Амарант

Гермиона насчитала пять последовательных перемещений, прежде чем они оказались в незнакомой ей пустой и жуткой комнате с обшарпанными стальными обшивками на стенах и одинокой желтой лампочкой на потолке. Металлическая дверь, запирающаяся на массивный засов, напоминала вход в бункер. Наверняка так и было. Джордж доковылял до стены и, сев прямо на пол, прислонился к ней спиной. Он откинул голову, зажмурился и истерично рассмеялся — жутко до дрожи, но его неуместный смех быстро превратился в рыдание. Без слез. В бессильной злости он швырнул свою палочку в стену напротив, и она отскочила под его оглушительный рев: — Он убил его! Рон не обращал на него внимания. Он был занят Гермионой, которую осторожно опустил на пол и, сев рядом на колени, дрожащими пальцами обвел контур ее лица. — Все хорошо, Гермиона, — мягко пробормотал он, пока Джордж растворялся в своем горе. — Теперь ты в безопасности. — Этот ублюдок убил его! — сходил с ума Джордж, потерявший еще одного брата. Рон расколдовал Гермиону, и она моментально отодвинулась от него, прижавшись к стене и подтянув к груди колени. Затравленно смотря на мечущегося по бункеру Джорджа, она ощутила дрожь по всему телу. Ее затрясло как в лихорадке. — Я, блядь, убью его! — Встав с пола, Джордж с маниакальностью сумасшедшего бросился за своей палочкой. — Вернусь туда и прикончу собственными руками. — Прекрати, ты пугаешь ее! — в возмущении обернулся на него Рон. Джордж, подобрав с грязного пола палочку, безрадостно рассмеялся. Когда он повернулся к ним, его голубые глаза полыхнули яростным презрением. — Билл мертв, а тебя волнует лишь… — Билл знал, на что шел, — перебил его Рон, встав с колен. В грязных джинсах и порванной рубашке, с раной на плече и со спутанными волосами. Гермиона уже успела отвыкнуть от этого вида. Отвыкнуть от него. — Любой из нас мог умереть там сегодня. Билл умер, защищая нас, свою семью, и спасая из плена своего друга. И у него получилось. Он выиграл нам немного времени. Его жертва не была напрасной. — Он не должен был умирать! — возразил Джордж с болью во взгляде. — Не так рано и не так глупо, что бы ты ни говорил! — Это война, Джордж. — Столько безысходности было в голосе Рона. — Криками и обвинениями ничего не исправить. Джордж шагнул к младшему брату, бегая безумными глазами по его смиренному лицу. — Тебе наплевать, да? Ты вернул ее. Это самое главное. И какая разница, кто погиб ради этого. Рон на это промолчал и вернулся к Гермионе, подступив к ней так настороженно, словно она была вырвавшимся из клетки напуганным диким зверем. Джордж в это время ушел, поднявшись по металлической лестнице, которую она не заметила поначалу. Эхо его шагов затихло, и только после этого Рон попытался наладить контакт. — Гермиона, это я. — Он неуверенно протянул к ней руку, но не дотронулся и опустил ее. — Не бойся. Тебе больше ничего не угрожает. Никто тебя не тронет. Ты дома. Она обхватила себя руками в неосознанном защитном жесте. — Я просила уйти и оставить меня, — прохрипела Гермиона, опустив глаза в пол. Рон затих, переваривая услышанное. Он не понимал. Искренне. — Почему ты так говоришь? — Потому что так было нужно. — Ее голос стал громче от клокочущего в ней негодования. — И тогда никто бы не погиб! Почему вы меня не послушали? Моргнув в растерянности, Рон нахмурил брови. — Мы хотели спасти тебя. — О, и ради чего? Чтобы и дальше шантажировать Драко? — Драко? — поморщился Уизли, будто проглотил жабу целиком. — Что… — Он осекся и смягчился. — Гермиона, я не представляю, что ты пережила, но хочу, чтобы ты знала — мы все волновались о тебе. Я места себе не находил. Думал, сойду с ума. Ты не представляешь, как я рад, что ты жива и… — Он обвел ее тело обеспокоенным взглядом. — Ты цела? Тебе, возможно, нужна помощь? Ты не под чарами? Прости, что не спросил сразу. Она, покачав головой, отвернулась. Рон боялся, что ее мучили и истязали в плену. Но в чем он был неправ? Драко, пусть и не по своей воле, однажды взял ее силой с целью сломить ее дух. И это был настолько травмирующий опыт, что она попыталась покончить с собой и выжила лишь чудом. Драко был вынужден заняться с ней сексом в присутствии Волдеморта. И это он пытал ее Круциатусом на собрании Пожирателей Смерти, где решалось, кому ее вручить, будто она — бездушный товар. Она видела, как безжалостно используют пленников, как их прилюдно пытают и насилуют. Она наблюдала за тем, как Волдеморт насилует Асторию и как Пэнси убивает свою мать по его приказу. И она собственными руками убила отца Тео, когда тот стал угрожать ей и другим членам Пандемониума раскрытием их целей. Она пережила все это, хотя ее и берегли. Ей повезло, что их с Драко связывало общее прошлое. Будь иначе, страшно представить, во что превратилась бы ее жизнь в плену. Пытки и боль. — Нет, мне не нужна помощь. Я полностью себя контролирую. — То есть они не использовали на тебе Империус? Здесь, вдали от Малфой Мэнора и в этом месте, заклятие должно было потерять силу. — Только Круциатус, — мрачно хмыкнула Гермиона и почувствовала вину за свою новообретенную черствость. Она и не заметила, как стала такой. Захотелось оправдаться. — Рон, я… — Я понимаю, — сочувственно пробормотал он, избавив ее от путанных объяснений, и робко коснулся ее руки, которой она обнимала себя в попытке унять неконтролируемую дрожь. Его пальцы были теплыми, всегда теплыми. — Ты не хочешь об этом вспоминать, и я больше не буду лезть с вопросами. Не сейчас. Только скажи, нужен ли тебе целитель? Ты хочешь есть, пить? Не ранена? Гермионе стало не по себе, когда она честно ответила: — Я в порядке. Она не голодала. Не была истерзана до изнеможения. Даже не чувствовала себя особенно несчастной. По крайней мере, в последние дни своего пребывания на Темной стороне. Вместо того, чтобы физически страдать и претерпевать лишения в плену, она заново влюблялась в своего мужа и, находясь под его защитой, открывала одну ошеломляющую тайну за другой. Ее мироощущение изменилось. Гермиона больше не знала, кто она. И кем успела стать за то время, что провела в Малфой Мэноре. — Хорошо. — Рон не скрывал облегчения и выдохнул, но в его взгляде осталось что-то вроде скрытого недоверия. — Грюм и остальные пожелают тебя увидеть, но если ты не хочешь… — Не хочу, — поспешно заявила Гермиона. — Мне нужно прийти в себя и все обдумать, прежде чем… — Разумеется, — с готовностью согласился Рон и встал с пола, протянув ей руку. — Я провожу тебя в комнату и скажу, что тебе требуется немного времени. Они подождут. Поколебавшись, Гермиона все же приняла его помощь и, вложив свою ладонь в его, позволила поднять себя. Рон тут же отпустил ее руку и отступил, проявляя несвойственную ему тактичность. Боялся напугать ее прикосновениями и близостью, думая, что она сломлена после пережитого в плену. Была бы, не окажись женой Драко. Ей и в самом деле было неловко наедине с Роном, но лишь потому, что она предала его — душой и телом. Не хотела, но предала. И, узнай он это, его сердце будет разбито. Она едва ли осознавала, что происходит, пока Рон вел ее куда-то. Они спустились по лестнице на нижний уровень и, миновав безликий коридор, вошли в тесную комнатку, где была одна лишь односпальная кровать с наброшенным поверх матраса шерстяным покрывалом. Словно карцер или что-то в этом духе. — Прости за отсутствие удобств, — покосился на нее Рон, когда она застыла в дверном проеме. — Это временная комната. Мы боялись, что ты… ну, будешь слишком слаба или заколдована. Ты можешь отдохнуть здесь пару часов, пока не появится Грюм с остальным командованием для разговора. У них есть вопросы. — У меня они тоже есть, — с сухой иронией ответила Гермиона и прошла к кровати, которая заскрипела, когда она на нее опустилась. — Оставишь меня? Было видно, что Рон не хочет покидать ее, но он кивнул и неловко потоптался, словно не знал, что сказать напоследок. — Гермиона? Она вопросительно на него взглянула. — Все будет хорошо. — Его щеки покраснели, но в глазах читалась та самая праведная вера в лучшее и непременную победу добра, которая еще недавно огнем пылала в ней самой. Гермиона отделалась неопределенным кивком и легла на бок на колючее покрывало с запахом пыли, поджав колени к груди. Рон помедлил, а затем со вздохом вышел из комнаты, неплотно прикрыв за собой дверь. Гермиона вслушивалась в его удаляющиеся шаги, а затем — в давящую тишину. Она осталась одна в этом бункере. Ясно, что убежище находилось глубоко под землей. И она никогда прежде в нем не бывала. Оно выглядело как тюрьма для особо опасных преступников. Стальные стены, крепкие двери с засовами, отсутствие мебели как таковой. Орден боялся ее. Боялся того, в кого она могла превратиться в плену или под действием чужого Империуса. Потрясение постепенно сошло на нет, и ему на смену пришло болезненное осознание. Нарциссу смертельно ранили, но хотелось надеяться, что Драко успеет ей помочь. Вспомнив о муже, Гермиона ощутила как увлажняются глаза. Он пришел ей на помощь, но слишком поздно. Не успел. Ее забрали, чтобы вернуть над ним власть и манипулировать им через нее. Гермиона помнила его обещание. Он придет за ней, где бы она ни была. И, если честно, она в этом нисколько не сомневалась. Потому и было настолько страшно. Вспоминались тревожащие слова Дафны о том, как Драко отреагировал на то, что она попала в плен. Обещание Ордена оберегать ее в обмен на его помощь было нарушено. Сделка была сорвана. «Я предупреждал, что уничтожу Орден, если наш договор будет нарушен. И я это сделаю». Гермиона умоляла его не делать этого, но что Драко ответил? То же, что и Рон, успокаивая Джорджа. «Это война». Она так и не получила обещания не вредить Ордену. И если прежде Малфой сдерживался ради нее, не желая причинять боль, то теперь его уже ничто не остановит. С учетом того, как много Драко знал об Ордене, он был по-настоящему опасен. Она должна образумить Грюма. Убедить его отпустить ее, чтобы предотвратить трагедию. Возможно, рассказать о Пандемониуме и заключить сделку о сотрудничестве, чтобы Орден оставил Драко в покое. Бороться ради одной цели, но разными методами. В конце-концов, все они желали одного — спасти магический мир, уничтожить Волдеморта и завершить эту изнуряющую войну. Сбежать ей вряд ли удастся. Это предусмотрели. Но в Ордене не могли знать о свойствах обручальных колец Малфоев. Что, если родовая магия перенесет ее, как в тот раз при побеге из Лоустофта? Гермиона не воспользовалась этим вариантом при ее «спасении» из плена, потому что Драко был в гуще битвы в присутствии Волдеморта. У многих возникли бы вопросы, появись она там. Сев на покрывале, Гермиона сосредоточила взгляд на изумрудном перстне и мысленно обратилась к родовой магии, попросив перенести ее к Драко. Несколько минут, проведенных за попытками, ни к чему не привели. Она разочарованно упала на спину. Что это за место, раз здесь даже не действует всемогущая родовая магия? Что может быть сильнее нее? Немыслимо, чтобы Орден учел то, о чем не мог знать. Кажется, она заснула. Проснулась от скрипа открывающейся двери и, подскочив на кровати, увидела Грюма. Его искусственный глаз неистово вращался, осматривая комнату, а затем остановился на ней. Вместе с ним в комнату вошли Макгонагалл и Помфри. Последняя держала в руке чемоданчик, наверняка намереваясь провести осмотр вопреки ее заявлениям. — Гермиона, — скупо улыбнулась Макгонагалл, когда молчание затянулось. — Ты готова уделить нам время? — А у меня есть выбор? — Приступай, Поппи, — велел ей Грюм и, призвав откуда-то металлический стул, сел на него с кряхтением. Он вытянул ногу с протезом и посмотрел на Гермиону. — Тебя осмотрят. Это не обсуждается. — В этом нет необходимости, — насупилась Гермиона, наблюдая за приближением Помфри. Та положила свой чемоданчик на кровать и раскрыла его. — Я же сказала, что я в порядке. — На тебе могут быть чары отслеживания или темное проклятие, проявляющее себя спустя длительное время незаметного воздействия. Стандартная практика Темной стороны. — Возможно, будь я стандартной пленницей. Помфри всучила ей склянку с Умиротворяющим бальзамом, но Гермиона не приняла ее. — Я выгляжу так, словно нуждаюсь в этом? Грюм обвел ее суровым въедливым взглядом. Нетрудно представить, что он видел. Свежая и отдохнувшая девушка со здоровым цветом лица. Отсутствие последствий пыток Круциатусом. Ясный прямой взгляд. Ни синяков, ни ссадин. На ней было дорогое темно-зеленое платье в пол, которое принес Джилл, а поверх — мантия Нарциссы с мехом горностая. Пленницы так не выглядят. — Гермиона, прошу тебя, — обратилась к ней Макгонагалл действительно с мольбой. — Ты была в плену и, как бы ты себя не чувствовала, мы обязаны позаботиться о тебе и твоем теле. Позволь целителю сделать свою работу. Помфри осмотрела ее лицо, затем обвела взглядом шею и кивнула с удовлетворением. — Внешних признаков проклятия Долохова не наблюдаю. Вены имеют обычный цвет. — Проклятие Долохова? — переспросила Гермиона. — Его новая разработка, — коротко пояснил Грюм. — Поппи, а теперь магическая диагностика. Взяв в руки палочку, Помфри навела ее на Гермиону и вызвала Диагностические чары. Диаграмма медленно пульсировала зеленым цветом, что означало здоровое состояние организма и отсутствие каких-либо меток отслеживания или проклятий, но не это привлекло внимание присутствующих. В районе живота Гермионы был маленький шар золотого цвета. Он сиял и переливался как крохотное солнце, осветив мрачную комнату и озадаченные лица волшебников. Макгонагалл приложила ладонь ко рту, а Помфри потрясенно моргнула и посмотрела на такую же удивленную Гермиону. — Ты беременна, девочка, — вынесла она вердикт, но слишком неуверенно и тихо для целителя с ее опытом. Беременна. Это слово раскаленным клеймом отпечаталось в мозгу Гермионы. Оно нескончаемым эхом звучало в ее разуме, повергая в настоящий шок. Язык слушался ее с трудом, когда она испуганно заговорила: — Не могу поверить… — Мне так жаль, Гермиона. — Макгонагалл смотрела на нее с болью и сопереживанием, по-своему истолковав такую реакцию. — Никто не должен проходить через это. Если ты захочешь… стереть все следы произошедшего, никто из нас не станет тебя осуждать. И более того, это не выйдет за пределы этой комнаты. Процедура будет безболезненной и быстрой. Она подумала, что это ребенок от насильника. Плод пыток и страданий, который она захочет уничтожить. Гермиона от одной только мысли об этом ощутила гнев, настигающий ее как снежная лавина. — Минерва, дело в том, что мисс Грейнджер испытывала проблемы с репродуктивной системой, — вмешалась Помфри. — На шестом курсе Хогвартса она оказалась в Больничном Крыле с жалобой на острую боль в животе. Я диагностировала ничем не объяснимое поражение женских органов, которое мне удалось вылечить. Это было похоже на действие какого-то проклятия, но я так и не установила его природу. Впоследствии у мисс Грейнджер пропали менструации. Цикл восстановился только через пару лет и, пока она наблюдалась у меня все годы войны, был крайне нестабильным. С задержками по полгода и больше. Я предупредила мисс Грейнджер, что она, вероятно, не сможет иметь детей. То, что она забеременела, да еще в таких условиях, не назовешь иначе как чудом. Чудо. Гермиона вспомнила, насколько беспечен был Драко. Сколько бы раз они не занимались сексом, он не беспокоился о контрацепции. И даже не спрашивал, может ли закончить в нее. Похоже, он тоже знал о ее бесплодии. Как тогда она забеременела? Когда и как это произошло? Секс в присутствии Волдеморта и их занятия любовью наутро были совсем недавно. Нет, это случилось раньше. И ее сердце почернело от осознания грустного факта. Возможно, что она забеременела почти сразу, как угодила в плен. В ту страшную ночь изнасилования, когда Драко впервые взял ее по приказу Волдеморта. Он стер ее воспоминания об этом, но Гермиона была уверена, что они и тогда не предохранялись. Зачем, если она не может родить? Но если это и вовсе ребенок Рона? Вдруг она забеременела до плена? — Какой срок? — прошептала она, страшась ответа. — Не больше двух недель. Облегчение и печаль. Их с Драко ребенок, зачатый в один из самых темных моментов. Но она бы солгала, если бы сказала, что это отвращает ее от малыша. Эта безусловная любовь уже зародилась в ней, стоило Гермионе услышать о том, что в ней созревает новая жизнь. Она примет его любым, полюбит в любом случае. Как бы ни произошло зачатие, по своей сути это был ребенок от любящего и, возможно, любимого мужчины. Ребенок, который стал чудом. Нежданным подарком для той, кто поверила в невозможность стать матерью и смирилась с этим годы назад. Улыбнувшись сквозь слезы, Гермиона погладила живот. — А пол? Пол уже можно определить? Макгонагалл и Грюм переглянулись из-за очевидного радостного волнения в ее голосе. — Девочка, — тем временем ответила Помфри, разглядывая диаграмму с видом профессионала. — Магический потенциал поражает. Срок только две недели, а такое мощное проявление. Я впервые вижу подобное. Случай исключительный во всех отношениях. Гермиона, как себя проявляет твоя магия? Уже случались неконтролируемые выбросы? — Не замечала, — рассеянно пробормотала та, все еще осознавая ошеломительное известие. — Известно, кто отец? — грубовато осведомился Грюм. — Аластор! — возмущенно осадила его Макгонагалл. — Это может быть болез… — Драко Малфой. — Гермиона вонзила в Грюма ледяной взгляд, показывая, что знает о его осведомленности касаемо их отношений. — Он — отец этого ребенка. И я его, разумеется, сохраню. Его искусственный глаз впился в нее, а после он рявкнул: — Оставьте нас! — Но… — попыталась возразить Макгонагалл. — Все в порядке, — успокоила ее Гермиона, жестко улыбнувшись. — Нам есть, что обсудить. Помфри закрыла свой чемоданчик, и они с Макгонагалл ушли. Установилась тишина, которую нарушил скрип стула, на котором поерзал Грюм. — Вы понимаете, что сделали? — Гермиона осуждающе на него посмотрела. — Пришлось рискнуть. — Грюма невозможно пристыдить, как любого человека с атрофировавшейся совестью. — Ты нужна нам, Грейнджер. — Ваша затея использовать меня как рычаг давления на Драко провалится, если Орден перестанет существовать. Он не успокоится, пока не отыщет меня. И вряд ли будет разборчив в средствах. Грюм, он будет убивать. — Ты не сказала мне ничего, что я не знал бы сам. Похитить жену Малфоя все равно что залезть в пещеру дракона и украсть его сокровище. Я был готов к последствиям. Гермиона прищурилась и заметила, что искусственный глаз Грюма переместился на ее левую руку, где покоилось кольцо леди Малфой. — Вы его видите? — С тех пор, как узнал о вашем браке. — Откуда? — В первый год войны Малфой нашел тебя с использованием магии крови, а благодаря ей можно отыскать лишь членов семьи. Тогда кольцо и проявилось. Я успел перепрятать тебя в убежище понадежнее, прежде чем Малфой до тебя добрался. — Вот, почему вы переселили меня тогда… — презрительно хмыкнула Гермиона. — И вы молчали все эти годы? Все знали и молчали, наблюдая как я, потеряв воспоминания, строю на лжи заведомо обреченные отношения с Роном. — Это было условием выживания Ордена. Пока ты была с нами, Малфой готов был наизнанку вывернуться, лишь бы не поставить твою жизнь под угрозу. Жестоко? Мы на войне. Я делаю, что должен. — Все этим оправдываются. Раз это так важно для выживания Ордена, почему же все остальные не в курсе ваших игр? Боитесь, что ваши методы не одобрят? Наверняка все думают, что это была спасательная операция. Выставили себя героем, верно? — Моя цель — обрушить режим Волдеморта, а не прослыть героем. — Грюм говорил с ней как с глупым ребенком, не понимающим прописных истин. — Тебя спасли из плена, как ты правильно поняла, не только из благородства. И уже не за тем, чтобы манипулировать твоим мужем. Я знал, что после нарушения нашей сделки он станет угрозой для Ордена. Малфой годами хотел найти тебя и спрятать ото всех, а ты по моему недосмотру попала в плен и стала игрушкой Волдеморта. — Но вы на этом не остановились и продолжили его провоцировать. — Дураку ясно, что после того, как я украл жену у него из-под носа, Малфой всю страну перевернет, но найдет ее. Сделка его больше не сдерживает. Это вопрос времени. Времени, которое мы используем с умом и на благо Светлой стороны. Гермиона была озадачена неожиданным поворотом беседы. — Что вы имеете в виду? — Ты не задумывалась о том, что план твоего спасения нетипичен для Ордена? Запутанные игры — не наша сильная сторона. Слишком много нюансов, известных только внутри Темной стороны. Обход защитного купола Малфой Мэнора. Наложение улучшенного антиаппарационного щита. Этот план оказался успешным благодаря сторонней помощи. Со мной связался один человек с Темной стороны, который более чем подробно изложил свои замыслы и даже приложил к ним четкие инструкции. Я сомневался, пока мы не встретились. Спустя какое-то время после битвы в Солсбери, ставшей доказательством его намерений. Ей следовало догадаться, едва она узнала, что из себя представляет этот человек. Опаснейшая и умнейшая женщина Темной стороны, оставшаяся загадкой даже после смерти. Вся жизнь которой была связана с тайнами и амбициозными планами. — Деметра? Вместо подтверждения Грюм полез во внутренний карман своей поношенной мантии и извлек из него помятый пергамент. Он отлевитировал его к Гермионе, проворчав: — Ознакомься. «Я могу помочь вам достать то, без чего Ордену не одержать победы. Темный Лорд не будет повержен, пока не будет разорвана его связь с тем, что позволило ему выжить в Битве за Хогвартс. Я не стану рассказывать, как это сделать. Потому что никому в Ордене это не под силу. Проясню этот момент позже. «Черная Звезда» — темнейший артефакт в истории, ставший вместилищем потусторонней силы, которая, как я выяснила, проникла в наш мир сквозь некую брешь, созданную кем-то могущественным в прошлом. Брешь была почти сразу закрыта, но неизвестная энергия успела просочиться и долго ждала своего часа, заключенная в специально созданном для нее вместилище — минерале в форме звезды из заряженного темной магией анортозита. Гениальное решение, мои аплодисменты творцу. Черную Звезду обнаружили в пещере на одном из необитаемых островов в Северном море благодаря аномалиям, которые она провоцировала в радиусе нескольких миль своим мощным темным излучением. Разумеется, она угодила в Отдел тайн, где предприняли попытку ее изучения. Результаты были настолько поразительными, что исследование засекретили, а все данные — либо уничтожены, либо спрятаны. Это не спасло. Один из невыразимцев выкрал Черную Звезду и продал ее. Долгое время она считалась утерянной, пока не была найдена теми, кто придумал способ воспользоваться заключенной в ней силой. Они назвали ее Тьма и провели самостоятельно придуманный ритуал, который навсегда связал их души с Тьмой в обмен на силу, которую она им даст. Пока действует сделка, Тьма живет в их душах, а значит ее никак не выставить прочь из нашего мира. Выставить, как выяснилось позже, нужно. Тьма — неизученная энергия потустороннего мира, самоуправляемая и едва ли не разумная, со своей волей и единственным желанием — быть повсюду и владеть всем. Ей нужен хаос, и она желает уничтожить все живое. Связавшие с ней души поздно это поняли. И были неосторожны, отчего Темный Лорд прознал о Черной Звезде. Думаю, вы понимаете, что он повторил ритуал связывания души с Тьмой. Уничтожить Темного Лорда было бы полезно, вернуть Тьму в потусторонний мир — жизненно необходимо. Вот, почему я иду на предательство и обращаюсь к вам. Черная Звезда хранится в тайной лаборатории в Солсбери. Завладеть ею недостаточно. Вам нужен тот, кто связан с Тьмой душой. Иначе она не позволит собой управлять. Я помогу вам заполучить и то, и то другое. Тот, кто вам нужен — Гермиона Грейнджер». Нижняя часть пергамента была аккуратно оторвана. Очевидно, с инструкциями по воплощению плана о краже Черной Звезды и ее освобождению из плена. Опустив руку с зажатым в ней пергаментом, Гермиона уставилась на клетчатое покрывало под собой. — Деметра пошла на предательство и сотрудничество с Орденом, чтобы спасти мир от Тьмы. Но почему для этого нужна именно я? Как она планировала использовать меня? И почему подставилась и позволила себя казнить, не связавшись со мной, пока я была на Темной стороне? — Все, что она сказала — доверьтесь Гермионе Грейнджер. — Мне? — опешила Гермиона. — Даже если я что-то и знаю, это лишь обрывки информации. Мне стерли память. И она об этом знала. — При встрече Деметра указала, что именно у тебя есть все ответы и ресурсы для успеха при достижении обеих целей. Я рассчитывал на тебя, Грейнджер, когда вызволял из плена. Что ты вообще об этом знаешь? Она задумалась, не зная, как много может рассказать. Очевидно, что это они, Пандемониум, использовали Черную Звезду для заключения сделки с Тьмой. Драко рассказывал, что это была ее идея. Поверить трудно, но все-таки. И ей стоило поделиться этим, как она и планировала, чтобы заключить сделку с Орденом и вернуться к Драко. — Я знаю только то, что рассказал мне Драко. Деметра указала меня в письме, потому что… я связана с Тьмой. Это мы придумали и провели тот ритуал с Черной Звездой. Мы заключили с Тьмой сделку, но причину я так и не успела выяснить. — Мы? — прищурился Грюм. — Пандемониум. И я расскажу вам больше, если мы заключим договор. Грюм молча ждал продолжения. — Вы отпустите меня. Взамен я обещаю, что мы поможем Ордену уничтожить Волдеморта и изгнать Тьму. Она рассчитывала получить согласие. Сделка была честной и взаимовыгодной. Зачем им держать ее взаперти, если она может быть полезнее на свободе? — Мне незачем отпускать тебя. Орден получил все, что необходимо: артефакт и ты, связанная с ним. Остальное меня не волнует. — Я не смогу помочь, потому что мне стерли воспоминания. Драко — вот, кто знает всю историю. Странно, что Деметра не обратилась напрямую к нему, а решила задействовать вас. Я не понимаю ее мотивов. — Или что-то скрываешь. — Например? — ощетинилась Гермиона. — Тот факт, что ты — прорицательница. — А это вы откуда узнали? — Ответ все тот же — Деметра. — Она нашла это в разуме Пэнси, — кивнула самой себе Гермиона. — И что вы предлагаете? — Воспользуйся своими способностями и узнай, что ты должна сделать. — И почему я не могу сделать этого, воссоединившись с мужем? По договору, а не под принуждением. — Все просто, Грейнджер, — безжалостно взглянул на нее Грюм. — Твой муж не позволит тебе помогать нам. — Он сделает так, как я попрошу. Это и в его интересах. — Малфой наплюет на все договоры и сделки, когда узнает о наших планах использовать тебя как посредника между нами и Тьмой. Еще и во время беременности. Ты не помнишь, а он-то, похоже, в курсе, что делает Черная Звезда. Хочешь или нет, но тебе придется с ней взаимодействовать. Ты должна разобраться, как действует эта Тьма и найти способ ее обуздать. Гермиона затаила дыхание, пораженная его словами. Сглотнув, она не без страха спросила: — И что же она делает? — Можешь выяснить прямо сейчас. — Он встал со стула, поморщившись от боли в ноге. — Артефакт находится здесь же — в бункере с толстыми железными стенами глубоко под землей, чтобы уменьшить ее губительное влияние на окружающую среду и не вызвать разоблачающих ее местонахождение аномалий. Гермиона в оберегающем жесте накрыла ладонью свой живот. — Это навредит ребенку? Грюм посмотрел на нее, будто видел ее насквозь вместе с Тьмой в ее душе и тем золотым сияющим шаром, которым сейчас был ее ребенок. Его губы скривились. — Кого это волнует? Вот, что означало «использовать время с пользой». Выжать из нее все, пока Драко до нее не доберется, потому что он бы ни за что не позволил рисковать ее жизнью даже ради спасения всего мира.