«Твоя судьба — туман.»
Громкие крики, избиение за непослушание, нотации и упрёки, обвинения в том, что она не совершала, возможно, даже ограничения в еде — всё это ждало дома Чеён, которая медленным шагом разгуливала по пустынным ночным улицам, совсем не желая возвращаться в ненавистный отчий дом, в котором она задыхалась. Стоило ли говорить о том, насколько сильно Чеён надоело всё это? Вечный контроль, постоянные оскорбления, хотя Чеён всегда старалась угодить отцу, но всё равно слышала в свой адрес только нелестные слова и заявления о том, что она — позор семьи. Стоило ли говорить о том, насколько Чеён не хотела больше жить так? В постоянном контроле, страхе, что она опять сделала что-то не так, когда всего лишь за несколько жалких, считанных секунд все волосы на голове Чеён седели. Когда получала пощёчины буквально за то, что подышала не так. В такие моменты, когда она в очередной раз просиживала дни взаперти за непослушание, залечивая свои раны, Чеён думала о матери, которой уже давно не было в живых, и, как бы странно это не звучало, которую она не помнила. Размышляла, что бы она сделал, если была бы жива. Будь она с ними, наверное, наказания были бы не настолько страшными, как сейчас. Как будто мама стала бы той, кто удерживала монстра, которого Чеён называла отцом. Хотя, отцом его называть было трудно, язык еле поворачивался обратиться к нему так. «Отец… Интересно, каким же отец бывает на самом деле?» Чеён часто задавалась этим вопросом, но ответа всё равно не находила. Наверное, Чеён не суждено это узнать, иначе как объяснить количество прочитанных статей на эту тему, сотни вкладок в интернете и отсутствие ответа? Наверное, никак. Вот Чеён и смирилась, чуда она уже не ждала, даже не верила в него. Чеён замедлила шаг, услышав сзади сигнал машины. Такой знакомый, до смерти ненавистный. Глубоко вздохнула, понимая, что сейчас ей придётся всю дорогу до дома слушать очередные нотации и ругань отца. Всегда так. Когда Чеён прогоняла шофёра, чтобы на час, хотя бы на один грёбаный час остаться наедине с собой, всегда приезжал отец, который всё болтал что-то без умолку, ворчал всю дорогу, а потом давал сильную пощёчину, стоило ей перейти порог дома. Чеён отца в такие моменты не слушает, и никогда не слушала. Делала вид, что внимательно слушает что он говорит, словно получала урок на будущее, на деле же о своём думала, о чём отцу никогда не станет известно. Это ещё сильнее выводило отца, и он давал «урок на будущее», чтобы в будущем слушалась старших. Немного постояв на месте, мысленно подготовившись, Чеён повернулась, подошла к задней двери и села в машину, откладывая рюкзак в сторону. Скрестила руки на груди и посмотрела в глаза своему отцу через зеркало. Тот выглядел сердитым. Об этом говорили его нахмуренные брови и ярость, которую отчётливо можно было разглядеть на дне его зрачков. Чеён изучила отца уже давно, он знала его мимику наизусть, каждый его жест и то, что это значит, даже некоторые слова предугадывала. Даже сейчас примерно знала, что он скажет. Небось, снова шлюхой обзовёт. В любом случае, Чеён не привыкать к таким словам в свой адрес, о том, что мужчины у него вообще нет, ничего не говорило, всё равно отец будет стоять на своём. — Где ты шляешься посреди ночи один? Как ты вообще посмела прогнать шофёра?! Кто дал тебе право так самовольничать и не слушаться меня? Кем ты себя возомнила, собака неблагодарная? — грубо начал мужчина, крепко сжимая руль до побеления костяшек и глубоко дыша. На его заметно уже старом лице появились морщины, а кожа приобрела розоватый оттенок. Видимо, сильно был разозлён. И что-то говорило Чеён, что это вовсе не из-за неё. А из-за чего-то другого. — Я просто хотела прогуляться, — спокойно ответила Чеён, сдерживаясь, чтобы не сорваться и не нагрубить. Не поворачивая голову в сторону отца, она наблюдала за пейзажем ночного города. — Прогуляться она захотела, — усмехнулся мужчина, ударив по рулю, и резко остановил машину. Чеён такого не ожидала, и, когда машина внезапно остановилась, чуть не встретилась носом с твёрдым сидением. Выдохнула, посмотрела на отца, у которого ноздри раздувались от гнева, и тяжело сглотнула, ожидая дальнейших действий. — Одной, да? — громко спросил он, повернувшись в сторону Чеён, и схватил ту за горло, крепко сжимая пальцы на чужой шее. Чеён открыла рот и схватилась за руки отца, пытаясь того оттолкнуть, но мужчина явно был сильнее, поэтому шанс на то, что намерение Чеён можно осуществить, приравнивался к нулю. — Ты когда, блять, успела стать такой непослушной? Тебе мало было прошлого раза? Повторения хочешь? Я могу устроить, — закричал мужчина, пока девушка пыталась оттолкнуть взбесившегося отца от себя. — Отпусти, — тихо сказала девушка. Перед глазами всё начало темнеть, она пыталась вдохнуть хотя бы немного кислорода, но отец слишком сильно сжимал пальцы. Не получалось. Девушка замерла, перестав дёргаться. Силы постепенно уходили, сопротивляться больше не было смысла, тело медленно начало обмякать. Неужели, он убьёт её сегодня? Чеён думала, что хотя бы до двадцати пяти она доживёт, или хотя бы университет закончит. А тут её жизнь висела на волоске. Чеён уже чувствовала, как душа готовится покинуть её тело. — Я бы тебя убил, — зашипел мужчина, резко отпуская Чеён, которая сразу схватилась за горло и начала громко кашлять. Мужчина развернулся и снова завёл машину. Надавил на газ и машина тронулся с места. — И почему ты не умерла тогда? Только жизнь мне усложняешь своим существованием. Жалкое ничтожество. Чеён проглотила мерзкий ком, который застрял в горле, и ничего не ответила. Действительно, почему? Наверное, если бы Чеён и вправду умерла в тот день, было бы хорошо. По крайней мере, для отца точно. Чеён часто задавалась этим вопросом, почему она осталась жива, когда остальных, которые были с ней в той машине, по словам людей, просто расплющило. Говорят, если верить слухам, их лица даже узнать было невозможно. Чеён не помнила всех деталей, ума приложить не могла, как она умудрилась забыть. Не только тот день, но и всё, что было связано с её мамой. Она немного помнила своё прошлое, первый день в школе, свой выпуск, абсолютно всё, но, как только она пыталась вспомнить что-то о матери, мозг словно оказывался в тумане. Воспоминания о ней были запечатаны, и Чеён не знала почему. Чеён слышала, что тогда, на месте аварии, она внезапно потеряла сознание. С тех пор она и забыла. Первую неделю, когда её выписали из больницы, она вообще думала, что всегда росла без мамы, как будто её и не было вовсе, пока в один день не услышала кое-что. Когда она спустилась на кухню ночью, чтобы взять себе что-то поесть, девушка втайне подслушала разговор двух слуг, где они говорили о покойной супруге господина и, что Чеён, бедняжка, после потери сознания, по какой-то причине забыла свою мать. Говорили что-то про жалость, но Чеён уже ничего не слышала. Честно, она была в шоке. С того времени она пыталась вспомнить хоть что-то с ней связанное, но результат оставался печальным, и даже секунду того дня не могла вспомнить. И, после нескольких провальных попыток, Чеён перестала нагружать этим мозг, предпочитая перестать лезть в прошлое, раз оно не хочет, чтобы его вспоминали. Чеён для отца балласт, который всё время висел у него на шее и не давал ему двигаться. Давно уже было понятно, что Чеён – недоразумение, которого ни один из родителей не планировал. И, если не матери, то отцу она помешала точно. Хотя, если бы она родился мужчиной, наверное, всё было совсем по-другому, и отец относился бы к ней иначе. Или же, будь бы она действительно мужчиной, давил только сильнее, занимая всё его время учёбой и тренировками. Как всегда говорил отец: «Мне нужен сильный и умный наследник, а не такое недоразумение, как ты.» Когда машина въехала в большой двор такого же большого трёхэтажного особняка, Чеён взяла рюкзак в руки и крепко сжала, готовая в случае чего защищаться им. Отец Чеён, Со Джимин, настоящий монстр во плоти, от него можно ожидать что угодно, что, даже Чеён, которая росла вместе с ним под одной крышей много лет, не полностью знала, что он может сделать на этот раз. Но на все сто процентов она была уверена, что ничего хорошего. И сегодня интуиция Чеён подсказывала готовиться к худшему, а она девушку никогда не подводила. Джимин был зол, это и слепой поймёт, но что-то подсказывало ей, что причина далеко не в решении Чеён ослушаться отца и её порыва самовольничать. А этого Джимин ненавидел больше всего и жестоко наказывал за ослушание, и совсем неважно кого. Стоило ей войти в дом, Чеён, как и ожидалось, получила сильную пощечину, что девушка не удержалась на ногах и упала на пол, больно ударяясь виском об кафель. Во рту она ощутила сильный вкус железа, но Чеён плотно сомкнула губы, не поднимая головы. Смотреть на отца совершенно не хотелось. А Джимин, тем временем, взял ремень и принялся избивать им дочь, что-то крича и специально попадая по спине и по лицу. Ведь знал, где больнее, хотя девушка и пыталась прикрыться. Когда ремнём бить надоело, Джимин сильно пнул её ногой в живот. Чеён всхлипнула, и до крошащейся эмали сжала зубы, лишь бы не заплакать и не показать ему свою слабость и боль, ведь ей было известно, что Джимину это только в удовольствие. Чеён не могла сказать точно, сколько это продолжалось, и, если бы кто-то не позвонил отцу, то вряд ли бы Джимин прекратил так скоро. Чеён кое-как встала с пола и, пока отец отвлёкся на телефонный разговор, быстро поднялась в свою комнату, заперев дверь на ключ. Когда послышался щелчок, Чеён, обессиленная, присела на пол, а острая боль молнией ударила по телу от кончика пальцев прямо в голову. Сегодня он бил её по-другому, сильнее и жёстче, как будто всю злость, что копилась в нём годами, на ней вымещал. Чеён только гадать, что же всё-таки случилось, раз Джимин был так сильно разозлён, и искренне надеялась, что она к этому никаким боком не причастна. Полежав на полу полчаса, позволив немного отдохнуть изувеченным мышцам, девушка поднялась на ноги и направилась в ванную комнату, чтобы смыть с себя весь этот ужас. Одежду бросила в корзину для стирки. Жаль что водой боль не смоешь, и новые синяки тоже. Простояв под тёплой водой двадцать минут и вытерев тело насухо полотенцем, Чеён надела махровый халат и подошла к зеркалу. Раны обещали заживать долго. На правой скуле красовался огромный синяк, который приобрёл ужасный темно-фиолетовый оттенок и ярко выделялся на бледном лице, разбитая губа, пару ссадин на лбу, на подбородке и на щеках. Развязала пояс, и посмотрела на живот, который словно третью мировую войну прошёл. Рёбра нещадно ныли и болели, как и поясница. Каждое движение отдавалось тупой болью и страшным дискомфортом. Но главное другое. Это сделал с ней собственный отец. От этого осознания было больнее в два раза. Сделал бы это другой человек, Чеён, наверное, не расстраивалась бы так сильно. В любом случае, всё прошло даже лучше, чем Чеён себе представляла. Отец не взял её за волосы и не таскал по всему дому, не бил головой об стену, как это бывало иногда, или что-то в этом роде. Девушка не могла понять, как при таких условиях жизни она умудрялась сохранять своё ментальное здоровье. Как она ещё не сошла с ума от того, что отец вытворял с ней? Тот как будто не с человеком обращался вовсе. Не сказать, что это приятно, но Чеён привыкла к такому обращению, и внезапным пощёчинам тоже, даже если и не знала, за что получила. Или, быть может, она уже сошла с ума? Чеён повернулась, опустила халат и посмотрела на изуродованную спину, где на бледной коже почти во всех участках красовались некрасивые шрамы, рубцы, теперь появились ещё и новые, лёгкие порезы из-за пряжки ремня. Каждая свежая рана больно щипала, Чеён сегодня точно не выспится, а на утро будет болеть шея и плечо из-за неудобной позы. Чеён помнила, как она получила каждую из них, иногда картинки сами по себе появлялись перед глазами, но Чеён их упорно игнорировала, пытаясь себя отвлечь чем-нибудь. В такие моменты Чеён или читала книгу, или, на свой страх и риск, спускалась на кухню и разговаривал со своей подругой. Вдоволь насладившись разглядыванием изуродованной спины, Чеён, не желая никого беспокоить, сама кое-как обработала раны, смазала заживляющей мазью, и легла спать, но заснуть у неё так и не получилось.***
Раны Чеён заживали почти две недели, и всё это время девушка провела дома, не выходя из комнаты, а еду приносили слуги. С ранами ей помогала её подруга, по совместительству дочь их бывшей прислуги, Мёи Мина. Девушке было двадцать два года, совсем скоро должно исполниться двадцать три, старше Чеён на два года. С Миной они были знакомы ещё с детства, когда её мать начала работать у них. Мать Мины, Хагён — была очень трудолюбивой и мудрой женщиной, работала у них не покладая рук, когда Чеён была ещё крохой. Также она взяла на себя заботу и о малышке Со, когда мать Чеён не успевала нормально заниматься дочерью из-за работы. По причине переезда Хагён с дочерью из другой страны, у них были проблемы с местом проживания. А квартира, точнее, её жалкое подобие, где они остановились, находилась довольно далеко от особняка семьи Со, и им было разрешено жить у них. А организовала всё это мать Чеён, по словам Мины. Она рассказывала, как долго мама Чеён уговаривала Джимина, и ей пришлось знатно попотеть, чтобы он согласился. Джимин согласился, но не за бесплатно. В качестве платы должны были работать оба, хоть мать Чеён и была против. Что мог сделать маленький на тот момент восьмилетний ребёнок? Но согласился. Частично. Несмотря на то, что Джимин много раз говорил, что они не «благотворительный фонд», супруга его ослушалась и устроила девочку в школу, куда устроили и Чеён. Хоть Мина и должна была быть уже в третьем классе начальной школы, она пошла вместе с Чеён в первый. Мина и Чеён выросли вместе, ходили в одну школу, ели за одним столом, точнее Чеён сбегала в столовую для слуг, пережили вместе смерть родных, делились терзавшими душу мыслями. Мина, в большинстве случаев, всё равно относилась к Чеён как к своей госпоже. Чеён долго пыталась сделать так, чтобы Мина раскрепостилась, но та всё равно стояла на своём. И, несмотря на то, что она учится в престижном университете, где надо усердно работать, чтобы тебя не отчислили, что у неё нагруженные дни, плотный график, нет выходных, девушка всё равно делала работу по дому. Мина сама так решила, она заменила место своей матери, которой не стало три года назад, когда ей было почти двадцать лет, а Джимин отказывался просто так оставлять человека в своём доме, видите ли, не любит он ленивых. Хотя это правда, Джимин и вправду не любил таких. Потерю Мина переживала тяжело, а потом её как будто подменили. Мина никогда не была сильно эмоциональным человеком, она всегда вела себя сдержанно, мало улыбалась и мало проявляла эмоции. Она сама по себе была такой, ничто не служило причиной тому, что у ребёнка почти не было эмоций. А когда Хагён скончалась, и вовсе их лишилась. Мина, когда Чеён не могла заставить её улыбнуться, часто говорила: «У меня нет эмоций, Чеён, но есть мышцы на лице. И, если для тебя это так важно, то я могу улыбаться для тебя». Сначала девушка делала уборку, стирала бельё, гладила вещи, сбегала в магазин, чтобы накупить продуктов, и Чеён пришлось много постараться, чтобы Мина прекратила этот цирк. В итоге после, наверное, миллионных переговоров, Мина согласилась на предложение Чеён стать «главной» слугой и просто следить за порядком. Мина была спокойным человеком, понимающей. Говорила мало, но даже в самых коротких её словах было много смысла, и Чеён этим восхищалась. Мина много читала, любила историю, философию и психологию. Последней стала увлекаться совсем недавно. Родом Мина была из Японии, но большую часть прожила в Корее. Когда малышке было около шести лет, мать девушки решила уйти от мужа, который постоянно пил и избивал их, чтобы дать дочери лучшее будущее. Если Хагён и могла терпеть побои, то на ребёнка руку поднимать не позволяла. Мина ходила в тот же университет, что и Чеён, как было сказано выше, ходила с ней в одну школу. Такое решение принял Джимин, и оспорить его, конечно же, никто не посмел, да и девушка была не против. Всё же, так было проще… только на вид. Ведь знала, что совсем не этого желала Чеён, не хотела учиться тут. Бизнес Чеён никогда не интересовал, но кто её спрашивал? Чеён родилась без права голоса, кто она такая вообще, чтобы сметь перечить? Девушка, честно, была ещё удивлена, как отец от неё ещё не избавился. И Мина тоже ничего не могла поделать. Что может сделать дочь обычной слуги? Да и, если забыть про обиды лучшей подруги, ведь именно из-за Джимина она смогла вырасти в достатке и крышей над головой, он не выставил их за дверь после смерти своей супруги. Именно из-за Джимина Мина ни в чём не нуждалась, получила хорошее школьное образование, о котором даже не мечтала, теперь училась в самом престижном университете Сеула, и всё благодаря семье Со. Джимин это знал, и манипуляциями вынудил девушку поступить вместе с Чеён, чтобы следить так за дочерью, при этом не вызывая никаких подозрений, а вечером просил отчёт. Но Мина сомневалась, что Чеён может быть настолько тупой. Но всё равно… Мине было стыдно, ещё и страшно. Ведь одному богу было известно, что сделает Джимин, если они откажутся выполнять повеление своего господина. Девушка очень надеялась, что Чеён поймёт её, если правда, которую она тщательно скрывала, всплывёт наружу. Да, Чеён поймёт, должна понять, ведь как никто другой знала своего отца.***
Чеён нехотя спустилась на кухню, где уже завтракал отец, время от времени нервно заглядывая на экран смартфона. Ясно, опять было что-то не так. Чеён не понимала, что с Джимином происходит в последнее время, но всеми силами старалась не пересекаться с ним, чтобы не получить ещё ударов ремня и новые шрамы. Каждый день возвращалась домой ровно в тот момент, когда маленькая стрелка указывала шесть часов вечера. Прогонять шофёра больше не смела, не хотела снова ощутить силу удара, которую Джимин никогда не контролирует. Чеён уже привыкла к тому, что приходилось делать вид, как будто ничего не произошло. Она спокойно вошла в кухню, присела на своё место и принялась за завтрак (который строго всегда выбирал отец), до этого обязательно встречаясь глазами с Джимином. Это был обязательный ритуал её отца, который нельзя нарушать. Когда мужчина кивнул, Чеён начала ест самый обычный салат, стараясь побыстрее закончить. Чувствовала взгляд отца на себе, и всеми силами старалась сохранять спокойное лицо, как будто и не замечала его. — Я надеюсь, что ты поняла мои слова, и мне не придётся снова прибегать к силе, — сказал Джимин, а Чеён замерла, держа руки на весу возле тарелки. Подняла взгляд на отца, слегка нахмурилась, не до конца уверенная в словах, которые только что услышала. Когда дошло, девушка еле сдержалась, чтобы не засмеяться в голос. Серьёзно, и это всё, что он сказала после того, как она до конца двух, чертовых, недель не могла нормально спать? Чеён была зла не на шутку, но выдавила из себя тихое «хорошо» и продолжила поедать завтрак. После встала с места, и, ничего не сказав отцу, поднялась к себе. Через десять минут они с Миной спустились вниз, Мина почтительно поклонилась Джимину, после они вышли из особняка, сели в машину и поехали в университет. Стоило Чеён переступить порог универа, как к ней прибежала Момо, расспрашивая её о самочувствии и о том, насколько сильно ей было больно. Для Хираи Момо, лучшей подруги Чеён, с которой они дружили ещё с начала первого курса, совсем не было секретом то, что отец избивает дочь. Сначала, когда Момо впервые узнала об этом, что вышло совершенно случайно, Хираи никак не могла прийти в себя, смотря на подругу глазами по пять копеек, открыв рот, всё пытаясь что-то сказать. Да только слова застряли в глотке, и Момо так и стояла прибитая к полу, пока Чеён преспокойно замазывала синяки на лице тональным кремом. — Я себе места не находила, — сказала Момо, шагая рядом с Чеён. — Я всё звонила, звонила, а ты не отвечала. И какого, извините, хуя? Ты ведь знаешь, что я с ума схожу, когда ты не приходишь на занятия. — Момо, ты должна понимать, что Чеён нельзя говорить такие вещи и разглашать эту информацию за пределами стен особняка, да и ты, собственно, «по счастливой» случайности узнала обо всём, хотя не должна была, — сказала Мина, а Чеён слабо кивнула, надеясь, что Момо поймёт и не обидится. — Хотя бы сообщение прислала, — недовольно пробурчала Момо, кидая на Мину хмурый взгляд. — Исключено, — ровным тоном произнесла Мёи и открыла дверь, пропуская Чеён первой. Сама Чеён ничего не говорила, и не из-за того, что ей было стыдно, или же неловко. Хотя, отчасти, это было так. Но девушка просто не лезла, чтобы не усугубить ситуацию ещё больше. — Я тебя не спрашивала, — грубо ответила Момо, испепеляя девушку взглядом. Мина и Момо не поладили сразу, хоть эти двое и пытались при Чеён делать вид, что никакой неприязни друг к другу не испытывают. Однако Чеён слишком хорошо знала своих друзей, чтобы верить их словам. Когда эти двое находились вместе, в воздухе вокруг отчётливо чувствовалась пассивная агрессия, которую нельзя было ничем скрыть. Мина была более спокойной и, вроде бы, не конфликтной, но она всё равно не уступала Момо, пытаясь ту задеть. Но и Хираи Момо оказалась не из слабых В такие моменты, когда эти двое опять начинали свои дискуссии, Чеён хотелось слиться со стеной, чтобы не слушать их споры. И каждый раз пыталась разнять этих неугомонных, которые при каждой встрече пытались что-то доказать друг другу, показывая своё превосходство в словарном запасе. Момо по своей природе была спокойной, да, но немного вспыльчивой. И, если человек конкретно её раздражал, легко выходила из себя, и, безусловно, Мина этим пользовалась. Мина была более умной и хитрой, чем Момо, и постоянно обращалась к ней так, словно Хираи выросла в пещерах. Хотя, кто тут ещё в пещерах рос… Ну, в отличии от Мины, она росла в своём доме, но это, разумеется, не озвучивалось. Конечно, Мина дико её раздражала, но тему семьи не затрагивала, ибо это элементарно не её дело вовсе. Момо только знала, что Мина с самого детства росла с Чеён в одном доме. Хираи Момо была невысокого роста девушкой, ей двадцать один год, старше Чеён на три месяца, дочь одного известного бизнесмена Хираи Хидэмицу, который владел сетями отелей, одними из самых лучших своей страны. Хираи Хидэмицу знали и почитали, все старались держать с ним связь и привлечь его внимание, то и дело постоянно пытаясь познакомить со своими приемниками и наследниками, а девушке давно стали понятны их помыслы. Момо, как и Чеён, была единственным ребёнком в семье, но в отличии от той же Чеён, росла в любви и понимании, да и поступила в университет по-своему желанию. Никто её ни в чём не принуждал. Конечно, Момо тему своей семьи в присутствии Чеён и Мины не затрагивала, да и те эту тему старательно избегали. Момо не сможет понять, какого это жить без родителей, но иногда мысленно представляла и пропускала боль друзей через себя. Причину данного поступка она так и не поняла. Наверное, хотела хотя бы немного понять их. Мина на недовольство Момо внимания не обратила, молча села на своё место рядом с Чеён под испепеляющий взгляд Хираи.***
Чеён, погруженная в свои мысли, даже не заметила, как быстро закончилась пара. Не то, чтобы это её огорчило, скорее даже порадовало. Находиться здесь совершенно не хотелось, но и ехать домой было нельзя, прогулять — тем более. Но, если она не боится снова получить по лицу, то это было очень даже заманчивое предложение. День прошёл так же быстро, как и первая пара. Чеён вышла из здания, а Мина уже ждала её у машины. Момо попрощалась с Чеён, посмотрела в сторону Мины, а та в свою очередь кивнула в знак прощания. После Хираи пошла к черному Мерседесу, который приехал за ним. Чеён смотрела вслед исчезающей машине и сама не понимала, почему ей внезапно стало грустно. Она завидовала Момо видя, как та радостно шагала к машине, в то время как Чеён еле-еле заставляла себя сделать шаг, Момо с радостью ехала домой, тогда как Чеён всеми фибрами души этого не хотела. Зависть — вещь плохая, Чеён это не раз слышал, но так и не смогла себя избавить от неё. Зависть к Момо служила для неё стимулом, как будто, если она исчезнет, Чеён тут же умрёт, не сможет держаться стойко на ногах, как держалась сейчас. Девушка не могла объяснить это странное чувство, поэтому решила сильно голову себе не нагружать. Она любила Момо, она первая после Мины, кому она доверилась, и Момо занимала особое место в её жизни. Чеён мало кому доверяла и всегда относилась к людям с опаской, всегда ждала подвоха и ножа в спину. У Чеён было много знакомых, с которым она тесно общалась, но о личной жизни никогда разговор не заводила. В какой-то степени она боялась открыться. Отец часто говорил не доверять всем подряд, кому как не ему это знать? Отец Чеён монстр, с этим даже поспорить нельзя, но он всё же человек, который тоже терпел предательства и нож в спину, когда ожидал удара в лицо. Джимин не доверял людям, этому научил и Чеён, сделал из неё машину, которая беспрекословно его слушалась, хотя иногда бывали и сбои. Но Джимин быстро это исправлял.***
Чеён вышла из чёрного БМВ и сразу же нахмурилась, замечая несколько чужих машин во дворе. Девушке сразу стало понятно, что это к отцу, просто… когда она сделала шаг в сторону особняка, какое-то странное ощущение охватило её тело. Мина также задумчиво смотрела вперёд, после перевела взгляд на Чеён, тот лишь пожала плечами, глазами говоря, мол, «я не в курсе». Мина поблагодарила шофёра, забрала рюкзак и направилась к дверям, Чеён последовала за ней. Со, как только вошла, напряглась, чувствуя… опасность? Хотя, больше напоминало тревогу. Пока не понятно было что это, но почему-то Чеён это волновало. Она стояла, натянутая в струну, всё смотрела по сторонам, а Мина непонимающе глядела на подругу, не спеша спрашивать что случилось. Чеён быстрым шагом поднялась к себе, и сразу же скрылась за дверью ванной комнаты, а Мина принялась проверять дом. Девушка быстро обошла первый этаж, обнаружила, что надо бы прибраться в правом крыле, после пошла в кухню, проследить за тем, чтобы повар принялся готовить ужин. Мина подошла к холодильнику, доставая оттуда цитрусовый сок, и, налив себе в стакан, выпила. Человека, что всё это время стоял в проёме двери (вход в кухню у них был с двух сторон), заметила не сразу. А когда заметила, чуть не подавилась соком. Мина посмотрела на блондина вопросительно, нахмурив брови, а тот, в свою очередь, пялился на неё. — А вы кто? — спокойно спросила Мёи, не показывая свой интерес, хотя, по большей части, ей было плевать. Ничего толкового в ответ она не услышала, только усмешку в свою сторону. Девушка у себя в уме послала наглеца куда подальше, подошла к крану и помыла кружку. Разговаривать со странным незнакомцем не было желания, раз на вопрос он нормально не отвечает, да и… откуда он вообще взялся? Кто он такой? Но тот факт, что он спокойно разгуливает по особняку говорил о том, что человек этот не простой. Даже если так, то Мине всё равно было плевать, не до него ей сейчас. Столько ещё надо сделать за этот вечер. — А почему так формально? Ты у нас серьёзная? — спросил блондин, откровенно пялясь на девушку. Мина повернулась, снова заглянула в глаза наглой особе. Тот всё ещё ухмылялся, смотрел изучающе, буквально пожирая глазами. Мина не поняла смысла заданного вопроса, думала, что вообще не по теме, да и от такого взгляда стало не по себе, но она это скрыла за маской холодности, смотря без эмоций, как она всегда и делала. — Вас совершенно не касается то, какая я и, раз на то пошло, я общаюсь формально со всеми незнакомцами, всегда, вопрос очень неуместный, — ровным тоном ответила Мина, а блондин в очередной раз усмехнулся. — Даже если серьёзная, то это не ваше дело. Я была бы очень рада, если бы вы прекратили так пялиться на меня и покинули кухню. — Ух, какая строгая, — как-то по-детски улыбнулся мужчина, но с места не двинулся, всё ещё смотрел. Мина закрыла глаза, а блондин хмыкнул, оттолкнулся от двери и подошёл ближе к девушке. Мина с места не двинулась. Не показала, что она немного нервничает. — Слушай, а ты мне нравишься, заберу тебя себе. — Не переходите границы, — нахмурила брови Мёи, начиная злиться на поведение незнакомца. Ей не послышалось? Как он вообще позволяет себе так разговаривать с ней? Кто он такой, кем он себя возомнил? Мина была зла, готовая ударить наглеца, и одновременно удивлена. Мину всегда было трудно разозлить, вывести из себя — тем более, а этот одним словом породил в ней желание ударить человека. Это у неё в было первые, она обязательно запомнит этот день. — А то что? — нагло улыбнулся мужчина, без слов подходя ещё ближе и сокращая расстояние между ними, что Мина почувствовала его дыхание. Мина дёрнулась и попятилась назад, наверное, впервые за два года показывая эмоции на лице. Возмущению девушки не было предела, этот подлец все границы нарушил. — Ударишь? — спросил хитро и сощурился, смотрят девушке прямо в глаза. Мина обречённо выдохнула, кусая губы, и неожиданно схватила флакон моющего средства, без слов выливая всё на голову обнаглевшего мужчины. Блондин прикрыл глаза, зажмурился, когда девушка сделала то, чего он совсем не ожидал. Мина смотрела безэмоционально, как будто делала это не первый раз, хотя кто её знал, может, и далеко не первый. Девушка грубо оттолкнула от себя мужчину, взяла кружку, набрала в неё воду и дополнительно пролила на голову. После спокойно поставила стакан на стол, отошла на пару шагов и посмотрела на блондина оценивающим взглядом. Потом будничным тоном произнесла: — Наверное, там засорилось всё, из-за этого у вас сбои и ведёте себя ужасно. Это сильное средство, обязательно должно помочь. Ну, а я спешу, дела не ждут, прошу меня извинить, — сказала Мина и, не дожидаясь ответа в удивлении застывшего мужчины, покинула кухню и поднялась на второй этаж. Блондин вздохнул, продолжая стоять на месте. Злился, всё порывался догнать девушку и сделать с ней точно так же, но сдерживался, понимая, что это будет чересчур. И так позволил себе слишком многое. Заслужил.***
Мина вошла в свою комнату и сразу закрыла дверь, да так резко, что раздался громкий хлопок. Мёи тяжело дышала, всё пыталась успокоить бешено колотящееся сердце. Она сама не понимала, что произошло пару минут назад, какая муха её укусила, ругала себя за своё поведение. Мина закрыла глаза и медленно выдохнула, восстанавливая позорно сбившееся дыхание. Успокоилась, и, как ни в чём не бывало, вышла из своей комнаты, направляясь в левое крыло проверять оставшиеся комнаты. Шла она медленно, присматривалась, хотя всё равно понимала, что весь особняк придётся почистить до блеска. Генеральную уборку устраивали почти месяц назад, и лучше сделать всё заранее, чем опоздать хотя бы на день. Если Мёи сейчас это не сделает, то к следующей недели забудет, а потом ей попадёт от господина Со. Девушка проверила особняк полностью, в уме запомнила, что, где и как, после проверки второго и третьего этажа, спустилась вниз, оглянулась, и, благо, с тем мужчиной не столкнулась. Она созвала всех работников и, преспокойно дав указания, поднялась к себе. В голове всё ещё крутился вопрос, кто этот мужчина, откуда он взялся и что он хотел. Наверное, Джимин снова с кем-то заключал сделку, а это было не новостью. Джимин очень жадный, он каждый день искал новые богатства, и дочь был готов продать, лишь бы свой кошелёк пополнить. Насчёт дочери было немного страшно. Мина понимала, что в таких семьях, где отец ведёт бизнес, стараясь достичь ещё большее влияние, брак — девять из десяти случаев — будет по расчету. Мина знала и понимала, что наступит тот день, когда Джимин объявит о свадьбе Чеён, муж который по-любому будет какой-то состоятельный мужчина с толстым кошельком, в придачу с большими территориями земель. Мина это знала, понимала, и Мина этого боялась. Также надеялась, что этот день наступит не скоро, и ей не придётся это организовывать.***
Чеён, приняв душ и немного полежав на кровати, спустилась вниз с целью приготовить себе кофе. Голова гудела, странное чувство тревоги всё ещё не покидала Со. И свежий кофе был единственным, что могло бы помочь ей расслабиться и успокоить бешено бьющееся внутри сердце. Чеён быстро приготовила кофе и пошла к лестнице, направляясь к себе. Девушка шла быстрым шагом, смотря себе под ноги, ио чём-то задумавшись, что даже не заметила двух незнакомых мужчин и отца, которые шли в её сторону. И, к своему же несчастью, столкнулась с одним из них, проливая горячий кофе на белоснежную рубашку. Послышалось болезненное шипение незнакомого голоса и ругань отца. Страх мгновенно охватил тело, обнимая мерзкими щупальцами со спины, из-за чего по ней пробежали неприятные мурашки. Чеён сразу стало страшно, что она боялась поднять глаза и встретиться с ним взглядом. О том, что будет, когда те уйдут, даже думать не хотелось. Ну почему Чеён такая невезучая? — Тупая корова, ты куда смотришь? — зарычал Джимин, в мгновение ока оказываясь перед девушкой и поднял руку, намереваясь ударить. Чеён зажмурилась и вся сжалась, обняла себя за плечи и закрыла глаза, смиренно ожидая удара, которого не последовало. Чеён медленно открыла глаза и увидела незнакомого мужчину, который крепко держал отца за плечо. Затем повернула голову, чувствуя пробивающий кости взгляд, от которого по спине пробежался холод. На него она и пролила кофе… совсем свежий, совсем-совсем ещё горячий. Это, наверное, было больно. Чеён всё смотрела на мужчину, на разборки отца с каким-то незнакомцем внимания не обращала, как будто их тут и не было вовсе. — Отпусти, сейчас я её проучу, — всё не мог успокоиться злой Джимин, пытаясь освободить руку, но хватка у того мужчины была слишком крепкая, у господина Со не получалось вырваться. — Ваша дочь, конечно, допустила ошибку, пролив кофе на моего брата, но не думаю, что из-за этого стоит бить её, — строго произнёс высокий мужчина, ловко заламывая руки отца за спину, заставляя Джимина замереть. — Тем более при нас. Что за неуважение? — прозвучало уже грубо и сердито. Чеён хотела исчезнуть, посмотрев на эту картину. Ей попадёт. И не просто попадёт, а очень попадёт. Потому что, мало того, что она поставила его в неловкое положение, так ещё его и поругали из-за неё. А Джимин вообще ненавидел, когда кто-то учил его. «Лучше бы он тогда убил меня», — подумала до ужаса напуганная Чеён, и просто молилась, чтобы всё это побыстрее закончилось. — Хосок, отпусти господина Со, — сказал тот самый мужчина, переведя взгляд в их сторону. Чеён опустила голову, всё бормотала извинения, наивно думая, что это поможет. Слегка дрожала, не зная уже что делать. И в сотый раз захотела оказаться в своей комнате и спрятаться под кроватью, чтобы её никто не слышал и не нашёл. Эти люди были не из простых, Чеён это по одежде и по машинам поняла, и то, что из-за этого неприятного инцидента у отца сорвётся, наверное, важная для него сделка, пугало. Чеён была сейчас как загнанный в угол зверёк, окружённый большим количеством изголодавшихся хищников. Девушка из-под ободка ресниц снова посмотрела на того мужчину, после перевела взгляд на, кажется, Хосока. А на отца не смотрела. Боялась. До ужаса. — Ничего страшного, — впервые заговорил тот мужчина и слегка улыбнулся. — Я обжёгся, не стану врать. Но попрошу вас, — на самом деле не просил, приказывал. Взгляд тут же поменялся, а Джимин сразу замер, насторожился. — Не делать ничего, девчушка не виновата, не надо из-за этого поднимать руку. — Но… — Я что-то не так сказал? — сразу прервал его мужчина, потом посмотрел на Чеён. Она этого не видела, но она точно знала. Она уже тысячный раз прокляла себя за то, что именно в этот момент ей так захотелось этот грёбаный кофе. Ближайшие недели она его точно не выпьет. — Хорошо, — сквозь зубы произнёс Джимин, отходя от Хосока и испепеляя спину Чеён взглядом. Сегодня Чеён будет не сладко. Очень. — Завтра, как и договаривались, — добавил он, собирался ещё что-то добавить, но замер, смотря куда-то за спину Чеён слегка удивлёнными глазами. — А с тобой ещё что случилось? — не без раздражения спросил Хосок у блондина, что спокойно поднялся по лестнице и остановился рядом с тем мужчиной. — Да так, — отмахнулся тот, не желая сейчас что-либо объяснять. — Чимин! — Да там одна сумасшедшая девушка с серьёзным лицом и с чёрными волосами облила меня моющим средством, плюс воды добавила, сказав, что у меня там всё засорилось, и это должно помочь, — раздражённо ответил блондин, закатив глаза. — Мина… — испуганно прошептала Чеён, после посмотрела на отца, у которого глаза почернели. Кажется, сегодня попадёт не только Чеён. — И правильно сделал, — фыркнул Хосок, после злорадно улыбнулся. — Может, действительно, хотя бы это тебе поможет. — Обижаешь, — хмыкнул блондин, после повернулся и посмотрел на другого мужчину. — Ого, Чонгук, это ещё что? — усмехаясь, спросил Чимин, после нахмурился, повернул голову и посмотрел на испуганную Чеён, на сердитого Джимина и вечно недовольного Хосока. — Кажется, у вас тут разборки. Я появился как раз вовремя! — Да что ты? Нет конечно, — усмехнулся Чонгук. — Просто господин Джимин погорячился, — осуждающе посмотрел на господина Со, а голос понизился. Чеён ещё больше стало не по себе. — Оу… — протянул Чимин, снова перевёл взгляд на Чеён, осматривая её с ног до головы, и чему-то усмехнулся. Чеён отошла на пару шагов назад, сильнее обнимая себя за плечи. — Вообще на отца не похожа. Приёмная? — Пак Чимин! — Да что? — недовольно спросил Чимин, и посмотрел на Хосока, который в свою очередь испепелял блондина одними глазам. — Девушка и вправду не похожа, я, что ли, в этом виноват? — Завали своё еба... — Нам пора, — прозвучало властным тоном, не терпящий возражений. Чонгук посмотрел на двоих строго, начиная раздражаться из-за их поведения. А те замолчали, сразу всё поняли. Хосок с Чимином кивнули, и первыми спустились вниз, пока Чонгук всё ещё взгляда с Чеён не сводил. А та мечтала сквозь землю провалиться. Чонгук смотрел, сам не заметил, как засмотрелся, а потом несколько раз моргнул, поняв, что пора бы уже прекращать. Чонгук попрощался с Джимином, который проводил его до двери. После сел в машину и уехал. Чеён всё ещё стояла на том же месте, ожидая отца, который велел ей не сметь даже пальцем пошевелить. Чеён было страшно, она не хотела снова быть избитой до крови, а избитой она будет. Чеён в этом даже не сомневалась. Казалось бы, это не первый раз, такое случалось почти каждую неделю, но Чеён всё равно не могла свыкнуться с тем, что «отец» снова поднимет на неё руку. Ладно, если бы Чеён действительно провинилась, ослушалась, разгневала его, но сейчас ведь всё произошло случайно… Чеён же не специально. Она же не знала, не заметила. Джимин появился через пять минут, Чеён уже ожидала удара, но того снова не последовало. Вместо этого Джимин схватил её за горло и сильно припечатал к стене. Чеён больно ударилась затылком, тихо застонала от боли, зажмурилась, но глаза не открывала, на отца смотреть побаивалась. Джимин ничего не говорил, сжимал пальцы на хрупкой шее, думал, что, ещё немного, и точно услышит хруст. Зарычал что-то, девушка из-за гула в ушах ничего не поняла. Джимин отпустил Чеён и ушёл себе в кабинет, громко хлопнув дверью. Девушка так и стояла ошарашенная, после, придя в себя, сразу побежала к себе в комнату, заперла дверь на ключ, хотя прекрасно знала, что, если отец захочет, без проблем войдёт, запри Чеён дверь хоть на сто замков. Она глубоко вздохнула, упёрлась спиной к стене, медленно скатилась вниз и присела на пол. Произошедшее до сих пор крутилось перед глазами, не давая сосредоточиться на чем-то другим. А Чеён хотела бы не думать об этом. Хотела бы навсегда забыть про этот день и не вспоминать о нём. Погрузившись в свои мысли и прожигая взглядом одну точку, она потерялась во времени. Чеён вздрогнула, когда услышала стук в дверь. — Чеён? Открой, это я. Мина… Девушка встала с пола и открыла дверь, пропуская Мёи внутрь. Та выглядела уставшей и утомлённой, но упорно это скрывала за слоем дорогого тонального крема. Однако Чеён всё равно знала и видела. — Ты как? — спросила Мина, заметив, как напряжена Чеён, после взгляд упал на покрасневшие руки, попыталась спросить, что случилось, как взгляд задержался на шее девушки. — Расскажешь? И Чеён рассказала всё, что произошло. И о том, как странно себя чувствовала с тем мужчиной, тоже. Кажется, его Чонгук звали. Мина нахмурила брови, пытаясь вспомнить, где же слышала это имя, но голову не забила, отдавая своё внимание подруге, у которой, кажется, был мини-инсульт. Оно и видно, стоило просто посмотреть на её мелко дрожащие руки. Чеён лежала на диване, голова покоилась на коленях Мёи, которая аккуратно гладила её по волосам, путая их пальцами, успокаивая. Мина переживала, но виду подать не могла, да и не смогла бы, даже если бы сильно захотела. Сидела со спокойным лицом, до того момента, когда речь не зашли о чудном блондине с мокрыми волосами. — Каким он был говоришь? — спросила Мина, подозревая, что этот мужчина, о котором шла речь, тот самый нахал, с которым она столкнулась на кухне. — Ну… среднего роста блондин, чуть-чуть выше тебя, и, кажется, немного с приветом, — пыталась вспомнить девушка, но больше Мине и не надо было. — А-а, — протянула Мёи, кивая самой себе. — Кстати, а правда то, что ты облила его водой и моющим средством? — Ну… — протянула Мина, немного задержалась, но потом согласно кивнула. О сделанном она никак не жалела. Если бы она могла вернуться в прошлое, сделала бы точно так же. — Признаться, я была поражена, — уже улыбнулась Чеён, совсем слабо, лишь уголками губ. С Миной всегда было так. Стоило этой деве без эмоций появиться, как всё внутри Чеён успокаивалось. Девушка сильно устала, её клонило в сон, но засыпать она не спешила. Хотелось ещё немного так полежать и просто раскрывать душу человеку, которому она доверяла, как самой себе. — Я тогда чуть в обморок не упала, увидев взгляд отца. Он к тебе случайно не подходил? — напряглась Чеён, хотела присесть, но Мина мягко положила руки на её плечи, заставляя ту снова лечь. — Нет, не подходил, успокойся, — мягко проговорила Мёи, продолжая перебирать густые чёрные волосы. — Да и, кажется, он не подойдёт. Уже полчаса прошло, вроде бы, а меня не позвали. Ты же знаешь, что он или сразу всё делает, или не делает вообще. — Я просто боюсь за тебя, — честно призналась Чеён, на что Мина слабо улыбнулась. Хотя, Чеён сомневалась, что это можно назвать улыбкой. Просто движение губами, работа мышц лица, но точно не то, что она хотела видеть всю свою жизнь. Мёи посидела с Чеён ещё пару минут, после чего покинула комнату, пожелав ей спокойной ночи. Голова совсем ехала кругом, Мине хотелось просто плюхнуться на кровать, да так и заснуть, не просыпаясь пару дней. Хотя бы для того, чтобы эти несколько дней возместили его недосып длиною в несколько месяцев. Жаль, что это было невозможно, и Мине надо ещё многое сделать. Выучить лекции, составить план на завтрашний день, подготовить несколько папок, которые Джимин почему-то отдал ей, и ещё много чего. Так же голова всё ещё забита мыслями о Чими… Мине так и не удалось забыть нахала, который за считанные секунды вывел её из себя. Также не смогла понять, почему вообще позволила себе распустить руки. Ведь он был хоть и наглый и без манер, но совершенно незнакомый ей человек. Мина не жалела, нисколько, но почему-то карала себя за своё детское поведение, но долго не заморачивалась по этому поводу, садясь за письменный стол, с головой окунаясь в болото букв. Легла спать не скоро. Ничего сверхъестественного.***
Чимин надолго задержался в ванной комнате, пытаясь смыть с головы весь этот ужас и избавиться от противного запаха, чем-то напоминающего запах заржавевшего металла и мха. И как им вообще что-то чистят? Прошло двадцать минут, пока Чимин пользовался специальными шампунями для крашенных волос, втирал какие-то ароматные масла, чтобы сбить сильный запах химии, который никак не собирался исчезать. И только после всех этих, казалось бы, ненужных процедур, вышел из ванны. В гостиной его ждали Хосок и Чонгук, которые о чём-то говорили между собой, что даже не сразу заметили вошедшего Чимина. — Смотрю, вы очень заняты друг другом, — усмехнулся Чимин, садясь на кресло. — Помалкивай, — фыркнул Хосок, как всегда, недовольно смотря на блондина. — Хосок, не надо так, — улыбаясь, спокойно произнёс Чонгук, положив руку на бедро брата. — И в кого ты у нас такой дёрганный заделался? Ведь наши родители… — осекся Чонгук и сжал губы. — Не такие, — за него закончил Хосок, «Наверное потому, что я не принадлежу семье Чон», не озвучил. — Но этот балбес кого угодно из себя выведет, — указал он на Чимина, который, услышав такое заявление о себе, наигранно удивился, указывая на себя пальцем, мол, я? — Даже если так, держи себя в руках. Я недоволен из-за твоего поведения в особняке господина Со. Вашего, — добавил он, переведя взгляд на спокойно сидящего напротив Чимина. — Меня это не волнует. Этот, — указал Хосок на Пака. — Опять повёл себя бестактно и показал нас не в самом лучшем свете. Какого вообще хрена ты вышел и стал докапываться до слуг? — спросил он Пака, что спокойно наблюдал за двумя Чонами. Чимин молчал, думал что ответить. Сам себе задавался вопросом. Действительно, почему? — Ну, не знаю, мне просто было скучно. Подписывать договора и что-то там делить совсем не моё, — пожал плечами Чимин, а Хосок сжал губы и нахмурил лоб. — Ты мог просто уйти, Чимин, — сказал Чонгук, пожалуй, самый спокойный и сдержанный из них. — Захочешь кого-то позлить, можешь поехать к нам в дом и докапываться до наших слуг, но никак чужих. Хосок прав, ты повёл себя неправильно в чужом доме. Конечно, я тоже удивлён поведением слуги, который, не зная кто перед ним стоит, позволил себе распустить руки. Но, если смотреть правде глаза, а мне известно, как ты выносишь мозг, я сделал бы тоже самое. — Вот! — согласился Хосок и кивнул. — Да что вы заладили-то? — недовольно цокнул Чимин. — Как будто я до этого был пай-мальчиком. — Сделка с господином Со многое нам принесёт. Конечно, я привык к тому, что многие жаждут встречи со мной, а не наоборот, но у Со в Корее большое влияние, и мне, как вам уже известно, это выгодно. И я бы не хотел, чтобы из-за вашего поведения она сорвалась. — Мы поняли это, — усмехнулся Хосок, а Чонгук выгнул бровь. — То, что ты заступился за ту дуру уже само за тебя всё сказало. Я был удивлён, когда ты мне указал остановить Джимина, а твоя вежливая речь чуть не заставила меня посмеяться. — И да, кстати, — вмешался Чимин. — Если я правильно понял, это ведь не просто подписи на бумагах? — Именно, иначе как мне заполучить его состояние? — Ох, бедная девушка, совсем ещё молодая была. — Не волнуйся, Хосок, — широко, как-то даже коварно улыбнулся Чонгук. Хосоку, честно, становилось не по себе от такой улыбки брата, как и Чимину тоже. Она никогда ничего хорошего не предвещала. — Нашу нелепую глупышку в будущем ожидают куда более захватывающие приключения, чем животный страх из-за пролитого кофе и разгневанного отца. — Я ей уже соболезную, — усмехнулся Чимин и достал из кармана пачку сигарет, протягивая одну Хосоку. — Ну-ну, не делайте из меня монстра, — усмехнувшись, закатил глаза Чонгук. — Проблема в том, что ты и есть монстр, — фыркнул Хосок, глубоко затягиваясь. — Не отрицаю, — произнёс Чонгук и встал, подходя к большим окнам на всю стену, вглядываясь в ночное небо. — И мне это нравится.