опять надо жить

-ты че такой смурной?-юра странно мотыляет головой из стороны в сторону, указывает на грома и хмуриться в усмешке. -сколько?- гром не смотрит в ответ, перебирает в руках купюры и, кажется, существует вообще не здесь, а где-то там, у себя в голове, проживает другую жизнь и разговаривает сейчас совсем не со смирновым. ⁃ ну зачем ты так?- обиженно, по-детски изгибает брови юра, поджимает губы и тоже отворачивается. ну правда, не за бабками же он пришел. ⁃ в отдел ты приходишь либо хвастаться, либо взять в долг,- костя усмехается, протягивает деньги, возвращается и смотрит в глаза со смехом, с искрой, как обычно. ничего не изменилось. все хорошо, юр, все в порядке. -Бра-во!,- резко, рвано выплевывает юра с серьезным лицом, он сдерживает смех и смотрит на грома, вытягивая из рук купюру. их пальцы соприкасаются; на секунду, на ее долю, проскакивает искра, бьет их обоих током и мужчины по-мальчишески отдергивают руки. да уж, бра-во, что тут еще сказать, бра-во,,,, можно еще аморе, так юра его называет, шепчет в ухо, собирает с ресниц, слизывает с пальцев. юру вообще тянет на все иностранное, слова, оружие, деньги. от всего иностранного пахнет роскошью, богатством, ка-пи-та-лом. а юра об этом мечтает. он мечтает заработать, нагнуться и поднять деньги, которые сейчас на земле валяются, он мечтает наконец стать счастливым, пусть и в материальном плане. а еще он мечтает о косте, который саркастичная сука, из-за которого юрины информаторы дохнут как мухи, из-за которого у смирнова мурашки на загривке и легкая дрожь в пальцах, которые обычно послушно и крепко держат беретты и уверенно нажимают на курки. костя вообще неимоверный, невозможный и безумный. он непокорный, неудержимый, неуловимый. кажется, вот он у тебя в руках, ан-нет снова испарился, исчез, вывернулся, с костей как на войне, где не знаешь, откуда прилетит и ко всему надо быть готовым. поэтому юра так любит, когда гром только его. спокойный, разнеженный и сонный, не бегущий никуда, не исчезающий в питерском рассветном тумане, а умиротворенный и наконец-то статичный, как восковая фигура. такой тихий, даже покорный, и-де-аль-ный, со всеми шрамами, родинками, со всеми вздохами и смешками, юра бы сожрал его если бы мог, юра наверное даже слишком жадный. -аморе,-шепчет юра, тянет гласные, нежит звуками и ласками, успокаивает, забирает себе и присваивает, без оглядки, без возврата,-аморе,,,,, костя улыбается,щуриться хитро и сонно, зарывается пальцами в отросшие юрины пряди и позволяет себя любить. а юра очень-очень хочет жить. —- -я его просто прикрою,-смирнов разводит руками-у него талант, если он сейчас пойдет один, он наступит на все грабли. юрины руки в полах пальто как крылья взлетают то вверх, то вниз. смирнов вообще похож на птицу, хищную, опасную птицу, это читается в его голубых глазах, пропитанных сталью, в сгорбленной осанке, будто он готовится к прыжку, в крадущейся походке. это слышно в его металическом запахе и хрипло смеющемся голосе. это чувствуется в чертах его острого лица и отточенных движениях рук, которые молниеносно достают беретты и без раздумий спускают курки. с ним костя не пропадет, точно. с кем угодно, но не с ним. юра его защитит, если что. —- -свобода выбора, кость, это сила- «ты мой выбор ,кость, ты», смирнов смеется, у них снова безумный план и они снова вместе, спиной к спине, это уже так привычно, что-то всегда должно быть неизменно. -ошибаешься , сила- это масса, помноженная на ускорение,- гром усмехается и швыряет камень в охранника. и если костя -сила, то юра согласен быть его ускорением. —- юра выглядит как чертов бог. вокруг бушует пламя, слышны крики и чувствуется запах пороха и смерти. а юра танцует, он рубит, стреляет , перезаряжает и снова повторяет свои смертельные па. он крутит своих стальных подружек на пальцах, спускает курки и ни разу не замедляется. он взмахивает секирой, заливает пол и себя кровью и снова стреляет. огонь полыхает вокруг, но еще более страшное, адское пламя у смирнова в глазах. ему нравится эта пляска на грани фола, он сам- чертова симфония, состоящая из воплей боли, выстрелов и грохота. если бы его сопровождала музыка, то это был бы вой труб и звон литавр, это был бы гимн самой преисподней, и он бы полностью ему подошел. юра, как сумасшедшее божество, принимает свое кровавое жертвоприношение и, ни на секунду не замедляясь, выглядит, как предвестник конца света и пятый всадник апокалипсиса. он прекрасен, и гром не может им не любоваться. он любит своего безумную мессию и готов склониться перед ним на колени. —— наверное, юра все-таки хочет умереть и забрать костю с собой. юра слишком жадный. они смотрят друг другу в глаза. юра сжимает купюры окровавленными пальцами, но не глядит на них, он прикован к косте, он видит только его. костя плачет, предупреждает и плачет, смешной, его любимый, грустный мальчик, растрепанный, измученный, избитый. такой родной и такой далекий. его юный, юный костя. его аморе,,,, — юрочка,,,-на грани слышимости, жалобно и просяще,,, выстрел и холостой щелчок звучат одновременно.