Маленькая смерть в огромном мегаполисе

Дни проходили за днями, и Юрий опять начинал хандрить, теперь ещё и погрязая в рутине. Ни безграничная поддержка Тэма, ни провалившаяся попытка заняться творчеством не помогали. Книги и фильмы Шевчук тоже отложил до лучших времён, лишь живопись ещё не изменила ему, но на свежих картинах музыкант пытался облегчить боль и перенести образы видений из головы на бумагу, поэтому такие работы могли вызвать лишь оторопь и даже некоторый страх. Поэтому Рустем, глядя на страдания любимого человека, лихорадочно пытался придумать, как ему помочь, чем разорвать круговорот боли. Но идею подал, как ни странно, сам Юрий после очередной прогулки. – Съездить бы за город.. – мечтателньо протянул он, но тут же махнул рукой. А вот Тэму идея понравилась, и несколько дней спустя он торжественно объявил: – Юра, дорогой. Как насчет пикника сегодня? Я такое место знаю, обалдеешь. – Серьезно? – Шевчук мягко улыбнулся – Ну, с ходу так сложно решить, у нас вроде дела были.. – Дела подождут, – великодушно откликнулся Булатов – Так что ты думаешь? Согласен? – Конечно, согласен, – целуя в губы своего мужчину, пробормотал музыкант. Они выбрались за город: недалеко, но выбрав безлюдное место, где никому бы не пришло в голову глазеть на влюбленных музыкантов. Все было достаточно просто и вместе с тем так убедительно-романтично, что Юрий готов был вечность лежать на пледе, расстеленном поверх мягкой травы, и глядеть в синее небо до рези в глазах, или гулять с Тэмом по зарастающей дорожке, держась за руки. Тэм.. при виде его гибкого тела у Шевчука захватывало дух. Хотелось рассматривать его каждую секунду и касаться, не просто рукой или даже губами, а каждой клеточкой тела, жить с ощущением касания, с ощущением Тэма рядом с собой.. и целовать до одури, наконец-то первым, отведя чужие руки к плечам, только ловить эти тонкие губы своими и впиваться в податливый рот, исследуя языком чужую глотку. С прикрытыми глазами, до искр наслаждаясь близостью, теплом воздуха, пропитанного ароматом диких цветов и полевых трав, буйным цветом раскинувшихся до горизонта, Юрий жил каждую секунду, погружаясь в бесконечную, тягучую и жаркую любовь... И только когда он вдруг оказался на траве, сидящий в тени какого-то дерева, марево возбуждения слегка ослабло. – Тэм.. – Доверься мне, пожалуйста.. – глядя своими темными глазами в лицо Шевчука, Булатов подался вперед и чуть пригладил длинные волосы Юрия – Пожалуйста.. – Тэм – он повторил чуть громче и настойчивей. Рустем остановился, присел, поджав ноги. Погладил ладонь Шевчука переплетая пальцы. – Да? – Сделай это, – назло своим страхам, словно сжигая все прошлое, выходя в какое-то иное качество, Шевчук подался вперёд, сам целуя обалдевшего Булатова, все ещё дрожа и не решаясь на что-то более активное. Тэм понял все без слов, погладил напряжённые пальцы, поднялся по руке выше, до локтя, потом – на плечо. Так же второй рукой, рассматривая лицо Шевчука, на котором смешался страх, предвкушение какой-то иррациональной боли и желание. Уткнулся в грудь Юрия, бормоча ласково: – Ты у меня самый красивый, все будет хорошо, я не причиню боли самому лучшему мужчине на свете.. – после, когда их глаза встретились вновь, музыкант глубоко вздохнул, дрогнули веки и на какой-то миг дёрнулись губы. А потом он сковано сорвал с себя футболку. – Ну, как? – возбуждение рвалось наружу, заставляло путать слова, но этот вопрос сидел в голове слишком долго и много. – Потрясающе.. – искренне сказал Тэм. Сейчас он не видел следов побоев и шрамов, он видел то, что скрывалось за ними: нежную кожу и плавные линии фигуры, ключицы, ребра и плечи, по-мужски сложенные, но отчего-то ещё и хрупкие, такие, какие хочется ласкать, не останавливаясь. Чуть задумавшись, он решил тоже оголить свой торс, но Шевчук неожиданно остановил его нерешительным жестом. – А можно.. я? – Какие проблемы. Давай, – куснув в шею любовника, прохрипел Булатов. Все ещё нервно, трясущимися от возбуждения и напряжения руками Юрий стянул с Тэма фуболку, любуясь его худощавым, но вместе с тем крепким телом. Рустем вытянулся в полный рост, разгибаясь в пояснице. Сощурися на свет, позже присел на корточки перед музыкантом и прошептал в зовущие губы: – Все будет хорошо. Все теперь будет иначе.. Это действительно было чертовски иначе, у Юры от этого голова шла кругом, а разгоряченный мозг отказывался работать. Та нежность, любовь, сквозящая в глазах Тэма, даже когда они были покрыты мягкой пеленой истомы, казалась Шевчуку какой-то фантастикой на грани безумия. Но он ловил эту ласку с жадностью утопающего, хотел ещё и боялся утратить то хрупкое, что возникло между ними практически на пике... Юрий застонал: пошло, протяжно, но без жуткого надрыва, погребённый волной этой любви и ощущущением легкости, которая накрыла, стоило Булатову без сил повалиться рядом с музыкантом на траву, выпуская воздух через сжатые зубы. Он был весь мокрый, опустошенный, но абсолютно счастливый, а Юрий обнимал его одной рукой, не думая о том, что потревоженный зад на следующий день будет болеть, несмотря на то, что Рустем был удивительно осторожен, двигался по возможности плавно, точно в любой момент готов был отступить, если так захочет Юра, которого он любовно гладил и целовал. А Шевчук испытывал невыразимое блаженство. Голоса в кои-то веки оставили в покое, и он наслаждался звенящей в голове тишиной, лениво проплывающими, абстрактными мыслями, телу было легко и вольготно без одежды под чуть ощутимым ветерком, ещё и Тэм лежал рядом.. впрочем, он вдруг приподнялся на локтях, повернулся к музыканту. – Ну, как тебе? – Это.. действительно было иначе, – чуть улыбаясь и падая носом в траву, пробормотал Юрий. Вернулись они только на следующий день. Время проведенное на природе действительно не много успокоило Шевчука. Там их отношения вышли совершенно на новый уровень, охотно позволял Булатову, всячечки разглядывать свое побитое, обноженное тело, уверенней отвечал на нежные ласки, постанывая от ощущения мягких подушечек пальцев на своей коже. Рядом с Тэмом солистом наконец ощущал ту самую любовь, о какоц некогда писал в песнях, сомнения уходили на второй план, как бы не доставала хандра. Призрак Шумайлова вернулся с их возвращением в Уфу. Юрий успел, устать морально, ведь бывший давал, о себе знать в любой момент жизни. Не давал никакого покоя. Ночами приходил во снах, звставляя Юрия, безутешно рыдать у Тэма на плече, пока тот всячески успокаивал. Несмотря на ментальные проблемы, Юра продолжал, делать все, чтобы их отношения становились лучше. Старался, отпускать прошлое, которое буквально давило ото всюду, мешало, нормально шагать дальше, наслаждаясь прекрасным настоящим. Шумайлову хватало наглости, прийти совсем не вовремя, даже в моменты когда Булатов хотел, сделать приятно Юрию, нарушал их страсть своим внезапным появлением в сознании. Так несколько дней подряд парень оставался без секса. Безусловно с охотой ждал, когда Юре вновь станет легче и они смогут, по прежнему наслаждаться друг другом, терпеливо переживал все истерики, приходилось против воли, соглашаться на крайности, спал на диване, а если солисту становилось совсем невыносимо, под утро возвращался обратно, чтобы просто быть рядом. В один из дней к Булатову пришла отличная идея. Пока Шевчук валялся в их постели, сам же готовил обоим завтрак, внезапно позвонила мама. С ней Булатов находился в относительно неплохих отношениях. Женщина строгая, слегка консервативных взглядов все еще не могла, принять факт взросления единственнно сына. Она часто забывала сколько Тэму лет, ведь по ее словам он по-прежнему оставался для нее маленьким мальчиком, а потому продолжала, раздавать советы, хотя понимала, сын в любом случае по своему сделает. Сегодняшний день не обошелся без её звонка. Переворачивая жаренный лук, парень кое-как взял трубку, ведь иначе придется хуже, если не ответить. — Привет, мамуль. Я тоже рад слышать тебя. Просто так звонишь или по делу? — спрашивает шатен, параллельно добавил на сковородку сосиски, наслаждаясь приятным ароматом, — Как там у папы дела? Чем я занимаюсь? Ну конечно проснулся. Эм нам с Юркой завтрак готовлю, а ты? — Привет, сынок. Это хорошо, что рад, а то совсем матери звонить, перестал. Уже сыну звонить нельзя? Хотела, твой голос не только по радио услышать, вот и позвонила. У папы все в порядке ты не волнуйся, постой-ка, ты сказал, нам с Юркой завтрак готовлю? Или я на старости лет ослышалась? О каком это Юрке ты говоришь? — удивилась на том конце женщина. Сквозь смущенную улыбку Булатов сжал мобильник крепче, после ответил следующее: — Мам, ты опять со своим допросом пристала, ничего не меняется. Ну да нам с Юркой. В общем ты должна, знать… Юра - это мой мужчина. Моя вторая половина если ты не в курсе, мы с ним встречаемся. — Матери рот не затыкай, юноша. Вот это новость получается. А что, за Юрка хоть? Я его знаю? Или опять однодневка очередная? Тэм, скажи маме, планы хоть на него серьезные строишь? Мы ж с отцом переживаем. Пора бы тебе остепениться. Пока яичница дожаривалась, Тэм накрыл сковородку крышкой, оперевшись сминой о столешницу, не раздумывая, говорит в ответ: — Разумеется. Кто не знает Юрия Шевчука? Он самый лучший, самый красивый мужчина на земле да будет тебе известно, — пока Булатов общался с матерью по телефону, в проходе терпеливо стоял все это время солист, на чьем лице играла довольная улыбка впервые за все время. Он слышал весь разговор, сомнения к Тэму давно развеялись, от чего только умилился и светился от приятных слов в свлй адрес, — У меня на него самые серьезные намерения, мам! Ты сомневаешься во мне? Не однодневка он очередная. Я остепенился. Хочу, с Юрой строить семью, я ведь люблю его больше всех на свете. Ты не представляешь, как сильно, мне повезло с ним. Я впервые хочу, с кем-то семью построить. —Ты в самом деле с Шевчуком встречаешься? Я даже не ожидала. Тэм, ну ты с головой дружишь, у вас же разница какая в возрасте ты видел? Нет. Я просто в шоке с тебя. Говорила же тебе, лучше бы ты с Наташенькой остался, которую я приводила тебе. Она и умная, и красивая, медсестра! — возмущенно упрекает мама, после добавила то, что добило в конец все настроение на весь день, — К тому же зачем тебе он сдался? Чем он вдруг прекраснее остальных? Я понимаю твои прошлые отношения с Ритой, закончились не самым приятным образом, однако не повод бросаться на первых встречных. Ты что, творишь? — Мама! Не начинай, опять ты свою шарманку завела. Я тебя просил, принммай меня любым, разве настолько тяжело просто смириться. И не напоминай мне про Риту! Слышать ее имя, не хочу, мам! — Видишь, сын, каким образом на тебя влияет этот твой Шевчук! Я просто поражена твоим выбором. Да не любит он тебя, бросай ты этого старика плешивого, тоже мне выдумал, он же просто разводит тебя, ради своей выгоды наверняка с тобой встречается. А ты повелся! Правильно твой отец говорит, зря мы тебе в детстве шапочку с резинкой надевали, она тебе все мозги отдавила, — не удержалась от колкости женщина, чем только сильнее обидела Булатова. На теме ориентации парня постоянно начинались подобные выяснения отношений. Женщина не до конца смогла, смириться со своим поражением, ведь растила своего сына по всем правилам, воспитывала, как следует и не понимала, где же упустила вдруг утечку, в какой момент пошло не по плану. Своенравный, строптивый характер Булатова постоянно накалял обстановку, только сильнее создавал напряжение. Еще больше добила новость об отношениях с не молодым солистом ДДТ, такого она вряд ли бы потерпела в их доме. Еще страшнее представить, как отреагирует отец семейства. — Не смей, о Юре так говорить! Он моя жизнь! И я вдругпонадобится, с тобой общаться, перестану, если ты не прекратишь, говорить о Юре такие вещи. У нас будет с ним семья. Чтобы вы с отцом не говорили, сколько угодно запрещайте. И ничего мне мозги шапка не отдавила. Хватит, чушь нести. — Ты посмотри, как с матерью заговорил. Не забывайся. Я по-прежнему остаюсь твоей мамой. Поэтому я имею право, жизни тебя поучать, не выпендривайся, — в голосе слышалась некая обида с долей раздражением, Булатов выключил плиту, сжал зубы до едва ощутимого скрежета. Показывать характер, он всегда умел, а если дело касалось Шевчука, то это не обойдет даже мать. — Умеешь ты, мам, выводы раньше времени делать. Я хочу, познакомить тебя и папу с Юрой. Уверяю, он понравится вам, неужели ты, так отзываешься о нем? Юра ее просто какая-то дешевка. Он лидер ДДТ если ты забыла. И просто самый потрясающий мужчина на свете. — Да хоть Цой! Знаю я, о ком ты говоришь. Все-равно я не готова, принять ваши отношения. Мне надо, свыкнуться. Ладно, приходите вдвоем, заодно погляжу, что он из себя на деле представляет. Готовить, умеет? Ты там с голоду не умираешь? — Еще как, мам. Ты пальчики оближешь, когда попробуешь Юрину еду. Он просто шикарно готовит. Никто с голоду не умирает. Юрка у меня хозяйственный, квартира вон блестит теперь, красивый, самый умный, он во все смыслах замечательный, — не уставал, нахваливать Тэм, даже не подозревая, что солист весь разговор стоял позади. — Тогда ладно. Приходите, на выходных ждем вас, устрою ему проверку, — строго отчеканали мама, старалась, показать Тэму всю серьезность её слов, дабы тот даже не думал, расслабляться, — Ну значит, я жду вас нас выходные. Мы с отцом очень хотим, познакомиться с твоим Юрием. Хоть посмотрим, кого ты себе выбрал на сей раз. На ее слова парень недовольно цыкнул, подкатывая глаза. Реакция матери безусловно раздражала. Хотел, чтобы семья приняла Юрия, относились к нему с теплом, перестали, относиться с принебрежением и даже отвращением. Тэм давно для себя решил, девушки совершенно не привлекали, до встречи с Юрием понял свою ориентацию года три назад, однако сколько не старался, мать все еще отказывалась, смириться с поражением. Безусловно она хотела внуков, видеть у сына красивую, умную жену, в итоге получила совершенно другое. Ее консервативные взгляды буквально рушились на глазах. Думала, усилия воспитания за годы прошли даром, сын сделал так, как хотел сам, плюнув на требования родителей. Именно ориентация стала основной причиной для многочисленных скандалов при встрече с родителями. Сколько не доказывай, оба не без труда держали при себе язвительные замечания, нравоучения о том, как бы ему было лучше, найди себе девушку, какая семья может, жить без детей все это ваши западные ценности, так влияют на вас, говорили постоянно родители. Из тяжелых раздумий Булатова выдернуло ощущение, будто сзади кто-то ласково обнимал, прижавшись всем телом, ощущение родного тепла вызвало на лице довольную улыбку. Видя смятение своего возлюбленного, Шевчук обнял его сзади, голову осторожно положил на сильное плечо, наслаждаясь присутствием любимого. — Юрка, ты уже встал? Как спалось, любимый? Я тут нам приготовил твою любимую яичницу, думал, в постель тебе принести, чтобы ты еще повалялся, — нарушил давящую тишину Тэм, испытывал удовольствие от едва ощутимых поглаживания по напряженным плечам. — И тебе доброе утро, дорогой. Я давно встал. Ты же знаешь, с тобой я просто отлично сплю, — поцеловав Булатова в щеку, солист решил, не откладывать свои расспросы, спросил буквально в лоб обо всем, что пришлось, своими ушами услышать, — Кстати, с кем ты разговаривал? Ты выглядишь, будто не в духе. Что тебя так огорчило, любимый? —Ты слышал все? Мама звонила. Она в общем теперь в курсе наших отношений. Отзывалась о тебе не в самом приятном ключе, это меня вывело из себя, в итоге она пригласила нас на ужин. Познакомиться с тобой, хочет, — честно отвечает Булатов. Запрыгнув на столешницу, Юрия подхватывает на руки, ловко сажает себе на колени, осторожно держа его за талию, — Как ты смотришь на такое? Мало ли ты не готов еще, знакомиться с моими родителями, я позвоню, все объясню. Что скажешь? Мне очень важно твое мнение, как поступим? — не без интереса спросил Рустем, перебирая темные волосы мужчины пальцами, тот же сидел на коленях, прикрыв глаза. Обвив шею солиста, Шевчук задумчиво уставился на пол, взвешивал все за и против. Про себя понимал, рано или поздно им пришлось бы, встретиться с семьей его парня, ведь не бегать же словно малолетние школьники. К тому же Тэм по его словам строил очень серьезные планы, так какое препятствие мешало, лицом к лицу по общаться с семейством Булатовых? Не испытывая страха или волнения, певец довольно уверенно произнес: — Раз твоя мама хочет, познакомиться со мной, я не возражаю. Сходим к ним. Посидим, ближе познакомимся, так же правильнее будет. Или ты волнуешься? — Ты у меня самый умный, знаешь об этом? — растянулся во все тридцать два Тэм, прижав солиста к себе, — Просто лучший! Так сильно люблю тебя, Юрочка, ты не представляешь. Постой, ну с чего мне волноваться? Я ведь сказал. Я люблю тебя. Больше всех на свете люблю. Тебе этого мало? — Нет. Мне достаточно и я тоже тебя очень люблю, Тэм. Просто по твоему лицу показалось, ты не особо рад тому, чтобы они знакомились с любовью твоей жизни, — не удержался от нервного смешка Юрий. Дабы развеять переживания, Булатов попытался, объяснить. Он знал Юра понимающий, умный, местами даже превосходил его самого, а потому рассказывал абсолютно любую деталь своей жизни. Даже то, о чем не мог, поведать родителям или приятелям. Ведь теперь своим лучшим другом, спутником жизни считал именно Юру. Он заменил всех, с кем раньше нравилось, приятно проводить время. Отказывал дружкам, только бы подольше видеть Юрия возле себя, без конца любоваться прекрасным чертами родного лица, раствоваться в объятиях, с ним становился собой. Именно с Юрием с готовностью выкладывал до последней капли мелочи своей жизни. Самому себе завидовал, какой же замечательный мужчина ему попался однажды. Так что, без проблем дал ответ: — Вот только не говори глупостей. Я с большим удовольствием познакомлю их с тобой, пусть знают, как же мне повезло. Понимаешь, меня вечно тюкают, почему все мои одноклассники уже женились даже ботаник, прикинь, а я тут один остался, не окольцованный, — Тэм усмехнулся, переплитая их пальцы, — Да и зачем мне какие-то бабы сдались, у меня ты есть. Мне достаточно тебя. — Интересно получается, то-есть, она хочет, чтобы ты шел следом за всем стадом? Они женились, значит, тебе тоже нужно под венец идти? Я не понимаю ее логики! — Получается да. Видишь ли, папа считает, зря они мне шапочку с резинкой в детстве надевали, она мне все мозги отдавила, поэтому вот на тебя клюнул. Глупо верно? Последняя фраза заставила Юру, рассмеяться, такой уморы он не слышал очень давно. Отношение родителей Тэма к нему казались не понятными, странными, местами предвзятыми словно те, сами желали, распоряжаться его судьбой. Потрепав Булатова по волосам, солист говорит: — Тоже мне бред какой! Ничего тебе не отдавило, это они там навыдумывали себе отмаз, чтобы запрещать все на свете. — Юр, я не могу, тобой навосхищаться. Только ты меня понимаешь. Я тоже думаю, бред все о чем они говорят и про шапочку, и какой я должен, ориентации быть, я же взрослый мужик сам решаю, с кем встречаться. Горжусь тобой, — прошептал Булатов прямо на ушко Юрию, нагнувшись, слегка прикусил его, слегка не удержав себя. — И все же, Тэм. Ты правда хочешь, создать со мной семью? Я слышал. Ты говорил матери об этом, не совсем понял…ты на полном серьезе? — не без дрожи в голосе спросил Шевчук. Он устремил карий взгляд прямо на Тэма, чье лицо по-прежнему оставалось спокойным и расслабленным. Глаз Юрия почти что зажил, открывался с трудом, но боле менее разборчиво видеть, получалось. Иногда давал, о себе знать, мази не много спасали не на долго, но жить, можно и даже с таким изъяном. Остальные побои тоже по не много, сходили на нет, лишь на своих местах оставался шрам над бровью, рана на носу, а так же шишка на лбу. Порванная губа постепенно заживала, редко доставляла неудоства, из-за не большого дискомфорта старался, меньше улыбаться. — Мое желание по-прежнему не изменилось. Зависит только от тебя, хочешь ты или нет, я не собираюсь, насильно тащить в ЗАГС. — Правда? Знаешь, я тоже хотел бы, стать твоим мужем. Просто дай мне не много, прийти в себя. Я еще не до конца оправился после всего, мне нужно время собраться с новыми силами, чтобы снова жить без страха за себя. — Я услышал тебя. Можешь, не переживать, я понимаю, такое не сразу забудется, — Булатов понимающе кивнул, спавшую прядь волос осторожно заправил за ухо солиста, после чего нежно поцеловал в лоб, туда где красовался большой синяк, — Как твой глаз? Не беспокоит больше? Если надо, я могу, купить еще мазь. Она вроде помогает тебе. Ладно, пошли лучше, позавтркаем? Забота Булатова приходилась по душе. Его ласки, мимолетные поцелуи буквально заставляли, таять от такого количества нежности к себе. Одни волнения за глаз, напоминания помазать мазью, чтобы тот скорее зажил, заставляли, сжиматься все внутри и растворяться в этой любви. Их отношения наконец позволял себе, назвать взрослой, осознанной любовью, где нет страха, боли, нескончаемых слез от предательства, чувства растоптаности, никто не уничтожал морально, наоборот Тэм чуть ли луну с неба для него не срывал. Еще ни с кем раньше настолько влюбленным себя не ощущал. Их завтрак прошел в привычной расслабленной обстановке под легкие разговоры, какие-то ласки друг другу, от чего в животе вновь пархали те самые бабочки. Последующие несколько дней пролетели незаметно. Пока Юрий ждал дома, Тэм ходил на репетиции, чтобы принести в дом хоть какие-то деньги, своему возлюбленному ни в чем не отказывал, позволял любые хотелки. Так в субботу утром пара отправилась в гости к родителям с обещанным визитом. За это время голоса не на долго оставили солиста в покое, как и призрак Шумайлова, реже доставал, лишь иногда напоминали о себе. Таких внезапных появлений гитарист опасался больше всего. Всю дорогу промедитировал по консультации психолога, который все еще держал с ними связь, зная то, насколько мужчине тяжело приходилось, принять происходящее. Медитации довольно быстро вошли в его распорядок дня, а так же йога помогала, расслабиться. Перед отъездом в первую очередь сделал все упражнения, отлично знал, в любой момент может, настигнуть истерика или паническая атака. Свои проблемы с ментальным здоровьем пришлось, принять, от этого Юре стало капельку легче, ведь теперь не приходилось, бежать от проблем. Наоборот понравилось, искать выход из них, а терапия лишь делала жизнь легче, приносила новые эмоции. Уже стоя у двери на восьмом этаже, Шевчук вдруг ощутил то, с какой силой пробежал целый табун мурашек, заставив лицо, покрытое тоналкой, перекоситься. Перемены в состоянии возлюбленного, тяжелое дыхание Тэм заметил сразу. Он осторожно приобнял взволнованного шатена, ладонь сжал еще крепче, чем есть, поддерживая. — Не переживай. Я постараюсь, сделать все, лишь бы они приняли тебя. А не захотят, нам от этого ни горячо, ни холодно слышишь? Главное помни, что я люблю тебя, — прошептал парень, незаметно поцеловал куда-то в шею, унимая дрожь и тонну переживаний, страхов. — Спасибо. Я тоже тебя люблю. В этот момент дверь открылась, пару встретили родители Тэма, они проживали в уютной трешке на восьмом этаже. Конечно видеть сына в компании мужчины для обоих все еще оставалось не привычным. После не большого знакомства в коридоре все прошли в гостиную, где Елена Павловна накрывала стол для совместного ужина. Первые часы застолья шли относительно гладко. Сидя рядом с Тэмом, гитарист боле менее успокоился, на готове держал успокоительные, чтобы в случае чего не сорваться, их прописал психолог, дабы избегать сильных волнений, ведь нужно же, как восстанавливать пошатнувшуюся психику с ментальным здоровьем. Без каверзных вопросов не обошлось. Если отец достаточно быстро принял Шевчука за своего, с ним беседа завязалась куда успешнее, сошлись на теме Чеченской войны, политики, чем приятно поразил мужчину, поэтому уже с уважением глава семейства относился к избраннику сына. Что касалось матери, с ней по-прежнему не получалось, сойтись на общей волне, точку соприкосновения не нашли. Женщина оказалась уж слишком консервативных взглядов. Почти не сдерживала себя, вываливая недовольства наружу, чем могла, заставить Юрия, больше загнаться. Естестественно о его психологических травмах она не знала, позволяла, говорить не самые приятные вещи. Тэм видел, что Юре не приятно находиться в обществе матери, за отца он оставался спокоен, он оказался куда лояльнее Елены Павловны. Приходилось, переводить темы, когда та заходила совсем далеко и переступала границу дозволенного. — Юрий, какие у вас намерения касаемо моего сына? Вы с ним насколько? Не думайте, что получится, долго мозги моему сыну пудрить, — вдруг спрашивает Елена, не сводя с собеседника строгого взгляда. — Елена Павловна, вы можете, не сомневаться. Мы с Тэмом по настоящему любим друг-друга. Отбросьте уже свои домыслы, касаемо меня, вы явно с кем-то перепутали. Не надейтесь, что я его брошу, — слова женщины сильно задевали. Шатен не понимал, по какой причине к нему относились, как к легкомысленной дурочке, которой есть дело до денег, богатств и прочего, о чем можно, переживать. Соблюдал вежливость с большим трудом. Расшатанные нервы делали свою работу просто на ура. Дрожащую ладонь солиста Булатов сжал еще крепче, не позволяя, показать слабость на людях и наличие каких-то проблем. Состояние любимого успел, давно выучить, мысленно парень отметил, еще не много у Юрия случится паничка, которые тот ловил довольно много раз и столько же успокаивал. Все симптомы уже знал наизусть, как действовать, тоже запомнил, что успокаивало, какие слова лучше сказать, так же отложил в памяти. — Юр, пожалуйста, успокойся. Мама просто волнуется за меня. Я тебе говорил, с ней лучше не вступать ни в какие споры, слышишь? — прошептал шатен, искренне переживал за то, как дальше пройдёт их знакомство. — Я в полном порядке. Ты можешь, оставить волнения, дорогой. Остальная часть шла в более напряженной обстановке. Мать не находила себе места от распирающего раздражения, всем своим видом показывала то, насколько ей противен избранник своего сына. Пыталась, загасить солиста неудобными вопросами, выставляя не в самом приятном свете. Отец старался, отвлекать внимание Шевчука на свою семью, успев за не большой разговор про политику, где из взгляды сошлись. Тот тоже оказался недоволен властью, потому сумели, спокойно поговорить и этого хватило, чтобы мужчина успокоился на счет правильности выбора, чем порадовал Рустема. Остальная часть шла в более напряженной обстановке. Мать не находила себе места от распирающего раздражения, всем своим видом показывала то, насколько ей противен избранник своего сына. Пыталась, загасить солиста неудобными вопросами, выставляя не в самом приятном свете. Отец старался, отвлекать внимание Шевчука на свою семью, успев за не большой разговор про политику, где из взгляды сошлись. Тот тоже оказался недоволен властью, потому сумели, спокойно поговорить и этого хватило, чтобы мужчина успокоился на счет правильности выбора, чем порадовал Рустема. Правда ближе к заверешнию дня Елена решает, пробить дно окончательно. Она не хотела, принимать факт, что Булатов вновь ослушается, пойдет не у нее на поводу, а так, как сам считал нужным. Ей не пришелся по душе сам факт того, какое сильное влияние Юрий имел на него, отлично видела отношение Булатова к солисту, их нежность только раздражала её.  — Юрий, а вот позвольте, узнать. Вы вот так всю жизнь по мужикам бегаете? Я просто слышала, у вас вроде жена была или я ошибаюсь? — хмыкнула блондина, рассматривая резкую смену эмоций на лице Юры. — Мам! — одернул ее Тэм, однако не смотря на дрожь по всему телу, Шевчук решается, ответить: — Не всю жизнь. Все верно у меня была жена, есть сын…только её не стало и я…и вообще не ваше дело.  — Значит, вы остались один с ребенком на руках? Надо же. В какой же момент вдруг решили, перейти от женщин к мужчин? — не унималась Елена Павловна. Было видно, с каким наслаждением она пыталась, отыскать самое больное место у гитариста. — Я не хочу, обсуждать это, вам не следует, знать детали моей жизни. Вам больше спросить нечего?  — Да нет, что вы мне с вами очень многое обсудить надо. А как вы, к Навальному относитесь? Насколько я поняла, вы придерживаетесь не тех взглядов, каких требуется? Вы Навальнист. Верно говорю?  Терпение Рустема подходило к концу. Он видел невооружённым глазом, насколько сложно Юре давать сдавленные ответы на едкие вопросы матери. Взглядом сверлил женщину. Только Елене плевать, ставила ли солиста в неудобное положение или нет, главное показать то, что от него здесь ничего не зависит, иными словами считала пустым местом. Раздражающие голоса вновь вернулись на прежний лад. Дрожь прошлась по всему телу. Юре стало не на шутку страшно, дыхание участилось, губы едва ли не до крови искусал. Желание спрятаться от всего враждебного только росло внутри, не знал, куда деться от напора внутри. В висках сильно стучало, от чего перед глазами слегка поплыло, заставив, сильнее сжать ладонь Рустема. Он больше всего боялся, облажаться, а вдруг успел, выдать свою истиную натуру? Ощущая то, как сердце в груди кинулось в бег, сильнее стуча, Шевчук поторопился, скомкано извиниться, сам же помчался в ванну, таблетки взял с собой. Мысленно понимал, иначе успокоиться, просто не сможет. Стоило, остаться наедине с собой, певец сначала дрожащими руками умылся, приводя себя в порядок. Волосы не много растрепались, лицо побледнело, благо тоналку взял с собой, мало ли что произойдет. Смотреть в свое отражение по-прежнему противно. Ощущал себя самым мерзким существом на планете. После глубоких вдохов-выдохов, Шевчук поторопился, выпить таблетку, чувствуя то, как руки не слушались, тряслись. Не спуская взгляда с зеркала, видел слезу на щеке, та неспеша катилась вниз. Неужели, Шумайлов превратил в его настолько жалкое ничтожество? Что если больше никогда не сможет, принимать себя, ощущать комфорт в своем теле? От таких мыслей Юре едва не становилось дурно. Все еще прижимаясь к стенке, пытался, упорно перевести дыхание, мысленно ругался на свою слабость, ведь угораздило, настолько загнаться, чтобы в гостях накрыло. Пока Юрий отходил от панической атаки, Булатов отвел мать на серьезный разговор, оставляя отца в компании телевизора, выбрать каналы. Убедившись, что дверь точно закрыта, не выдержал и выдал все, о чем молчал на протяжении дня: — Мам, скажи честно, чем тебе не нравится Юра?! Что ты, творишь! Знаешь, мне плевать, хочешь ты или нет, я все-равно буду, любить его! До могильной плиты. И не нужны мне никакие твои подружки с работы! — повысил голос шатен, ладони на автомате сжались в кулак, сейчас в нем играла неподдельная обида, — Ты не посмеешь, разрушить наши отношения. Я не дам тебе. Понятно?! Не смей больше никогда, говорить подобные вещи о Юре! Я в любом случае сделаю ему предложение, мы узаконим наши отношения, даже отец смирился! Неужели настолько сложно, принимать меня таким, какой есть? Ты разве не хочешь, видеть меня счастливым? Не имеет значения, с кем я встречаюсь, главное мы счастливы. Никому, даже тебе не дам, обижать Юру. Иначе я оборву все связи с тобой. Ты добьешься этого!  — Ну сынок, ты же понимаешь, как мы за тебя переживаем. Думаешь, я горю желанием, видеть твои страдания от разбитого сердца? — пыталась, оправдаться Елена, — ты же у меня единственный ребенок. Рустем, я всегда желаю для тебя лучшего, но ваши отношения сделают хуже. Уж мама тебе плохого не посоветует.  — Не пытайся, открещиваться, мама. Я же вижу твое отношение к Юре. Как ты не понимаешь? Он - все для меня. Я ни за что, не брошу его, хоть под дулом пистолета я все-равно буду, говорить о любви к нему, понятно? Выбор за тобой. Ты услышала? Еще раз я услышу от тебя такие вещи в адрес Юры, меня ты больше не увидишь. Только по телевизору и не более. Ответа дожидаться, Тэм не собирался. С грохотом хлопнув дверью, ушел в ванную, где пытался, отойти от состояния панички Юра. Шатен сидел на полу, голову опустил на колени, глотая душащие слезы. Пытался, унять дрожь, лицо спрятал в ладонях, испачкавшись в тоналке. Сам тюбик отброшен куда-то в сторону в порыве срыва. Заметив знакомую фигуру, Тэм подсел рядом, обнимая дрожащее тело одной рукой, осторожно гладил.  — Юр, поехали домой? Совсем тебе хреново? Мама сильно довела? — тихо спросил парень. К любой реакции давно подготовился. Знал, что в таком состоянии певец позволял себе, дерзить, резко отвечать, чему давно перестал, удивляться. Знал, состояние апатии пройдет со временем.  — Не обращай внимание. Просто…да черт возьми, я никогда не думал, насколько тяжело мне придется, знакомиться с твоими родителями. Скажи, я подвел тебя, а? — голос Юры сильно дрожал. До последнего пытался, строить из себя сильного.  — Забей ты на неё. Я поговорил с мамой, надеюсь мой разговор, образумит её не много. Есть, над чем задуматься, так что тебе не о чем волноваться. Главное я рядом, родной. Поехали, дома отлежишься, фильмец посмотрим какой-нибудь. Твою любимую «Магнолию» или «Ванильное небо», «Сонную лощину»?  — Да ты прав. Нам действительно стоит, поехать домой, иначе я окончательно дров наломаю и опущусь в её глазах, — Юра сдавленно кивнул, соглашаясь на его предложение. Он быстро умылся, приведя себя в порядок, вместе с Булатовым вышли из ванны. Уже когда пара одевалась, в коридоре появилась Елена Павловна, пакет с гостинцами протянула Рустему, на Шевчука даже не смотрела. Казалось, Юре удалось, капельку успокоиться, мысли отошли на второй план. Правда стоило, увидеть лицо матери возлюбленного, его вновь перекрасило, заставляя, жмуриться. Сглотнув ком, певец говорит: — Елена Павловна, вы бы здоровье поберегли свое. Лучше нервничайте меньше. Вижу, инфаркт вам перенести, придется. У вас сердце слабое.