Крылья не могут парить вечно

      Эта история произошла пару лет назад, когда мне довелось побывать в южных польских лесах. Я тогда был ценителем «чистой» охоты. То есть, привычной всем одиночной прогулки по лесному массиву в поисках дичи. Я бы не назвал себя заядлым охотником, скорее просто пользовался возможностью уйти от невзрачных мыслей, погружаясь в более привычную мне обстановку. Прошлые годы жизни явно сказались на моём душевном состоянии. Всё же годы войны и многих других стычек с людьми мне явно хватило, чтобы начать жить простой, первичной людской жизнью. Хоть то вечное предчувствие «вдруг что-то пойдёт не так» и начало преследовать меня, я не страшился правды. Вот поэтому, даже сейчас идя по этому безмолвному лесу, я чувствовал себя, как дома, хоть и был названным гостем для этих забытых мест.       Прокладывая новый и никому неизведанный путь, как будто стараясь дойти до самого сердца, нутра этого леса, которое находилось, казалось бы, где-то там, в сжирающей все проблески вечерних лучей чаще, вскоре начинала проскальзывать мелкая живность. Конечно, признаюсь честно, руки порой начинали чесаться, чтобы не вынуть из-за спины ружьё и, прицелившись, а стрелял я, как правило, метко, не лишить жизни какого-то неаккуратного зайца. Моей сегодняшней целью стал красивый, излюбленный для этих тихих мест, олень. Не сказал бы, что являюсь явным ценителем прекрасного, но красивый трофей мне всегда приходился по сердцу. Всё же дома у меня хранилось много разных, высококачественных, не только по материалам, а ещё и цене, вещей. Большинство из них конечно достались мне, так сказать, «по наследству». Вспоминать и копаться в прошлом я не очень любил, так что не смотря на всю ненависть моего отца ко мне, я спокойно взял на себя ответственность за все эти семейные «реликвии», которыми так дорожил старик. Тогда я даже не понимал их ценности. Просто хранил и всё, не задумываясь ни о чём. Но потом жизнь незаметно, как это всегда происходит, проплыла над глазами и от мерзких воспоминаний спасали лишь эти вещицы. На памяти этих «безделушек» хранились многие ценные кусочки памяти, которые, как не странно, я не хотел терять.       Но вернёмся к охоте. Резкое, а порой и боязливое похрустывание мелких веток сопровождало весь путь, прекращаясь лишь на пару секунд, когда подошвы ботинок не тревожили почву. Хищный взгляд спокойно начинал уже осматривать все уголки леса, высматривая желанную цель моего любопытства. Моя чуткость вскоре помогла обнаружить бледный след зверя. Что же, судя по отпечаткам, я был недалёк от своей цели. Внезапный шелест листьев выдавал сам за себя, что значительно начинало упрощать ситуацию. Я шёл ровно по недавно оставленному следу, что уже ярче начинал читаться в этом однообразной тëмно-зелëном массиве. Огибая эти уходящие, казалось бы, в самое небо стволы деревьев, я осторожно снял заряженное оружие, что так нетерпеливо засиделось у меня за спиной. Лёгкий ветерок прочесал эту мрачную атмосферу, обдав тело холодком. Сковавший когда-то обоняние запах леса, развеялся. Спустя секунду последовал спокойный выдох, означавший, что окончательный миг охоты настанет прямо сейчас. Шаги стали намного медленнее и тише. Казалось, что они так боялись потревожить тишину этого леса, что просто готовы были исчезнуть. Вдруг между ветками блеснуло что-то светлое. Шаг прекратился. Казалось, что на этот миг время остановилось и не продолжит свой бездомный путь никогда. Я вгляделся в ту самую точку, где блеснуло что-то живое. Мимо опять промелькнули деревья. Теперь силуэт начал мелькать всё лучше. Да, это похоже и вправду был он. Тот, кого мой взгляд жаждал увидеть с самого начала моего вступления в этот одинокий лес. Благородное животное спокойно занималось своим привычным рационом, ничего не подозревая, что прямо перед ним в этом тихом, казалось бы, безобидном лесе не скрывается кто-то опаснее, кто-то, кто явно не пожалеет о том, что содрал эту милую шкурку с дикого зверя. Сделав снова шаг, мелкая ветка предательски хрустнула, чем вызвало настороженность у зверя. Подняв от земли голову, животное предстало перед скрывающимся «хищником» во всей красе. Не медля ни секунды, я поднял ружьё, подводя прицел на линию глаз зверя. Прикрыв свой левый фишак, открытый зрачок чëтко нацелился вперëд.       Палец уже на курке. Остался лишь маленький штрих — спустить его и заставить выстрелить эту бездушную саму по себе вещицу, но такую опасную в этих руках убийцы. Казалось, время окончательно дало трещину в пространстве, утекая уже куда-то в неизведанную бездну, оттягивая этот кульминационный момент этой неожиданной, но такой желанной встречи.       Прогремел выстрел. Казалось, что лес охватила паника. Резкий и совершенно дикий, для здешних мест, звук, гулом пронесся между деревьев, поднимаясь по их кронам вверх, вознося эти звуки ужаса в небо. Дуло плавно опустилось вниз, припадая с каждым мгновением всё ближе к земле. То, стоящее передо мной пару секунд назад животное, подобно той же самой пули, ринулось бежать куда подальше от «места убийства». Я резко озаботился. Такого не могло произойти; я чëтко знал, куда стреляю и явно был полностью убеждён в своей правоте. Но тут эта грубость сменилась кроткой улыбкой, которая походила больше на недо-оскал, что возникает у хищников, видя перед собой какую-то новую, неизвестную им, но такую манящую внимание жертву. Как оказалось, нас тут было трое. Похоже, тот выстрел вынудил новую зверушку спугнуть бесследно убежавшего оленя.       Итак, но что же конкретно таилось там, в полу затаившихся лесных перевалах? Вновь те же белые проблески чего-то показались из-за веток. Мой шаг заметно ускорился. Сейчас шла именно та, когда-то давно засевшая в моих желаниях охота, от которой жажда напасть и, казалось бы, разорвать это нахальное существо на мелкие куски, воскресла и начинала разливаться капля за каплей по всему телу. Вот только знает ли хищник, с кем имеет дело? Или этот «зверëк» окажется настолько ничтожен перед могуществом сильного «зверя»?       Тот, кто убегал, явно дорожил своей шкурой, что заставляло лишь сильнее хотеть заполучить этот трофей. Следы, по которым я следовал, были в два раза крупнее оленьих, что хоть и настораживало, но подпитывало моё желание узнать, кто же всё же скрывается за этой мрачной тенью леса. Трудно было не заметить такой же шлейф из капель крови, что так бурно проскальзывали у оставленных следов. И всё же, мой выстрел всё равно попал в цель, хоть и не убив желаемого, пуля явно поразила и плоть иного зверя.       Вокруг, то и дело, начинали проноситься деревья, что уже не представляли никакого интереса, какие-то кусты, где небрежно была выстегана листва, полу закатное небо, чьи лучи так и стремились протиснуться сквозь могучие кроны, покрывая избранные участки земли своим вниманием. Всё, всё что творилось сейчас вокруг, перестало представлять какую-либо важность; теперь всё внимание было уделено этой погоне. Казалось, что эти бесконечные игры в «кошки-мышки» продолжатся, пока сам лес не остановит кого-то одного, преграждая ему путь к победе. Через минут десять, отчаянный бег стал слышаться мне отчётливее и вот, я мог уже лицезреть интереснейшую картину: передо мной, в нескольких метрах, бежало существо, походившее, на первый взгляд, человека, вот только была одна загвоздка — это «нечто» заслоняли белоснежного окраса крылья. Я невольно хотел уже было остановиться, но похоже беглец почувствовал, что его настигли, и вмиг эти белоснежные перья разминулись в воздухе. Будто два невесомых, но таких увесистых покрывала воспарили над землёй и устремили своего хозяина в бескрайнее небо. Это зрелище выглядело так поразительно, что я на секунду растерялся.       Но кем же я буду, если вернусь домой без добычи? Уж точно не победителем. Дуло ружья вмиг устремилось ввысь, догоняя и уже начиная в воздухе преследовать наглеца. Всё таки крылья — есть крылья, и у птиц они мало чем будут отличаться; разве что меньшим наличие костей. Поэтому я, не задумавшись, спустил курок. Снова прогремел выстрел. Этот запах пороха вновь окутал обоняние, чем вызывал лишь естественный эффект наслаждения.       Что и требовалось доказать. Небесное тело, не выдержав ранения, начало быстро спускаться с небес на землю. Этот «ангелок» отыграл своё. Ну что ж, время взглянуть на тебя поближе. Подходя всё ближе к бездушно лежащему телу, я вскоре остановился. Обессиленное тело валялось на сырой земле и, похоже, больше не могло подняться. Рана прошла насквозь, так что этот безупречно белый цвет начинал мутнеть в соприкосновение с кровью. Багровые пятна так и стремились обогнать друг дружку, но всё же и не успевая этого сделать, превращались в бесформенную лужу, которую пожирала и впитывала в себя почва, каплю за каплей. Вновь убрав ружьё за спину, я подошёл ближе, осматривая эту проигравшую в побеге «зверушку». Конечно, теперь это точно был никакой не зверь, а всего лишь человек. Вот только с одним уже известным изъяном — крыльями. Но спешу вас удостоверить, что от падения с высоты, которая была приблизительно чуть больше второго этажа, жертва не погибла, а всего лишь потеряла сознание.       Присев к лежавшей на земле голове, я аккуратно задрал чужой подбородок. Передо мной предстало милое личико, что очень было удивительно, ведь этот человек точно был парнем. Эти худые черты лица, бледная местами кожа, густые ресницы, под которыми явно скрывалось что-то не менее достойное, и эти мягкие белокурые волосы, что от падения слегка потускнели и теперь спутались. Я на миг задумался. Что-то подсказывало, что когда-то я видел этого паренька и точно с ним пересекался, вот только где и когда? Порывшись в архиве своей памяти, я наконец вспомнил: тот самый момент, когда ход войны шёл в нашу сторону, этот юноша находился в оккупированном городе. Вот только мне всегда казалось, что он мëртв. Видимо, я ошибался. Ну что ж, похоже у меня теперь появилось прелестное занятие.       Опустив подбородок парня на место, я встал и вновь оглядел паренька. А потом, даже неожиданно для самого себя, мой голос нарушил эту томящую гробовую тишину.       — Lange nicht gesehen, Polen.