Подчинись мне

Глава 1 — Да. Господин, — с ненавистью выплюнул я и посмотрел в спокойные сине-зеленые глаза. Тонкие светлые губы изогнулись в улыбке. Розовые, чтоб все провалилось. Нежные на вид. Ненавижу. Ненавижу сейчас этого мудака от макушки до кончиков босых ног. — Ублюдок, — проговорил я и тут же получил пощечину. Голова дернулась, щека загорелась. — Помягче, — мягко произнес он. — Ты же не хочешь, чтобы я расстроился. — Я тебе это расстройство знаешь куда засуну… — Засунешь, — хмыкнул он. — Обязательно засунешь. Выберись только сначала. Дернул цепи, которыми этот говнюк пристегнул мои запястья к потолку. Ноги касались пола только кончиками пальцев, и мне приходилось вытягиваться, чтобы удерживать равновесие. Из-за этого спина болела, руки от плеч до самых запястий уже горели огнем. Этот мудак, которого я когда-то ласково называл Яшей, продержал меня в такой позе около часа, прежде чем прийти и нагло ухмыльнуться мне в лицо. — Мы сегодня отлично повеселимся, правда же? Ты весь мой на эту ночь? Давай, котенок, скажи «да». Назови меня господином еще раз. Ты же хочешь, чтобы мне было приятно. Сильные пальцы сжали мою челюсть и не давали отвернуться. Синие глаза в зеленую русалочью крапинку заслонили собой весь мир, мятное дыхание похолодило губы. Ненавижу его! И себя заодно. Не могу поверить, что он меня ударил. Пощечину мне залепил! И это Яша, который мышей боится до визга и убирает улиток с дороги, чтобы их не задавила машина. А день ведь так удачно начинался. Кто бы мог подумать, что я закончу его — так. В такой позе, с этим человеком, который прямо сейчас пальцами гладил ямку между моими ключицами, потому что знал, совершенно точно знал, что я от этого теряю голову! — Руки убрал, — рыкнул я. — Нет, милый, не уберу. Я же обещал тебе показать, помнишь? Ты согласился. — Козлина. — Я тебя тоже люблю. Ты такой сладкий, когда беспомощный. Вся эта гора мускулов и только для меня. Нежный мой. Как ты думаешь, я заставлю тебя сегодня закричать, м? Я замычал, потому что как раз в этот момент он накрыл мои губы своими и поцеловал. Маньяк. Придурок. Козел. И как меня угораздило с ним связаться?! Кто вообще мог быть готов к тому, что парень, внешне похожий на отличника, окажется ебаным психом?! Больным на голову садистом?! — Яш, я понял и все осознал, — проворчал я, дергая головой. Губы горели огнем. — Отпусти меня. — Нет, — отрезал он, и положил ладонь мне между ног, погладил член. На мне не было ни следа одежды, конечно. Тоже его рук дело. — Ты проиграл. Это — долг. — Ты с головой совсем не дружишь? — прорычал я, переступая ногами и пытаясь отстраниться. Конечно, ничего не вышло. Я только всхлипнул, когда затекшие руки вспыхнули огнем, и снова попытался найти положение, стоя на носочках, в котором будет чуть менее больно. К сожалению, для этого пришлось прижаться к Яшиной руке теснее. Вообще-то, его звали Яном, но мне с самого первого дня знакомства больше нравилось ласковое Яша. Его вообще хотелось называть всякими милыми прозвищами, солнышком там или зайкой. Ну потому что — а как еще? Русоволосый, с большими русалочьими сине-зелеными глазами, светлокожий, хрупкий. Ладно, хрупким он был только на фоне меня, наверное, так-то он достаточно высокий и плечистый. Но все равно! — Больно тебе, да? — жадно спросил Яша, впиваясь в меня глазами, а потом сжал между ног сильнее, так что там тоже стало больно, а еще очень приятно и томно. Потому что на этого мудака у меня всегда вставало! Оказывается, даже в тот момент, когда он держал меня связанным и почти ослепшим от боли в затекших руках. — Яшенька, — предпринял еще одну попытку я, — я был неправ, признаю. Ты совсем не фиалка, ты можешь быть жестким и твердым. Может, отпустишь уже? — Неа, — покачал он головой и коснулся губами угла моей челюсти. Я застонал от того, как это было приятно. Губы у Яши были мягкими, нежными. Мне казалось, они были созданы для того, чтобы находить на моем теле самые чувствительные точки и доставлять удовольствие. Да чтоб тут все, на хрен, провалилось, мне всегда казалось, что Яша сделан специально под меня! Ну, до этого момента казалось. Идеальная, мать его, половинка! Хотелось сбросить с себя эту дурацкую цепь, схватить Яшу в охапку и завалить вон та ту застеленную белым кровать королевских размеров — настоящий траходром. Вообще комната, куда привел меня Яша, походила на площадку для съемок порнухи. Огромная кровать, свисающий с потолка крюк с наручниками, которые Яша застегнул на моих запястьях, красные лампы под потолком — и все. Больше здесь ничего не было. Остальное Яша принес с собой в обычном рюкзаке, на который я опасливо косился. Когда он потянулся к моему члену, я выдохнул и подался вперед. — Вот так, милый, — охнул я, потому что это было обалденно. Я надеялся, что знаю, что будет дальше. Сейчас Яша опустится на колени, бросит вверх взгляд из-под ресниц: смущенный, робкий. Откинет со лба русые волосы, а потом подует на головку — легко и нежно. Коснется языком, как будто примериваясь, аккуратно возьмет в рот. Каждый раз, делая это, он слегка вздрагивал, как будто давился или стеснялся, а потом смотрел на меня сине-зелеными русалочьими глазами, в которых плясали черти под этим его смущением, — и все. И дальше мне крышу сносило, так что в голове вообще ничего не оставалось, кроме Яша-Яша-Яша. Но сегодня произошло совершенно не то, на что я рассчитывал. Потому что Яна я, как выяснилось, вообще не знал. Глава 2 Мы познакомились год назад на вписке, которую устраивал мой универский приятель по прозвищу Шиба — не помню, почему его так называли, может, из-за фамилии, а может, из-за любви к маханию кулаками. Учеба к тому моменту уже успела закончиться, а дружба — еще нет. Это был следующий день после смены — тогда я только начинал работать в пожарке, — и я вообще не хотел никуда идти, а хотел спать. Потом я часто радовался, что все-таки оторвал задницу от дивана, потому что на вписке оказался Ян. Яша. «Вроде друг чей-то», — сказали мне про него. Для меня тогда вообще все вокруг перестало существовать, остался только этот «друг чей-то», который подпирал стену гостиной и выглядел испуганно. Вокруг мигала разноцветными огнями светомузыка, из колонок лилось равномерное дум-дум-дум, гости разной степени опьянения сидели на диване и в креслах, стояли у стен или танцевали. Пахло пиццей, чипсами и пивом, которые хаотично были расставлены на огромном разложенном столе-книге. Я направился к парню, Яну, который бросил на меня взгляд и быстро отвернулся. Если в нем есть хоть капля гейства — я этим воспользуюсь. Половина моей смелости была обусловлена алкоголем. Вторая половина — тем, что парень был ожившей мечтой и я был готов даже по морде получить за попытку подкатить к нему яйца. В смысле — посмотрите на него! Русоволосый, такой серый красивый цвет. Многие называют его мышиным, но это все происки врагов и завистников. Серый, скромный какой-то, от которого встает моментально. Очки в тяжелой черной оправе, как у ботаника, светлые голубые джинсы, такие тоже, ботанские, даже без дырок. Белый свитер с высоким, мать его, горлом, который прятал шею целиком. Парня хотелось развернуть, как конфету, раздеть, как, блин, девственницу в первую брачную ночь. А еще он на меня быстро так посмотрел, и сразу взгляд опустил, и закусил губу. Костяшки пальцев, которыми он сжимал стеклянный стакан, побелели. Ну и все… Я попал. Вот прям сразу и с разбегу, как в стену врезался. Если у меня хоть один шанс тут есть — в лепешку расшибусь, чтобы затащить его в кровать. Конечно, у меня хватило мозгов сразу не выдавать незнакомому мужику то, что я хотел бы его трахнуть во всех позах. Я завел непринужденный разговор про погоду и про то, что вписка так себе и хорошо бы с нее слинять. — Да, тут скучновато, — мирно откликнулся Ян, которого я мысленно уже называл Яшей, и зайкой, и «давай еще, бери глубже, сладкий». — Думаю, в тихом месте будет веселее, — откликнулся я, хищно подходя ближе и ловя недовольный взгляд Шибы, который меня сюда пригласил. Да, я обещал ему обойтись «без этого всего». В смысле, не показывать того, что я гей, и не портить вписку мордобоем. Потому что на любой вписке непременно найдется гомофоб, кому «такое» поперек горла, особенно спьяну. А я косые взгляды и презрительно брошенное «заднеприводный» терпеть не умею. Ну и заканчивается все, конечно, мордобоем. У гомофоба потом болит морда, у меня — кулаки. Но как удержаться, когда такое?! — Да, д-д-должно быть повеселее, — проговорил Яша. Разговаривая со мной, он смотрел в свой стакан, и я заметил, что у него на руке, на сгибе большого пальца и на нижней костяшке указательного, горизонтальные царапины, как будто он натер чем-то кожу. Интересно, чем? Яша бросил на меня косой взгляд, как будто погладил всего от глаз до пояса, и отвернулся. Покраснел тут же. Ну все. Как можно быть таким — ну вот таким?! — Мы можем кино посмотреть, как тебе такое? — спросил я, на самом деле готовый смотреть с ним кино, да даже сериалы, да хоть мексиканские с неисчислимым количеством серий! Мне казалось, что я ему понравился, и что Яша из наших — любой другой мужик не дал бы мне подойти к себе так близко, а Яша не отодвигался, хотя расстояния между нами оставалось дай бог сантиметров двадцать. Но смотрел Яша в пол и говорил тихо, так что из-за музыки и разговоров я его толком не слышал. Как будто он стеснялся или боялся. Но все равно ведь не гнал! Крыша от этого съезжала медленно, по сантиметру. — Я скорее думал про другое, — ответил Яша, по-прежнему не глядя мне в глаза. Вообще-то я был тем еще мудаком. В смысле, обычно мне было насрать с высокой колокольни на всякие там чувства, я любил секс, и чтобы без заморочек, и чтобы быстро, и все по-моему. Но глядя на то, как этот Яша со своими серыми волосами и в скромном свитере с высоким горлом смущенно опускает глаза, но даже не пытается меня оттолкнуть, хотелось срочно убить каких-нибудь там драконов. Или из огня его вытащить. Пожарный я или нет? В общем, хотелось быть рыцарем, или как там это называется. Ну или хотя бы сделать все в том темпе, который этому парню с горящими щеками будет комфортен. Если постель у нас случится только на третьем (пятом, да хоть сотом) свидании, я был согласен. Может, ему вообще нужно будет принять себя или типо того. Этот Яша будил у меня внутри что-то страшное. Я надеялся, что хотя бы частично это алкоголь, не хотелось вот так вот внезапно сходить с ума. — Про что ты думал? — спросил я. — Про… — он осекся и надолго замолчал, а потом опять окинул меня косым взглядом. Про ресторан? Про то, что еще рано? Ну хоть номер оставит? — Про с-с-сс. — Что? — Я наклонился ниже, к самому его рту. Музыка грохотала так, что я почти ничего не слышал. — Про… про секс, — наконец произнес он таким тоном, как будто хотел сказать что-то другое. И опять бросил на меня этот его быстрый косой взгляд снизу вверх. — Со мной? — тупо спросил я, и Яша отрывисто кивнул. Я до самого последнего момента думал, что ослышался. — Сейчас? — Я сейчас не могу, — едва слышно выдавил он. — Почему? — снова проявил я чудеса сообразительности. — Это не та вечеринка, где занимаются сексом. А что, бывают вечеринки, где занимаются сексом?! Я бы на такую сходил. Наверное. — Поехали куда-нибудь, где потише, — решил я и потащил его к выходу. Улыбнулся Шибе, и тот закатил глаза. «Кобель», — прочитал я по его губам. Он мне как-то сказал, что я из любого нормального мужика могу сделать педика. Иначе как я повсюду нахожу, с кем бы перепихнуться? В то, что геев вокруг намного больше, чем ему бы хотелось думать, а также в существование внутреннего гей-радара, приятель поверить не хотел. В такси мы с Яшей, конечно, не целовались, хоть и очень хотелось. Он вообще смотрел себе вниз, как будто меня рядом не было. Поверх ботанского белого свитера с высоким горлом появилась дутая черная куртка, такая же скромная. Меня от этого штырило не по-детски. Я всерьез раздумывал над тем, может ли этот парень оказаться девственником и позволит ли мне делать с ним всякие приятные вещи, обещать шепотом на ухо быть нежным и аккуратным, гладить его и обнимать. Не то чтобы я специально выбирал себе в партнеры девственников, до сих пор никогда в себе такого не замечал, хотя мне нравились мягкие и покладистые парни. Просто от самого вида Яши у меня что-то внутри вздрагивало, и хотелось таких вот дурацких вещей. В очередной раз взгляд прикипел к его левой руке, к красным горизонтальным царапинам на большом пальце и на нижней костяшке указательного. — Порезался? — спросил я. — Или натер чем-то? — Ремнем, — помедлив, ответил Яша и наконец-то посмотрел мне в глаза. Цепко, как будто пытался что-то высмотреть или понять. Я пожал плечами. — Пока одевался? Как тебя так угораздило? Ты такой... Брови Яши взлетели вверх, он кашлянул, поднеся кулак ко рту. — Какой? — спросил он странным тоном, как будто сдерживал смех. Я замялся, а потом выпалил: — Беззащитный. — Кто, я? — кажется, от моих слов он не на шутку обалдел, и я поспешил схватить его за руку. — Это не плохо! Я не то имел в виду. Просто… ты как девушка. — Я как кто? — Блин! — Не надо было столько пить. — Просто… тебя хочется. Очень. Чтобы не сболтнуть еще какую-нибудь глупость, я взял его руку с двумя царапинами и поцеловал костяшку большого пальца. Поймал в зеркало заднего вида брезгливый взгляд таксиста и поднял брови. Тот предсказуемо отвернулся. Ну правильно, вякнул бы он что-нибудь — сам бы и огреб. И когда они уже переведутся?.. В лифте Яша опять смотрел вниз, а я смотрел на его скулу, где красным растекался румянец. Мне показалось, что поцеловать его в щеку будет хорошим вариантом действия. Я и охнуть не успел, когда Яша в ответ на это прижал меня к стене и поцеловал уже по-настоящему. Ничего себе! А он сильный. И вкусный. И целуется так уверенно, как я не ожидал бы от парня вроде него. Это было здорово. То, что этот скромник так меня хочет, что даже к стене прижал, залез языком в рот и вытворяет такое, что прямо сейчас хочется бухнуться на колени и ему отсосать. Кровь закипела, стало жарко, как будто я зашел в огонь. — Ты меня с ума сводишь, — выдохнул я, когда мы вывалились в коридор. Свет автоматически включился, и я принялся нашаривать в кармане ключи. Я далеко не первый раз обжимался здесь с мужиком. Но в первый раз я думал о том, что конкретно этого мужика я бы хотел тискать у себя в коридоре еще и еще. — Ты меня тоже, — выдохнул Яша и положил ладонь мне на шею. Сжал пальцы, как будто хотел придушить, и я нахмурился. Все-таки он очень неопытный. Кто же так обнимается? — Давно уже, я тебя так хочу, думал никогда… — Стой, — я отстранился. — Давно? Мы же только познакомились. — Я одно время работал в твоем универе, — улыбнулся Яша уголками губ, легко, несмело. — А почему я тебя не помню? — Не знаю, может, не видел никогда. Я в отделе кадров работал, туда студенты редко заходят. Я тебя по КВН помню. И по фотке на доске почета. И по тому, как ты парты помогал таскать. Без футболки. Ну да, тогда было лето и жарень, а я, как мог, получал зачет по основам православной культуры. Это был курс третий, кажется. Очень давно. Странно, что этот Яша меня запомнил. — А, — глупо сказал я и положил руки ему на талию. Из-за дутой куртки я толком ничего не мог пощупать и хотел снять ее с Яши поскорее. — Жалко, что ты не подошел, — прочувствованно сказал я. Про то, что я гей, не знал только ленивый. Не в том смысле, что я ходил по универу, обмотавшись радужным флагом, а в том, что даже не пытался делать вид, что я натурал, и на все вопросы отвечал, что предпочитаю мужиков. Не знаю, может, моя нахальная рожа в эти моменты заставляла думать, что я шучу. Я не шутил. И, по правде говоря, был не против любой конфликт решить кулаками, если по-другому не получалось. Желающих меня задевать со временем стало мало. — Я тебя никогда среди наших не видел, — пожал плечами Яша. — Так что было ясно, что мы не сойдемся. Я на тебя дрочил только. Издалека. Движение тонких губ нежного розового цвета едва не отправили меня куда-то в стратосферу. Я не мог поверить, что этот парень так запросто говорит слово «дрочил». С его тихим голосом, со взглядом его русалочьих глаз, направленным снизу вверх, из-под ресниц, с его светлой тронутой румянцем кожей это смотрелось просто крышесносно. Более порнушно, чем само порно. Более непристойно, чем сама непристойность. И уж точно горячее огня. — Да я как-то не по тусовкам, — проговорил я, рассматривая его рот. По ровному ряду белых зубов хотелось провести языком. — Нет, — настойчиво сказал Яша, глядя мне в глаза. — Дело не в тусовках. Среди наших я тебя не видел. Я тематик. — А… — выдал я. — А я Гарри Поттера люблю. Тематик — это же что-то из аниме, да? Ну подумаешь, будут у нас разные вкусы в кино. Да я ради него все, что угодно, готов смотреть! Даже на нарисованных пищащих парней и девочек. Яша засмеялся и, опустив взгляд, покачал головой. — Нет. Я дом, понимаешь. Я только так могу. По-другому — не люблю. Когда-то пробовал — не понравилось. Вся эта ваниль. Поэтому я к тебе не подходил. Ты явно не из наших. Не саб. — А. — Кажется, я выдал сегодня рекорд по количеству тупых ответов. Честно говоря, я слабо понял, что Яша хотел мне сказать. Дом, саб, ваниль, только так люблю… Это же явно не про готовку. Может, про секс? Или про онлайн-игры? Там вечно какая-то странная терминология. Про скалолазание? Быть тупым отчаянно не хотелось. Лучше было быть озабоченным. — Я тебя очень хочу, — заявил я, кладя ладонь ему на щеку и зарываясь пальцами в волосы. — Секса с тобой хочу, целоваться с тобой хочу. У тебя с кем-нибудь было? Ты мне разрешишь? Я все-все сделаю. Обычно я терпеть не мог все делать сам и больше любил отзывчивых и активных партнеров (взаимный минет был обязательным пунктом для того, чтобы я мог назвать секс хорошим), но Яша смотрел так нерешительно и прижимал меня к стене так сильно, что по уровню кайфа это тянуло на десяток отменных минетов. Он моргнул. — Ты меня снизу хочешь? — недоверчиво проговорил Яша. — Трахнуть? Меня? — Снизу, сбоку, сверху — как захочешь. Я потянулся, чтобы его поцеловать. Губы Яши не двигались, как будто мое предложение поставило его в тупик. У него явно никого не было до меня, из парней так точно. Иначе почему он так медлит? Он же меня хочет, сам сказал. Я целовал и целовал его губы, как будто губы мраморной статуи, согревал дыханием и жалел, что у меня не было в кармане мятной жвачки, которую можно было бы достать в такси до того, как лезть к Яше целоваться. — Ладно, — вдруг сказал Яша, ощутимо толкнув меня в грудь. — Ради тебя — ладно. Я попробую. Но я не уверен, что мне понравится. И если что — мы сразу все сворачиваем, ок? Как стоп-слово на сессии, «нет» — это железно. Понял? — Понял, — облегченно улыбнулся я. Я ни черта, конечно же, не понял, кроме того, что Яша согласился заняться со мной сексом. Все внутри кипело от возбуждения и от радости, ключ в кармане наконец нашелся и я, не теряя времени, потащил Яшу в квартиру. Дальше все происходило именно так, как мне мечталось и воображалось в самых смелых фантазиях. Яша оказался именно таким, как я себе и представлял: немного заторможенным и робким, но очень чутким и восприимчивым. Он почти не реагировал на мои поцелуи, только принимал ласку, замерший, как испуганный зверек. Даже не пытался меня обнять, как будто все никак не мог поверить в то, что происходит. Я уже упоминал, что обычно готов был только на легкий и беспроблемный секс, где все будет по-моему? В этот раз хотелось из шкуры выпрыгнуть, чтобы показать себя с самой лучшей стороны. Я даже понял всех тех приятелей, которых накрывало от скромниц и девственниц в то время, что рядом с ними крутились более простые и доступные девушки. Это у меня Яши нормального не было, оказывается, теперь-то я понял, что все в этом находят. Чистоту какую-то, невинность. Готовность открыться только одному и отдать ему все-все. Расслабился Яша, только когда я потащил его в душ и принялся гладить и целовать. Выражение лица у него всю дорогу было удивленным, как будто он поверить не мог, что все это действительно происходит. В постели он мне все позволил, хоть и напрягался так, что мне в самом деле пришлось пустить в ход весь свой арсенал уговоров, ласковых прозвищ и обещаний того, что будет приятно, надо только позволить всему случиться. На спине у Яши была огромная татуировка: извивающаяся кольцами змея. Черные линии перечерчивали лилейно-белую кожу как шрамы, выделялись так ярко, что, мне казалось, должны были бы просвечивать даже через одежду. Меня это заворожило. Я водил и водил пальцами по вытатуированным чешуйкам, по сгибам хвоста, по острым ядовитым зубам, по тонким лопаткам и по выступающим под тонкой кожей ребрам. Татуировка настолько не вязалась с молчаливостью Яши, с робкими взглядами из-под ресниц и с ботанским прикидом, что у меня в очередной раз закоротило мозги от этого парня. Какие же черти водятся в этом тихом омуте? И все это — для меня? — Тебя кто-нибудь трахал уже? — спросил я, совладав с голосом наконец, и поцеловал лежащего на животе Яшу в губы. Глаза у него были не просто закрыты, а зажмурены. — Знаешь, как тебе нравится? Он покачал головой. Свет в спальне мы выключили, лицо Яши я видел только благодаря горящей в коридоре лампе. — Давай попробуем, — обтекаемо ответил он. — Я, честно говоря, понятия не имею, что мне может из такой ванили понравиться. Причем тут ваниль? Я ее тоже не люблю. Хотя, по правде говоря, понятия не имею, что это за хрень такая. Вроде бы приправа. И духи у девушек ею пахнут, сладко так. Я расстарался как мог. И на минет, и на медленную вдумчивую подготовку, и на то, чтобы нащупать внутри у Яши все нужные точки. Он, поначалу напряженный, быстро возбудился, начал тяжело дышать и постанывать, а потом вдруг дернул меня за волосы, заставил насадиться на член ртом так глубоко и резко, что у меня слезы из глаз брызнули. Отстраниться и продышаться не давал кулак, который сжимал отросшие волосы у меня на макушке. Я приноровился, конечно, хотя это и было больновато. Неопытного Яшу, кажется, накрыло от этого сильнее, чем от любых других моих ласк. Трахнуть его мне по-дурацки захотелось лицом к лицу, чтобы Яша лежал на спине в беззащитной открытой позе, разведя ноги и устроив задницу на подушке, а я чтобы мог чувствовать его всем телом и смотреть в эти русалочьи сине-зеленые глаза. Этот очкарик-ботаник, похоже, и правда мало разбирающийся в сексе, расцарапал мне всю спину и смотрел при этом так, как будто хотел сожрать или что-то вроде этого. Кончил он так сладко, что я моментально решил: хрен с ними, с царапинами, и с саднящим горлом тоже. Как же это было кайфово! Я сгреб его к себе и как-то незаметно задремал. Даже если Яша захочет на ночь остаться — пофиг, пускай остается. Может даже завтра не уходить, у меня все равно выходной. Глава 3 Проснулся я от прикосновения пальцев, которые проходились по царапинам на моей спине. Поморщился и перевернулся так, чтобы Яша, которого пробило на ласку, гладил какое-то другое место, которое мне не болит. И как он только умудрился быть таким царапучим? Ногти же короткие, я сам видел. Яша — может, он во сне? — моего маневра не оценил. Его рука вернулась к царапине на лопатке, погладила ее, а потом со всей дури надавила, так что я ойкнул. — Аккуратнее, — сонно пробормотал я, не открывая глаз. — Ты мне там расцарапал все. Больно. — Тебе не нравится? — как-то очень трезво, без следа сонливости, спросил Яша. — Когда больно? — бормотнул я, зарываясь носом в подушку и переворачиваясь на живот. — Нет, конечно. Кому такое вообще нравиться?.. Яша ничего не ответил, а утром как ни в чем не бывало сварил мне кофе, хозяйничая на кухне в одних трусах. В нем вообще не было ни капли смущения, он действовал как главный здесь, как будто это я тут должен его слушаться. Это заводило почему-то. Татуированная змея ехидно смотрела на меня узким зрачком. Я поспешил прижаться к ней грудью, поцеловать Яшу в щеку. — Мне надо было уйти? — посмотрел на меня Яша, запрокинув голову. В глазах мелькнула неуверенность, скулы покраснели. — Я не особо знаю, как это делается. — Нет, — поспешно ответил я, хотя вообще-то ожидал, что он уйдет. Ну а чего еще ждать от одноразового секса? — Круто, что ты не ушел. Меня от тебя вштырило пиздец. Я уткнулся лбом ему в плечо и с намеком прижался к его заднице членом. — Меня тоже вштырило, — после паузы спокойно ответил Яша, как будто всерьез об этом раздумывал. — Даже странно, обычно я такое не люблю. Ну конечно, такой скромный парень, которого толком ни разу не трахали явно не любит секс на одну ночь. Он же это имел в виду?.. — Наверное, дело в тебе. И в твоем члене. — Яша ухмыльнулся и вдруг, обернувшись, ощутимо схватил меня за яйца, сдавил до боли. — Он огромный. Охуенный. Лучше, чем я представлял. — Ну вот, у меня опять крыша потекла, — проговорил я, аккуратно высвобождая из его цепкой хватки яйца. Надеюсь, со временем он научится быть аккуратнее в и не делать больно. — Когда ты такое говоришь… — Любишь грязные разговорчики? — спросил Яша с непонятной надеждой. — Когда тебя оскорбляют? Называют шлюшкой? — Э… — завис я на секунду, пытаясь примерить на себя, мужика двух метров ростом, пожарного, актива в постели, слово «шлюшка». Получалось не очень. — Нет. Просто ты такой скромник, и когда ты говоришь про мой член… — Я — кто? — вытаращил глаза Яша. — Ты меня скромником назвал? — Ну, — я опустил взгляд. — Ты только не обижайся. Я ничего плохого не хотел сказать, наоборот, круто! Но у тебя же явно опыта особо нет, и это так классно, что ты согласился так со мной. — У меня опыта нет. Ага. А почему… В смысле, как ты это понял? Яша опять уставился в пол. — Ну ты… неловкий, — наконец нашел я подходящее слово. — Спину мне всю расцарапал, и вообще мне было больновато пару раз, пока я тебе отсасывал, ты меня в самое горло трахнул. Но это даже классно! В смысле, не классно, конечно, но я все равно хочу повторить. Мне крышу от тебя рвет, от твоих очков этих, свитера этого с высоким, сука, горлом, от джинсов ботанских. — Ботанских? — наконец посмотрел на меня Яша. — Ты думаешь?.. Скромник? Ой блин… — Все будет хорошо, — поспешил я. — Ты научишься. И я научусь делать все так, чтобы тебе нравилось. Понравилось же вчера? Яша медленно кивнул. Он смотрел на меня долго и внимательно своими русалочьими глазами, как будто пытался решить что-то. Даже я, деликатный как асфальтоукладчик, сообразил, что стоит помолчать. — Да, — медленно произнес он. — Ты прав. Я неопытный, я ботаник. Научишь? Я, правда, понятия не имею, что там сейчас делать надо. Если я тебе яичницу пожарю — это норм будет? — Это будет отлично, — разулыбался я, не понимая тогда толком, что вдруг вписался в серьезные отношения. Я. В отношения. Еще и с мужиком, как всегда хотелось. Вообще чума. Прикольно, что слов нет! Одноразовый секс меня не особо напрягал, пока это было приятно и беспроблемно, но попробовать встречаться с кем-то вдруг захотелось очень сильно. Чтобы все по-человечески, со свиданиями, руганью из-за грязной посуды и регулярным сексом с одним и тем же человеком, про которого знаешь все-все. Мы целый день провели вместе, и следующий тоже, а когда Яша собрался уходить, у него из внутреннего кармана куртки вдруг выпала какая-то непонятная приблуда: металлическое кольцо примерно пяти сантиметров в диаметре с ремешками по бокам. Похожее на ожерелье, наверное. Вид этого ожерелья мне казался знакомым, но я не смог сообразить, откуда. Больше на намордник было похоже. Или на кляп. Бред какой-то. — Это что, украшение? — с любопытством потянулся я к нему, но не успел: Яша уже сграбастал его в руку, и его скулы опять налились румянцем. — Украшение, да, — непонятным тоном ответил он. — Так что, увидимся послезавтра? А приезжай сразу ко мне после смены, ты же усталый наверняка будешь. Поспишь, а потом… — Он многозначительно замолчал. Я, как раз прикидывавший, как бы так быстро отдохнуть и побольше времени провести с Яшей, удивленно кивнул. Встречаться с ним по-серьезному оказалось очень… классно что ли. Во-первых, мне понравилось, что секс теперь не нужно искать — он теперь там, где Яша, и отличный! Во-вторых, мне просто быть с ним понравилось. Он оказался именно таким, как я ожидал, таким, от которого у меня крыша съезжала. Робким, улыбающимся смущенно, спокойным и каким-то простым. Добрым, но по-другому, не так, как я. Я был готов вытаскивать людей из пожара, но, например, мне бы и в голову не пришло кормить бездомных котов, в смысле — они же хищники, правильно? Пускай ловят мышей или там птиц. А Яша редко выходил из дома без пакетика корма и со временем приручил дворовую мурчащую братию, так что они сбегались со всех сторон, стоило ему открыть дверь подъезда. Я старательно пытался не называть его за это Белоснежкой. А еще Яша боялся мышей, обожал хоррор-фильмы, не пускал меня в гараж, где хранил часть вещей со свой старой квартиры, которые «все равно бы в твою не влезли, да и не нужны они уже». В общем, у Яши, как у меня, хватало своих заскоков, но они все были классными и умиляли меня до неприличия. Я даже сам не заметил, как мы съехались и подогнали друг под друга рабочие графики: Яша, как и я, работал посменно, сутки через трое, только в каком-то отеле. С ним было просто, вот. Все было очень легко, я даже поверить не мог, что такое возможно. И откуда только берется весь этот сыр-бор вокруг отношений, притирки и прочей хуйни? Надо просто найти правильного человека, и все будет хорошо. В постели тоже все было прекрасно. Яша был стопроцентным пассивом, нежным, восприимчивым и на все готовым. Его неловкость никуда не делась, иногда он делал мне больно, царапая, кусая, придушивая или насаживая ртом на свой член слишком сильно, но со временем я привык. Должен же у моего Яши быть хоть один серьезный недостаток? Я бы уже с родителями его знакомил, если бы он был девушкой, но вместо этого просто наслаждался жизнью. Глава 4 Гром, перевернувший всю мою жизнь и сорвавший с меня розовые очки, грянул внезапно. Вернее, тогда мне казалось, что все произошло внезапно, но сейчас-то я понимал, что назревало оно давно, я просто ничего не хотел замечать. Вернее, списывал все на усталость, или на недопонимание, или на какие-нибудь неправильные лунные сутки. Тот самый разговор, из-за которого я оказался в конце концов в цепях, в комнате БДСМ-отеля и в совершеннейших непонятках, произошел во время обычной игры в карты. Еще одна черта, которую я обожал в Яше, — он любил и умел играть в дурака, а не во все эти новомодные настолки. На кон мы обычно ставили самые разные вещи, от мытья посуды до горлового минета, но в тот раз все пошло не так. Яша, который весь день был не в духе, перед очередной партией предложил: — Если ты проиграешь, я тебя выпорю. — Чего? — поперхнулся я, едва не уронив карты, которые тасовал. — Выпорю. Ремнем, — поднял на меня Яша тяжелый потемневший взгляд. Он был в белой футболке, в своих ботанских очках, мои любимые серые волосы по-домашнему растрепались. — Да помою я полы, пообещал же, — пробормотал я. — Чего сразу — выпорю? — Хватит из себя идиота строить, Макс! — рявкнул Яша и вдруг вскочил, ладонью выбивая карты у меня из рук. Они веером взлетели в воздух. — Я тебе говорил, что я тематик, говорил, еще когда мы встретились! Я так не могу больше, я полгода нормально не трахался! — Полгода? — жалобно выдавил я. — Но мы же… вчера же… — Ты понял, что я имею в виду, — со значением произнес Яша, а потом все-таки сел рядом со мной. — Извини, я понимаю, что сам на это согласился, но… я так, похоже, не могу. У меня спермотоксикоз, как у подростка, я уже на людей бросаюсь. Он робко улыбнулся, и я понял, что окончательно перестал что-либо улавливать. — Я тебя трахаю как-то не так? Да в чем дело вообще? Все же хорошо было! — Я тематик, Макс! — рявкнул Яша. — Дом! — Да что это значит, вообще?! Яша моргнул. — Ты прикалываешься? — Это ты прикалываешься! — вышел из себя я. — Какого хрена я узнаю сейчас и между делом, что ты «полгода нормально не трахался»? Так дела не делаются! Или говори, что не так, или проваливай! Сказав это, я замер. Вдруг и правда уйдет? Ну и что я сморозил? — Я дом. — А я квартира! Яша засмеялся и опустил глаза, челка упала на лоб, и внутри у меня что-то привычно уже дрогнуло. — Доминант. Знаешь, что это такое? В этот момент мне в душу наконец закрались нехорошие подозрения. Следующие полчаса я, не переставая офигевать, расширял сексуальные горизонты и узнавал, наконец, что такое Тема, дом, саб и та самая ваниль, которая пришлась Яше не по душе. Оказывается, отель, в котором работал Яша, был тематическим: люди снимали там номера, чтобы заняться БДСМ-сексом, так что интерьеры были оборудованы не только кроватями, но и клетками, и закрепленными в потолке крюками, и прочими девайсами, о которых я старался даже не думать особо. — А дома почему нельзя? — задал я самый безопасный вопрос из всех, что вертелись в голове. — У кого-то места нет, у кого-то дети в соседней комнате, — пожал он плечами. — И вообще, атмосфера не та. — У таких бывают дети? — ляпнул я, и Яша нехорошо прищурился. — Ты думаешь, мы инопланетяне что ли? Примерно так я и думал, но решил эту тему не развивать. В завершении Яша показал мне видео, где какой-то плечистый парень в черном, лица которого не было видно, старательно обвязывал веревкой второго парня, голого и как будто пьяного («Он просто поплыл, это нормально, — пояснил Яша. — Хороший саб»). — Это то, что я делаю, — наконец припечатал он. — Это то, как я привык заниматься сексом. Мне этого не хватает. Я думал, что смогу без этого, но оказалось, что нет. — Я могу тебя связать, — нашелся я. А что, я правда мог. Так будет даже лучше, Яша не сможет меня царапать во время секса. Взгляд его стал тяжелым — я даже не подозревал, что Яша может так смотреть! — Макс, ты сам просил говорить нормально. Я не хочу, чтобы меня связывали. Я хочу тебя связать так же, как этого парня. Хочу, чтобы ты стал совсем беспомощным и мягким. И выпороть я тебя тоже хочу. Будет приятно, поверь мне, — Яша подался вперед, и я не сообразил вовремя, что надо драпать от него так быстро, как умею. — Я могу сделать это так, что у тебя мозги откажутся работать. Так, что ты будешь хотеть только кончить и душу будешь готов отдать за то, чтобы я тебя похвалил. Так, что ты вообще самого себя забудешь, превратишься в один дрожащий сгусток покорности и удовольствия. Его русалочьи глаза вдруг стали такими большими и темными, что у меня дыхание перехватило. — Но ты же… Ты же девственник. — Я кто угодно, только не девственник, и ты это знаешь. — Да ты… да ты не сможешь, как на том видео! — рассмеялся я, потому что — ну правда, не сможет, это же Яша. — Ты же… ты фиалка! Хватит меня разводить, я понимаю, у всех есть фантазии, но ты же… Ты прикалываешься, правда же? Какой, нафиг, доминант? Ты… да ты мышей боишься! Яша прищурился. Мне почему-то стало страшно, и одновременно член дернулся от возбуждения, потому что я вдруг увидел любимого человека, которого знал, как облупленного, совсем с другой стороны. Она, эта сторона, была пугающей и притягательной одновременно. Нет, все-таки это игры воображения! Что я там нового могу увидеть в Яше, который решил сейчас меня разыграть, как первоклашку? — Фиалка? — спокойно спросил Яша, и от стальных ноток в голосе захотелось втянуть голову в плечи. — Отлично. Если я сейчас выиграю, то ты позволишь мне тебя выпороть. — Что? — А чего тебе бояться? Если я фиалка и девственник? — Яша поднял брови, и я почему-то понял, что эти слова подходят к нему меньше всего. — Только посмеешься. Несмотря на все опасения, меня уже несло, и остановиться было сложно. — А если выиграю я? Яша задумался. — Буду брать у тебя в рот до конца месяца так часто, как ты захочешь. — Идет, — каркнул я в момент пересохшим горлом. Яша никогда особенно не баловал меня такой лаской, только если я прямо просил. «Такое — только для тебя, — пояснял он. — Я от того, чтобы самому отсасывать, вообще не тащусь. Но мне нравится, как ты стонешь. Нравится доставлять тебе удовольствие». Я старался лишний раз не настаивать, раз такое дело. — Собирай карты, — поторопил я, потому что сегодня было только пятнадцатое, и я не мог терять ни минуты. Я продул под чистую. Всю партию! Такого вообще никогда раньше не случалось! — Хочешь отыграться? — невинно спросил Яша. — Да! Вторую партию я тоже проиграл, как и третью. — Ты издеваешься, да? — Ох, Макс, — с притворным расстройством ответил Яша, тасуя карты. — Я слишком часто тебе поддавался. И в картах тоже. Не планируй ничего на завтра. — Пойдем в кафе? — с надеждой спросил я. — В отель. Не забудь себя вымыть, и там тоже. Я люблю, когда мои партнеры полностью для меня готовы. Не сделаешь — накажу. Горло как будто сжала чья-то рука, и я с усилием сглотнул. — Шутишь, да? — Три проигрыша, Макс, — мягко улыбнулся он. — У меня дух захватывает, сколько всего я могу с тобой сделать. Вот на кой оно мне все сдалось, а? Глава 5 Я пошел. А что еще было делать? То есть, я мог бы, конечно, сбежать, но как после этого Яше в глаза смотреть? Несмотря на вечерние откровения, я все еще хотел с ним быть. И в глубине души надеялся, что у него ничего не выйдет, мы дружно посмеемся над произошедшим и заживем, как жили. Может, мне даже обломится извинительный минет. Но все произошло совершенно не так. Во-первых, в номере, куда меня проводила улыбчивая и выглядящая совершенно нормально девушка, Яши не оказалось. Он заставил ждать себя довольно долго — за это время я успел здорово разнервничаться и напредставлять себе ужасов. Когда дверной замок наконец щелкнул, я вскочил, сам не зная, почему. Стоящий на пороге Яша выглядел совершенно обычно: серые волосы, длинная челка, высокий, плечистый и стройный. Пожалуй, в тот момент я впервые понял, что он далеко не хрупкий. Во всяком случае, мало мне уступает по габаритам, разве что он немного тоньше. Сегодня Яша был одет в мягкие черные штаны и черную футболку с длинными рукавами. В душу закралась новая порция подозрений: в такой одежде он был очень похож на парня, которого я видел на видео. Это же просто совпадение, правда? На несколько секунд он замер на пороге, рассматривая мое лицо, а потом улыбнулся. От этой улыбки, спокойной и мягкой, мне вдруг стало спокойно и хорошо. Скинув рюкзак, Яша подошел ближе, мы начали целоваться, возбуждение росло внутри сильнее с каждой секундой. Целовался Яша классно. Ну и почему я разнервничался? Напридумывал себе, это же Яша. Я успокаивался, с радостью позволял Яше себя раздевать и предвкушал то, что будет дальше. Но дальше я оказался полностью голым, а Яша, который только что ласково целовал меня в губы и гладил задницу, отстранился и вытащил из рюкзака… наручники. В смысле, настоящие. — Ты прикалываешься? Взгляд Яши стал тяжелым. Он был полностью одетым, а на мне не осталось ни нитки — и как он умудрился?! — Ты обещал, — с нажимом произнес он, глядя мне в глаза. — Соскакиваешь? Струсил? — Вот еще. — Вытяни руки вперед. Я рассчитывал, что наручники будут бутафорскими, игрушечными, но, увы, они оказались самыми настоящими, больно сдавили запястья, и я понял, что высвободиться не могу. Яша спрятал ключи в карман. — И что дальше? — вздернул бровь я, и с неудовольствием понял, что по телу пробежала дрожь. Как глупо я, наверное, выглядел! Взрослый мужик, с голой задницей, в наручниках. И какого черта от этой мысли у меня затвердел член?! — Подними руки, котенок, — ласково сказал Яша, и его голос отправил меня куда-то в стратосферу. Я такого тона у него никогда не слышал: мягкого, властного, уверенного. И взгляд, который до этого Яша от меня в основном прятал, наконец был прямым, открытым и гипнотическим. Мне пришлось привстать на цыпочки, чтобы Яша смог пристегнуть наручники к потолку. Я опустил на него взгляд. — И что дальше? Выпорешь меня? Трахнешь? Что еще у тебя в программе? Это должно было прозвучать как шутка, но почему-то прозвучало жалко и неуверенно. Яша на секунду закрыл глаза и приблизил свое лицо к моему, почти коснулся губами губ. Я удивлением обнаружил, что мы одного роста. Как я раньше не замечал? — Котенок, ты с ума меня сводишь, — проговорил он, не открывая глаз и целуя меня в шею. — Ты такой нежный, такой открытый. Подождешь меня несколько минут так? Подождешь? — А какой меня выбор? — фыркнул я, пряча за язвительностью возбуждение и растерянность. — Ты меня приковал. Как будто я могу уйти. — Правильно, котенок, — улыбнулся Яша и открыл свои русалочьи сине-зеленые глаза. В этот момент я, пожалуй, восхищался ими не так сильно, как обычно. Или наоборот? Соображать было слишком сложно. — Жди меня и будь умницей. Он похлопал меня по голове, как будто я был питомцем, и вышел. — Что? Да ты издеваешься! — заорал я ему вслед, но никакой реакции не получил. «Не переживай, там комнаты со звукоизоляцией», — сказал Яша мне накануне вечером. «С чего бы мне за это переживать?» — спросил я тогда, образец наивности. — Да пошел ты на хрен! — крикнул я сейчас закрывшейся двери. Следующие полчаса я становился только злее и злее, руки и спина болели сильнее и сильнее, а проклятое возбуждение никак не желало проходить. Не знаю, было ли дело в том, что комната так и навевала мысли о сексе, или в том, что я был голым, или в том, что Яша здорово меня раззадорил. Глава 6 Когда он вернулся, это был уже совсем другой Яша, не такой, каким я привык его видеть. Во-первых, он казался выше и крупнее, во-вторых, его движения стали уверенными, в-третих, взгляд, который наконец перестал быть робким, а стал прямым и уверенным. И где все это пряталось раньше? Какого лешего я ничего не видел? Это настолько меня разозлило, вообще все, вся эта ситуация, что я взорвался: — Ты куда свалил? — возмутился я. — Какого хрена вообще происходит? Развязывай меня, хватит ломать комедию! — Не развяжу, милый. Ты согласился, — ответил Яша, подходя ближе. Из-за его тона, из-за каких-то по-хищному мягких движений кровь хлынула от головы прямо в член, но злиться я от этого не перестал. Почему нельзя просто так потрахаться, без всей этой хуйни? — Я передумал. — Нет. — Яша… — Мы договаривались, что ты будешь называть меня не так. Он стоял ко мне вплотную, по коже бегали мурашки, от тела Яши исходило тепло, и я вдруг понял, что замерз. — Да иди ты на хрен, — с чувством ответил я. — Мы тут можем хоть всю ночь провести, — улыбнулся Яша. — Столько, сколько тебе понадобится, чтобы ты мог выучить все правила и отработать свой карточный долг. — Просто сделай все побыстрее, — огрызнулся я. — Ты знаешь, что нужно сказать, чтобы я начал. Улыбка Яши была такой безмятежной, что я дернул цепи: вдруг получилось бы вырваться, схватить его за нижнюю челюсть и… я никогда не делал Яше больно, но тут вдруг захотелось. Да. Захотелось. — Иди к черту и развяжи меня наконец. — Ты точно хочешь, чтобы я ушел? — он провел пальцем по моей щеке, а потом спустился на шею и надавил на кожу ногтем. Я задохнулся от возмущения. Этот говнюк, похоже, царапал меня все это время совсем не случайно. — Так мне уйти? — ласково спросил он. — Ты только скажи. Я вернусь, скажем, через час. Подождешь меня? — Ты этого не сделаешь, маленький ты… ублюдок. — Назовешь так меня еще раз и получишь пощечину, — тихо и серьезно пообещал Яша, сжав пальцами мой подбородок. Эй, так не честно! Это я хотел так сделать! — Будешь меня слушаться? Считаю до трех и ухожу, это последнее предупреждение. Раз. — Он помедлил. — Два. Т… — Да. Господин, — с самой настоящей ненавистью выплюнул я, глядя в Яшины глаза. Да ради бога, давай уже побыстрее закончим! Он улыбнулся, спокойно и ласково. От этого на меня вдруг нахлынули непонятные радость, возбуждение, и я ругнулся, разозлившись сам на себя: — Ублюдок. И тут Яша залепил меня пощечину. Яша! Да я поверить бы в это не мог! — Больно тебе, да? — жадно спросил Яша, впиваясь в меня глазами, а потом сжал между ног, так что там стало больно, а еще очень приятно и томно. Говнюк! Мудак! Он все это время нарочно так делал! А я, идиот, думал, что он просто неопытный и плохо себя контролирует! И какого хрена у меня все равно на него стоит?! — Яшенька, — предпринял еще одну попытку я, думая о том, что убью его после того, как освобожусь, — я был неправ, признаю. Ты совсем не фиалка, ты можешь быть жестким и твердым. Может, отпустишь уже? — Неа, — покачал он головой и коснулся губами угла моей челюсти. Я застонал от того, как это было приятно и мягко. Вот, это был тот Яша, которого я знал, нежный и податливый. — Вот так, милый, — охнул я. Я надеялся, что дальше он спустится вниз, встанет на колени и возьмет у меня в рот — ну должны же в этот день у меня быть хоть какие-то бонусы? От рук Яши, скользящих по телу, шло ровное тепло, я тяжело задышал из-за невозможности сделать сейчас хоть что-то: обнять его, трахнуть — да хоть что-нибудь! — Хочу тебя, — выдохнул я. — Еще рано, котенок, — проговорил Яша мне в губы. — Дай на тебя насмотреться, натрогаться. Ты такой охуенный в этих наручниках, ты бы знал. У меня от тебя крышу сносит, всегда, с самой первой встречи, но сейчас — это просто апокалипсис. Ты чертова гора мышц, и весь для меня. Самый лучший мой, любимый. Нет, ну надо быть, конечно, полным идиотом, чтобы поплыть от ласковых слов парня, который только что съездил мне по лицу, но, видимо, именно таким идиотом я и был. Может, потому что Яша до сих пор ни разу не называл меня любимым и вообще про любовь не говорил, может, потому что я становлюсь сентиментальным с возрастом. Как бы то ни было, я совсем расслабился и недовольно застонал, когда Яша перестал меня целовать и гладить. — Тише-тише, я сейчас вернусь. Закрой глаза, — я нахмурился, готовый спорить, но Яша повторил: — Закрой глаза, котенок. Иначе мы начнем все сначала. Он как-то хитро сжал мое плечо, что боль от поднятой руки прокатилась по всему телу, и я зажмурился, зашипел сквозь зубы. — Умница, — поцеловал Яша меня в нос, и мне захотелось его придушить. Этот говнюк меня дрессирует! Как, мать его, собаку! Мне, может, еще и хвостом повилять?! Глава 7 Как раз в тот момент, когда я подумал про хвост, Яша вернулся, прижался ко мне всем телом и положил руки мне на задницу. Дернувшись, я понял две вещи: у Яши в руках что-то есть; стоит у меня так, что хоть гвозди заколачивай. Какого. Хуя. — Тихо, котенок, будет приятно. Вот какой я ему, на хрен, котенок? Как назло, изо рта вырвалось что-то похожее на мяуканье или писк, когда пальцы Яши вдруг погладили мою задницу и замерли, касаясь дырки. — Ты, мать твою, этого не сделаешь. — А кто мне помешает, котенок? — засмеялся Яша, прикусив кончик моего носа. — Расслабься. Я надеюсь, ты принял душ перед тем, как сюда идти, м? Давай, отвечай мне, красавчик. Не хочешь же, чтобы я расстроился? Душ я, конечно, принял. И особый душ тоже, да. Стеснялся, пока это делал, стеснялся, думая о том, зачем это делаю, даже Яше сейчас признаваться стеснялся. — Тебе придется со мной разговаривать, милый, — напомнил Яша, продолжая меня поглаживать по спине и по заднице. Левая рука что-то сжимала, и мне не хотелось думать, что. — Угу. — Скажи громче. — Ты все слышал. — Мне просто нравится тобой командовать, — неожиданно засмеялся он, щекоча мою щеку дыханием. Глаза у меня до сих пор были закрыты, и это не из-за приказа Яши! Просто так хотелось оказаться сейчас где-то не здесь. Ну почему, почему мне не достался обычный парень пассив, с которым бы мне не пришлось заниматься такими сводящими с ума вещами? Я, к конце концов, запал на Яшу, потому что он показался мне целомудренным и неопытным ботаником. Или дело было не совсем в этом? — Ты бы себя видел, боже, — продолжил Яша, и за моей спиной в его руках что-то щелкнуло. — О твои горящие щеки можно обжечься, ты дрожишь, заметил? Я так давно этого хотел, так долго представлял что сделаю, когда ты наконец окажешься у меня в руках. А сейчас даже определиться не могу, чего хочу сильнее. — Он засмеялся и вдруг коснулся меня скользкими и прохладными от смазки пальцами. Естественно, я дернулся вперед, потому что не привык, чтобы до меня так дотрагивались. Это всегда была моя роль! — Тихо-тихо, не дергайся, малыш, будет не больно. Пока. — Пока?! — возмутился я. — Пока. Расслабься, милый. Ну же. Ладно, ладно. Расслабься. Легко ему говорить! А у меня тут первый раз, можно сказать. В сексе я всегда и со всеми брал на себя активную роль, мне нравится трахать парней — вот, что я о себе знал абсолютно точно. Мне и в голову не приходило попробовать другой сценарий. Мягкие аккуратные пальцы гладили дырку, легко надавливали, то и дело скользили вниз, дотрагивались до яиц, и опять поднимались, так что это было похоже на массаж — я и сам не заметил, как расслабился. По правде говоря, я не ожидал, что будет настолько приятно, я вообще понятия не имел, что у меня, оказывается, чувствительная задница. Но от ласки Яши по телу разбегались мурашки, член становился твердым настолько, что было почти больно. Я и сам не заметил, как уперся головкой Яше в живот и принялся об него тереться. Я ожидал окрика или насмешки, но вместо этого получил поцелуй и тихое: — Умница, котенок, ты такой горячий, слов нет. Давай, скажи, что тебе хорошо. Ну же. Скажи, что тебе нравится. — Мне нравится, — ответил я, переборов себя. В этом признании было что-то стыдное, еще более стыдное, чем в самом деле наслаждаться происходящим. Как будто я признавал, что сдаюсь и перестаю сопротивляться. — Это офигенно, — добавил я, потому что трусом никогда не был и становиться не собирался. К тому же, мы тут вроде как ради удовольствия собрались, если отбросить все сложности. Тут тихий и беспомощный звук издал уже Яша, поцеловал меня, а потом чувствительно укусил за нижнюю губу. Да, это тоже не было чем-то новым, он часто так делал (совсем не случайно, как я теперь понял). Обычно мне было неприятно, но сейчас от короткой вспышки боли по всему телу пробежал ток, я вскрикнул, остро захотелось хоть что-нибудь сделать: освободиться, подрочить, трахнуть кого-нибудь, кончить. Я был на пределе, кроме шуток. От одних только поглаживаний задницы и возможности тереться об Яшу. — Я сейчас кончу, — предупредил я, чувствительно проезжаясь головкой по мягкой ткани. Предэакулянта на кончике было так много, что было не больно. — Вот прямо сейчас. — Нет, котенок, — ласково ответил Яша. — Пока рано, кончишь ты, когда я скажу. Захотелось поспорить, возмутиться, спросить, кем там он себя возомнил, что принялся командовать, когда мне кончать, но сил разговаривать и спорить особенно не было. Хотелось получить удовольствие и, мать его, мне хотелось мой оргазм побыстрее. — Ладно, — выдохнул я, пытаясь одновременно притереться к нему сильнее и получить больше ласковых прикосновений сзади. — Ладно? Вот так просто? — Да. — Скажи вслух. — Я кончу, когда ты скажешь. Господин. На секунду Яша замер. — Сейчас мы кое-что попробуем. Не пугайся. — Что? Твою мать! Мы так не договаривались! Глава 8 Ладно, что-то такое я предполагал, когда Яша приказал мне помыться внутри перед приходом в отель. Но, мать его, палец в заднице! К такому я готов не был! Но что я мог сделать? Поднявшись на носочки и с прикованными к потолку руками, я едва мог стоять, какое там сопротивляться. — Развяжи меня. — Нет, котенок. Ты проиграл, это твой долг сегодня: быть послушным и делать все для моего удовольствия. От тебя здесь больше ничего не зависит. Расслабься. На это мне было нечего возразить, я только вздохнул и попытался подумать о чем-нибудь отвлеченном. Палец внутри — кажется, их уже было два, — ощущался странно, очень интимно. Вообще ощущать что-то буквально внутри моего тела было очень странно, почти пугающе, и тут же заставляло чувствовать себя еще более голым и еще более беззащитным. Ощущать три пальца внутри, пускай и смазанные так обильно, что гель тек по бедрам, было больно, но и очень приятно тоже. Черт его знает, в какой момент я начал получать настоящий кайф от происходящего, но сейчас возбуждение опять вернулось, такое сильное, что кости ломило. Сколько времени прошло с тех пор, как Яша меня подвесил? По моим внутренним ощущениям — вечность, и всю эту вечность я был то возбужден, то зол, то испуган, то растерян. Сейчас злость внутри как будто выдохлась, уступила место какому-то странному состоянию, когда хочется только слушаться, уступать и угождать Яше. Кажется, я начал понимать, что в этом находят люди, которые добровольно разрешают другим себя связывать и причинять себе боль: в том, чтобы полностью кому-то довериться, было что-то освобождающее и успокаивающее. Мысли стали тяжелыми и неповоротливыми, потому, когда пальцы исчезли, и в задницу толкнулось что-то, я только открыл глаза, вопросительно глядя на Яшу. — Это пробка, — улыбнулся он. Зрачки его были расширены, мягкие брюки натянулись треугольником, и это почему-то успокоило меня окончательно. Не только у меня тут крыша поехала, чтобы от всей этой фигни кайфовать. — Совсем небольшая. Расслабься. Это будет не больно. — Как будто, если я напрягусь, что-то изменится, — буркнул я. — Ответь так, как надо, — взгляд Яши потяжелел. — Да, господин, — покорно откликнулся я. — А теперь расслабься. В том, чтобы слушаться простых и понятных команд, тоже было что-то успокаивающее. Не думать, не анализировать, не стесняться, не принимать решений, а просто слушаться. Пробка, по ощущениям, была не такой уж маленькой, но Яша сказал, что будет не больно, сказал, что я должен расслабиться, и я пытался послушаться. Основание пробки, которое осталось снаружи, тоже было совсем не маленьким, из-за этого я чувствовал себя еще более открытым и нелепым. — Мне нравится, — признался я, опуская голову. — Нравится? А вот так? — Яша слегка потянул пробку наружу, так что самая широкая часть растянула край дырки, а потом опять втолкнул пробку внутрь. От этого захотелось шире раздвинуть ноги и податься навстречу, попробовать еще раз поймать это странное ощущение, от которого пальцы на ногах поджимались. — Да. — Да? — Да, так мне тоже нравится. Я хочу кончить, — неожиданно выпалил я. — Пожалуйста. — Ты кончишь, котенок, только немного позже. Веришь мне? — Да. Говорить длинными осмысленными фразами, пока Яша творил с пробкой у меня в заднице что-то неприличное и совершенно офигенное, особо не получалось. — Отлично. Сейчас я отойду на секунду и вернусь. Я никуда не ухожу. Две секунды побудь один, ладно? — Ладно. Яша отошел и чем-то зашуршал. Я закрыл глаза. От возбуждения слабели колени, тело было мягким и каким-то непослушным, как будто ватным. Пробка внутри ощущалась приятной тяжестью, нажимала при каждом микродвижении на какие-то правильные точки, так что по коже пробегали мурашки. Когда груди коснулось что-то жесткое, я вздрогнул. — Открой глаза, котенок. От увиденного у меня мгновенно мозги пришли на место. — Ты шутишь, да? — спросил я, потому что Яша держал в руках ремень. Обычный, из коричневой кожи, один из тех, что лежали у него в шкафу. — Нет. Мы играли в карты на то, чтобы ты дал мне себя выпороть, помнишь? Ты проиграл трижды. Это мое третье желание. Сквозь туман в голове проступило нужное воспоминание. — Но мы же… Я же был хорошим, — неожиданно выдал я. Сам не знаю, откуда это взялось в голове. — Я разрешил тебе меня связать и засунуть мне в задницу пробку. Какого… — Ты очень, очень хороший, — потянулся ко мне Яша и поцеловал в губы. Взгляд у него при этом был такой, которого я никогда в жизни не видел, как будто он смотрит на какое-то чудо или вроде того. — Тебе понравится, я обещаю. — С какого хрена мне понравится? — возмутился я, собрав остатки соображения. — Это, блин, больно. Несколько секунд Яша изучал мое лицо. — Еще что-то хочешь сказать? — Нет, — отрезал я. — Тогда наслаждайся, котенок. Потому что ничего другого тебе не остается. Будет больно. Я дернул цепи, но предсказуемо никакого результата не получил. Да что у них тут за материалы? Маньяки. Боль я не любил. А кто ее вообще любил? Не видеть Яшу, который зашел мне за спину, было тревожно, потому когда край сложенного надвое ремня коснулся моей лопатки, я испуганно вздрогнул. Ненавижу все это, хочу уйти. Край ремня скользнул вниз, вдоль позвоночника, пересек ягодицу, потом снова двинулся вверх. Ладонь Яши легла на пробку, вдавила ее глубже, снова потянула наружу, отчего я вскрикнул: нет, я, конечно, догадывался о том, что у меня, как и у мужиков, с которыми я сплю, существует простата, но кто бы мог подумать, что задевающая ее пробка — это приятно? Остатки гордости рушились, и я ни черта не мог с этим поделать. — Сделай так еще раз. Пожалуйста. — Как, вот так? — Яша послушно повторил движение, и я застонал. — Ох, котенок, да ты просто создан для этого. — Неправда. — Правда. Тебя так ведет от боли, ты возбуждаешься, когда я с тобой делаю то, что хочу. Командую тобой, не слушаю ничего из того, что ты говоришь. Плевать хотел на твое «нет», — произнося это, Яша проворачивал у меня внутри пробку, так что я готов был согласиться на все, лишь бы он продолжал. — Но тебе слишком сложно это признать. Первый удар ремня был легким, хлестким, неожиданным и коротким. Я даже не был уверен, что мне не показалось. — Я думаю, из тебя стоит это выбить. Сделать тебя по-настоящему послушным. Второй удар был уже более ощутимым, заставил меня поджать ягодицы и податься вперед. Третий, четвертый… на шестом я перестал считать. Это было не больно, как я ожидал, скорее чувствительно, как короткие укусы, которые со временем начинали наливаться кровью. Ладонь Яши, когда он решил погладить меня по заднице, была почти ледяной. — Ну что, готов? Как насчет того, чтобы заставить тебя закричать? — Фиалка, — фыркнул я и вскрикнул, потому что следующий удар был по-настоящему болезненным. Он пришелся как раз на середину задницы, задел основание пробки, и возбуждение прокатилось по всему телу. На следующем ударе я сжал зубы, чтобы не издать ни звука, хотя это было больно. И до одурения приятно, потому что пробка, которую задевал ремень при ударах, каким-то образом нажимала на все нужные точки. Больно приятно или приятно больно? Мыслей в голове не осталось ни одной. — Котенок, тебе лучше кричать, — ласково сказал Яша. — Я люблю твой голос. И мы можем заниматься этим хоть всю ночь. Да черта с два! Упрямо сжав зубы, я вытерпел еще три удара, а на четвертом не выдержал и вскрикнул. — Умница. Ты же умеешь меня слушаться. В следующий раз делай это сразу, не заставляй меня ждать. Следующие несколько ударов пришлись на бедра, а затем ремень снова хлестнул по основанию пробки. Это было не просто больно, а обжигающе больно, и одновременно приятно настолько, что побелело перед глазами. Я и сам не мог понять, отчего ловил кайф: от боли, от возбуждения, еще от чего-то. — Еще десять, выдержишь? Я неопределенно мотнул головой, потому что понятия не имел, по правде говоря. — Тебе нравится? — Яша прижался к моей спине и сжал член, провел рукой по стволу. — Давай, скажи мне это. Котенок? Мы можем тут хоть всю ночь провести, пока ты не начнешь говорить. — Мне нравится, — признался я. — Я хочу еще. — Когда я тебя бью? Нравится быть беспомощным, да? Нравится передавать контроль? Нравится боль? — Да, — ответил я, чувствуя, что внутри что-то ломается. — Еще десять ударов, милый, и на сегодня закончим. — Нет. Нужно больше. Мне необходимо было разобраться с тем, что происходит. И мне не хотелось, чтобы это чувство полета и принадлежности заканчивалось. Да и смотреть Яше в глаза не хотелось тоже, почему-то было обжигающе стыдно. — Нет, котенок. Тебе нужно столько, сколько я скажу. Привыкни слушаться. Что ты скажешь? — Ладно. Удары посыпались один за другим, обжигали, возбуждали. Внутри поднималось жгучее чувство стыда из-за происходящего, но в то же время на это было абсолютно плевать, удовольствие перевешивало. Последний удар был особенно сильным, и мне показалось, что я все-таки смог бы кончить от этого, если бы мы продолжили, но Яша уже отложил ремень и заглянул мне в лицо. — Ты как? Котенок? Я попытался пожать плечами, потому что язык не слушался. — Поплыл, да? Давай мы тебя развяжем. — Ласково меня уговаривая, Яша потянулся вверх, отстегнул наручники от крепления, и я чуть не упал, лишившись опоры. Боль в затекших руках хлынула вниз, ноги подкосились. Яша сжал меня обеими руками и куда-то повел. Почему он такой сильный, что без труда может меня удержать? Почему я этого не замечал раньше? — Вот так, котенок, ложись. На живот, вот так. Давай, надо о тебе позаботиться. Я не успел подумать о том, что это значит, когда ладони Яши легли на плечи и приятно сжали затекшие мускулы. Видимо, он имел в виду массаж, но я слишком устал, чтобы понимать такие вещи. Глава 9 Не помню, в какой момент я вырубился, но, когда я открыл глаза, верхний свет не горел, включена была только лампа на прикроватном столике. Поморгав, я опустил взгляд: одеяло было натянуто до самого подбородка, через живот перекинута Яшина рука, он сам прижимался к моей спине — привычная поза, мы всегда так спали. Тело вроде не болело, но было каким-то напряженным, как после тренировки. Мне нужен был душ. И осмотреться. Просто немного прийти в себя. Встав, я понял, что пробки внутри тоже больше нет, — видимо, это тоже входило в Яшино понятие «позаботиться». Сама пробка, обычная, из бежевого силикона, с широким основанием, лежала на прикроватной тумбочке. При свете обычной лампы номер отеля совсем не казался устрашающим. Ну, если не смотреть на крюк в потолке, с которого свисали наручники. В ванной я первым делом уставился на себя в зеркало — вроде на морде лица ничего не изменилось. Все то же самое, разве что взгляд потерянный, как у испуганного суслика. Задницу в крохотном зеркале рассмотреть не получалось, но кожа была вымазана какой-то липкой мазью, а извернувшись, я увидел красноту. Может, позже она превратится в синяки, я понятия не имел. Меня в первый раз сегодня пороли. Хотя уже вчера, получается: на экране смартфона, когда я уходил в ванную, было около четырех утра, а в отель мы пришли, когда еще семи вечера не было. Ничего удивительного в том, что Яша уснул: накануне он говорил, что обязательно меня «дождется», но вряд ли он рассчитывал, что я просто вырублюсь часов семь. А что такого? Я работаю сменами. Если есть возможность поспать — я сплю. Я залез под душ, включил воду погорячее и закрыл глаза. В голове не было ни одной мысли — впрочем, это нормально, наверное, для четырех утра, даже без учета всего остального. Не знаю, сколько времени я отмокал, когда дверь хлопнула, а спустя пару минут створка душевой отъехала в сторону. — Не против, если я п-присоединюсь? — спросил Яша, глядя в пол. — Я заказал твою любимую пиццу, ее привезут через час. Его серая челка падала на лоб, он заказал пиццу, — как будто я мог отказать, учитывая все это. — Иди сюда. Я потянул его на себя, потому что снаружи, по правде говоря, было прохладно, а Яша успел раздеться перед сном. Он вообще был довольно болезненным парнем, легко простывал от любых сквозняков. Со временем у меня вошло в привычку его укутывать. — Я до этого не замечал, какой ты крупный. И сильный, — признался я, потому что в душевой кабине моментально стало тесно. — Голову мыть будешь? Он кивнул, и я потянулся за шампунем. Намочить пряди, отвести их от лба, чтобы мыло не попало в глаза, намылить затылок и макушку, не забыть потереть за ушами. Когда я закончил, Яша обернулся и коротко меня поцеловал, очень нежно и мягко. — Ого, не знал, что ты так умеешь, — хмыкнул я. — Обычно я остаюсь с укусами. Яша стрельнул на меня глазами, а потом толкнул к стене. Поцеловал увереннее, провел рукой по груди вниз и сжал член. — Я обещал, что ты сегодня кончишь. Можно мне? Я кивнул, и Яша аккуратно скользнул на колени, как могла бы двигаться змея, вытатуированная у него на спине. Посмотрел вверх, улыбнулся как-то смущенно, закрыл глаза и лизнул головку. Прикосновение было робким, каким-то очень деликатным. Яша обхватил головку губами и опустил длинные ресницы, щеки налились румянцем. Или это из-за горячей воды, которая лилась на нас сверху? Яша отсасывал так, как мог бы делать это вчерашний девственник: едва касаясь языком и губами, не глядя на меня, опустив руки по швам. Я не мог перестать на него пялиться, пытался изо всех сил продержаться как можно дольше, но меня уносило возбуждением. Яша на коленях, с моим членом во рту — это было мое самое любимое зрелище. Но сейчас хотелось другого. — Иди сюда, наверх. Яша поднялся и нахмурился, глядя мне в лицо. — У нас нет смазки. Но есть мыло. Второй раз ему не нужно было повторять. Я впечатал его лицом в стену, прижался сзади, членом скользя между ягодиц. На долгие и медленные ласки сил не оставалось, я едва успел смазать себя и Яшу, прежде чем ворваться внутрь и начать двигаться — сильно, быстро, как мне того хотелось. Я сжал пальцами его член, погладил головку пальцами, стиснул, кусая его за плечо. Нас обоих не хватило надолго, хотя одновременно кончить не получилось: Яша успел первым, мне пришлось его догонять, сжимая сильно и трахая, как игрушку. После мы долго целовались, а когда вышли из душа, он, вытирая голову, спросил: — Почему ты не сказал свое стоп-слово? — О чем ты? — прикинулся валенком я. Говорить о произошедшем не хотелось. — Твое стоп-слово. Мы договорились, ты его скажешь, если что-то пойдет не так. Почему не сказал? Я дернул плечом. — Я отрабатывал карточный долг, как ты и хотел. Нечего каким-то левым яйцам делать в нашем сексе. Да, я выбрал в качестве стоп-слова «яйцо». А почему нет? Прикольно же. Хотя и тупо. Но не тупее, чем все то, чем мы занимались. — Но в этом весь смысл. Ты говоришь стоп-слово, если тебе что-то не нравится, чтобы я остановился. Ты ничего не сказал. Почему? — Яша уставился на меня своими сине-зелеными русалочьими глазами, серая мокрая челка смешно торчала. — Нам все равно придется про это поговорить. — Нет, не придется, — проворчал я, поворачиваясь к двери. Махровый халат приятно облегал влажное после душа тело, и я подумывал о том, что стоит завести дома такой же, а лучше несколько. — Сейчас привезут пиццу. — Макс, — Яша перегородил мне дверь, упершись левой рукой в косяк. Я нахмурился, прикипев взглядом к его ладони. Ну да. Яша же левша. Внизу большого пальца и на нижней костяшке указательного красовались горизонтальные полосы. От ремня, похоже. Натер, пока мы развлекались. — Откуда ты приехал на ту вписку? — Что? — Отметины у тебя на руке, — кивнул я. — На вписке, когда мы познакомились, у тебя на левой руке были такие же отметины. Ты кого-то порол в тот день? — Да, — ответил Яша. — Того парня, которого ты видел на видео. Я покачал головой и вышел в комнату, сел на кровать, подогнув ногу. Сидеть было больно, и от этого было стыдно. — Мы больше не виделись, — поспешно пояснил Яша, шагая следом. — Ты не должен ревновать. Пока я был с тобой — я был с тобой. — А сколько их у тебя было? — спросил я, разглядывая занавешенное окно. — Твоих… сабов? Яша бросил на меня тяжелый взгляд исподлобья. — Много, Макс. В конце концов, мне двадцать восемь! Это то, как я привык получать секс, чем я привык наслаждаться! Ты не должен меня осуждать. Ты не имеешь права меня осуждать, ясно? Я фыркнул и уставился на ковер. Следующая фраза далась нелегко. — Тебе, наверное, было совсем со мной скучно сегодня? — Ты что, шутишь? — Яша упал на кровать и попытался заглянуть мне в глаза. — Скучно? С тобой? Это была лучшая сессия за всю мою жизнь. — Правда? — какого черта у меня голос так взволнованно звучит? Черт бы тут все побрал, можно это как-то переиграть? — Да. — Яша взял меня за подбородок и заглянул наконец в глаза. — Ты доверился мне, это было потрясающе. Спасибо. — Не за что, — автоматически выпалил я, потому что понятия не имел, что нужно говорить в таких случаях. — Не говоря уже о том, — продолжил Яша, глядя вниз лихорадочно блестящими глазами, как будто даже меня не слышал, — что проводить сессию с тем, кого любишь, — это вообще невероятно. Я никогда такого не делал. Когда ты возбуждался, я как будто возбуждался в миллион раз сильнее, и мне казалось, что я всего тебя держу в руках. Вау. Я как будто тебя еще сильнее любил, хотя сильнее, наверное, особо некуда. Хотелось сделать тебе больно, но, ты знаешь, так, чтобы тебе понравилось, чтобы ты радовался, что это именно я делаю, чтобы был благодарен. Хотелось, чтобы ты стал полностью от меня зависимым и слабым, но только со мной и чтобы ты был счастлив от этого. Чтобы я мог тебя беречь. Понимаешь? Хотелось, чтобы я мог мучить только тебя всю жизнь, потому что ни на кого другого я даже смотреть теперь не могу, не то что трогать. Я покачал головой. — Это самое ебанутое признание в любви, которое я слышал. Серьезно, «мучить тебя всю жизнь»? А как же всю жизнь быть рядом и в болезни, и в здравии? — Ой, да иди ты на хрен! — возмутился Яша, отшатываясь. — Я тут душу перед тобой выворачиваю, а ты… — Эй, куда! — Я поймал его за руку и потянул на себя, падая на спину. Задница отозвалась болью. Да что ж такое-то! — Во-первых, я тебя тоже люблю. А во-вторых, ты меня царапал и кусал все это время. Я, дурак, думал, что ты просто не умеешь быть ласковым. Яша засмеялся, утыкаясь лбом мне в грудь. — Ну кто виноват в том, что ты решил ничего не уточнять? Я же тебе в самую первую встречу все рассказал. Прости, — серьезно сказал он, глядя мне в глаза. — Это неправильно, но я не сразу даже понимал, что делаю, а иногда просто не мог удержаться. Меня слишком сильно на тебе клинило. Так хотелось сделать с тобой… да все сделать. — Теперь полегчало? — я погладил его по голове. — Нет, — серьезно ответил он. — Кажется, стало только хуже. — Мне стыдно, — признался я, перебирая влажные серые пряди. — Из-за того, что произошло. Я не сказал стоп-слово, потому что мне все нравилось. Местами было любопытно, что я почувствую, местами я хотел проверить, как далеко ты зайдешь, но в основном мне было приятно. Поэтому я ничего не сказал. Я хотел продолжать. — И за это тебе стыдно? — прищурился Яша. — Странно наслаждаться тем, что тебя бьют ремнем и связывают, ты не находишь? Мне никогда такое не нравилось. Я не знаю, что думать. Яша скатился с меня и уставился в потолок. — Знаешь, как тяжело мне было принять то, что лучший способ получить удовольствие в сексе для меня — это кого-нибудь хорошенько помучить? Не говоря уже о сегодняшнем. Я люблю тебя и хочу беречь, но в то же время мне хочется быть с тобой таким жестким, как ни с кем другим. Полная хрень, да? Я кивнул. Полнейшая, ага. Лучше и не скажешь. — И что нам делать? Показаться психиатру? Яша фыркнул. — Для начала мы дождемся твою пиццу с тройной порцией оливок и без сыра — из-за твоей любви к такой еде я считаю, Макс, что ты больший извращенец, чем я. А потом… есть правила. Много-много правил, написанных такими же, как мы, чтобы не вредить друг другу. В крайнем случае, — он улыбнулся. — Мы всегда можем выбрать ваниль, мне даже начало нравиться. Немного, пока выбора особо не было. Но, как бы все ни повернулось, твой член прекрасен. И мне нравится чувствовать его внутри. — О, — я поднял брови. — Ты все-таки будешь отсасывать у меня до конца месяца по одному моему желанию? И ради бога, Яш! — воскликнул я, опустив взгляд. — Укутай ноги в одеяло, простудишься. — Буду, — ухмыльнулся он, накрывая нас обоих. — Если обыграешь меня в карты. Я задумался. — Да, господин.