Амарант

Гермиона даже не шелохнулась, когда дверь у нее за спиной рывком открылась и громко захлопнулась. Продолжая смотреть в окно, за которым уже занимался рассвет, она глубоко вдохнула и с горечью усмехнулась, когда услышала его обманчиво безразличный голос: — Объяснишь? — Сначала объяснишься ты, — надменно отозвалась Гермиона и, обернувшись, продемонстрировала свою левую руку с крупным изумрудным перстнем на безымянном пальце. — Как долго ты планировал скрывать это от меня? Драко, что бы он там не чувствовал, в одно мгновение скрыл свои эмоции за непробиваемой стеной окклюменции. Его лицо стало абсолютно пустым, как в тот ужасающий момент, когда он пытал ее на глазах у Волдеморта и всей его своры. Гермиона догадалась, что это означает — он боится того, к чему может привести открытая демонстрация чувств. Эмоции были слишком сильны, потому Малфой предпочел отгородиться от них, выстроить вокруг себя барьер. На ее вопросы он не ответит. Не сейчас. — Ты использовала домовых эльфов, чтобы пробраться в комнату Астории, — обвиняюще произнес он, и на какую-то секунду в его глазах всколыхнулась ярость, но тут же погасла от леденящего воздействия окклюменции. — Заранее зная, что Астория находится под надзором. Гермиона напряглась, потому что об этом обстоятельстве она как-то не подумала. Заметив проснувшееся в ней беспокойство, Драко жестоко ухмыльнулся. — Ты думала, что Темный Лорд по несчастливой случайности решил наведаться к ней в тот момент, когда ты заглянула в гости? Опустив по швам до этого сложенные на груди руки, Гермиона сглотнула и нашла в себе силы спросить: — Он… — Заминка. — Он знает, что я была там? — Знает, что у Астории кто-то был, но кто именно — нет, — все так же безжалостно ответил Малфой. — На комнату Астории наложены какие-то чары, благодаря которым он узнает, посещает ли ее кто-нибудь в его отсутствие? — догадалась Гермиона и едва удержалась, чтобы не хлопнуть себя по лбу ладонью. Боже, какая же она идиотка… — Бинго, — хмыкнул Драко и, отвернувшись от нее, прошел к тумбочке, где, как оказалось, хранилась бутылка огневиски. Откупорив ее, он отпил прямо из горла и, не оглянувшись, с издевкой процедил: — Будут еще прозрения? Или мне тебе помочь? — Тилли, — выдохнула Гермиона, пока сердце у нее в груди трепетало все сильнее в подступающей панике. — Я подставила Тилли. Возможно, на комнату Астории наложен тот же щит, как и на все поместье. Только локализованный. И в нем тоже есть лазейки для тех, кому доступ к комнате открыт. Тилли ухаживала за Асторией, и Волдеморт об этом знал. Теперь он думает, что Тилли была у Астории вместе с кем-то и что исчезла до его прихода вместе с визитером. Значит, помогла ему сбежать. Как, по логике Волдеморта, помогла ему переместиться в комнату Астории. — Блестящие способности к дедукции. Наконец, он обернулся и уже без всякого намека на веселье сказал: — Темный Лорд, разумеется, первым делом подумал на меня. Вызвал сразу же, использовав Метку. Допросил прямо там, возле кровати бесчувственной от пыток Астории, использовав легилименцию и парочку Круциатусов. Одновременно, чтобы у меня было меньше шансов утаить от него что-то с помощью окклюменции. Гермиона неосознанно накрыла дрожащими пальцами свои губы. Она подставила всех. — И… что теперь? — Поскольку я и не подозревал об истинной глубине твоей склонности к самоубийственным выходкам, он не смог что-либо выяснить. Мне и не пришлось что-то от него прятать. Астория же не выдала тебя просто потому, что не успела. Я пришел, когда он только начал ее пытать, но в своем состоянии она не выдержала и трех секунд воздействия Круциатуса. Потеряла сознание. Это тебя и спасло. — А правда о нас? — Эта информация спрятана в моем разуме слишком хорошо, чтобы даже такой искусный легилимент, как Темный Лорд, смог до нее добраться. Здесь, в Малфой Мэноре, я могу… противостоять его навыкам. Показываю только то, что хочу. Могу и за пределами поместья, но значительно хуже. Все благодаря кольцу лорда Малфой, которое хранит в себе родовую магию и потому передается по наследству. Как и кольцо леди Малфой, к примеру. Гермиона напряженно обдумала услышанное и… резко выдохнула. Части головоломки начали складываться у нее в голове с сумасшедшей скоростью. А правда, до которой она так хотела добраться, обрастала поразительными подробностями. — Малфой Мэнор пронизан магией. Родовой магией, защищающей всех, кого она считает частью семьи. Вот, почему Нарцисса так открыто осуждает происходящее на Темной стороне и позволяет себе заботиться обо мне. Волдеморт об этом не узнает. Никто не узнает. Ее разум защищен от вторжения. Так же, как твой… или мой. На допросе никто не смог пробраться ко мне в голову, потому что родовая магия из-за нашего брака видит во мне члена семьи и оберегает. Драко молча на нее смотрел, ожидая, когда она сама дойдет до истины. — И по этой же причине защитные чары поместья пропустили меня, когда мы переместились в Лоустофт! — в ошеломлении продолжала Гермиона, припоминая все больше озадачивших ее случаев. — Я ощутила покалывание на левой руке, как от воздействия магии какого-то артефакта. В данном случае артефакт — это кольцо леди Малфой, наделенное родовой магией. Оно послужило моим «пропуском». Замолчав на минуту, Гермиона нахмурилась, в мыслях сделав для себя еще одно шокирующее открытие. — Неужели еще что-то? — с пренебрежительной насмешкой воскликнул Драко. По-прежнему держа в руке бутылку с огневиски, он присел на кровать и поморщился — Круциатус не прошел бесследно, хотя он усиленно это скрывал. — Все годы войны я занималась стратегическим планированием и снабжением, потому было принято решение обучить меня окклюменции. Для сохранности тайн Ордена, если вдруг я попаду в плен. Меня из-за этого и держали в убежищах. Не допускали к участию в сражениях. Я знала слишком много. Мое участие в миссии по спасению Невилла и Луны из плена было несанкционированным, хотя руководство Ордена знало о моем намерении. Я умоляла их пустить меня, но разрешения на участие так и не добилась. Пошла тайком. И вот результат — я в плену. Тайны Ордена остались в сохранности вовсе не благодаря моим «исключительным» навыкам окклюменции. Я-то думала, что у меня… прирожденная предрасположенность. Дар. Мне так легко удавалось закрывать свой разум от легилименции, что все те, кто обучал меня, были поражены. Говорили о моей исключительности, а на деле меня защищала родовая магия в кольце леди Малфой. Гермиона подняла руку на уровень глаз, чтобы в который раз посмотреть на него. Ограненный в форме слезы изумруд обладал насыщенно-зеленым цветом и буквально гипнотизировал. От него трудно было отвести взгляд. Возможно, таким его делала древняя и мощная магия, веками служащая роду Малфой. — Мы обсудим это? — Что «это»? — Тот факт, что мы вроде как состоим в браке. — Нет. — Ты хотя бы планировал рассказать мне? — И снова нет. Гермиона опустила руку со злосчастным кольцом и взглянула на Драко, обнаружив, что его глаза прикованы к ней — пустые и недобрые. Какими были во времена учебы в Хогвартсе. Только из них исчезла неприязнь, сменившись на… печаль? Возможно даже тоску. Глубокую и старую, с которой давно уже свыклись и перестали замечать. — Почему «нет»? — Ее голос звучал опустошенно. Без привычного вызова или возмущения. — Разве я не имею право знать правду? — Я обещал, что ты навсегда забудешь о том, что с нами произошло. Ты сама об этом просила. Хочешь, чтобы я нарушил данное тебе же обещание? Опустив взгляд в пол, Гермиона обняла себя за плечи и помолчала какое-то время, но с ее губ все же сорвалось: — Было настолько больно? Она услышала, как булькнуло огневиски в бутылке, которую он снова поднес ко рту. Сделав большой глоток и прочистив горло из-за опалившей его жидкости, Малфой неохотно признал: — Было. — По чьей вине? — По моей, потому и расплачиваюсь. Теперь уже Гермиона въедливо смотрела на него, а он отвел взгляд и посмурнел. — Когда это началось? Мы… влюбились друг в друга еще в Хогвартсе, так? Потому что я не представляю, как наши отношения могли развиваться во время войны, пока я перемещалась из одного убежища в другое. — Грейнджер, я предупредил — от меня ты ничего не узнаешь. А если надеешься на болтливость одной из Гринграсс или доброту моей матери, то разочарую: никто другой всей правды не знает, — устало вздохнул Драко и, прихватив выпивку, поднялся на ноги и направился к выходу. — Ложись спать. Тебе нужно отдохнуть после ночных приключений, а мне — прибрать за тобой. — И, покачав головой, он проворчал себе под нос: — Блядь, ничего не поменялось… Гермиона отчаянно не хотела отпускать его, так и не получив ответов на свои вопросы. — Малфой? — Никакой реакции. — Драко! Он словно споткнулся о собственное имя и обернулся, находясь в двух шагах от двери. — Не обращайся ко мне так, — угрюмо и строго велел он, так сильно стиснув горлышко бутылки, что пальцы побелели. — Что ты будешь делать? — Заметив, как он сжал губы, Гермиона усилила натиск и надавила на болевую, как ей показалось, точку. — Мы же спасем Тилли? Она не пострадает? Малфой окинул стоящую перед ним девушку раздраженным взглядом и разбил ей сердце одной лишь фразой: — Мне придется самолично ее казнить. Гермиона забыла как дышать. Сжав на груди ткань одолженного ей Дафной красного свитера, она жадно хватала ртом воздух, которого вдруг стало ничтожно мало в легких. — Нет… Нет, ты не можешь так поступить! — Могу и сделаю. Лучше я, чем кто-то другой. Моргнув, потому что эта фраза что-то в ней всколыхнула, словно бы оживив в памяти давно забытое воспоминание, Гермиона покачнулась и, сделав два шага назад, схватилась руками за подоконник у себя за спиной. — Она ни в чем не виновата. Я попросила Джилла перенести меня в комнату Астории. Та подумала, что это Тилли, и позвала ее. Появившись, Тилли была очень напугана тем, что обнаружила нас там. Она не помогала мне. Не нарушала твоего приказа. Малфой, пожалуйста! Ты же не монстр. — Я — нет, но что насчет Темного Лорда? — Так обмани его! — в панике вскрикнула Гермиона. — Я не могу обмануть его в том, что он знает наверняка. — Драко разговаривал с ней утомленно, как с ребенком, который не понимает очевидных вещей. — Он уверен в вине Тилли и уже приказал мне от нее избавиться в назидание другим эльфам в поместье. Я могу обмануть его в том, что касается личности визитера. И сделаю это. Если ты, конечно, не хочешь во всем сознаться Темному Лорду. Просто в знак протеста, как ты часто это делаешь. Гермиона смотрела на него во все глаза, не веря, что он говорит всерьез. Это она во всем виновата. Из-за нее погибнет ни в чем не повинная Тилли. — Малфой, пожалуйста. — Гермиона подалась к нему, даже не чувствуя, как по лицу покатились слезы. — Пожалуйста, сделай что-нибудь. Я не прощу себе, если Тилли… если ты убьешь ее из-за меня. Она встала совсем рядом, с мольбой заглядывая в его глаза. Это была немая просьба. Ее ладонь потянулась к мужчине напротив, но он перехватил ее на полпути и сжал до боли. — Это будет тебе уроком, Грейнджер. У каждого поступка есть последствия. А на Темной стороне этими последствиями чаще всего является чья-то смерть. Оттолкнув от себя ее руку, Драко повернулся к ней спиной и ушел, странно покачнувшись в дверном проеме. Словно передумал и хотел вернуться, но остановил себя в последний момент. Дверь за ним захлопнулась, а Гермиона осталась в одиночестве посреди комнаты, смотря на то место, где он стоял минуту назад.

***

Сколько времени прошло с тех пор, как за Малфоем закрылась дверь? Гермиона не знала. Она просто лежала в постели и плакала, коря себя за необдуманные действия. Она даже не соизволила побеспокоиться за жизни тех, кого вовлекла в свою сомнительную и рискованную затею. Бросилась в омут с головой, не потрудившись просчитать возможные последствия и варианты развития событий. И расплатой за ее безрассудство станет отнятая жизнь. Вздрогнув от звука открывшейся двери, Гермиона сжалась под одеялом и зажмурила глаза. Шаги оказались легкими и тихими. Очевидно, женскими. Затем кто-то присел рядом с ней, а ее плеча коснулась нежная рука. Она знала, чей голос услышит. — Гермиона? Нарцисса мягко, но настойчиво стянула с нее одеяло и вздохнула, вероятно, заметив ее зареванное лицо. — Тебе нужно пойти со мной. — Куда? — сипло спросила Гермиона, смотря в пустоту. — Просто сделай, о чем прошу. — Нарцисса даже погладила ее по волосам, и Гермиона прикрыла веки от сквозящей в этом жесте материнской ласки, которой она лишилась с началом войны. — Только надень плащ, чтобы не простудиться. Ничего не понимая, но и не имея сил сопротивляться, Гермиона как сомнамбула выбралась из теплой постели и позволила Нарциссе надеть на нее черный плащ, который та явно принесла с собой. — Вот так, — удовлетворенно улыбнулась миссис Малфой, застегнув последнюю пуговицу у ее горла. — Возьми меня за руку. Гермиона снова послушалась и схватилась за ее прохладную ладонь с бархатной кожей, после чего они вместе подошли к камину. Зачерпнув горстку летучего пороха, Нарцисса бросила его им в ноги и четко проговорила: — Поместье в Лоустофте. Уже знакомая, но пустая гостиная встретила их холодом и сыростью, которые проникали внутрь сквозь открытое окно. За мутным стеклом вовсю лил дождь, а неспокойное потемневшее море с ревом вместо шепота обрушивалось на берег. Близился шторм. Смена обстановки слегка оживила Гермиону, и она задалась закономерным вопросом: — Что мы здесь делаем? Его проигнорировали. — Я сотворю Водоотталкивающее заклинание, так что дождь не будет нам помехой, но ветер сильный и холодный. Согревающие чары быстро развеются. Чтобы не мучиться, накладывая их через каждую минуту, я и посоветовала тебе одеться теплее. — Не говорите со мной, как с душевнобольной. Я сильнее, чем кажусь. — Я знаю, — улыбнулась Нарцисса, все еще держа их руки сомкнутыми. — Идем. Они вышли в непогоду, и Гермиона поморщилась от силы ветра. Нарцисса держалась так, будто ей все было ни по чем. В том числе и обрушивающийся на них со стороны моря промозглый и ледяной бриз. В воздухе пахло солью, водорослями и рыбой. Неприятно, но аутентично для побережья. Они обошли поместье, оказавшееся, как и описывал Драко, замком из потрескавшегося от времени черного камня. Слишком мрачное, чтобы являться местом для семейного отдыха. Впрочем, для такой семьи, как Малфой, это вполне себе подходило. Кто знает, какие у них предпочтения? — Миссис Малфой, — поприветствовала ту Дафна, встретившая их возле каменистого обрыва. Гермиона застыла, в растерянности уставившись на открывшийся ей вид. Нарцисса повернулась к ней в недоумении, но ей было все равно, как она выглядит со стороны. В ее голове очередная загадка нашла свое решение, и оно снова было ошеломляющим. — Я… — Сбившись с мысли, Гермиона попробовала снова: — Я уже была здесь. Нарцисса не выглядела удивленной таким заявлением. Скорее, опечаленной. Даже скорбящей. Дафна тоже отвела глаза, посмотрев в сторону бушующего моря. Ее длинные светлые волосы эффектно развевались на ветру. Очередная тайна… — Сердце помнит, даже если воспоминаний нет, — произнесла Нарцисса почти шепотом, крепче сжав ее ладонь в своей. — Это место приснилось мне прошлой ночью. — Гермиона задышала чаще, стараясь возродить в памяти это странное сновидение. — Я шла по ночному лесу, пока не выбралась на этот обрыв. Подошла к самому краю и хотела посмотреть вниз, но… проснулась. Это что-то означает? Нарцисса только поджала губы и обернулась на хлопок аппарации, раздавшийся позади. Гермиона, тряхнув головой, сделала то же самое и поперхнулась воздухом. Драко в черной мантии Пожирателя, полы которой колыхал ветер, держал на руках маленькое тельце, завернутое в белоснежную простыню. — Зачем ты привела ее? — процедил он, вонзив взгляд в свою мать. — Чтобы она тоже с ней попрощалась. Нарцисса выглядела абсолютно невозмутимо. Гнев сына ее не пугал. Гермиона, чувствуя в ней силу, прислонилась своим плечом к ее и исподлобья посмотрела на Драко. Он досадливо выдохнул, но смирился и зашагал к двум маленьким холмикам неподалеку, заросшим травой. — Это… похороны? — выдавила Гермиона, когда они направились следом. — Да, — ответила Нарцисса, приноравливаясь к ее нетвердому шагу. — Кто еще здесь похоронен? — Два других эльфа, служивших мне и Люциусу. Они погибли в самом начале войны, когда… — Не рассказывай ей об этом, — оборвал мать Драко, положив тельце в простыне на землю. Нарцисса смерила его взглядом свысока, но промолчала. Гермиона почувствовала, что с другой стороны к ней прижалось плечо Дафны. Втроем они смотрели, как Драко осторожно и почти с трепетом разворачивает простынь. Тилли лежала в ней в своей грязной наволочке с таким безмятежным видом, будто всего лишь заснула и видела прекрасные сны. Там, где они с Джиллом, возможно, счастливы. — Джилл! — выдохнула Гермиона, заозиравшись. — Он… — Он не придет, — проговорила Дафна, смотря на труп эльфийки так, будто не могла видеть ничего другого. — Джилл разбит. Плакал все утро в своей каморке. Причитал, что это он во всем виноват, и так покалечил себя, что мне пришлось его оглушить. Гермиона ощутила, как задрожала ее нижняя челюсть, пока она сжимала зубы, чтобы сдержать приближающуюся бурю. Такую же, какая наступала на берег с моря. — Как она умерла? — зачем-то спросила Дафна. — Убивающее заклятие, — таким же пустым голосом ответил Драко, с помощью палочки сотворив небольшое углубление в земле. — Не страдала. Гермиона смотрела на то, как он перекладывает мертвую Тилли в маленькую могилу ей по размеру, и понимала, что назревающая истерика необратима. Ее затрясло как в лихорадке, а по щекам полились неконтролируемые слезы. Наверное, она причиняла боль Нарциссе своей мертвой хваткой, но та не отнимала ладони и терпела. — Она не должна была умирать, — зашлась плачем Гермиона, и все на нее обернулись. Это вышло слишком резко, будто прорвало плотину. — Боже, это я… я ее убила! — Гермиона, тише, — заворковала Нарцисса и второй рукой повернула ее лицо к себе. — Смотри на меня, только на меня. Ты не виновата. Просто так сложилось… — Нет, виновата! — в ярости крикнула Гермиона, вырвавшись из ее рук и бессильно упав на колени перед могилой, где лежала Тилли. — Она умерла, потому что я… Ей не хватило воздуха закончить фразу, и она рвано всхлипнула. — Я же сказал, что не нужно было приводить ее сюда! — прорычал Драко где-то рядом, пока она захлебывалась слезами и пыталась сделать полноценный вдох. — Закончите здесь. — Дафна, поищи Успокоительное зелье, — послышался властный голос Нарциссы. — Я скоро подойду. — Да, сейчас. — Дафна звучала, наоборот, встревоженно. — Не трогай меня! — взвилась Гермиона, почувствовав обхватившие ее за плечи руки. — Отпусти! — Блядь, — прошипел Малфой, когда она заехала ему локтем в грудь. — Не успокоишься — я тебя оглушу. Разумеется, это не подействовало. Кое-как подняв бьющуюся в истерике девушку с земли, Драко понес ее на руках в поместье, не обращая внимания на прилетающие ему в лицо удары и крики. Гермиона вынырнула из этого эмоционального шторма только когда ощутила, что он сел на руках с ней на диван и, усадив к себе на колени, прижал к своей груди. — Сделай глубокий вдох, — велел он на удивление спокойным и твердым голосом. — Вместе со мной. Гермиона, всхлипывая и вздрагивая, посмотрела ему в глаза. Близость, в которой оказались их лица, была слишком интимной. Несколько сантиметров, и они соприкоснутся губами. Почему она об этом подумала? Его губы зашевелились, пока она глазела на них, как идиотка. — Ты слышишь? — Малфой слегка встряхнул ее. — Вдох, Грейнджер. Давай. Закивав, Гермиона снова посмотрела ему в глаза и машинально, не отдавая себе в этом отчета, повторила за ним, вдохнув полной грудью. Легкие перестало жечь, будто в них залили раскаленное железо, а черные точки перед глазами стали рассеиваться. Кровь снова насыщалась кислородом. Они еще раз вместе вдохнули, и Гермиона почувствовала, как контроль постепенно возвращается к ней. — Ты умница, — непривычно мягко заметил Драко, пока она уже сама выравнивала свое дыхание, чтобы обуздать истерику. — Снимем с тебя этот плащ? Гермиона не поняла, зачем ему это понадобилось, но ее ответа он словно бы и не ждал. Стянул с ее плеч холодную после пребывания на улице ткань, а затем обхватил ее за талию и слегка приподнял со своих колен, чтобы вытянуть плащ из-под нее. Откинув его прямо на пол, Драко снова усадил девушку на себя и протянул руку к ее шее. Гермиона нахмурилась, ощутив, как два его пальца стали нежно массировать кожу у нее под ухом. — Ч-что ты д-делаешь? — сквозь дрожь прохрипела она. — Тебя это успокаивает, — сообщил он, дернув плечом. Гермиона уставилась на него в смятении и… смущении. Он знал о ней такие вещи, о которых она и сама не подозревала. — Я н-не… Не… Пока другие пальцы массировали кожу возле уха, его большой палец накрыл ее губы, призвав к молчанию. — Потом, — прошептали его губы, вновь завладевшие ее вниманием. Как она могла смотреть на что-то другое, если они находились прямо перед ее глазами? Ну, она могла бы смотреть ему в глаза, но в такой близости они действовали на нее как-то странно. Не угнетающе, а скорее… одурманивающе. И это пугало больше, чем все его яростные крики и сжимающиеся кулаки. Его глаза имели над ней какую-то необъяснимую власть. Именно поэтому она послушалась, перестав пытаться сказать то, что рвалось наружу. Какие-то бессвязные бредни о том, что она не хотела всего этого, что это ее вина и что умереть должна была она. Драко продолжал смотреть ей в глаза, поглаживая ее шею возле уха. Убирая большой палец с ее губ, он случайно задел их и слегка приоткрыл, из-за чего его зрачки медленно расширились. Гермиона была околдована этим зрелищем. Он держал лицо, скрывая от нее свои чувства, но глаза предательски выдавали его. Выворачивали перед ней наизнанку. Разлившееся в гостиной напряжение было настолько сильным, что Гермиона ощутила, как воздух вокруг них загустел и наэлектризовался. Всему виной было именно это. Определенно. Она была не в себе, раз сделала подобное. Едва-едва потерлась щекой о его ладонь и специально задела губами его большой палец, оставив на коже влажный след. Малфой сделал резкий вдох, а пальцы второй его руки, придерживающей ее за спину, скомкали ткань ее свитера так сильно, что он затрещал. — У вас все в порядке? Оба вздрогнули от размеренного и потому чуждого возникшей между ними химии голоса Нарциссы. Магия момента была разрушена. Они отвернулись друг от друга — раздосадованные и мрачные. Со своей проницательностью миссис Малфой не упустила это из виду и подавила понимающую улыбку. — Дафна, Успокаивающее зелье не понадобится, — произнесла она со светской учтивостью, когда та вбежала в гостиную с фиалом в руке. — Спасибо. — Э-э, ладно, — смущенно отозвалась Гринграсс. Покосившись на сидящую на диване чету Малфой, Дафна почувствовала себя лишней, с неловкостью прочистила горло и сделала шаг назад, к дверям. — Я, пожалуй, проверю, как там Джилл. Он должен был уже очнуться. — Ступай, — кивнула Нарцисса и изящно опустилась в одно из кресел. Она не выглядела хоть сколько-нибудь смущенной или недовольной тем фактом, что Гермиона пребывала на коленях ее сына, а он, напряженно думая о чем-то своем, на автомате поглаживал ту по спине. — Драко? — позвала Нарцисса, не дождавшись его внимания. Очнувшись от дум, тот мгновенно убрал руку со спины Гермионы и, насупившись, пересадил ее с себя на диван рядом. Она отодвинулась от него на другой конец и заправила всклокоченные ветром и истерикой волосы за уши. Напряжение из чувственного превратилось в удушающее. — Вам обоим непросто. — Нарцисса взяла на себя нелегкую роль посредника. — Но, возможно, станет легче, если между вами не останется секретов? — Нет! — тут же процедил Драко, взглянув на нее, как на предательницу. — Я хочу знать, — в свою очередь заявила Гермиона. — Я сказал «нет». — Она имеет на это право, милый, — с ласковым участием обратилась Нарцисса к сыну. — В прошлом, как тебе показалось, Гермиона сама захотела все забыть. Теперь она сама же просит рассказать ей все. Думаю, это справедливо. — Как ему показалось? — переспросила Гермиона, покосившись на мужчину, который изнеможенно прикрыл веки и потер переносицу. — Что это значит? — Она хотела забыть, потому что ей было больно. — Драко был вне себя, но в общении с матерью был вынужден держать себя в рамках. — Слишком больно. Ты помнишь, чем это обернулось? Нарцисса вздохнула, посмотрев на недоумевающую Гермиону. — Она сильнее, чем кажется. В прошлом ты решил все за нее, хотя и считаешь, будто она сама просила о забвении. Ты не дал ей возможности… справиться с этим. Привык думать, что женщины — слабые и хрупкие создания. Но мужчины теряют рассудок от того, с чем женщины живут годами. Гермиона заметила, как напрягся Драко. Она и сама поняла этот намек. Нарцисса завуалированно упомянула Люциуса, рассудок которого повредился после года заточения в Азкабане. — Мне плевать, что происходит между тобой и отцом, — жестко произнес Малфой. — Я в это не лезу. И точно так же не позволю вмешиваться в мои отношения с женой. Было странно слышать, как буднично он называет ее своей женой. — Твоя жена способна самостоятельно принимать решения о том, что ей помнить, а что — нет, — встряла Гермиона, оскорбленная тем, что ее обсуждали в третьем лице. — Прекрати решать за меня! Нарцисса, как показалось, гордо на нее взглянула, а затем улыбнулась сыну с видом победительницы, но не злорадствующей, а благосклонной к поверженному. — Сынок, время пришло. — Я пытаюсь уберечь ее, — выдавил он уже не так непримиримо, смотря на нее с тихим отчаянием. — И ты уберег. Знаю, ты боишься за нее, но Гермиона справится. — Тогда не справилась. — Справилась бы, дай ты ей шанс. — Да твою же мать! — взорвался он, вскочив с дивана и в ярости покинув гостиную. Гермиона подскочила от грохота захлопнувшейся за ним входной двери, а Нарцисса даже глазом не моргнула. — Темперамент Блэков, — вздохнула она, словно сетовала на несносный характер своего ребенка в беседе с приятельницами за чашкой чая. — Успокоится и поймет, что я права. А мы пока согреемся. Я продрогла на ветру, а ты? Следует растопить камин. И, возможно, выпить по кружке горячего шоколада. — Вы и об этом знаете? — устало хмыкнула Гермиона, потерев виски. — О том, что ты любишь горячий шоколад? — вскинула тонкие брови Нарцисса, покидая кресло. — Ты делилась со мной и не такими подробностями. — Мы… были близки? — Да, но мы долго шли к этому. — Нарцисса огляделась в поисках чего-то. — Где, любопытно, хранятся поленья для камина? — Вы хотите разжечь его сами? — обескураженно уточнила Гермиона. — Не хотелось бы беспокоить Джилла. Помрачнев, Гермиона заставила себя отлепиться от дивана и засучила рукава свитера. — Думаю, они здесь. — Она подошла к квадратному черному шкафу возле камина и, раскрыв его дверцы, продемонстрировала ровно сложенные поленья. — Это называется дровница. Я положу нужное количество в камин, а вы тогда используйте магию, чтобы их зажечь. Нарцисса с тусклой улыбкой наблюдала за тем, как девушка начала руками перекладывать поленья в очаг. Она не стала мешать ей, хотя и это тоже можно было сделать магией. Принимала ее привычки маглорожденной и не пыталась смутить. Спустя некоторое время, уже ближе к вечеру, они грелись в креслах перед горящим камином, попивая дымящийся горячий шоколад, который сами приготовили на кухне. Гермионе было на удивление уютно в обществе миссис Малфой. Старшей миссис Малфой. — Как мы поженились? — вдруг спросила Гермиона, нарушив установившееся молчание. — Драко сам тебе расскажет, — спокойно отозвалась Нарцисса, продолжая смотреть на пламя. — Уверены? Нарцисса тихонько хмыкнула, а следом раздались тяжелые шаги где-то за пределами дома. Затем скрипнула входная дверь, и в гостиную вошел Драко, который был мрачным и насквозь промокшим от дождя снаружи. Он, похоже, и не подумал про Водоотталкивающие чары, когда выскакивал прямо в бурю — подальше от них. Драко встретился глазами с Гермионой, держащей перед собой кружку обеими руками, и та поняла, что он сдался. Победа за ней. — Я устала. — Нарцисса поставила кружку с горячим шоколадом на столик между креслами и поднялась. — Лучше вернусь в Малфой Мэнор. — Мама, — кивнул на прощание Драко, и та улыбнулась в ответ. — Миссис Малфой, — вторила ему Гермиона. — До встречи, Гермиона. Воспользовавшись каминной сетью, Нарцисса переместилась в Малфой Мэнор, и в гостиной стало тихо. Так тихо, что было слышно, как тикают часы где-то в другой части поместья. Дафна, возможно, спала. А может, наложила на свою комнату какие-то чары, раз ее не было слышно. Не хотела им мешать? — Хочешь правды? Драко скинул с себя пожирательскую мантию, оставив ее валяться на полу, и неторопливо прошел к креслу, в котором сидела Гермиона. Забрав у нее из рук кружку, он поставил ее рядом с кружкой Нарциссы, а затем схватил в охапку сдавленно вскрикнувшую Гермиону и занял ее место, снова усадив к себе на колени. — Нам обязательно говорить… в таком положении? — пробормотала она, не зная, как справиться со смущением. — Ты должна смотреть мне в глаза. — Одной рукой обнимая ее, второй Малфой прикоснулся к ее подбородку и повернул ее лицо к себе, установив между ними зрительный контакт. — Вот так. — Что ты будешь делать? — Покажу тебе свои воспоминания. — Мои уже не вернуть? — Это возможно, но риск слишком велик. Прошло много времени. Гермиона со вздохом кивнула, показывая, что готова. — Это заклинание построено на легилименции. Я буду транслировать тебе свои воспоминания. — Как фильм? — уточнила Гермиона, запоздало осознав, что ему вряд ли известно, что это такое. — Да, как фильм, — удивил ее Малфой, задумчиво кивнув. — Ты знаешь?.. — Я женат на тебе, Грейнджер, — закатил он глаза. — Я даже знаю, что такое пылесос и шуруповерт. Гермиона не сдержала смешка, заставив его насупиться. — Еще скажи, что ты сидел за рулем автомобиля. Драко изогнул бровь. — Серьезно? — нахмурилась Гермиона, совсем забыв о недавнем смущении. — Ты все еще намерена узнать правду или продолжишь интересоваться глубиной моих познаний магловского существования? — Глубина твоих познаний не больше лужи, — фыркнула Гермиона, не замечая, как расслабляется в его руках. — Я бы сравнил ее с бассейном. Да, о нем я тоже знаю. — Малфой, ты меня пугаешь, — выпучила глаза Гермиона. — Не новость, — поморщился он и скептично воскликнул: — Ты закончила? — Да. — Тряхнув головой, Гермиона призвала себя сосредоточиться и серьезно на него посмотрела. — Да, я готова. Драко дождался, когда их взгляды сфокусируются друг на друге, а затем приставил к ее виску кончик своей палочки. Помедлив, он сглотнул от волнения и произнес неизвестное ей заклинание на латыни, которое она с легкостью перевела: — Flumen memoriae.