With Understanding

      Кастиэль пробуждается и понимает, что Дин свернулся вокруг него, как змея. Агент плохо спал прошлой ночью, его пугала близость со своим похитителем и снились сопутствующие кошмары, однако тот ничего не делал, находился в одном и том же положении. Бедро к бедру. Насколько Кастиэль может судить, у Дина нет эрекции, он не твёрдый. Его лодыжка лежит поверх лодыжки Новака. Футболка агента задралась настолько, что рука Винчестера, которая находится на его талии, касается кожи. Когда мозг Кастиэля начинает работать в полную силу, он слышит, как Дин издаёт сонный звук и шевелится, его рука сжимается достаточно сильно, чтобы ногти впились в чужую кожу. Это щекотно, поэтому Новак не может не вздрогнуть.       Дин замирает.       — Ой, извини, — сонно произносит он, отстраняясь и перекатываясь на спину.       Кастиэль осторожно оборачивается через плечо, но Винчестер просто моргает, потом потирает лицо.       — Доброе утро, — говорит Дин и встаёт с кровати.       — Доброе утро.       Дин останавливается у двери.       — Хочешь присоединиться ко мне за завтраком? Я накрою обеденный стол, где ты сможешь сесть.       — Хорошо.       — Тебе нужна помощь? — спрашивает он. — Тебе придётся подняться по лестнице.       Кастиэль колеблется, но кивает.       — Да, спасибо тебе.       — Я просто подумал, что ты захочешь выбраться отсюда, — поясняет мужчина, махнув рукой в сторону комнаты. Дин беспокоится, что Кастиэль сомневается в его мотивации?       — Я знаю.       Без лишних комментариев Винчестер подходит к Новаку и подставляет своё плечо под его руку, принимая на себя большую часть их общего веса. Технически они сейчас ближе, чем в постели, — их тела плотно прижаты друг к другу. Кастиэль даже чувствует тепло исходящее от мужчины при выдохе. Тот не прикасается к нему больше, чем нужно, но и не избегает физического контакта. Они идут медленным шагом. Дин оставляет Кастиэля в пустом помещении, которое, как считает тот, похоже на столовую. Кухня в поле зрения агента, тем не менее невидимый барьер не позволяет ему зайти туда.       Дин берёт складной стол и очень-очень старый деревянный стул. Кастиэль сидит и наблюдает, как он приносит ещё один стул, а после идёт на кухню, чтобы начать готовить завтрак. На этот раз яйца и тосты.       — Итак, — начинает разговор Винчестер, — как ты попал в ФБР?       Кастиэль хмурится.       — Разве ты не знаешь?       Дин замирает на разбивании яйца.       — Не всё, что на бумаге, является правдой, — говорит он наконец.       Тоже верно.       — Я почти последовал за Михаилом в армию, но Бальтазар убедил меня, что и здесь я могу принести пользу, — Новак колеблется. — Честно говоря, он тогда сильно напился и сказал мне, что догадывался, что Михаил умрёт, и не хотел, чтобы я вслед за ним умер. Не знаю, помнил ли он о нашем разговоре на следующее утро, но его глаза...       Дин смотрит на Кастиэля, мягко и обеспокоенно. Он молча кивает, на его лице читается полное понимание.       — Итак, двойная специализация по уголовному правосудию и психологии привела меня в правоохранительные органы. Работая офицером полиции, я получил степень магистра в области криминальной психологии. Немного поработал в убойном отделе, затем подал заявление в ФБР. Меня направили в BAU на одно конкретное дело, но в итоге решили оставить у себя, — Новак разводит руками. — Ничего особенного.       Дин задумчиво кивает. Он берёт два ломтика хлеба и засовывает их в тостер.       — Тебе нравится твоя работа?       — Да, приятно привлекать людей к ответственности и предотвращать новые преступления, — Кастиэль пожимает плечами. — Ну, когда это действительно так получается. Часто остаются нераскрытые дела, а за ними ещё больше бумажной волокиты.       — Понимаю, — говорит Винчестер, смеясь. — С охотой всё то же самое. Ну, за исключением бумаг.       Интересно то, что Дин считает свою работу схожей с правоохранительной деятельностью. Невидимый магический барьер находится в трёх футах от Кастиэля. Насколько всё, что рассказывает его похититель, соответствует реальности? Возможно ли, что Дин безумен, но кое-что из того, о чём он говорит, правда? Даже сломанные часы показывают правильное время дважды в день. Или может быть агенты ошиблись в профиле Винчестера и приняли его не за того, кем он является на самом деле? Но если это так, то как, чёрт возьми, за всё это время никто не заметил, что сверхъестественное существует?       — Дин...       — Да? — Дин выкладывает яичницу по двум тарелкам и постукивает по столу в ожидании тостов.       — Я тебе нравлюсь?       На лице мужчины мелькает растерянность.       — Да, нравишься.       — Но почему? Ты меня даже не знаешь. Почему ты идёшь на все эти хлопоты, чтобы удержать меня здесь? Я знаю, ты сказал, что мы родственные души, но мне трудно это принять... Ты же не веришь в какую-то судьбу, так?       Дин не обращает внимания на подпрыгивающий тост, вместо этого он подходит к агенту и становится перед ним на колени, почти как будто собирается сделать предложение, но выражение его лица до боли серьёзное.       — Я не верю в судьбу, ты прав, но я верю в то, что чувствую. В то, что знаю. Своему чутью, — он на мгновение отводит взгляд. — Я люблю Сэма. Я никогда не перестану любить его. То, что Бог или кто бы там ни был сделал нас братьями, меня не волнует. То же самое и с тобой. Я не могу... не могу быть отдельно от тебя, теперь, когда я тебя знаю. Потеря Сэма почти убила меня, но я пообещал ему, что буду жить.       Кастиэль дышит. Думает. Удивляется.       Дин быстро вдыхает и выдыхает, эмоции нарастают в его глазах.       — Мы с тобой делаем одно и то же. Мы помогаем людям. Даже после всего того дерьма, через которое ты прошёл из-за меня, тебе не наплевать на меня. И это ещё до того, как ты поверишь, что я не серийный убийца. Я хочу тебя, Кас, и я готов ждать, пока ты не ответишь взаимностью.       Новак отводит взгляд.       — Я... я не знаю, смогу ли я это сделать, Дин.       Винчестер поднимается на ноги.       — Всё в порядке. Тебе положить сыр к яйцам?       — Был бы не против.       — Знаешь, это ещё одна вещь, которая мне нравится в тебе, — говорит Дин, взяв кусок сыра. — Ты всегда говоришь так правильно: «Хорошо», «Был бы не против» и «Спасибо тебе». Это, знаешь ли, мило.       — Правильная речь — это мило?       Дин флиртует с ним?       — Ага, — отвечает Дин с ухмылкой, быстро натирая сыр и высыпая его на обе тарелки.       Определенно флирт, и это после всего того, что между ними происходит: похищение, лишение свободы и более или менее разговоры о том, чтобы пресечь любые попытки побега. Возможно, Дин считает такую одержимость романтичной. Чувствовал ли он то же самое по отношению к Сэму, эту собственническую потребность быть рядом с братом? Какова была реакция младшего Винчестера на это? Брат Дина учился в колледже четыре года, вёл полноценную жизнь, которая, судя по данным ФБР, была абсолютно нормальной. Потом пришёл Дин, девушка Сэма погибла при подозрительных обстоятельствах и всю последующую жизнь он провёл в дороге.       — Понятно, — говорит Кастиэль как можно нейтральнее. Он принимается за завтрак.       — Чем бы ты хотел заняться сегодня? — Дин поднимает бровь.       — Погулять на улице? — сухо спрашивает агент.       — Если хочешь, я могу достать кучу документальных фильмов о природе, — это звучит немного невнятно, затем мужчина проглатывает еду. — Хотя я не могу обещать, что не засну под такое кино.       Кастиэль берёт последний кусочек омлета к своему тосту.       — Как насчёт того, чтобы договориться о встрече с Анной? Я бы хотел увидеть доказательства твоей истории.       Дин кивает.       — Сейчас она очень занята, играет в шерифа на небесах, но я всё устрою.       — Спасибо тебе, — пауза. — Спасибо.       Дин смеётся.

***

      Этой ночью Кастиэль ложится на правый бок, лицом к другой стороне кровати, просто чтобы увидеть, что будет делать Винчестер. Тот заползает в постель в боксерах и футболке, как и накануне, но на этот раз он поворачивается к мужчине и смотрит на него. Он начинает с талии Кастиэля, где виднеется небольшой участок кожи, далее вверх по его груди к шее, задерживаясь там, а потом засматривается на губы и глаза. Он рассматривает заживающие синяки и порезы, которые оставил на чужой коже, выражение одновременно внимательное и обеспокоенное. Его взгляд переходит на взъерошенные волосы и на руку, лежащую на кровати.       — Спокойной ночи, — говорит Дин.

***

      Кастиэль просыпается от движения подушки. Ему требуется целая секунда, чтобы осознать, что его голова лежит на груди Дина, рука перекинута через живот Дина, а его нога прижата к ноге Дина. Он чувствует короткие и жёсткие волосы на ноге мужчины и дёргается, когда тот изгибает её, кожа скользит по коже. Он ощущает, как его лицо горит от смущения и небольшого унижения. Он не может поверить, что сделал это во сне. Он редко спал в одной постели с кем-то ещё. Как ему могло быть так комфортно с другим человеком? Он ожидал, что будет неоднократно просыпаться (наполовину напуганный), как прошлой ночью, а не... обниматься.       Кастиэль начинает отстраняться, как можно более аккуратно.       — Не уходи, — шепчет Дин.       Вместо того чтобы ответить вслух, Новак садится и отворачивается. Дин не останавливает его.       — Кас, пожалуйста.       Агент обнимает себя, как бы держа себя в руках. В контроле. Он трёт лицо и глубоко дышит, но всё равно чувствует, как в груди поднимаются рыдания. Страх был его постоянным спутником, редко признаваемым, но всегда присутствующим. Кастиэль и раньше подвергался огромному стрессу: драки с преступниками, ранения, работа в ФБР и поимка серийных убийц, но по истечении нескольких недель (обычно) он возвращался домой и избавлялся от него.       Однако здесь он не может освободить себя от стресса, потому что он не дома.       Когда Дин встаёт, кровать трясётся. Он обходит её, наклоняя голову, чтобы взглянуть Кастиэлю в глаза.       Тот, наконец, смотрит на него, несчастный. Он дрожит.       Дин выглядит потрясённым.       — Кас, что случилось?       Кастиэль закрывает лицо и тянет себя за волосы.       — Дин, пожалуйста, оставь меня в покое.       — Нет, нет, пока я не буду уверен, что ты в порядке. Ты меня пугаешь, у тебя паническая атака?       — Пожалуйста, — Кастиэль сглатывает. — Мне нужно восстановить контроль.       Дин молчит почти целую минуту. Затем:       — Это из-за стресса. Я ждал этого, но думал, что это случится гораздо раньше.       Кастиэль подтягивает колени, кладёт на них голову и закрывает голову руками. Он чувствует, как проваливается матрас, когда Винчестер устраивается на кровати. Затем рука обвивает его плечи, прижимая его к тёплому телу рядом с ним. Серийный убийца рядом с ним. Возможно, а может быть, и нет, Дин сумасшедший. ФБР охотилось за ним десять лет. На лодыжке наручник, который не позволяет Новаку убежать, и он не знает, как объяснить этот феномен. Может быть это собственное безумие. Он ужасно слаб, раз позволил этому так сильно повлиять на себя, но он не может сдержать глубокие дрожащие вздохи, которые ему приходится делать. Такое ощущение, что это длится вечность: приступы паники, с которыми он борется, рыдания, которые хотят вырваться наружу, но он сопротивляется. Кастиэль, блядь, сопротивляется.       Он отталкивает Дина и встаёт, решительно глядя на дверь ванной.       — Я хочу принять душ.       Дин отходит.       — Я приготовлю овсянку. Тебе нужно что-то лёгкое для желудка.       Потом он уходит.       Сорок дней. Сорок два или сорок три, если считать те, что Кастиэль провёл в бессознательном состоянии. Он принимает такой горячий душ, что его кожа становится красной, и надевает одежду, которую ему даёт Дин. Он ест еду, которую ему готовит Дин. Он читает книги, которые ему приносит Дин. У него нет ничего своего.       Дин болтает всю оставшуюся часть дня, рассказывает о своих любимых фильмах и телесериалах («Доктор Секси»? Серьёзно?), рассуждает о ценах на продукты и о том, как дорог нынче бензин. Он целый час ведёт монолог о техническом обслуживании автомобиля. Несмотря на все его усилия, Новак остаётся напряжённым до конца дня.       К вечеру он выматывается и засыпает ещё до того, как Дин ложится в кровать к нему.       Посреди ночи он просыпается от шёпота. Винчестер шепчет очень тихо: «Я позабочусь о тебе. Я буду хорошо заботиться о тебе».       Утром Дин сворачивается вокруг него, сонно бормоча успокаивающие слова всякий раз, когда Кастиэль шевелится.       На следующий день, сорок второй, агент просыпается от того, что рука похитителя лежит у него на животе, под рубашкой. Ему следовало бы рассердиться на Дина за то, что он не выполнил его просьбу, но он сомневается, что это было сделано намеренно. Дин громко храпит ему в ухо, но даже во сне, когда Кастиэль пытается встать, он крепко сжимает его руку и бормочет что-то, чего мужчина не может разобрать. На сорок третий день Винчестер целует его в затылок, прежде чем полностью проснуться, и извиняется. На сорок четвёртый день перед тем как они ложатся спать Дин благодарит его за то, что он не злится на него. Новак обескуражен, но отвечает: «Не за что».       На сорок пятый день Кастиэлю снится кошмар.       Он неясный, но пугающий своей неясностью, как иногда бывает в снах. Дин находится в центре внимания, он то появляется, то исчезает. Демоны и призраки мелькают со всех сторон, и Дин среди них, но Кастиэль не может понять, помогает он им или охотится на них. Картинка меняется на бункер, Винчестер свернувшийся вокруг него. Новак не может понять, помогает ли он ему или охотится на него.       Он просыпается с криком.       — Кас! Кас, успокойся, всё хорошо, это был всего лишь сон, — шепчет Дин ему на ухо. Его рука обнимает агента за плечи, поглаживая.       Довольно показательный сон.       — Я в порядке, я в порядке, — заверяет Кастиэль, поднимая взгляд и видя перед собой лицо Дина. Он не отталкивает его. Он не может заставить себя сделать это. Новак поворачивается и мужчина смещается вместе с ним, на этот раз слабый свет из коридора падает прямо на Винчестера.       Красивое лицо. Знакомое лицо. Это больше не просто плоское изображение или несколько секунд зернистой записи с камеры наблюдения. Кастиэль знает, как выглядит Дин, когда он что-то скрывает, когда притворяется и когда полностью сосредоточен на нём.       — Что? — спрашивает Дин.       Кастиэль ложится спиной к нему. Он берёт руку Дина и притягивает её к своей талии. Винчестер застывает, напряженный, как деревянная доска, но через несколько секунд медленно расслабляется, прижимаясь к спине.       К тому времени, когда Дин полностью расслабляется, Кастиэль заставляет себя заснуть.

***

      День семьдесят второй, Дин не принимает душ перед сном. Кастиэля это, в общем-то, не беспокоит — Винчестер обычно хорошо пахнет после дня, проведённого без душа, и от него не воняет по возвращении с одной или двухдневной охоты. (Кастиэль ведёт у себя в голове список дат и деталей, хотя, конечно, Дин отказывается раскрывать местоположение). Немного сильнее, чем обычно, но не неприятно. Он позволяет мужчине, как и ранее, прижаться к нему, тепло просачивается сквозь два слоя одежды.       Посреди ночи Новак просыпается и чувствует, как эрекция Винчестера прижимается к его спине. Дин лениво толкается, но бормочет что-то, чего агент не может разобрать, поэтому, скорее всего, тот всё ещё спит. Кастиэль никогда не был так близко к другому возбуждённому мужчине, а также он ни разу не мог себе представить, что чужой член будет шевелиться у его поясницы. Во всяком случае, пока Дин не поймал его и не использовал словосочетание «родственная душа». И хотя Винчестер настаивал на том, чтобы спать в одной постели, он ни разу не попытался совершить сексуальное насилие над своим пленником. Даже не целовал, за исключением полусонного состояния. Всё это время он просто... обнимал.       Кастиэль вдруг начинает потеть, или же паниковать. Неужели он стал ленивым и удовлетворённым? Он перестал беспокоиться о своём похищении, хотя должен был думать об этом каждую ночь.       Думать о побеге каждую ночь. Не позволять себе войти в ритм хорошей еды и тёплого тела, рядом с которым можно уснуть.       Дин снова двигается, тёплый и твёрдый стояк проходится вдоль спины.       Новак застывает. Что ему делать? Разбудить Дина? Винчестер, вероятно, просто прекратит и извинится. Кастиэль немного отодвигается от него, затем тихо соскальзывает с кровати. С его кровати, которую он делит с Дином.       — Хмф? — спрашивает тот.       Кастиэль поворачивается и встаёт возле двери в ванную.       Дин моргает, глядя на него, потом смотрит на своё тело.       — Вот дерьмо. Прости, Кас. Я, хм, пойду разберусь с этим где-нибудь в другом месте.       Агент лишь неловко кивает.       Тем не менее, когда Дин встаёт, он может хорошо рассмотреть его член, очерченный боксерами, а не спрятанный. Он встречается взглядом с Винчестером, тот одаривает его странной полуулыбкой, как будто он не уверен, стоит ли ему быть довольным.       Кастиэль заходит в ванную комнату и закрывает дверь. Он скатывается по стене, пока его голова не оказывается на коленях.       Блядь.

***

      Кастиэль наблюдает, как Дин готовит завтрак, напевая при этом песню Metallica. Ему нравится многое из поп-культуры, но он отказывается признавать что-либо помимо того, на чём его и Сэма воспитал отец. Он хочет быть счастливым, и большую часть своей жизни он провёл, не достигая этой цели. Агент делает его счастливым, даже если не прилагает для этого усилия.       Дин переключается на Hey Jude и смотрит на Кастиэля.       — Мне правда жаль, — неожиданно говорит он.       Новак улыбается ему.       — Я знаю.       Винчестер возвращается к завтраку, выглядя довольным. В последние дни это уже привычная картина. Кастиэль видел его в самых разных состояниях: счастливым и грустным, злым и подавленным. Жаждущим угодить и легко угождающим — особенно в последнее время, когда агент расслабился и подпустил его слишком близко к себе. Он больше не способен смотреть на Дина объективно. Кастиэль знает это. Он слишком много времени провёл в руках своего похитителя, чтобы не сопереживать и не заботиться. Он достаточно знает о Дине, а тот, в свою очередь, слишком мало сделал того, за что можно было бы ненавидеть его.       Он всё ещё хочет вернуться домой. Однако, когда Винчестер прикасается к нему, вместе со страхом появляется что-то, что вызывает желание поддаться. И он не лгал, говоря тому, что он не гей, тем не менее что-то в нём словно тянется к Дину.       Он теряет рассудок. Ему нужно выбраться отсюда.       — На несколько дней, — заканчивает Дин.       — А? — спрашивает Кастиэль, пропустив большую часть сказанного.       — Я собираюсь на охоту, меня не будет больше двух дней, — повторяет Дин. — Тебе что-нибудь нужно, прежде чем я уйду?       Новак быстро думает.       — В одной из книг, которую ты мне дал, есть ссылка на другое произведение о круге фей. Можешь найти его в библиотеке до того, как ты уйдёшь?       — Конечно, — мгновенно соглашается Дин.       Через два часа после обеда Винчестер приносит ему книгу. Она до смешного старая: этой конкретной копии почти сто лет, а оригиналу гораздо больше. Кастиэль может это понять по написанию, которое сильно отличается от современного английского. Похоже на английский язык позднего средневековья.       Кастиэль нашёл упоминание о феях в одной из первых книг, принесённых Дином, — книге о русалках. Но это было тогда, когда он ещё считал магию полным бредом.       С тех пор, как он изучал среднеанглийский язык, прошло много времени, и ему хотелось бы, чтобы здесь был Рид, но он всё равно справляется с большей частью текста. Прочитав четверть книги, он так и не нашёл то, что искал. Он аккуратно откладывает книгу в сторону, когда слышит, как Винчестер идёт по коридору.       У того несколько стеклянных контейнеров, поставленных друг на друга. В одном из них лазанья, а в другом можно увидеть салат. Он ставит их в мини-холодильник, в котором уже есть бутылки с водой и газировкой, даже пара бутылок пива (не то чтобы Кастиэль открывал одну из них). Дин вытирает руки о свои штаны и одаривает агента небольшой улыбкой.       — Ну, я пошёл.       Кастиэль кивает. Безумная часть его души хочет сказать: «Будь осторожен», но он сопротивляется.       — Тогда увидимся через несколько дней.       Затем Дин уходит. Кастиэль возвращается к своей книге и дочитывает её. Там, на трёхсотой странице, находится заклинание, которое колдун использовал столетия назад, чтобы выбраться из круга фей. Он расширил границы связывающего заклинания настолько, что смог просто выйти. Как только он покинул границы, этот особый эффект кольца фей рассеялся. Новак сомневается, что это заклинание сработает так же, но это не имеет значения, если он сможет уйти достаточно далеко. Когда он окажется в безопасности от Винчестера, в руках местных правоохранительных органов или ФБР, он сможет придумать более хороший способ снять манжету с ноги.       Ингредиенты для заклинания найти не так уж сложно, но объяснить Дину, зачем они ему понадобились, будет трудновато. Шалфей, розмарин (свежий), подношение (подойдёт пиво) и кусочек кварца для фокусировки. Намерение и талант, разумеется, тоже. Кастиэль не знает о таланте, но у него точно есть намерение.       Если заклинание сработает, Новаку придётся обыскать бункер в поисках всего, что можно использовать. Даже возможно, ему удастся найти заклинание, использованное на наручнике. Ещё ему понадобится соответствующая погоде одежда и оружие. Дин держит дверь своей спальни запертой, несмотря на то, что у Кастиэля есть манжета на щиколотке, так что, возможно, он также запирает и другие комнаты, когда уходит. Но не библиотеку.       Когда Дин возвращается, у Кастиэля есть список блюд.       Озадаченный Дин говорит:       — Ты хочешь шалфей в качестве украшения к яйцам? Ладно... Жаркое из свинины с розмарином? Это я могу поддержать. Что заставило тебя придумать, что мне приготовить?       Кастиэль поднимает одно плечо.       — Скука.       Через три дня Кастиэль упоминает о фокусирующем кристалле.       — Для медитации, — говорит он. — Вот зачем он мне нужен.       Дин смотрит на него искоса.       — Ты не похож на человека, которому нужны кристаллы.       Новак небрежно пожимает плечами.       — Я тоже не думал, что магия существует, но, очевидно, она есть. Я хочу проверить, есть ли от него толк. Ты же знаешь, что я регулярно занимаюсь медитацией.       — Да, конечно. Я уверен, что у нас есть кое-что в наших запасах заклинаний.       Кастиэль ждёт своей возможности.