Амарант

— Я хочу знать, что такое Пандемониум. Все промолчали. Все, кроме… — Что такое Пандемониум? — переспросила Пэнси с презрительной усмешкой. — О, я расскажу. Это ты, Грейнджер, и твоя гриффиндорская натура с извечными попытками влезть, куда не следует, чтобы героически остановить злодеев. Малфой оказался втянут во все это, потому что одержим тобой, а мы не смогли остаться в стороне, так как пожалели вас, узнав, в какое дерьмо вы оба вляпались. Я понятно объяснила? — Не совсем, — не растерялась Гермиона. — Дафна упомянула, что мы пытались разоблачить так называемый Отряд Мщения, который орудовал в тысяча девятьсот девяносто шестом году, когда мы все учились на шестом курсе. Было много жертв. И мы подумали, что видели именно их — восемь мстителей — во время того гадания на Хэллоуин. Решили, что наше будущее как-то с ними связано, и это стало обоснованием того, чтобы посчитать себя обязанными их остановить. Верно? — Это была одна из целей, — подтвердила Дафна, рассматривая свои ногти. — Но не она послужила причиной, достаточно весомой, чтобы мы стали командой. — Мы никогда не были командой. — Пэнси убила бы ее взглядом, если бы имела такую силу. — Изначально я помогала Драко разобраться с… — С чем? — нетерпеливо перебила ее Гермиона. — Ты все узнаешь из моих воспоминаний, — вмешался Драко, прежде чем кто-то успел ответить. Гермиона, все еще пребывая на его коленях, обернулась и нахмурилась. — Почему не сказать сейчас? — Мы это уже обсуждали. — Он оставался спокойным, но взгляд пылал предупреждением. — Ты должна погружаться в прошлое постепенно. — И потому что он не хочет, чтобы мы снова ворошили ваше постельное бельишко, — хмыкнул Тео, заслужив тяжелый взгляд друга. Чтобы его успокоить, он добавил: — Расслабься, Малфой. Я бы тоже не хотел обсуждать с посторонними то, что касается только меня и моей жены. Гермиона быстро посмотрела на левую руку Пэнси и обнаружила на безымянном пальце перстень с переливчатым черным камнем. Похож на оникс. Вполне в духе Пэнси. — Вы женаты? — Увы, — вздохнула Пэнси, на что Тео только ухмыльнулся. — Но вы так и не ответили, какие цели у Пандемониума сейчас. Мы уже давно не на шестом курсе. Идет война. А вы трое все еще вместе, исключая нас с Дафной и Блейза, которого по какой-то причине даже не упоминаете. — На этих слова Дафна вздрогнула и отвернулась к окну. — Вы явно чем-то занимаетесь. Что-то ищете. Не то ли, за чем обратились к контрабандистам? — Мы ищем то, что поможет нам сражаться, — пожала плечами Пэнси. — И победить. — И на чьей вы стороне? — На своей собственной. — Чего вы хотите? — продолжала настаивать Гермиона, осматриваясь за столом. — Низвергнуть Волдеморта, но без помощи Ордена? Другими, более радикальными методами, которые для Ордена неприемлемы. Это ваш план? И еще один момент… То есть вы знаете, почему Волдеморт не погиб в Битве за Хогвартс, как должен был, когда мы во главе с Гарри уничтожили все семь крестражей? — А вы нет? — Очевидно, Дафна имела в виду Орден. — По-твоему, мы бы воевали все эти годы, зная причину, по которой он все еще жив, и способ его уничтожить? — вскинула брови Гермиона. — Если только у него нет еще крестражей, о которых мы не знаем. — Гениально, — фыркнула Пэнси. — Только сейчас дошло? — Но… — Гермиона запнулась. — Подождите, вы знаете, что причина того, что Волдеморт выжил, в оставшихся крестражах, но семь лет ничего с этим не делали? Тогда чем вы занимаетесь? — Это не так просто, как ты думаешь. Темный Лорд, знаешь ли, не делится с нами тайнами о том, как его можно убить, уютными вечерами за чашкой чая. — Паркинсон была на удивление словоохотлива, тогда как Тео и Дафна за редким исключением отмалчивались и напряженно поглядывали на Драко. Знали, что тема ему не нравится. — Мы работали с версией упущенных крестражей и наткнулись на интригующие зацепки. Гермиона подавила порыв зевнуть и спросила: — Например? — Например, его тайные, но не слишком, раз мы в курсе, планы создать живой крестраж в дополнение к Нагини, которые он и воплотил перед битвой в Хогвартсе. Поттер тоже был таким живым крестражем, пусть и непреднамеренным. Темный Лорд решил, что часть его души безопаснее спрятать в живом предмете, который способен защищать себя, скрываться и мыслить. Гермиона покрутила в голове эту мысль. — Вы полагаете, что в Битве за Хогвартс он выжил, потому что Орден и мы с Гарри не учли какой-то накануне созданный крестраж? Ближе к концу Волдеморт знал, что мы уничтожаем его крестражи, и наверняка не сидел, сложа руки. Но разве он сотворил не максимальное количество крестражей? Его душа была способна расколоться еще? — Да, раз он все еще жив. Вероятно, он пошел на одну хитрость, чтобы его душа это выдержала. Ту самую, которой воспользовались мы сами на шестом курсе по глупости. Есть подозрения на этот счет, но Драко хочет сам тебе рассказать. Ну или показать. — И кого Волдеморт выбрал своим живым щитом? Его ближний круг? — Я скучала по твоим мозгам, Грейнджер, — посмеялась Пэнси, отпив немного колы из стакана. — Может, они помогут нам разрешить одну загадку. Как вы с Поттером и Уизли искали крестражи? Как определяли, что в предмете заточена часть души Темного Лорда? — Гарри чувствовал их. И еще предметы, ставшие вместилищем для крестража, были ценными для Волдеморта. Артефакты основателей Хогвартса, семейные реликвии. — Вот именно. Но наш герой, к несчастью, мертв. Да и попробуй пойми, кого Темный Лорд считает подходящим сосудом для осколков своей души. И как нам тогда определить, кто — живой крестраж? Как найти их? Мы не сомневаемся, что Белла входит в их число, но этого мало. Он наверняка позаботился, чтобы таких живых крестражей было больше одного и чтобы их было трудно разоблачить. Это может быть кто угодно, прячущийся где угодно. Гермиона прикрыла веки и потерла их, потому что глаза сами собой закрывались, и это не укрылось от Драко. Он мягко погладил ее по спине и сказал: — Она устала. Этот разговор может подождать. — О, ну раз Грейнджер устала, то конечно, — закатила глаза Пэнси. Когда они покинули кафе, Тео и Пэнси попрощались и отправились в поместье Ноттов, где жили после заключения брака. Дафну было решено временно поселить в одно из многочисленных владений Малфоев в Англии, тоже защищенное Фиделиусом — на этот раз хранителем тайны был сам Драко, что сильно снижало риски раскрытия. — Малфой Мэнор? — уныло осведомилась Гермиона, когда они с Драко остались одни. Она и не скрывала, что не испытывает ни малейшего желания туда возвращаться. Они с Малфоем застыли на пустынном и мокром после дождя тротуаре на окраине какого-то явно бедного района Лондона. Вокруг не было ни одного прохожего, ни одной проезжающей мимо машины. Через дорогу располагался захолустный продуктовый магазин, сейчас закрытый, а поодаль — парковая зона со скамейками и редкими фонарями. В небе сиял растущий полумесяц, ветер мягко шелестел в облетевших ветвях деревьев, а воздух был прохладным и наполненным ароматами осени. Гермиона запрокинула голову, чтобы посмотреть на звездное небо, и вдохнула поглубже. Ей не нужно было ничего говорить, чтобы Малфой разгадал ее настроение и с тенью улыбки предложил: — Прогуляемся? Она благодарно кивнула, желая урвать хоть немного спокойствия в таком понятном и простом мире маглов, прежде чем вернуться в жестокий ад. В молчании они зашагали по тротуару плечом к плечу. Еще вчера — враги, но стоило ему приоткрыть дверь в свое сердце, как стало ясно — они кто угодно, но не враги. Вздохнув, Гермиона взялась за его локоть и прижалась к его руке, чтобы урвать себе немного его тепла. Драко почему-то отодвинулся. Она смутилась, замедлив шаг и настороженно взглянув на его идеальный профиль. Не так его поняла? Не хочет позволять ей приблизиться больше, чем сейчас? Отталкивает? Разбив все ее тревоги, Малфой ленивым жестом откинул полу своей мантии и накрыл ее, оставив руку тяжестью лежать на ее плечах. Понял, что замерзла, потому и прижалась. Подавив улыбку, Гермиона опустила голову и посмотрела на их мелькающие внизу ноги. Она делала два шага за его один. И в душе так спокойно… — Значит, живые крестражи, — возобновила Гермиона оборвавшийся разговор в надежде, что наедине он даст больше информации. — Ты уверен? — Есть косвенные доказательства. — Озвучишь? — Нет. Гермиона кивнула, потому что именно этого и ожидала. Он будет отчаянно сопротивляться тому, чтобы она снова в это влезала. — Пэнси сказала, что Волдеморт смог и дальше раскалывать свою душу для создания крестражей, потому что скорее всего воспользовался тем же, чем мы на шестом курсе. Это темная магия? Другая не смогла бы помочь с этим. Они вошли в безлюдный парк, который в тишине и темноте, разгоняемой фонарями, выглядел умиротворенно. — Да, — мрачно ответил Драко. — Зачем мы пошли на это? — Чтобы разобраться с проблемой, которая тогда казалась нам существенной. Не знали, с чем связываемся. Недооценили риски. — Это касалось нас с тобой? — Да, поначалу это была только наша проблема. Мы просто хотели обуздать то, что не могли контролировать. И у нас получилось. Лишь позже мы узнали, какую цену за это придется заплатить. Уже который год мы пытаемся все исправить, пока не стало слишком поздно. Гермиона остановилась, заставив и Малфоя это сделать. Повернулась под его рукой, чтобы посмотреть в глаза. — Почему ты не говоришь прямо? К чему эти загадки? — Что бы я ни сказал — это будет моя интерпретация событий. Я хочу, чтобы ты сама все увидела и сделала собственные выводы. — Потому что?.. Драко скользил взглядом по ее лицу, и ей казалось, что даже в этом она ощущает ласку. Робкую и скупую, будто он не уверен, что может себе это позволить. — Так будет легче это принять. Какое-то время они шли в молчании. — Мы связались с темной магией, — подвела итог Гермиона на основе имеющихся данных. — И использовали ее после, когда пытались разоблачить Отряд Мщения. Позже мы узнали, что у этого есть свои негативные последствия. И вы до сих пор с ними разбираетесь. В число этих последствий входит Волдеморт, не так ли? Не убив его, вы не устраните вред темной магии? Гермиона успела заметить, как на губах склонившегося к ней Драко мелькнула улыбка. — Умница. — Его рука поднялась к ее подбородку, большой палец прошелся по нижней губе, словно он думал о том, чтобы поцеловать ее, но отстранился. — Темный Лорд узнал о том, что мы сделали, из чужих воспоминаний. — Кто это был? — Блейз, — как-то очень жестко ответил Малфой и отвернулся, спрятав свои эмоции. Он быстро с собой справился, и его лицо снова стало непроницаемой маской. Что, черт возьми, случилось с Блейзом? Но об этом позже. — Так… — Гермиона шагнула за ним к скамейке, на которую он опустился. Драко взмахнул мантией, накрыв то место, на которое она собиралась сесть. Чтобы ей не было холодно. — И решил, что тоже может прибегнуть к помощи темной магии. Это работает как сделка? Тьма выполняет твое желание, но позже выставляет счет? — В целом, да. Драко отвечал неохотно, но все же отвечал. Будто не мог или не хотел ей лгать. — Ты что-то недоговариваешь. Если эти негативные последствия касаются только тех, кто обращался к темной магии за помощью, то зачем вам убивать Волдеморта, чтобы все исправить? Взгляд, которым наградил ее Малфой, можно было описать как выжидающий. Понимая, что он ждет, когда она сама догадается, Гермиона напрягла разум. Облако тьмы, растущее и подбирающееся к замку в образах будущего, которые они увидели при гадании. Неужели?.. — Это не просто темная магия. Это какая-то сила, которая становится могущественнее, когда ею кто-то пользуется? И пока у нее есть с кем-то «договор», ее не загнать обратно? Мерлин, та женщина, которая открыла запечатанный склеп! Она выпустила Тьму. Но кто это был? Вы выяснили? — Есть предположение, но доказательств этому нет. — И? — Кассиопея Блэк. Сестра моего деда. — Я читала о ней. Ученая-экспериментатор и прорицательница, создавшая множество могущественных артефактов, но ни один из них не был обнародован. Она боялась, что ее изобретения используют во вред. И погибла при загадочных обстоятельствах. Просто пропала, отправившись в засекреченную исследовательскую поездку. Но почему она? Как вы это поняли? — Ты увидишь в моих воспоминаниях, — уклонился от ответа Драко и, заметив, как ее глаза полыхнули возмущением, твердо произнес: — На этом разговор окончен. Хватит на сегодня. Ты устала. И нам давно пора возвращаться. Он взял ее за руку и поднял на ноги следом за собой. Но вдруг остановился, устремив взгляд на куст поздних роз, растущий на клумбе возле скамейки. Гермиона в недоумении наблюдала за тем, как он приближается к розам. Обернувшись, Драко холодно и как-то горько усмехнулся. — Ты спрашивала, зачем мы обратились к темной магии. Я могу показать. Гермиона напряглась, но все же кивнула. Ее стремление к правде перевешивало страх. Всегда. Бледные пальцы Малфоя прикоснулись к одному из бордовых цветов. Из груди Гермионы вырвался ошеломленный выдох, когда на ее глазах роза почернела и осыпалась трухой на землю. Весь куст постепенно увял и потемнел. Драко не использовал палочку, не произносил заклинаний. Это была тьма, которой он позволил просочиться наружу. Убрав руку от убитых им роз, Малфой повернулся и протянул напуганной Гермионе свою раскрытую ладонь, явно предлагая схватиться за нее. Она засомневалась, не понимая, чего он от нее хочет и к чему все идет. — Подойди, — настоял он мягко. — Я не причиню тебе вреда, Грейнджер. Храбрость — еще одно ее самоубийственное качество — не позволила Гермионе отступить. Сделав несколько шагов к Драко, она неуверенно взяла его за руку, но он только подвел ее к завядшему розовому кусту и, поставив перед собой, проговорил на ухо: — Представь, что куст оживает. Как он снова зеленеет и распрямляется, наполняется влагой и силой, а цветы раскрываются и благоухают. — Малфой, я не… — забормотала Гермиона, попытавшись обернуться. — Попробуй. — Он не отступал, удерживая ее за плечи на месте. Что происходит? Гермиона не понимала, но решила сделать так, как он велит. Прикрыла веки и создала в мыслях образ, который он описал. Представила, как куст роз наполняется жизнью и возвращается к прежнему состоянию. Вообразила медленно раскрывающиеся бутоны бордовых роз, аромат которых буквально опьяняет. Что-то внутри нее шевельнулось — едва-едва. А потом накатила такая слабость, что она откинулась спиной на грудь стоящего позади Малфоя и задрожала. — Открой глаза, — прошептал Драко ей на ухо и обхватил рукой за талию, будто бы зная об ее ослабленном состоянии. Послушно подняв веки, Гермиона обвела недоумевающим взором клумбу, сплошь усеянную пышными розовыми кустами. Кусты так сильно разрослись, что даже вырвались за пределы клумбы, буквально облепив скамейку с одной стороны. — Но как? — Все, на что хватило сил, пока она справлялась с шоком. — Союз жизни и смерти. — Драко снова говорил загадками. Он взял ее ладонь и, не выпуская из своей, приложил к одному из цветов — так, чтобы она обхватила его снизу. — Обратившись к Тьме, мы невольно и многократно усилили то, что и без нее не могли контролировать. Гермиона ахнула, когда одна половина розы снова почернела и завяла, а вторая, которую она обхватывала ладонью, осталась живой и прекрасной. — Что все это значит? Союз жизни и смерти? — Отдернув руку от розы, Гермиона спихнула с себя руку Драко и встала лицом к нему. — Откуда у нас такая магия — да еще до обращения к Тьме? И почему я не могла делать ничего подобного, пока ты мне этого не показал? — Ты не помнила как. И ты можешь больше, когда я рядом, — невозмутимо отозвался Малфой. — Грейнджер, я покажу тебе воспоминания, где есть все ответы. В свое время. Но сейчас нам действительно нужно вернуться в Малфой Мэнор. Мое затянувшееся отсутствие может вызвать ненужные вопросы. Иди сюда. Он перенес их в ее комнату, где почему-то находилась Нарцисса — взвинченная и напряженная. Когда они материализовались перед ней, женщина вскочила с кресла и выдохнула. — Слава Мерлину! Я места себе не находила. — Ты в курсе, что Белла взломала Лоустофт? — Драко отпустил Гермиону и подошел к матери, положив руку на ее плечо. — Это отец? Хранителями были я, ты и он. — Да, это Люциус выдал ей тайну. Он тут же признался мне и был раздавлен случившимся, — печально подтвердила Нарцисса и перехватила ладонь сына на своем плече. — Не вини его, дорогой. Твой отец не в себе и ослаблен заточением в Азкабане. Драко раздраженно отвернулся, освободив руку от ее пальцев. — Но зачем Белле взламывать защитные чары на Лоустофте? — встряла в их разговор Гермиона, которую давно мучал этот вопрос. — И почему именно сейчас? — У меня есть версия, как я уже говорил. — Малфой прошел к окну, за которым царила ночь. — Белла не поверила, что это я был в комнате Астории, в чем я признался Темному Лорду. У нее нет доказательств, но она параноик во всем, что касается верности хозяину, и наверняка проверила, где я был в это время. Есть заклинание, основанное на крови и родовой магии. Можно увидеть следы магии человека, близкого по крови. Они остаются несколько часов, потом исчезают. Белла меня ему научила и вполне могла проверить, есть ли следы моей магии в комнате Астории. Если она это сделала, то знает, что я там не был до того, как Темный Лорд меня вызвал. Следы магии были бы менее свежими, появись я там раньше. — И тогда Белла сделала вывод, что ты покрываешь Гермиону, чтобы не выставить себя перед Темным Лордом дураком, который не уследил за порученной ему важнейшей пленницей, — продолжила его мысль Нарцисса. — Потому что знает, что именно Тилли было приказано ухаживать за Гермионой. Легко предположить, что Тилли перенесла Гермиону к Астории из жалости к ним обеим. Кому еще, как не Гермионе Грейнджер, придет в голову нарушать правила прямо под носом Темного Лорда, чтобы наведаться к другой пленнице с помощью домового эльфа? — Но как она вышла на Лоустофт? — по-прежнему не понимала Гермиона. Нахмурив брови, она сама же начала отвечать на вопрос: — Белла наверняка хотела выпытать из меня правду. Не обнаружила меня в этой комнате и что, решила, будто вы прячете меня где-то еще? Чтобы не наделала новых глупостей? — Белла копает под меня, потому что подозревает в тайных замыслах против Темного Лорда. Ну и еще я ее нервирую как генерал. Думает, у меня слишком много власти для кого-то, в ком она не уверена. — Драко присел на подоконник, скрестив руки на груди. — Ей нужен повод обвинить меня, и она подумала, что нашла его. Обнаружить меня ей могла помочь родовая магия Блэков. Ритуал поиска чьего-то родственника с использованием крови был распространен в первые годы войны, когда именно Белле, к слову, было поручено отыскать всех чистокровных, отвергнувших призыв Темного Лорда. Лоустофт — любимое поместье мамы, и Белла об этом знала. Выяснив, что я там, ей оставалось лишь проложить путь в Лоустофт, что она и сделала через отца. — Но мы с Дафной и Джиллом сбежали. Что она будет делать дальше? — Я разберусь, — пообещал Малфой и оттолкнулся от подоконника. — Поздно, тебе пора ложиться спать. Мама, я провожу тебя. Гермиона задумчиво смотрела на то, как они уходят, и ее прошибло осознание. Она так и не задала главный вопрос, весь вечер пытаясь распутать клубок из нитей прошлого. — Малфой! Нарцисса обернулась вместе с ним, но деликатно вышла, оставив их наедине. — Что-то еще? — Он остался стоять у порога, явно не намереваясь вести еще один долгий разговор. — Ты сказал, что будешь честен со мной. — Сказал. — И что ты откроешь мне всю правду. Драко вздохнул и снова сложил руки на груди, ожидая продолжения. — Тогда почему умолчал о своей сделке с Орденом? Его глаза прищурились, взгляд потяжелел. На лице отпечаталась сдерживаемая ярость. Опустив руки, он сократил между ними расстояние в два широких шага и, положив руку на ее шею сзади, вгляделся в глаза, будто пытался отыскать в них ответ. — Грюм? Как давно ты знаешь? — Гринграсс. — Гермиона с трудом удерживала зрительный контакт. — Сегодня она призналась, что подслушала твой разговор с Нарциссой, произошедший после того, как меня пленили. Твоя тайна в безопасности, пока Дафна в безопасности. Повезло, что Белле не удалось схватить нас в Лоустофте. — Моя тайна будет в безопасности, когда я сотру ей воспоминания об этом, — процедил Малфой, отпустив ее шею и отвернувшись. Его буквально колотил гнев. — Ты не должна была узнать об этом. — Но узнала. И мне нужны объяснения. Драко как-то странно взглянул на нее, и она разгадала его мысли, предупреждающе выставив перед собой палочку, которую он ей одолжил в логове контрабандистов. — Не смей, Малфой. Ты не сотрешь мне воспоминания. Риска нет. Они не могут пробраться в мою голову, пока я сама этого не позволю. Мне нужна правда. Ты заключал сделку с Орденом? Да или нет? На его скулах заиграли желваки, а затем он отрывисто ответил: — Да. — Я не спрашиваю, почему. Мы женаты, и ты хотел уберечь меня, потому что, в отличие от меня, ничего не забыл. Но что Грюм потребовал в обмен на мою безопасность? — Есть предположения? — хмыкнул Драко, и когда он повернулся, в его чертах сквозила злая насмешка. — Все семь лет… ты работал на Орден? — в недоверии воскликнула Гермиона. Она опустила руку с зажатой в ней палочкой, заново потрясенная этим фактом. — Помогал нам? — Помогал? — с презрением переспросил Малфой, сделав шаг к ней и оказавшись вплотную. — Единственная причина, по которой Орден все еще существует, это потому что ты пряталась в его убежищах. Я тянул его на себе, чтобы ты оставалась в безопасности. Гермиона отшатнулась бы от него, но сильная мужская рука обхватила ее за талию прежде, чем она успела это сделать. Придвинувшись максимально близко, Драко прислонился своим лбом к ее и, глядя Гермионе в глаза, безжалостно проговорил: — Но теперь ты здесь, и Орден обречен. — Нет. — Гермиона задохнулась от ужаса, почувствовав, что он серьезен. — Нет, Малфой! Орден не нарушал условий вашей сделки, какими бы они ни были. Это я виновата. Орден строго запретил мне покидать убежище, но я самовольно сбежала, чтобы спасти из плена Луну и Невилла. Ты не должен наказывать Орден за мою ошибку! Отодвинувшись, Драко поднял вторую руку и с нежностью погладил ее по лицу, спустившись пальцами со лба к подбородку и сжав его раскрытой ладонью снизу. Несильно, просто чтобы она не отвернулась и продолжала смотреть ему в глаза. — Ты не поняла, Грейнджер. Договор расторгнут, потому что в нем больше нет смысла. Теперь ты под моей защитой, а они — сами по себе. Грюм знал, что это произойдет, и прятал тебя даже от меня. Знал, что мне наплевать на Орден и что ты — единственный мой приоритет. Потому держал тебя при себе — как страховку. — Орден не пускал меня в битвы, поскольку я занималась стратегическим планированием и владела слишком большим количеством секретной информации… — Гермиона затихла, потому что поняла, насколько это объяснение лживо. Как и все, что ей говорил Грюм. — А что с Роном? Его тоже не пускали в сражения. Драко поморщился, будто одно его упоминание вызывало в нем тошноту. Он все еще прижимал ее к себе, не позволяя отодвинуться. — Тебе следует задать этот вопрос Грюму. — Он берег Рона как символ Сопротивления. После смерти Гарри он остался единственным, кто мог поднять дух остальных. В нем видели надежду. И он занимался обучением новичков. Был ценным активом для Ордена. — Да неужели? — Малфой рассмеялся ей в лицо, и его выдох коснулся ее губ. — Подумай еще, Грейнджер. Как стратег. Как тот, кто возглавляет проигрывающую и ослабленную организацию, единственный шанс на выживание которой — сделка с врагом, поставляющим информацию о своих планах, возможностях и целях. Гермиона зажмурилась, не желая в это верить. Грюм и, соответственно, Орден, который она считала своим домом, лгали ей все это время. Использовали ее, чтобы держать на крючке Малфоя и этим продлевать свое существование. Кто еще об этом знал? Знал ли Рон? — Ну же? — надавил Драко, наблюдая за ней с каким-то исступлением. — Почему Уизли держали рядом с тобой на привязи? Чего Грюм боялся? — Грюм знал о нас, иначе почему бы ты пошел на сделку? Это он, Грюм, учил меня окклюменции. Догадывался, что на мне применили Обливиэйт. Поэтому я тебя не помнила. — Слезы болезненного осознания наполнили ее глаза. Горло сжалось от спазма, исказив голос. — Грюм боялся, что я могу вспомнить тебя — с твоей помощью. И захочу уйти, если кого-то другого — например, Рона — не будет в моем сердце. Ему было невыгодно наше воссоединение. Потому он и прятал меня от тебя, а Рон… Рон был моим якорем. Пожелай я вернуться к тебе, под твою защиту, и сделка потеряла бы смысл. — И она потеряла. — Пожалуйста, не трогай их! — плача, попросила Гермиона и вцепилась в его руку, которую он все еще держал у ее лица. — Там мои друзья и близкие. Те, кого я люблю. Они не должны погибнуть. Не так. Драко наблюдал за ней с противоречивым выражением лица — смесь решимости и сожаления. — Это война, Грейнджер. И у меня больше нет весомой причины рисковать своей жизнью ради того, чтобы враг протянул подольше. Я буду делать то, что должен. Сражаться. Я делал это и раньше, если ты не забыла. Убивал твоих друзей и близких. Мало что изменилось. Разве что у Ордена больше нет преимущества, которое я ему давал в обмен на твою безопасность. Это было отчаяние. Оно толкнуло Гермиону на следующий шаг. Умолять — не в ее характере. — Помоги им. Пожалуйста. — Что мне это даст? — равнодушно отозвался Малфой. Проскользив ладонью по его руке от предплечья к кисти, обхватывающей ее подбородок, Гермиона позволила его пальцам коснуться своих приоткрытых губ. — Меня. Даже в темноте она заметила, как его зрачки расширились. Сначала она подумала, что от вожделения, но затем его челюсти сжались, а брови сошлись на переносице. Он словно был… оскорблен. — Продаешь себя? И думаешь, что я соглашусь на это? — Малфой… Он резко отпустил ее, почти оттолкнул от себя и яростным шагом направился к двери. — Драко! Ничего не ответив, он вышел из ее спальни и захлопнул за собой дверь. Подскочив от громкого звука, Гермиона с большим с трудом дошла до кровати, прилегла на нее и, сжавшись в позе эмбриона, тихо заплакала.

***

— Он злится? Нарцисса вздохнула и потрогала пальцами воду, чтобы проверить ее температуру. Ванная была наполнена почти до краев, на поверхности воды покачивалась пышная пена, а в воздухе клубился пар с ароматом лаванды и меда. — Я не видела Драко со вчерашнего дня. Вы поссорились? Теперь пришла очередь Гермионы вздыхать. Она скинула с себя халат в пол из черного шелка и залезла в горячую ванную, пока Нарцисса брала с полки мочалку. — Я узнала о его сделке с Орденом и попросила продолжать помогать ему в обмен на… меня. Оставаясь спокойной, Нарцисса вернулась к ванной, в которой уже лежала Гермиона, присела на табурет рядом и заметила: — Тогда он в ярости. Гермиона на этот раз без возражений позволила начать тереть ее руку. — Понятно, почему за весь день он так и не зашел. Не то чтобы я ждала… Но мне тревожно, когда я не знаю, что здесь происходит. Запертая в этой комнате, я все равно что в вакууме. — Его с утра нет в поместье. — Сражение с Орденом? — встревожилась Гермиона. — Необязательно. — Нарцисса продолжала невозмутимо натирать ее плечо. — У Драко есть отряд, который он должен держать в боевой готовности. Возможно, у них сегодня тренировка. — А к чему все это? — Гермиона имела в виду свое нахождение в ванной и присутствие при этом хозяйки дома. И не смогла скрыть настороженности в голосе, когда уточнила: — Снова готовите меня к чему-то? — Драко передал мне записку, в которой попросил подготовить тебя к вечеру. — Только после этого Нарцисса прервалась, и в ее голубых глазах застыла жалость. — Темный Лорд устраивает очередное сборище для ближнего круга, высшего командования и их подчиненных, но причину скрывают. — Она усмехнулась, возобновив бережные движения мочалкой по ключицам Гермионы. — Вероятно, дело в Руквуде, который сейчас заперт в одной из темниц нашего подземелья. — Руквуд? В чем он провинился? — Как я слышала, провалился в Солсбери. — И что, его показательно накажут? — Темный Лорд любит подобные зрелища. И это хороший повод, чтобы напомнить приближенным о том, какова цена их ошибок. Гермиона помолчала, но все-таки не удержалась от вопроса: — Зачем там я? Оставив мочалку плавать на поверхности воды, Нарцисса вытерла руки о полотенце и серьезно на нее взглянула. — Дорогая, приготовься к тому, что ты будешь там не единственной пленницей. Чтобы не скучать, на таких вечерах они измываются над захваченными в плен, которых распределяют между собой как бездушный товар. Продают друг другу, играют на них. А после используют для унизительного тяжелого труда наравне с домашними эльфами, развлечений через пытки или сексуальной эксплуатации. — Это омерзительно! — оледенела Гермиона от ужаса, страха и боли за несчастных пленников. — И вы не ответили… Зачем там я? Надо мной тоже будут измываться? — Драко не допустит, — уверила ее Нарцисса, взяв за руку прямо в воде. — Не бойся. Ты можешь доверять ему. От всего самого страшного он тебя убережет, но спрятать от всех в запертой комнате не может. Ему просто не позволят. Ты слишком ценная пленница, и Темный Лорд, как ты помнишь, хочет сделать тебя послушной марионеткой. Если будешь вести себя умнее, Темный Лорд не будет слишком уж напрягаться, чтобы сломить тебя. — Что значит «умнее»? — Притворись уже сломленной. Что бы ты сегодня не увидела, что бы тебе не приказали — притворяйся. Иначе спровоцируешь его. Уже стемнело, и оставшаяся в одиночестве Гермиона разглядывала свое отражение в напольном зеркале, сомневаясь, что сможет последовать наставлению Нарциссы. В нем был смысл, но как найти в себе силы сохранить самообладание среди подобного? Равнодушно смотреть на то, как издеваются над пленниками? Среди которых, вполне возможно, будут те, кого она знала со школы. Притворяться покорной, будучи в плену? Склонить голову перед Волдемортом, воплощающем в себе все то, что она ненавидела? Нарцисса надела на нее снова черное платье, но на этот раз более строгое — из атласа, с длинными рукавами и высоким воротником как у водолазки. Оно было прямого кроя, чтобы не подчеркивать ее фигуру и не привлекать к ней ненужного внимания. Волосы они собрали в сложную высокую прическу, чтобы, опять же, придать ее образу строгости. Дабы укротить ее копну, ушло несколько десятков невидимок и целый флакон спрея для волос, который смягчал их и делал более послушными. — Мисс. — Появился Джилл, поклонившись. — Госпожа Нарцисса велела проводить вас в зал приемов. Господин Драко встретит вас там. — Ты разве не вернулся к Дафне? — озадачилась Гермиона. — Было решено приставить меня к вам, мисс, — пояснил эльф. — После… После того, как… — Я поняла. — Гермиона избавила его от необходимости упоминать гибель Тилли. Глубоко вдохнув, чтобы собраться с мыслями, она кивнула. — Идем. Было страшно покидать комнату, представлявшую собой островок безопасности в этом отравленном тьмой большом и старинном особняке, но ее мнения никто не спрашивал. Гермиона шла на шаг позади Джилла и с опаской поглядывала по сторонам. Не хотелось наткнуться на кого-то неприятного или опасного. Они спустились на первый этаж и вошли в один из коридоров, в котором трое молодых Пожирателей, которых она не знала, стояли перед вжавшейся в стену девушкой в подчеркнуто сексуальном красном платье-мини. Она плакала, пока один из ублюдков держал ее под прицелом палочки и, смеясь, о чем-то переговаривался с товарищами. — Уверен, что Мальсибер не будет против? — спрашивал один. — Да плевать ему, Джейс. У него этих тварей не перечесть. Подумаешь, забрал одну из темницы. На вечер. Он и не заметит. — А кого посимпатичнее взять не мог? — поморщился третий и бесстыдно стянул бретельку платья на девушке, оголив одну грудь. — Сами-то посмотрите. Ей что, за тридцать? У меня на нее, блядь, не встанет. — Ну раз не нравится — иди нахуй. Сиди и подыхай от скуки весь вечер, пока старики трахаются. Гермиона остановилась перед ними и, быстро посмотрев на пленницу, которая настороженно затихла с ее появлением, объявила о себе словами: — Что, не способны найти женщин, которые добровольно согласятся на секс с кем-то из вас? Как жаль. — Что ты сказала? — повернулся к ней Пожиратель, державший палочку у горла пленницы. Он вскинул брови, узнав ее. — Ты… — Гермиона Грейнджер. Да, это я. — Вот это другое дело, — грязно ухмыльнулся тот, кто возмущался внешностью девушки у стены. — Кто не мечтал трахнуть саму Грейнджер? Обездвижь ее, и пойдем в подземелье. — А проблем не будет? — засомневался третий, самый робкий. — Она же вроде Малфою принадлежит. — Думаешь, ему есть до нее дело? Мы ж не убивать ее будем. Так, поиграемся. — Закончили? — надменно осведомилась Гермиона, почти жалея этих мальчишек, которых, похоже, завербовали в Хогвартсе. Школа давно уже была захвачена Темной стороной и превратилась в место взращивания будущих Пожирателей. — Отпустите ее и проваливайте. Трое старшекурсников переглянулись и заржали, будто она очень смешно пошутила. Гермионе пришлось у них на глазах нырнуть рукой под юбку к бедру, к которому она привязала запасную палочку Малфоя, вызвав протяжное «о-о-о». — Уже раздеваешься? — ухмыльнулся самый смелый из них, который украл пленницу у Мальсибера. Оскалившись, он сделал шаг вперед. — Давай-ка помогу. Гермиона быстрым движением направила ему в грудь кончик палочки и сквозь стиснутые зубы произнесла: — Я сказала — проваливайте. Пожирателю это явно не понравилось, и он перестал улыбаться. С вызовом в глазах стиснул пальцами ее ладонь, держащую палочку, и злостно прошептал в лицо: — Заставь меня. Гермиона почти произнесла Режущее заклинание, уже представляя, как он падает на пол с глубокой раной на груди. И плевать, что будет дальше. Но вдруг взгляд всех трех Пожирателей переместился куда-то поверх ее головы, и они разом напряглись. Тот, кто схватил ее, отдернул руку и поспешно отошел к друзьям. Вытянувшись по струнке, он прохрипел: — Генерал. Облегчение волной затопило Гермиону, и она опустила руку с палочкой, заметив, что та дрожит. Страх исчез. Даже не оборачиваясь, она ощутила исходящие от Малфоя ярость и… силу. Он ничего не сказал, просто подошел и взглянул на разбушевавшихся молодых Пожирателей, но они все поняли без слов и ретировались в надежде избежать его гнева. — Иди прямо по коридору, затем через главный холл к дверям напротив камина, — проинструктировал он пленницу, все еще жмущуюся к стене. — Но разве мы не можем?.. — Нет, не можем, — перебил он Гермиону, даже не повернув к ней головы. — Она будет прислуживать на приеме, как и должна. Девушка, поправив стянутую бретельку платья, пробежала мимо. — Отдай, — попросил Драко обманчиво мягко, когда повернулся к Гермионе. — Нет, — заупрямилась она, заведя руку с палочкой за спину. — С ней мне спокойнее. — У тебя не может быть с собой оружия, если мы планируем и дальше продолжать изображать пленницу и ее хозяина. Тем более на званом вечере у Темного Лорда, где на тебя направлено все внимание. — Но… — Зачем тебе оружие, когда есть я, Грейнджер? — уже раздраженно перебил Драко и, вырвав у нее палочку, убрал ее в набедренную кобуру. — Это все? Гермиона неопределенно кивнула, неуверенная, стоит ли ему знать об остальном. Она, разумеется, не могла себе позволить заявиться на сборище Пожирателей без хотя бы какой-то страховки. Терпеливо вздохнув, Драко пробежался по ней оценивающим взглядом и внезапно опустился на одно колено. — Что ты делаешь? Его рука поднырнула под подол ее платья и проскользила по одной ноге до самого бедра. Нащупав ремень, который ранее удерживал палочку, он сдернул его и стащил с ее щиколотки, предварительно сняв туфлю. На второй ноге он обнаружил таким же образом прикрепленный кухонный нож, обмотанный платком. — Грейнджер. — Драко обжег ее взглядом из-под длинных ресниц, говорящим «серьезно?». — Что? — вспыхнула она, покраснев до кончиков ушей. — Это меры предосторожности. — Откуда у тебя, блядь, взялся нож? — проворчал он, поднимаясь. Гермиона напряженно переглянулась с Джиллом, надеясь, что он их не выдаст, но эльф весь сжался в ожидании выговора и заплакал. Черт возьми! — Хватит трястись. — Драко просто всучил ему нож. — Верни на кухню и не потакай ей в подобных выходках. Повторять не буду. — П-простите, господин. — Свободен. Гермиона и Джилл озадаченно уставились на него. Малфой, закатив глаза, поправился: — Я хотел сказать — можешь идти. Джилл беспрекословно исчез. Когда их с Драко взгляды пересеклись, Гермиона поджала плечи, потому что он выглядел как человек, который вот-вот скажет что-то ужасное. Знает, что ее это напугает, но промолчать не может. Прислонив ее спиной к стене, Малфой склонился к ней, чтобы хоть немного сократить разницу в росте и заглянуть в лицо. — Грейнджер, слушай меня внимательно. Что бы я ни сказал, что бы ни сделал этим вечером — это все игра на публику. Держи это у себя в голове. Гермиона кивнула, показав, что поняла его. — Они будут делать ужасающие вещи с пленниками прямо у тебя на глазах. Ты не должна как либо реагировать, ясно? Не должна вмешиваться и пытаться им помешать. Не должна открыто сочувствовать пленникам, даже если знаешь их лично. Им уже не помочь. Не подставляй себя и меня. — Х-хорошо. — Предостережения вместо того, чтобы успокоить, встревожили ее. — Но если Волдеморт захочет устроить шоу со мной в главной роли? Раздеть меня или… что похуже. Драко побледнел и стиснул ее плечи своими большими ладонями. — Я найду выход. Главное, подыграй мне. И не отходи от меня ни на шаг, поняла? Ни под каким предлогом. Даже если будут звать, а я буду делать вид, что не имею ничего против. — Боже, — всхлипнула Гермиона. — Я рядом, — прошептал он в ее волосы, притянув к себе и стиснув в крепких, почти удушающих объятиях. Гермиона робко обхватила его торс поверх черной мантии. — Я буду рядом, Грейнджер. Когда перед ними распахнулись двери зала приемов, они оказались под прицелом десятков любопытных глаз. Драко вошел неторопливо и вальяжно, чуть ли не императорской поступью, с вызовом демонстрируя, что несмотря на молодой возраст, не боится всей этой кровожадной своры. Не то что не боится — не считает себе ровней. Гермиона и сама рядом с ним почувствовала себя увереннее. В прошлый раз ее притащили на собрание Пожирателей как рабыню. Она лежала перед ними на полу, корчась в муках. Слабая и беззащитная. Теперь же шла рука об руку с Малфоем, и все, даже такие старожилы, как Мальсибер и Яксли, перед ними неохотно расступались. Волдеморт в неизменном черном балахоне наблюдал за происходящим со стула с высокой спинкой, напоминающего трон. Подле него подобно первой леди стояла Лестрейндж в черном викторианском платье с корсетом на шнуровке, а с другой стороны — прислужник Петтигрю в одежде, напоминающей обноски уличного бродяги. Пока они приближались к Волдеморту, чтобы — по ее догадкам — отдать ему дань уважения, разум Гермионы был сосредоточен лишь на нем. Она шла, смотря в пол, чтобы выглядеть покорной согласно советам Нарциссы и просьбам Драко, но сердце яростно колотилось под ребрами. В венах вместе с кровью циркулировала ненависть. — Мой Лорд. — Малфой по-военному кивнул. — Здравствуй, Драко. — Волдеморт в ответ наградил его милостивой улыбкой. — Я уж подумал, что ты лишишь нас своего общества этим вечером. Как успехи? Гермиона сглотнула, неподвижно стоя за плечом у Драко. Ее голова была опущена, но она чуть приподняла ее, чтобы скользнуть взглядом по Малфою. Значит, это все-таки была не тренировка. Он отсутствовал, потому что был на задании. Убивал ее друзей, как и обещал вчера. — Ваш приказ выполнен, — с апатичным видом доложил Драко, держа руки за спиной в позе подчинения. — Доклад будет представлен на завтрашнем собрании. — Славно… — Волдеморт сложил руки домиком. — Ты меня не разочаровываешь, мой мальчик. Тебе есть, чем еще меня порадовать? Даже Гермиона поняла сквозящий в этих словах намек. Мысленно она приготовилась играть свою роль. Драко чуть повернул голову вправо, будто даже смотреть на нее — ниже его достоинства, и с властным пренебрежением приказал: — Подойди. Не поднимая головы, Гермиона встала рядом с ним и сжала губы, когда жесткая ладонь легла ей на шею и заставила опуститься на колени. Он продолжал удерживать ее в этом положении. Проглотив унижение, Гермиона по-прежнему не поднимала глаз. — Ну что, грязнокровка? — явно получая удовольствие от этой ситуации, с издевкой протянул Волдеморт. — Как тебе твое новое положение? Нравится? — Я с радостью приму все, что вы для меня определите. — Боже, дай ей сил это пережить. — Повелитель. Белла расхохоталась как безумная, но Гермиона не знала, как отреагировал Волдеморт, потому что не отрывала взгляда от его босых стоп, выглядывающих из-под черной мантии. Драко потянул ее за шею наверх, заставив подняться с колен, и только после этого убрал пальцы. — Ты хорошо ее выдрессировал, Драко, — скучающе похвалил Волдеморт. — Я даже разочарован, с какой легкостью она сдалась. Ожидал от нее большего сопротивления. — Что с нее взять, Повелитель? — с садистким весельем сказала Белла. Она вся трепетала, наблюдая за падением Гермионы. — В глубине души все грязнокровки знают, что они из себя представляют на самом деле. Грязь у нас под ногами. Рабы, которым за честь нам служить. Верно, милая? Она правда рассчитывала, что это выведет ее из себя? Белла испытывала ее. Абсолютно безыскусно. Что же, давай поиграем. — Вы правы, госпожа. Наше место — у ваших ног. Белла высокомерно хмыкнула. Она, казалось, и думать забыла о том, что пыталась подловить Драко на лжи и накануне проникла в Лоустофт в ее поисках. Пока Гермиона размышляла, значит ли это, что Драко с ней «разобрался», Волдеморту явно надоело их общество, и он поспешил отпустить их со словами: — Ступай, Драко. Повеселись как следует. Ты это заслужил. — Да, мой Лорд. Малфой взял ее за запястье левой руки и повел за собой в известном одному ему направлении. Только сейчас, выдохнув после своего главного и самого важного представления на этот вечер, Гермиона позволила себе осмотреться. И обомлела — настолько это было ужасающе. Кем нужно быть, чтобы наслаждаться подобным? Между столиками, за которыми Пожиратели угощались изысканными закусками и элитной выпивкой, были размещены клетки в человеческий рост, а в них на цепях висели обнаженные пленники. Молодые женщины и мужчины, головы которых бессильно свисали, а на коже то тут, то там виднелись шрамы от пыток. По залу расхаживали пленницы с подносами в руках в тех самых красных платьях, едва прикрывающих их голые ноги. Их со смехом тискали, шлепали по заднице или усаживали к себе на колени, чтобы поразвлечься. И они молча это терпели. Глотали слезы, безропотно позволяя лапать себя, целовать и… — Драко… — потрясенно прохрипела Гермиона, до хруста ткани вцепившись в его локоть. Она поспешно отвела глаза в другую сторону, когда заметила, как за одним из столиков Яксли с глумливым смехом ввел два пальца в сидящую у него на коленях всхлипывающую девушку, держа ее ноги раздвинутыми, чтобы его друзья могли понаблюдать за унизительным процессом прилюдного изнасилования. — Не смотри, — сухо велел Малфой, не обращая никакого внимания на клетки, мимо которых они проходили. Из них раздавались тихие стоны измученных пленников. — Я предупреждал. Они подошли к столику, за которым было только одно свободное место — наверняка для Малфоя. Компания состояла из Нотта, Гойла и еще двух незнакомых Гермионе мужчин. Все не старше тридцати лет, в черных мантиях Пожирателей и с такой же нашивкой на груди, как у Драко. Значит, составляли его личный отряд. Они разом поднялись на ноги, приветствуя своего предводителя. — Ты заставил нас поволноваться, генерал. — Ухмыляясь, Тео незаметно подмигнул Гермионе. — Пропустить такое мероприятие — просто преступление. Гермиона заметила, что все присутствующие в зале изучают ее любопытными, а некоторые и жадными взглядами. Разумеется, все они знали, кто она такая. Ее лицо и имя были на первых полосах газет в первые годы войны, пока она окончательно не ушла в подполье и перестала быть значимой фигурой в глазах общественности. Драко опустился на свободный стул и, вскользь посмотрев на нее, похлопал по своему мускулистому бедру. — Сядь. И она села, с гордо расправленными плечами встретив сальные ухмылки Пожирателей, сидящих за другими столиками и предвкушающих ее падение с пьедестала невинности и чистоты. Им так хотелось замарать ее, сломать и доказать свое превосходство, что у Гермионы не было сомнений — она слишком рано расслабилась. Худшее ждало ее впереди.