эдельвейс

   Бумажные страницы с тихим шелестом аккуратно переворачивались раз за разом, пока их владелец жадно поглощал в себя сюжет излюбленного и зачитанного до дыр романа. Сентябрь выдался пасмурным и дождливым. Весь нещадный месяц пребывания в учебном заведении Лиза проводила за чтением привезённых с собой книг, не общаясь почти ни с кем. Она всегда придерживалась мнения, что социум её погубит. Уже погубил однажды. Вот только было одно "но". Виолетта Малышенко. Неизвестно как, но общий язык они всё таки нашли. Пусть Лиза всё ещё шарахалась от её касаний, редко вступала в придуманные девушкой авантюры, но чувствовала она от татуированной некое тепло, которого так не хватало. И было в этом что-то плохое, как привыкла за этот месяц считать Лиза. Виолетта не тот тихий и спокойный человек, коим являлась Андрющенко. Стоило бы им держаться по дальше друг от друга, а темноволосая так и поступила бы, вот только жили они в одной комнате и не контактировать совсем не могли. Мама девушке говорила, что друзья нужны, засиделась она в своём воображаемом вакууме. И Лиза в ответ кивала грузно, мол, посмотри, мам, мне и одной нормально. Живу, учусь хорошо, помогаю часто, отличный же ребёнок. Но в душе будто кошки скреблись от понимания своей же никчёмности.     Индиго лениво с кровати подымается, пересиливая желание упасть обратно и забыться во вечном сне. Шаркает домашними тапочками по полу, от усталости кое-как передвигая конечностями и глядит прямо, будто и не живая совсем. С порога смотрит на Вилку, которая мирно ест булочку на их импровизированной кухне, следом переводя взгляд на соседок, с которыми они и делили это место. И ванную,  кстати, тоже, что девушку совсем не радовало. А татуированная с этого только смеялась, предъявляя, что так даже веселее — и на перекур есть с кем выйти.     — О, Индиго, — Алиса весело обзывается, оповещая всех присутствующих о появлении в комнате ещё одной особы. — Чего не здороваешься? — С явным непониманием косится на девушку, затягиваясь мальборо с какой-то приторной капсулой. Едкий запах заставляет сморщится.    — Сил нет, — Скупо бросает в ответ, включая чайник. Достает любимую кружку, неспешно кидая в неё кофе, — Опять вы этой дурью маетесь.. — Взглядом указывает на тлеющую в руке Куняшовой сигарету и неожиданно ухмыляется. — Ну, делитесь тогда.    Диана, улыбаясь, открывает пачку и достает оттуда сигарету, протягивая Лизе вместе с зажигалкой, пока Виолетта благополучно давится той самой булочкой и скачет на стуле от радости, за что — не понятно. Андрющенко подносит зажигалку к табачному изделию, зажимая кнопку, после чего яркий огонек поджигает сигарету. Девушка затягивается впервые за долгое время и привкус этот возвращает в самый ужасный период жизни. У неё ведь почти получилось стереть его с памяти.. Устало оседает на подоконник, наблюдая из окна копошение людей на улице. Вечная суматоха. Чайник вскипает, сигарету докуривает её обладатель, заливая кофе горячей водой. Рука Янголенко кладет пачку возле кружки, подмигивая Лизе, удаляется. Малышенко, тем временем, спешно предупреждает о своем уходе на какую-то пьянку, в тот же момент оставляя Индиго одну.     Татуированная возвращается под утро, когда солнце ещё не поднялось. Пьяная, от которой за километр перегаром несёт, будит Индиго, на что та сначала материт её как только можно, потом уже помогает добраться к кровати, усаживается рядом, укоризненно глядя на виновницу своего недосыпа.    — Лиз.. — Скупо обзывается, на что темноволосая только вопросительно хмыкает, — Я больше столько пить не буду. Прости дурную мою голову, — Вышеупомянутая лишь слабо кивает, сонливо зевая. Сейчас ей откровенно намного больше хотелось спать, а не слушать извинения Виолетты, — Можно я тебя обниму?.. — Спрашивает, с надеждой глядя в усталые глаза. Видит, как Елизавета вдруг сама поддаётся навстречу, обнимая. И чувствует вторая в этот момент что-то странное, будто совсем не хочется отпускать Вилку. Будто она роднее всех на белом свете. И внезапно понимает..    Начало этой дружбы никогда не было ошибкой.    Девушки выходят на кухню как только Виолетте становится легче. Курят каждые пять, разговаривая обо всём, и в то же время ни о чём, пока за окном восходит солнце, чувствуется прилив энергии. Небо томно розовеет, татуированная хватает Лизу за ладонь, стаскивая с подоконника, вовлекает в какой-то нелепый танец, напевая романтичную мелодию. Чувствуют себя неописуемо глупо, но лишь искренне, по детскому, хохочут, на самом деле в данный момент являясь самыми счастливыми. И Лиза мысленно благодарит себя, что смогла подпустить человека настолько близко. Какая-то умершая частичка её души возрождается снова.     Они ложатся спать, когда всё живое давно бодрствует — впереди ещё целый выходной. Уставшие, но слишком счастливые, чтобы жаловаться. Кто бы мог подумать.. ***    Кабинет французского утром в понедельник встречает девушек тоской и нежеланием учить злосчастный язык, который, почему-то, давался сложнее остальных предметов. Новоиспечённые подруги садятся вместе впервые, а бывшая соседка по парте Виолетты смотрит с неким осуждением, но понимающе кивает — списать у Лизы намного легче, чем с интернета. И хоть мотивы татуированной были совсем иными, но это и правда нехилый такой плюс. Со своих мыслей вышеупомянутая только тихо хихикает, на что получает слабый толчок в бок от Индиго, ведь та пыталась учиться хоть как-то. Шуточно закатывает глаза и достаёт с кармана наушники, включая излюбленные песни Земфиры. Перед тем, как уйти в мир музыки, тихо предупреждает Андрющенко о перекуре на перемене, видит в ответ лишь сдержанный кивок.    Туалет на третьем этаже — база из всех баз, вечная курилка в каждой школе. Девушки лениво заваливаются в последнюю кабинку, бросая на пол не очень тяжелые рюкзаки. Не медля поджигают табачные изделия, затягиваясь. Лиза волнуется, будто пятиклассница за не сданное домашнее задание; пугается любого шороха, будь то даже её рук дело, а татуированная только смеётся с её трусливости, ведь по ней и не скажешь сразу. В любом случае докуривают они без происшествий, хоть и возле входа натыкаются на девушку с платиновым блондом, с которой сразу же спешит поздороваться Вилка своим фирменным рукопожатием. Они говорят много: о предстоящих контрольных по ненавистному французскому, о бредовом задании с этикета, о какой-то намечающейся вечеринке, в сторону которой Елизавета и глянуть не соизволит. Её ведь даже не позовут, на что можно надеятся? Но на Андрющенко всё таки обращают внимание, чему она явно рада не была.    — Вил, что за чудесная дама с тобой? — С ноткой сарказма проговаривает незнакомка, глядя на только что упомянутую, ведь девушку с короткой стрижкой, тату на шее и убийственным взглядом чисто физически не назовёшь прекрасной элегантной леди. Хотя, признаться честно, она вызывала у блондинки интерес, — Бери её с собой, хорошая компания явно лишней не будет. — Напоследок подмигивает подругам, удаляясь.     Лиза боковым зрением уже замечает улыбку и взгляд шатенки в свою сторону, закатывая глаза. Бросает быстрое «Даже не надейся», следуя примеру той девушки уходит, слыша позади ленивые шаги. Неизвестно как, но до конца недели Виолетте всё таки удаётся уговорить Лизу..