Мимикрия

Ты медленно приходишь в себя, чувствуя вялость во всём теле. — Проснись и пой, красавица, — голос Томаса раздаётся совсем близко, и ты чувствуешь, как прогибается кровать, когда он садится рядом. — Ты просто услада для глаз… — Томас, — стонешь ты. — Я потеряла целый галлон крови, ты можешь не раздражать меня хоть пять минут? — Забавно, что ты заговорила об этом, — хихикает Томас. — На самом деле, это была не кровь. Ты с трудом открываешь глаза. — О чём ты говоришь? Только услышав голос Дарси, ты понимаешь, что она тоже находится рядом. — Помнишь, как твоё зелье взорвалось? — криво усмехается она. — Хикори думала, что кровотечения случались из-за эликсира, который ты случайно проглотила… Но это не так. — Что это значит? — ты рассеянно моргаешь. — Кровь и была эликсиром, — мрачно объясняет она. — После того как он попал в кровоток, он имитировал твою кровь. Твоё тело всё это время пыталось избавиться от него. — Но все лекарства, которые ты принимала, останавливали это, — вмешивается в разговор Томас. — Поэтому эликсир продолжал накапливаться, пока сегодня ты не взорвалась, как кровавый вулкан. — Это невероятно… — ошеломлённо шепчешь ты. — Неверно, — ухмыляется Дарси. — Невероятно то, что ты сделала с беднягой Риддлом. Желудок пронзает странное чувство, будто ты забыла о ступеньке, спускаясь с высокой лестницы. — Что ты имеешь в виду? Друзья обмениваются хитрыми взглядами. — Он вёл себя… — начинает Дарси. — Странно, — ухмыляется Томас. Ты переводишь взгляд на кресло рядом с кроватью, где ночевал Риддл, когда ты в последний раз просыпалась в больничном крыле. — Где он? — медленно спрашиваешь ты. — На уроке, — отвечает Томас, вытягивая руки над головой. — Ты знала, что он посещает шестнадцать разных курсов? Слизнорт дал ему маховик времени! Очевидно, он побил какой-то древний школьный рекорд! — Не переживай, он вернётся, — подбадривает Дарси. — Он очень настаивал, чтобы мы оставались с тобой до его возвращения. — …он даже изучает ксиломантию! — настойчиво продолжает Томас. Похоже, его не волнует, что вы с Дарси не обращаете на него никакого внимания. — Что вообще такое эта ксиломантия? — Мерлин, я его не понимаю… У нас буквально только что была очередная ссора, — вздыхаешь ты. — А теперь он снова беспокоится обо мне? — Думаю, он забыл о ссоре, когда увидел тебя без сознания, всю в крови, — фыркает Дарси. — Ты бы видела его лицо, когда Хикори разрешила остаться только двум посетителям, а ему велела уйти. — …и зачем, во имя Мерлина, изучать Историю магии, Древние руны и Античные науки? Это чересчур даже для него, мальчик совсем спятил… — А что было с его лицом? — ты хочешь узнать, показал ли он истинное обличие. — Оно вдруг стало абсолютно пустым, — объясняет Дарси. — Это было немного страшно… Я думала, он будет спорить с Хикори, но он просто встал и ушёл. — …знаешь, я решил, что он выдумывает, когда сказал, что изучает упырей… Я даже не знал о существовании этого курса, пока он… — Томас! — перебиваешь ты. — Ты можешь заткнуться и перестать обсуждать расписание Риддла? К твоему огромному удивлению он мгновенно подчиняется. — Риддл, да? — лукаво спрашивает он, поглядывая на Дарси. Она сердито вздыхает, достает из кармана пригоршню монет и бросает их Томасу в протянутые ладони. — Что, во имя Мерлина, происходит? — ты в недоумении осматриваешь друзей. — Ты позвала Тома перед тем, как потеряла сознание, — поясняет Дарси. — Это было очень драматично. — Мы не могли понять, кого ты имела в виду, — ухмыляется Томас. — Дарси думала, что Риддла, но я знал, ты никогда не… — Отдай ей эти чёртовы монеты, — перебиваешь ты, отводя взгляд. На секунду воцаряется сокрушительная тишина. — Я помню это, — смущённо объясняешь ты, смотря в потолок. — И я имела в виду Риддла… — Это возмутительно! — театрально восклицает Томас, возвращая монеты Дарси, которая с ухмылкой кладёт их в карман. — Один поцелуй, и он занял моё место Тома номер один? — Пять часов! — вдруг подходит Хикори и внимательно осматривает тебя с ног до головы. — Тебе пора отдохнуть, а вы двое можете вернуться завтра утром, если хотите. — Но мы обещали Риддлу, что подождём здесь, — возражает Дарси, скрещивая руки на груди. — Действительно? — весело уточняет Хикори. — Что ж, передайте мистеру Риддлу, что он будет диктовать условия, когда станет главой больничного крыла, но до тех пор вам придётся подчиняться моим правилам. А теперь живо на ужин!

***

На следующее утро ты просыпаешься под нежный звук пера, царапающего пергамент. Ты медленно открываешь глаза и видишь перед собой Риддла. Он сидит, склонив голову над заданием, его перо непрерывно движется по пергаменту, а книги аккуратно сложены на столике рядом с твоей кроватью. Он не замечает, что ты проснулась. Несколько секунд ты просто смотришь на него, изо всех сил стараясь стряхнуть сонливость. Сегодня суббота, и опрятную форму Риддла заменяют чёрные брюки и белая рубашка на пуговицах с закатанными до локтей рукавами. Вместо того, чтобы казаться невзрачной, простота одежды только подчёркивает его привлекательность. Твой взгляд задерживается на его лице: брови Риддла сосредоточенно нахмурены, глаза пристально следят за пером, а небольшая прядь волос выбивается из аккуратной причёски, падая ему на глаза. Он слегка наклоняет голову, чтобы убрать её с глаз, не отрывая внимания от задания. — Доброе утро, — хрипло вырывается у тебя. Риддл тут же перестаёт писать. — Ты проснулась, — безразлично произносит он, глядя тебе в глаза. — Верно подмечено, — усмехаешься ты. — Давно ты здесь? — Около часа, — отвечает он, опуская перо. — Как ты себя чувствуешь? — вежливо интересуется он. — Ну, кровь больше не хлещет у меня из лица, так что это заметное улучшение с нашей последней встречи. Уголки его губ дёргаются, но он сдерживает улыбку. — Хикори говорит, что теперь это прекратится. — Я думала, твоё заклинание мне помогало, — ухмыляешься ты. — Но оно делало только хуже. — Если бы я знал об этом, то не стал бы его применять, — закатывает глаза Риддл. — Ну, не знаю, — вздыхаешь ты, позволяя тяжёлым векам снова закрыться. — Ты довольно мстительный, а я, как правило, сильно тебя раздражаю. — Ты действительно ходишь по краю, — с сарказмом замечает он. Ты тихо смеёшься, медленно погружаясь в сон. — Том… — сонно шепчешь ты. — Да? — после короткой паузы раздаётся его осторожный ответ. — Ты будешь здесь, когда я проснусь? — Да, — тихо отвечает он, и его голос последнее, что ты слышишь, перед тем как уснуть.

***

Он сидит рядом и ловит твой взгляд, когда ты вновь просыпаешься. Опускает перо и кладёт задание на прикроватный столик. — Я схожу за Хикори. — Подожди, — хрипишь ты, приподнимаясь на локтях. — Том… — Почему ты так меня называешь? — требует он. Ты моргаешь, пытаясь собраться с мыслями. — Ты хочешь, чтобы я перестала? — спрашиваешь ты в замешательстве. Том пристально смотрит на тебя. — Ты сбиваешь меня с толку, — медленно произносит он. — Верно, это я сбиваю с толку, — фыркаешь ты. — На что ты намекаешь? — Сначала ты говоришь, что хочешь вернуться к нормальной жизни, а затем… — ты указываешь на кресло, в котором он, по-видимому, находился большую часть последних двух дней. Снова… Взгляд Тома настороженный и бесстрастный, и проходит не меньше минуты, прежде чем он отворачивается, встаёт и уходит. — Я схожу за Хикори, — кидает он напоследок. Ты вздыхаешь и снова откидываешься на подушки, уныло уставившись в потолок. — Мерлин, дай мне терпения. Этот мальчик меня убивает…

***

— Можешь идти, — разрешает Хикори после осмотра пятнадцать минут спустя. — Кровотечение больше не должно тебя беспокоить, но если вдруг почувствуешь головокружение, немедленно возвращайся. — Поняла, — киваешь ты. — Спасибо. — У тебя ещё есть время позавтракать. Риддл, проследи, чтобы она что-нибудь съела, — добавляет она, многозначительно глядя на него. — Конечно, — соглашается он, закидывая сумку на плечо. Ты поворачиваешься и направляешься к двери, Том идёт следом. Какое-то время вы идёте молча, и когда ты задаёшься вопросом, пройдёт ли весь путь до Большого зала в молчании, он внезапно решает заговорить. — Ты собираешься кому-нибудь рассказать об Эйвери? — небрежно интересуется он. Ты хмуришься, пытаясь разобрать, что скрывается за его спокойствием. — Я не планировала, — задумчиво произносишь ты. — Почему нет? — в его голосе проскальзывает резкость. — Думаю, он уже достаточно наказан. Том останавливается как вкопанный, а ты поворачиваешься и замечаешь выражение его лица. Он смотрит на тебя со смесью тревоги и напряжения, настолько сильного, что ты чувствуешь лёгкий укол страха, потому что если Эйвери его боится, для этого должна быть причина… — Что ты имеешь ввиду? — шепчет Том, делая медленный шаг в твою сторону. Ты бегло осматриваешь коридор, но там никого нет, вы с Томом совершенно одни… — Ты боишься меня? — он пристально вглядывается в твоё лицо, когда подходит ближе. — Ты пугаешь… — шепчешь ты, пристально глядя на него. Том хмурится, словно твой ответ сбил его с толку. Чувствуя, что это твой шанс, ты поворачиваешься и уходишь прочь; сердце учащённо колотится в груди, когда твои быстрые шаги одиноким эхом отскакивают от стен.

***

— Я больше не могу это выносить, — Томас проводит руками по лицу и смотрит на тебя с разочарованием. — Вы такие идиоты… — Это не моя вина, — бормочешь ты, оглядываясь на Тома. Слизеринские мальчики оживлённо болтают, пока он безучастно передвигает еду на тарелке. — Он такой сложный… Ты понимаешь замешательство Томаса, ведь для него и Дарси твоё поведение не имеет смысла. Ты не рассказываешь им про Эйвери, гнев Тома и страх, который иногда испытываешь рядом с ним. В глубине души ты знаешь, что должна держать это в тайне. Внезапно ты ловишь взгляд Тома с другого конца зала и поспешно отворачиваешься. — Ради Мерлина, — стонет Томас. — Просто идите и поцелуйтесь ещё раз, на вас больно смотреть…

***

Ты опаздываешь на зельеварение во вторник и мчишься вниз по ступеням с головокружительной скоростью, зажав в руке учебник — ты забыла его в библиотеке прошлой ночью и была вынуждена бежать всю дорогу туда и обратно, чтобы вернуть его. — Осторожно! — кричит кто-то, когда ты едва успеваешь затормозить. — Прости, — выдыхаешь ты. — Я… Это Эйвери. Его лицо напрягается, когда он понимает, кто перед ним. — Разве ты не должен быть на зельеварении? — холодно спрашиваешь ты. — Должен, как и ты… — тут же парирует он. — Я забыла книгу, — ты поднимаешь её и тычешь ему в лицо. — Какое у тебя оправдание? Эйвери колеблется, а его взгляд скользит по коридору, как будто он проверяет, чтобы там никого не было. — Я был в больничном крыле, — шепчет он. — Почему? — У меня проблемы со сном, — бормочет он, не встречаясь с тобой взглядом. Ты замираешь. — Как так вышло? — спрашиваешь ты, боясь услышать ответ. Эйвери медлит, и его взгляд вновь скользит по коридору. — Кошмары, — наконец признаётся он, по-прежнему пытаясь на тебя не смотреть. — Хикори даёт мне зелье, чтобы я не засыпал на уроках. Тебя охватывает озноб, как при падении в воду в разгар зимы, потому что становится до боли ясно, как именно Том наказывал его. Как он продолжает его наказывать. — Скажи ему, чтобы он остановился… — шепчешь ты. Эйвери смотрит на тебя выпученными глазами. — Что? — выдыхает он. — Я в порядке, — продолжаешь ты, наклоняясь ближе. — Скажи ему, что я в порядке… Он должен остановиться. Эйвери смотрит на тебя так, будто не может поверить в то, что услышал; ты коротко киваешь и убегаешь в кабинет. Том не отрывается от конспектов, когда ты садишься рядом, но когда дверь в класс снова распахивается, и Эйвери спешит занять своё место в конце класса, взгляд Тома скользит к тебе. — Хочешь что-то сказать, Том? — интересуешься ты, торопливо переписывая заметки, которые Слизнорт оставил на доске. Взгляд Тома задерживается на твоём лице, а затем он возвращается к своей работе. — Вовсе нет, — спокойно отвечает он. Когда урок заканчивается, Томас появляется рядом. — Ты сегодня опоздала, маленькая преступница, — он прислоняется к твоему столу, пока ты собираешь вещи. — Я и забыла, что ты настоящий бастион пунктуальности, — саркастично парируешь ты. — Ой, заткнись, — ухмыляется он, закидывая руку тебе на плечо. — Нас ждёт два часа истории магии, думаю, что смогу умереть от скуки… Ты не в состоянии оценить его юмор, потому что замечаешь кое-что… Когда Томас обнимает тебя, лицо Риддла становится холодным, губы сжимаются, и он отводит взгляд, дёргано складывая вещи в сумку. Ты молчишь всю дорогу до истории магии, пока Томас болтает без умолку, а Дарси отпускает колкие замечания. Пока профессор Бинс беспрерывно бубнит об экономике волшебников четырнадцатого века, ты не можешь перестать думать о Риддле. Ты вспоминаешь то, как странно он себя ведёт каждый раз, когда вы остаётесь одни. Как будто он не уверен, как с тобой общаться, как будто он не привык чего-то не знать. Вспоминаешь его острый как бритва язык и настороженные глаза, записки, которые он тебе оставлял, и то, как следовал всем твоим указаниям. Вспоминаешь ваш поцелуй… Мерлин, ты не можешь перестать думать об этом… Но есть и другая сторона — уродство под слоем обаяния, что иногда просачивается наружу, несмотря на все его усилия. Проблеск чего-то мрачного при виде Томаса, обнимающего тебя за плечи. Эйвери, которого он мучает кошмарами… Тебе интересно, передаст ли Эйвери твоё сообщение, и ты надеешься, что Том послушает. Если нет, значит наказание Эйвери не имеет к тебе никакого отношения, а связано с чем-то более страшным… Например, с желанием держать своих маленьких помощников в узде, с готовностью причинить боль, когда представится возможность. Нечто злобное и мстительное. То, чего ты не можешь принять. Ты очень надеешься, что он послушает, потому что, вспоминая о том, как он прижимал тебя к себе и как его губы касались твоих, ты кое-что понимаешь. — У меня серьёзная проблема, — бормочешь ты, когда вы втроём с Дарси и Томасом покидаете кабинет Бинса. — В чём дело? — небрежно спрашивает Томас. — Думаю, у меня есть чувства к Тому…