Амарант

— Что у вас там? — Дафна попросила меня научить ее варить зелье Сна без сновидений. — Гермиона постаралась говорить невозмутимо и убедительно. — Ее мучают кошмары. Драко несколько секунд смотрел ей в глаза, а затем с впечатляющей скоростью выхватил палочку из набедренной кобуры и невербальной магией призвал к себе дневник Дафны, который та по-детски прятала за спиной. Она сложила руки на груди и обиженно отвернулась. Бегло изучив записи на открытой странице тетради, Малфой захлопнул ее и не глядя отшвырнул на диван. — Животворящий эликсир и кровь единорога? — Поначалу пренебрежительный тон резко сменился на едкую насмешку: — Решили подорваться вместе с поместьем? — Это всего лишь эксперимент. Мы находимся на стадии изучения возможных реакций при их соединении, — возразила Гермиона, сделав шаг вперед. — Все для того, чтобы помочь Астории. Твоей жене, как выяснилось. Драко пропустил ее шпильку мимо ушей и шагнул навстречу. Выглядел он… взбешенным. За все то время, что Гермиона пробыла в плену и в его власти, она еще не видела у него такого взгляда. — Неудивительно, что ты была второй после меня на Зельях. Находящиеся в составе Животворящего эликсира листья алихоции — это мощный дестабилизатор, поэтому их используют для вызова сильнейшей истерии или неконтролируемого смеха. Сочетание алихоции и крови единорога, в свою очередь являющейся катализатором магической энергии, способно спровоцировать энергетический выброс, эквивалентный взрыву магловской бомбы. Смешать их — прямой путь в могилу. Но это все не имеет никакого значения, ведь вам не достать кровь единорога. Ее продают на черном рынке самые отъявленные преступники, так как почти всех единорогов перебили, и чтобы найти хоть одного, им приходится проводить темные ритуалы с человеческими жертвами и прочим дерьмом. И за такой риск просят соответствующую цену. Вам пришлось бы ограбить Гринготтс, чтобы раздобыть хотя бы три капли крови единорога. Ну что, вперед? Одна притворяется мертвой, вторая в плену. Уверен, никаких проблем не возникнет. — Ограбить Гринготтс не так уж сложно, — пожала плечами Гермиона, просто чтобы разрядить накаленную обстановку. — Я уже это делала. — Закрой, блядь, рот! — неожиданно рявкнул на нее Малфой, заставив вздрогнуть, а потом повернулся к оскорбленно смотрящей на него Дафне. — Я же сказал — никаких глупостей! Ничего лучше не придумала?! — Не трогай ее! — тоже повысила голос возмущенная Гермиона. — Она пытается хоть что-то сделать ради спасения сестры! В отличие от тебя, Малфой. Скажи, как ты спишь по ночам, зная, что Волдеморт мучает твою жену, а ты и пальцем не шевелишь, чтобы этому помешать? Проигнорировав ее выпад, Драко решительной походкой направился к столу, грубо растолкал преграждавших путь к нему девушек и, произнеся Эванеско, взмахом палочки уничтожил содержимое котла. — Мы начнем заново, — заявила Гермиона с высокомерным видом, когда он обернулся. — Ты здесь больше не появишься, — отрезал Драко и, схватив ее за руку, снял с запястья адамантовый браслет. — Тилли! — Она здесь не при чем, — испугалась Гермиона, когда эльфийка появилась перед ними, виновато потупив глаза. — Пожалуйста, Малфой! Не наказывай ее. Тилли ни о чем не знала. Мы… мы соврали ей, сказав, что не будем делать глупостей. Ее вновь проигнорировали. — Я велел быть рядом с Грейнджер. — Драко, сняв с Гермионы второй браслет, швырнул его на стол рядом с уже пустым котлом. — И следить, чтобы она ни во что не лезла. Что из этого ты не поняла? — П-простите, хозяин. Малфой повернулся было к едва не плачущей Тилли, но ее закрыла собой Гермиона и, дрожа от страха и злости, упреждающе ткнула пальцем в его грудь. — Тронешь ее и… — Сядь! — Драко схватил ее за эту самую руку и толкнул на диван, на который она неуклюже приземлилась. — Тилли, с этого момента тебе запрещено даже приближаться к Грейнджер, являться на ее зов и выполнять хоть какие-то ее просьбы. Если узнаю, что ты нарушила приказ, больше жалеть не стану. Возвращайся в Малфой Мэнор. Тилли, глотая слезы, успела мельком взглянуть на раздавленную происходящим Гермиону, прежде чем растворилась в воздухе, как видение. Джилл, эльф Дафны, с грустью наблюдал за этим из угла гостиной, нервно комкая ручками подол своей туники. Его хозяйка не вмешивалась, но стоило Драко обратить к ней взгляд, как она процедила сквозь стиснутые зубы: — У тебя крыша едет, стоит ей оказаться замешанной хоть в чем-то рискованном, но когда Волдеморт насилует и пытает мою сестру, ты просто отводишь глаза и говоришь «если вам так угодно, повелитель». Она — твоя жена! Ты поклялся оберегать и защищать ее. Но, похоже, тебе плевать на все клятвы! — Я верен своим клятвам, — ответил он с испепеляющей ненавистью в глазах. — И ты это знаешь. Дафна почему-то осеклась и, моргнув, опустила глаза в пол. С виноватым видом? Что они скрывают? — Я хочу сделать хоть что-то… — заметно тише, но и отчаяннее прошептала Гринграсс. — Помочь ей… пережить этот кошмар. У меня больше никого нет. Асти — все, что у меня осталось. И если ты ждешь, что я сдамся… — Я ничего от тебя не жду, — абсолютно равнодушно заметил Драко. — Ты можешь делать все, что хочешь. Я помог тебе, но не несу за тебя ответственность. Однако втягивать в это Грейнджер не позволю. Хотя бы потому, что она является частью моего задания, за выполнение которого я отвечаю головой. — Салазар, будто это задание имеет для тебя хоть какое-то значение! — истерично рассмеялась Дафна и, запустив ладони в волосы, тут же их отдернула, испортив прическу. — Долго ты будешь держать ее в неведении?! Тебе не кажется, что это слишком жестоко даже для такого бесчувственного ублюдка, как ты, Малфой? — Не лезь в это. — Драко в буквальном смысле прорычал эти слова, словно зверь перед броском. Дафна стушевалась, отступив от него и уперевшись поясницей в стол. Драко подошел к ней вплотную и грубовато обхватил ладонью ее нижнюю челюсть, заставив посмотреть ему в глаза. — Ты поняла? — Малфой, — не на шутку обеспокоилась Гермиона, вскочив с дивана и подбежав к ним. — Прекрати! Сейчас же отпусти ее! Она вцепилась в мужское мускулистое предплечье, пытаясь убрать руку Драко от лица побледневшей Дафны, но оба не обращали на нее внимания, смотря лишь друг на друга. Гринграсс — печально и подавленно, а Малфой — угрожающе и зло. — Да, — прохрипела Дафна. — Да, поняла. Драко мгновенно отпустил ее. Почти с брезгливостью. Даже не взглянув на Гермиону, он уже привычно стиснул запястье ее левой руки и повел за собой к камину. Дафна в этот момент потерла покрасневшую от хватки чужих пальцев шею, а в ее глазах заблестели слезы, которые она безуспешно пыталась скрыть. — Подожди, — воспротивилась Гермиона, ухватившись за спинку кресла, чтобы остановить тянущего ее за собой Малфоя. — Пожалуйста! Замерев у самого камина, Драко повернулся к ней с нескрываемым раздражением на лице и выжидающе уставился. — Могу я с ней попрощаться? — Что? — Просто попрощаться. — Удивительно, что вы успели так сблизиться за каких-то пару часов, — с презрением хмыкнул Драко, но все же отпустил ее и нетерпеливо добавил: — Быстрее. Дафна пошатнулась, когда Гермиона подбежала к ней, обняла за шею и как можно более незаметно прошептала на ухо: — Джилл может переместиться в Малфой Мэнор? Защитные чары его пропустят? — Д-да. — Дафна, похоже, пребывала в замешательстве и неловко приобняла ее в ответ. — Он в списке, поскольку его мне подарила Нарцисса. Гермиона сдержалась от возмущения судьбой эльфа, которого «подарили» как неодушевленный предмет. — Пришли его в пять утра. — Разомкнув объятие, она внимательно посмотрела на Дафну и дождалась ее робкого кивка. — Буду рада когда-нибудь увидеться с тобой снова. Последние слова она произнесла достаточно громко, чтобы Малфой их услышал. — Это вряд ли, — мрачно прокомментировал он. — Грейнджер, идем. Вздохнув, она неохотно подошла к Драко и сама взялась за его локоть перед перемещением по каминной сети, но во взгляде тлел огонек непокорности. — Малфой Мэнор, — произнес Драко, избегая зрительного контакта с девушкой. Перед ними замелькали чужие камины, пока бешеная карусель не остановилась на знакомом виде комнаты Гермионы. Пламя окрасилось в зеленый цвет, поглотив их в одно мгновение. Выступив из своего камина, Гермиона даже споткнулась, когда поняла, что в мыслях назвала его «своим». В этом поместье нет ничего, принадлежащего тебе, глупая. Глупая и наивная Грейнджер. Так он думает, верно? — Малфой, — окликнула его Гермиона, когда Драко собрался было уйти, так ничего и не сказав. Он замер, но не обернулся. Смотря на его широкую спину в черной парадной мантии, которую украшали слишком уж многочисленные знаки отличия для его возраста, Гермиона сложила руки на груди и глубоко вдохнула, решаясь. Сейчас или никогда. — Расскажи мне. Воцарилась тяжелая и давящая тишина. Прислушиваясь к звуку его дыхания, Гермиона ждала. Драко обернулся так медленно, что его нежелание говорить с ней об этом стало очевидным, а затем встретился с ней своими глазами цвета льда — такими же твердыми и холодными. Недавно полыхавший в них гнев остыл. Покрылся инеем боли, которую он так упрямо пытался от нее скрыть. Одна его рука обманчиво расслабленно покоилась в кармане брюк, а вторая сжалась в кулак. — О чем? В его голосе — апатия. Какая-то ядовитая, мигом передавшаяся и ей. Гермиона даже улыбнулась, ощутив, как страх тает. А за ним и все ее тревоги. Вот они, ответы — на дне его глаз, в глубине его черной души. Стоит лишь подобрать подходящий к замку ключ. Заставить его открыться. Или помочь это сделать. Видит Мерлин, он сам этого хочет, но каждый раз что-то его останавливает. — О чем? — переспросив, Гермиона сделала вкрадчивый шаг вперед. — Может, о том, почему накануне допроса ко мне наведался Снейп, привел меня в чувство и подготовил к пыткам, чтобы я не выдала тайн Ордена? На лице у Драко не отражалось никаких чувств, но мускул на щеке едва заметно дрогнул. Гермиона сделала еще один шаг к нему, продолжая: — Или о том, зачем ты растерзал Макнейра, лишь бы я не оказалась в его власти? Ты мог не вмешиваться. Зачем это тебе? Рисковать, как ты выразился, своей головой ради выполнения задания. Причина должна быть… весомая. Молчание. Он просто смотрел, как она подступает к нему, не сводя с нее напряженных глаз. — А как насчет того, что Нарцисса называет меня по имени, знает о моих предпочтениях, относится чуть ли не как к равной и заботится обо мне, как она сама призналась, по твоей просьбе? — Хватит, — процедил Малфой, сделав шаг назад, от нее. — Или, возможно, ты расскажешь о том, почему на допросе пытал меня не в полную силу? Притворялся на глазах у Волдеморта. — Гермиона же наступала, не сбавляя натиска. — Расскажи о том, зачем пожертвовал своей кровью и ослабил себя темным ритуалом для спасения моей жизни. И о том, почему единственное, что ты позволяешь себе в ответ на все мои несвойственные пленнице действия, это окрик «закрой рот». Другой бы пытал Круциатусом за одно лишь грубое слово в свой адрес. Ты же волнуешься, как бы я не угодила в беду. Срываешься на Дафне, узнав, что она вовлекла меня в приготовление экспериментального зелья для спасения твоей жены. Гермиона подступила к мужчине вплотную, из-за чего ей пришлось задрать голову, чтобы смотреть ему в глаза. — Все эти намеки в словах каждого, кто меня окружает, — прошептала она, видя и чувствуя, как он уступает ее напору, как опускаются его плечи и смягчается взгляд. — Намеки о нашей с тобой связи. О том, что я забыла и что стерли из моей памяти. Расскажи мне обо всем этом, Драко. От собственного имени, произнесенного ее губами, он побледнел, словно она его смертельно ранила, а затем медленно — с исступлением и болью — прикрыл веки. Сознавая, как близка к победе, Гермиона подняла мелко подрагивающие ладони и обхватила ими его лицо. Пока еще кажущееся бесконечно чужим, но… все равно притягательное. Гермиона не испытывала отторжения или неприязни, прикасаясь к нему. Воздух в комнате сгустился от напряжения, звенящего как натянутая струна. Да, именно. Между ними словно бы протянулась невидимая нить, но пульсирующая осязаемой и мощной энергией, заряжающей собой пространство вокруг. — Почему я ничего не помню? — мягко, почти ранимо прошептала она в сантиметрах от склоненного к ней мужского лица. — Потому что ты сама этого захотела. Обескураженная долгожданной правдой, Гермиона хотела было убрать ладони с его щек, но Драко внезапно перехватил их и, удивив еще больше, поцеловал по очереди все пальцы на ее левой руке, задержавшись губами на безымянном. И тут же, осознав свою слабость, отпрянул. Повернулся спиной, дыша тяжело и сбивчиво, как после долгого изнурительного забега. — Что между нами? — все еще пытаясь смириться с происходящим, пробормотала совершенно потерянная Гермиона. Не поворачиваясь, он просипел: — Давно уже ничего. Затем сорвался с места и стремглав выскочил из спальни, оставив дверь распахнутой настежь. Какое-то время из коридора раздавались его тяжелые удаляющиеся шаги, а после… тишина. Задыхаясь от странного чувства, сдавившего грудь, Гермиона кое-как добралась до кровати и без сил опустилась на нее. Глаза сами по себе отыскали стоящую на подоконнике вазу из зеленого фарфора, в которую эльфы каждое утро ставили одни и те же цветы — маргаритки и амарант. Нарцисса намекнула, что этот букет оставляют в ее комнате неспроста. Цветы говорят на своем языке. И эти говорили ей… о преданности и неумирающей любви. И наконец ключ открыл замок. Правда обрушилась на нее, как снежная лавина, в один миг сорвавшаяся с вершины горы. Все это время истина была у нее перед глазами, а она попросту ее не замечала. Не смогла заметить, потому что… сама не захотела знать. По собственной воле позволила стереть это из своей памяти. Что такого случилось в ее прошлом, раз она пошла на подобное? Гермиона мучилась этим вопросом, пока ее не сморил беспокойный сон. В нем она бесцельно брела по поросшей травой тропинке, вьющейся среди ночного леса. Воздух пах сыростью и хвоей, а где-то над головой светила луна. И она все шла и шла, не зная, куда направляется и что здесь ищет. Шла, пока не выбралась на каменистый обрыв. Боязливо подойдя к самому краю, Гермиона с трепетом посмотрела вниз и увидела… — Мисс, проснитесь! Мисс! Подорвавшись с подушки, Гермиона испуганно уставилась на крохотную фигурку, застывшую возле ее кровати. Огонь в камине давно погас, потому ей пришлось включить ночник, чтобы разглядеть гостя. Им оказался Джилл, эльф Дафны. Он, как и в прежнюю их встречу, смущенно сминал ручками подол своей туники. — Мисс, вы просили, чтобы я был здесь в пять утра. — Годрик, совсем забыла… — посетовала Гермиона, спустив ноги с кровати и поправив спутавшиеся во сне волосы. — Джилл, ты должен помочь мне и своей хозяйке в одном… важном, но рискованном деле. Джилл поморгал, смотря на нее слегка встревоженно. — Ч-что от меня требуется? — Перенеси меня туда, где держат Асторию. Наверняка ты знаешь, где она. Ты прежде жил здесь. А если хочешь оправдаться тем, что с твоим уходом что-то могло поменяться, учти, что я знаю — эльфы чувствуют дом. Особенно такой, как Малфой Мэнор, где все стены пронизаны магией. Помоги, пожалуйста. — Н-нет, мисс, — запинаясь, возразил пришедший в ужас эльф. — Нет, никак нельзя! Если кто-то узнает, что… — Астория умрет, если мы ей не поможем, — проникновенно сказала Гермиона, поймав его плечи. — Придется рискнуть, Джилл. Мы будем осторожны, обещаю. Это всего на несколько минут. Я узнаю, в каком она состоянии, чтобы после использовать эту информацию для приготовления зелья, способного спасти ей жизнь. И мы сразу же уйдем. Джилл жалобно взглянул на нее, подумал еще немного и… кивнул. — Держитесь за Джилла, мисс. Я перенесу вас. — Спасибо, — ласково улыбнулась ему Гермиона и взяла его миниатюрную ладошку в свою. Через секунду она оказалась в другой спальне, но тоже погруженной в полумрак раннего утра. Комната была более просторной и роскошной. Вместо сдержанной английской классики в интерьере царствовали великолепие и изящество эпохи барокко, но с мрачноватой эстетикой. Черный, зеленый и серый цвета создавали ощущение… холода. А еще сырости, как в подземельях Хогвартса. Настоящая обитель выходцев из Слизерина. — Кто это? — раздался слабый голос со стороны кровати с задернутым изумрудным пологом. — Тилли? Гермиона не успела и рта открыть, как в спальне материализовалась Тилли, привлеченная своим именем. Она заметила Гермиону с Джиллом, подскочила на месте и ахнула, забавно прижав ладони к длинным торчащим ушам. — Мисс, вам нельзя здесь быть! Ни за что нельзя! — Кто там, Тилли? — звучащий с кровати голос стал обеспокоенным. А затем произнес с робкой и пугливой надеждой: — Дафна? Гермиона, не обращая внимания на причитающую Тилли, в три больших шага добралась до кровати, отодвинула полог и… встретилась глазами с той, кого знала еще со школьных времен. Астория Гринграсс, когда-то одна из самых красивых студенток на Слизерине, теперь была похожа на живого мертвеца. Исхудавшая до ужаса, со впалыми щеками и темными кругами под глазами, она озадаченно и недоверчиво разглядывала стоящую над ней Гермиону. — Как ты здесь?.. — Я в плену. — Зная, что у них мало времени, Гермиона решила не тратить его на долгие вступления. — Дафна прячется в… одном месте, и я случайно с ней увиделась. Она рассказала мне о том, что произошло с вами и вашими родителями. Мы хотим помочь тебе. Дафна надеется создать зелье на основе Животворящего эликсира, которое поможет тебе восстанавливаться и быть защищенной от воздействия темной магии. Расскажи мне, каким заклятиям ты чаще всего подвергаешься. Круциатус? — Подожди, я… — Астория попыталась приподняться на подушках, но не смогла. Подоспевшая Тилли помогла ей, придержав за плечи и поправив подушку. — Я ничего не понимаю. Ты в плену? — Я не могу задерживаться здесь, — нетерпеливо добавила Гермиона и проверила ее пульс, который оказался медленным и слабым. — Ответь на мои вопросы. Астория еще несколько секунд справлялась с шоком, но все же собралась с мыслями и призналась: — Да, из заклятий он чаще всего применяет Круциатус. — Значит, Животворящий эликсир — верный выбор. Он помогает восстановить поврежденные Круциатусом ткани и сосуды. — Есть несколько неизвестных мне проклятий, которые он использует для того, чтобы свести меня с ума. Что-то, связанное с галлюцинациями. Я вижу, как меня покрывают скорпионы. Или что я гнию заживо… — Хм. — Гермиона кивнула, прикидывая в уме, что это может быть за магия. — Я изучу этот вопрос, если смогу. В крайнем случае поручу это Дафне, хотя для этого ей придется взять в руки книгу. Астория слегка приподняла уголки губ. — Да, это будет подвигом с ее стороны… Гермиона заметила, как на глазах у девушки проступили слезы. Ей хотелось бы сказать, что она все понимает, но это было бы ложью. Да, они обе пленницы, но мучитель Гермионы выполнял свою роль вынужденно и был с ней мягок из-за общего, пусть и стертого из ее памяти, прошлого. Асторию же терзал самый настоящий монстр, держащий в страхе весь магический мир. Оставалось загадкой, как она еще не потеряла рассудок… — Она тоже по тебе скучает, — попыталась хоть как-то поддержать ее Гермиона. — Дафна на все готова, чтобы помочь тебе. А я помогу ей. Мы… мы что-нибудь придумаем. Найдем способ вызволить тебя отсюда. Астория смотрела на нее как на соплохвоста, неизвестно как оказавшегося в ее спальне — настороженно, непонимающе и вместе с тем удивленно. — Зачем тебе это? Гермиона и сама не знала ответа на этот вопрос. — Как сказала Дафна, я — Грейнджер. — Защитница всех обездоленных и угнетенных. — Астория нашла в себе силы на подобие иронии, но этот проблеск жизни быстро сошел на нет. Заговорив вновь, она звучала опустошенно: — Драко знает, что тебя пленили? Как ты вырвалась? Кто тебя держит? — Как и ты, я заперта в Малфой Мэноре. Меня поймал Макнейр. Волдеморт предложил кому-то из Пожирателей сломать меня. Заставить предать Орден. Пытками и… прочим. Малфой убил Макнейра, чтобы самому заняться мной. Но оказался неожиданно… терпеливым. — Он ничего тебе не рассказал? — нахмурилась Астория. — Отказывается, хотя я уже о многом догадалась… — Ему известно о твоих планах? О том, что ты здесь? — Я здесь тайно. Он пришел в ярость, когда узнал о нашей с Дафной задумке. Не понимаю, почему он ничего не делает. Вы ведь женаты. — Разумеется, он ничего не делает, — сардонически усмехнулась Астория. — Он ненавидит меня… — За что можно так ненавидеть, раз он позволяет Волдеморту над тобой измываться? — За то, что я делала в прошлом… — пробормотала Астория и отвела глаза. Когда снова подняла, то ее рука шевельнулась поверх одеяла. — Прости меня, Грейнджер. За все, что было. Я была глупой и наивной. Мечтала о роли леди Малфой. О том, чтобы быть его женой — единственной и любимой. На всю жизнь. А получила… это. И, наверное, это справедливо. Жестоко, но справедливо. Гермиона разглядывала ее, застигнутая врасплох подобными признаниями и тем более извинениями. — За что бы ты не извинялась, я не понимаю, о чем речь. Я ничего не помню, Астория. — Я хотела забрать то, что принадлежало тебе. Вопрос так и не сорвался с губ Гермионы, потому что она опешила от ледяного прикосновения пальцев Астории к ее ладони. Она посмотрела на их руки и, вдруг осознав кое-что, в непонимании спросила: — Где кольцо леди Малфой? Астория странно улыбнулась, а затем перевернула их руки так, чтобы ладонь Гермионы оказалась сверху. — Оно здесь. Прямо на глазах Гермионы, которая боялась шелохнуться, на ее безымянном пальце появился громоздкий перстень с каплевидным изумрудом, обрамленным бриллиантами. Он так неистово блестел в лунном свете, что заставил ее прищуриться. — Как это возможно? Я не… — Ты все поняла правильно, — прервала ее Астория надломленным голосом. Кажется, ее силы были на исходе, разговор ее утомил. — Леди Малфой — это ты. Кольцо зачаровано еще с того момента, как вас связали узами брака. Его могут видеть лишь те, кто уже о нем знает. Это оберегало вас от разоблачения. Гермиона потрясенно смотрела на перстень и не могла вымолвить ни слова в ответ. Узы брака? Они с Малфоем… женаты? — Я… — Это все, что успела произнести Гермиона. Астория внезапно вскинулась в кровати, приоткрыв рот в немом крике, а затем опала обратно на подушку и, до боли сжав ладонь перепуганной Гермионы, с искаженным ужасом лицом прохрипела: — Он идет… Уходи… Уходи! Обомлев, Гермиона обернулась на дверь в комнату, в которую, кажется, направлялся Волдеморт собственной персоной. Обнаружив ее здесь, что он с ней сделает? Меньше всего на свете хотелось это проверить. — Мисс, пожалуйста! — взмолилась Тилли, затрясшись как в лихорадке. — Быстрее, вам нужно уходить! Гермиона попыталась вырваться из хватки Астории, но та, видимо, была настолько ослеплена болью, терзающей ее с приближением Волдеморта, что не понимала того, что делала. — Не могу освободить руку! Черт, она меня не выпускает! — Джилл! — в панике пискнула Тилли. С помощью Джилла вырвав онемевшую ладонь из пальцев Астории, Гермиона подскочила с кровати и ощутила, как оба эльфа схватили ее и перенесли обратно в ее комнату в последнюю секунду. Гермиона успела услышать щелчок открывшейся двери, прежде чем рухнула на колени уже возле собственной кровати. Тилли, как оказалось, плакала, а Джилл виновато поглядывал то на нее, то на бледную от пережитого ужаса Гермиону. — Он узнает… — всхлипнула Тилли, чем-то похожая на ребенка. — Нет, не узнает, — заверила ее Гермиона, сев перед ней на колени и вытерев слезы с ее личика. — Астория не выдаст нас. Думаю, не выдаст. — Нет, господин Драко узнает, — поправила ее эльфийка. Услышав это имя, Гермиона осела на пол и, вытянув перед собой левую руку, снова взглянула на обручальное кольцо, которое — немыслимо! — было с ней… сколько? Как долго они уже женаты? Годы? Чего еще она не знает? Что еще от нее скрывают? И почему она, черт возьми, захотела так безжалостно перечеркнуть все это и выбросить на помойку столь важную часть своей жизни? В ее памяти Малфой оставался… Малфоем. Школьный недоброжелатель, а затем и настоящий враг, воюющий на Темной стороне. На стороне зла. С шестого курса она была влюблена в Рона. Все эти годы пыталась построить счастье с ним. Они даже собирались пожениться следующим летом, не подозревая, что на ее безымянном пальце сияет символ ее принадлежности к Малфоям. Она принадлежит им. Ему. Драко Малфой — ее супруг. Как долго? И как так вышло? — Даже хорошо, что узнает. — Гермиона напугала эльфов стальной решимостью во взгляде. — Потому что я тоже кое-что узнала. И у меня появилась парочка вопросов…