необходим, пусть и не может быть дан мгновенно. Конечно, у Шрама работа, он чисто физически не может сорваться с места. Однако он сам говорил, что ему можно писать в любое время, и он рано или поздно ответит. Так что пусть Шрам расплачивается за свои слова. Нала поджимает губы и устало прикрывает глаза. Ей сейчас необходим Шрам и его способность заставлять забывать обо всех проблемах на свете. Один только взгляд погружал в иной мир, где нет места боли. Подобная способность вызывает у окружающих зависимость. По крайней мере, Нала точно подсела на своеобразный «наркотик» и выбраться из-под его влияния не может. Телефон вибрирует из-за пришедшего сообщения. Однако его отправил не Шрам, а Симба. Он интересуется о состоянии Налы и спрашивает, когда ему можно будет прийти в гости. Как великий романтик, Симба льёт медовыми речами, делает самые красивые комплименты и всё извиняется, извиняется и извиняется… Нала нервно закатывает глаза и выключает телефон. Льстивые слова раздражают: Симба печатает, не думая, он не искренен. Конечно, Симба наверняка, даже не понимает, почему Нала с ним поссорилась, почему ушла, почему недовольна и почему не хочет больше разговаривать. По правде говоря, сама Нала не может себе объяснить, почему с Симбой так тошно и мерзко. Он же такой лёгкий и весёлый, с ним можно прожить бурную молодость, которую обязательно вспомнишь в старости с улыбкой. В свои двадцать Симба ведёт себя на этот возраст: он отдыхает, веселится, ходит по вечеринкам и не старается быть слишком серьёзным. Это Нала в свои двадцать старается быть намного старше. Она не может спокойно тратить деньги без мысли, что нужно экономить и откладывать на будущее, на тот самый «чёрный день». Нала не может отвыкнуть от детства и отрочества, когда приходилось делать всё, лишь бы помочь матери. Той было безумно тяжело с двумя детьми на руках, когда муж просто ушёл, оставив немного денег. Нала прикрывает глаза. Она ещё в детстве поняла, насколько это страшно — жить в вечной неопределённости. Наверное, именно поэтому теперь Нале так тяжело расслабиться и просто начать «вести себя на свой возраст». «Лучшие года» нужно прожигать бок о бок с кем-то вроде Симбы. Только тот вызывает отвращение из-за своей бесконечной беспечности. Нала честно пыталась заставить себя полюбить жизнь «молодых», привыкнуть к ней и стать её частью. Однако теперь окончательно становится ясно: Нала не способна находиться рядом со сверстниками, чьё поведение слишком «лёгкое». Конечно, тут необходим тот, кто готов брать на себя ответственность и имеет чёткие и реалистичные планы на жизнь, а не наивные мечты. Проще говоря, Нале сейчас необходим Шрам, от которого она ушла, нет, сбежала к Симбе. Удивительно, но Шрам не стал мстить и лишь бросил в последнюю встречу: «Развлекайся, но мой номер не удаляй. Я знаю, что «игры» моего «любимого» племянника скоро тебе наскучат, и тогда ты наберёшь мне… Ну или же напишешь. И я всегда отвечу, моя милая, милая Нала. А я буду просто ждать». В тот момент Нала восприняла это в штыки и лишь нервно закатила глаза. Теперь так горько от собственных поступков. Нала никогда не любила Симбу и просто пыталась отвлечься с его помощью, зажив «нормальной» жизнью. Ничего, конечно же, не вышло. Без Шрама невозможно даже Шага вступить и при этом оставаться в здравом рассудке. Нала ушла, нет, просто перестала писать и звонить Шраму, решив, будто «нормальной» жизни рядом со львом, который на восемнадцать лет старше, никогда не появится. Кто-то что-то там сказал, и Нала начала бояться разницы в возрасте, того, как она выглядит со Шрамом и ещё множество вещей. Всего одна шутка смогла сломить Налу, всю жизнь терпевшую издевательства в школе со стороны одноклассников гиен. От них никто не спасал, даже Симба: после смерти Муфасы Сараби взяла сына и переехала в другой город, к матери. Нала обнимает себя за плечи, представляя, что Шрам рядом. Он всегда помогал морально, даже в школе. Нала до сих пор помнит, как после очередной драки Шрам забрал на своей машине и отвёз сперва в больницу, а потом в ресторан. Всё ещё непонятно, почему Шрам так пытался сблизиться. Сперва Нала приняла это за странные попытки подкатить к своей матери, но вскоре стало ясно, что Шраму нужно было нечто иное, о чём можно только вечно гадать. Вообще, он достаточно часто приходил в гости к семье Налы и приносил какие-то вещи, но с Налой до её шестнадцатилетия никогда толком не говорил. В основном ходил вокруг Сарафины и вечно обсуждал с ней что-то. Однажды Нала прямо спросила Шрама об этом, и тот, пожав плечами, ответил: «Я испытываю потребность в том, чтобы хоть кому-то помогать. Сейчас мой выбор пал на твою семью, и ты сама понимаешь, Нала, что без моей помощи вам будет тяжело. Так что просто прими это и получай удовольствие, пока есть такой шанс». В конце концов Нала не выдерживает и пишет Симбе, что ей необходим перерыв, а после отключает уведомления от своего партнёра. Бывшего партнёра. Кажется, он продолжает строчить сообщения, но так плевать на его попытки… Наверняка Симба уже начал переживать и нервничать, однако Нала не планирует ему отвечать. Она уже сказала всё, что нужно было, ничего более не необходимо. Шрам не отвечает, а Нала чуть ли не плачет. В последний раз ей было так тошно и тоскливо, когда Шрам точно так же не писал после первого совместного секса. Тогда показалось, будто всё было лишь игрой и забавой. Нала, будучи восемнадцатилетней и закалённой всеми возможными унижениями, позорно рыдала и захлёбывалась в слезах. Она думала, что её, действительно, использовали. Однако Шрам приехал буквально через час и обнял, сказав, что любит врать и играть с чужими чувствами, но саму Налу никогда не впишет в это правило и не сделает ей больно. Нала готова буквально всё отдать, чтобы снова оказаться в объятиях льва, что старше на добрых восемнадцать лет. Сейчас глубоко плевать на разницу в возрасте и прочие мелочи. Они важны только окружающим, которые причинили столько боли и оставили так много шрамов на душе… — Пожалуйста, пожалуйста…ответь, прошу тебя… — Шепчет Нала и тихо всхлипывает, прикрыв лапой пасть. Кричать нельзя: в соседней комнате Мхиту, который не должен знать о проблемах Налы. Она для него просто обязана навсегда остаться той самой сильной сестрой, являющейся опорой и поддержкой. Последнее необходимо самой Нале. Она резко понимает — Шрам может и не простить того «перерыва». Вполне возможно, что теперь у Шрама есть другая. Более благодарная и не такая «поломанная». Нала не сдерживает слёз и беспомощно плачет. Она, такая слабая, теперь никому не нужна, Шраму тем более. Он красив и богат. Наверняка уже выбрал себе невесту и живёт с ней пропиваючи. Телефон вибрирует, и Нала достаёт его из кармана, после чего боязливо нажимает на сообщение. 20:05 [Одевайся, буду через тридцать минут, милая] Нала перечитывает сообщение раз десять, после чего начинает истерично смеяться, дрожа всем телом. Её приняли обратно, просто приняли, а не заслуженно отвергли, послав далеко и надолго. Взять себя в лапы удаётся только спустя десять-двенадцать минут. Тогда Нала умывается ледяной водой, после чего надевает одежду, которую буквально год назад хвалил Шрам. Его нужно хоть как-то порадовать. Именно из-за этого желания Нала не наносит макияж, который нравится Симбе. Шраму, в отличие от племянника, по душе больше «естественность и полное отсутствие лишней штукатурки». Нала готова не краситься ради льва, так необходимого ей. На телефон снова приходит сообщение, что вызывает одновременно трепет и невероятный ужас. Нала, пересилив эмоции, начинает жадно вчитываться в каждое слово по нескольку раз: 20:37 [Выходи, я жду тебя внизу. Или хочешь, чтобы я поднялся?] Сердце быстро-быстро бьётся, в горле сухо, а ноги дрожат. Конечно, страшно встречаться с тем, кого так долго избегала.20:38 [Уже спускаюсь, подожди]
Нала быстро-быстро кидает в сумку мелкие необходимые вещи, после чего выходит в коридор, где быстро обувается и старается максимально тихо уйти из квартиры. Нельзя будить Мхиту и маму, они потом обо всём узнают, а сейчас они должны хорошенько отоспаться. На улице достаточно прохладно, однако Нале не до этого. Она замечает машину Шрама и садится в неё. Волнение никуда не уходит, оно продолжает грызть и открывать старые раны, вызывая бесконечное чувство вины. — Снова здравствуй, моя дорогая, — с непонятной интонацией произносит Шрам и широко-широко улыбается. В его взгляде нет ни малейшего намёка на обиду, только интерес и нечто, похожее на нежность. Несмотря на это, Нале всё равно страшно и стыдно до чёртиков, она готова снова разрыдаться и начать вымаливать прощение. Последнее определённо точно не будет лишним, а даже полезным. — Здравствуй, — Нала выдавливает кривую улыбку и уводит взгляд в сторону фактически через минуту. — Я не так плохо выгляжу, чтобы ты отказывалась на меня смотреть, — шутит Шрам и сам же смеётся. Нала подхватывает веселье, и стыд на мгновение отпускает. Однако отрицательные эмоции не уходят, а лишь притупляются. Машина трогается с места, и Шрам начинает рассказывать о своих делах таким тоном, будто года молчания не было и в помине. Подобное заставляет Налу чувствовать себя сумасшедшей. Она на секунду верит в то, что ей снова девятнадцать, и попыток начать нормальную «жизнь» не предпринималось. — А теперь рассказывай о себе, моя милая Нала, — Шрам беззаботно усмехается и поворачивает руль. Тут на Налу с новой силой накатывает стыд, смешанный с бесконечным болезненным чувством вины. Непонятно, что можно рассказать сейчас. Об отношениях с Симбой? Об учёбе? Нала решает просто отдаться порыву и принимается просто говорить, не думая над словами. Они сами слетают с губ. Так Шрам узнаёт о неудачном романе с Симбой, идеальных оценках и каких-то переживаниях. Шрам не перебивает, а слушает, как и раньше. Сейчас отличие состоит только в том, что Нала готова плакать из-за своей же глупости, а не от обиды на какую-то жизненную несправедливость. Сердце бьётся быстро от волнения, пусть и Нала видит, что Шрам нисколько не зол и не расстроен. Он выглядит так, словно произошло то, чего он так долго ждал и знал, что оно обязательно случится. Вскоре Нала сидит с Шрамом у него дома. Нала не просилась в гости и не говорила, что хочет куда-то конкретно поехать. Ей плевать куда, главное, чтобы Шрам был рядом и продолжал слушать. — Выглядишь расстроенной. Неужели, это мой дорогой племянник тебя так потрепал? — Поднимает бровь Шрам. Он наверняка знает правильный ответ и сейчас просто ждёт, когда Нала сама во всём признается. — Это не из-за Симбы… Он хороший. но… — Она шумно проглатывает слюни. — Но до тебя ему далеко… Шрам тихо усмехается и закидывает ногу на ногу. Вид у него самовлюблённой и самодовольный. — Прости… — Вдруг выпаливает Нала, чувствуя, что больше не в состоянии игнорировать своё годовое молчание. Она закрывает морду лапами, а слёзы сами текут. Их не удаётся остановить, несмотря на попытки. Нала быстро выговаривает всё, что у неё на душе, постоянно упоминая. Какая она трусливая дура. Вместо осуждения, она чувствует, как Шрам обнимает и прижимает к себе, так крепко-крепко. — Тише, моя дорогая. Я всегда знал, что так оно и будет. Прекрати убиваться так: сейчас ты со мной, а остальное не так уж и важно, — шепчет он ласково. — И я давно уже простил тебя, моя дорогая Нала. Нала шмыгает носом и криво улыбается. Она больше не боится как-то не так выглядеть в чужих глазах. Нала переезжает к Шраму на следующей неделе и в этом же месяце становится его женой.***