Ты — никто, и я — никто. Вместе мы — почти пейзаж.

Мир зазубрен, ощутив, что материи в обрез. Это — местный лейтмотив.

— Своих студентов буду представлять сам, — Айзава устало выдохнул. Было ощущение, что на его голову свалились все дети мира. И единственное о чем он мечтает — это сон. — Для начала. — Бакуго Кацуки и Мидория Изуку, позывные — Взрыв и Деку. Первый умеет собирать бомбы с нуля. Второй наш тактик и стратег, мозг команды А, — двое синхронно спрыгнули из фургона. Сперва показался Мидория, выглядел он ужасно сонно. Начал бегать глазами и изучать людей перед ним. Девушка со светлым пучком стоит в стойке и улыбается происходящему вокруг. Хотя эта улыбка немного напоминает усмешку. Руми Усагияма! Прежде он ее не встречал, но наслышан хорошо. Удалось найти много информации о ней. Многие отзываются о ней, что у нее сложный, неуправляемый характере. Кажется, это описание всегда ему кого-то напоминает. Благодаря своему характеру она смогла выжить в этих условиях и оказаться правой рукой Старателя. Очень интересно, надо будет пообщаться (выпытать целую гору информации) с ней. Сам же Старатель выглядел напряженными, явно не в духе. Ястреб определенно произвел не лучшее впечатление. Но его беспокоило что-то ещё, помимо Ястреба, обычно он довольно собран и сконцентрирован на деле. Сейчас он будто был немного не в себе. Изуку уже видел его несколько раз. Он — отец Шото Тодороки. Власть и сила Энджи внушает уважение. Но так уж вышло, что Деку знает историю, которая происходила в самой семье Тодороки. Поэтому чувства пока что неоднозначные. Сейчас они знают только то, о чем поведал им сам Шото или другие члены семьи. Бакуго толкнул его в бок, еще и издал смешки. Стоп. Кацуки ржет, что-то явно, явно не то. Мидория моргнул. Стоя посреди поляны он хмурился и смотрел прямо в глаза Старателя, а тот на него. Изуку, ужасно смутившись, резко отдал честь, прокричал что-то про «рад встрече товарищ командир-генерал-командир» и встал рядом с Айзавой, Кацуки же спокойно последовал за ним, без каких-либо почестей для вышестоящих. Господи, как же неловко вышло, вот почему в такие ситуации попадает именно он. Айзава глянул на Деку с выражением аля: «ты совсем идиот?» За что ему такие прекрасные ученики достались? — Мгм, Мина Ашидо и Киришима Эйджиро, позывные Разряд и Красный бунтарь, — тяжелый вздох, — одна разбирается в химии и кислотах, помогает с бомбами Кацуки. Второй отлично разбирается в рукапашном бою и огнестрельном оружии, — Айзава хотел направить взгляд к ним, но их не было. Раздражение явно переступает порог сегодня. — Где они? Они все еще во втором грузовике? Господи, оттуда вообще кто-то выходил? — Шота хотел посмотреть на них, но наткнулся взглядом на пустоту. Айзава осмотрел своих ребят в ожидании утвердительных кивков, но те лишь отрицательно покачали головами. — Мы тут! Мы не проспали, НЕТ! — с воплями бежала Мина, у девушки была на удивление светлая кожа с милым розоватым оттенком. Такое и вправду редко встречается. Но сейчас она была по-истине пурпурного цвета. Где-то позади пыхтел Киришима — Извините, учитель Айзава! — прокричал на ходу Киришима. Тот оглядел их невпечатленным взглядом и приказал встать рядом. — В общем, я их уже представил. Честь отдали и марш к остальным. — Так точно, товарищ учитель! — хором прокричали Эйджиро и Мина. — Рады встрече, командир Старатель, Руми Усагияма! — как болванчики агрессивно поклонились и прошли к остальным. — Не спец отряд особого назначения, а идиоты, — прошептал себе под нос учитель. Кейго явно услышал это и давился смешками из-за всего произошедшего. Айзава тяжёло вздохнул: — Итак, последняя пара, Ханта Серо и… Тодороки Шото, — мимолетный взгляд Айзавы был направлен на Энжи. На его лице были видны его переживания, все-таки это его сын был в опасности. Обычная маска суровости давала сбой. Шото перевел взгляд на документы с данными: — Позывные Скотч и Лёд и Пламя. Первый прекрасный снайпер и делает отличные секретные ловушки, второй владеет любым видом холодного оружия, можно отправлять, и в разведку, и на передовую. Секунда и они вывалятся. И вправду, буквально через секунду показалась чёрная макушка Серо, он явно выглядел очень сонным; а следом за ним, слегка прихрамывая, шёл парень с волосами двух оттенков, очень редкое явление. Лицо не выражало никаких явных эмоций, казалось, что особой радости от встречи с отцом он не испытывал, хотя они не виделись около полугода. Трудно говорить про чувства младшего Тодороки. Распознать явную эмоцию на его лице не всегда получается. Эта черта объединяет их с отцом, неумение правильно показать эмоции. Если так рассудить, то они похожи во многом. Генетическая ошибка, как говорили врачи про его внешность. Шото родился четвёртым ребёнком в семье, на него были возложены все надежды отца. Он должен был стать идеальным ребёнком. По сравнению с тем, как он вел себя с сыном раньше, сейчас Энжи проявлял больше переживаний о сыне. Пульс бил молотком и отдавал в голову глухим стуком. Тук-тук. Он жив, и это главное. На первый взгляд было заметно повреждение ноги, видимо не слишком сильное, раз он идёт спокойно, лишь немного прихрамывая; бинтов и шин нету — это хорошо. Рука висит на перевязке, непонятно, что с ней происходит и цела ли она. Если бы с рукой было все так плохо, его бы отправили в госпиталь. Значит, нет смысла переживать об этом. Шото очень изменился за это время, лицо повзрослело и приобрело уверенность. Хочется взять его, увести в палатку, осмотреть на все виды повреждений и не выпускать на любые работы около двух недель. Энжи держит себя из последних сил, которые у него остались, чтобы не схватить его в охапку. Сын же выглядит отрешенным. Будто он абсолютно не рад встрече. Но это не так, Энжи знает. В последнюю встречу они очень много говорили и ругались. Смерть старшего сына повлияла сильно, свои переживания каждый из членов семьи держал в себе и не выпускали очень долго. Семья начала разваливаться окончательно. И тогда он понял, что он творил все эти годы. Мыли о неправоте просачивались постепенно, с каждой смертью что происходила по его вине. Но они поговорили. Этот момент был только началом примирения. Он знает, что Шото уже не испытывает к нему былой ненависти. Скотч и Лед встали встали напротив Энджи и Усагиямы. Старший и младший Тодороки смотрели друг на друга около минуты. Но страшного не произошло. Шото смотрел на отца и видел явные изменения в его характере и поведении. Возможно, другие этого не заметят, но агрессивность Старателя, если оценивать по шкале от ста опустилась до двадцати. Он очень долго не хотел верить, что отец способен измениться и прекратить длинную цепь тирании. Долгими годами его отец уничтожал не только самого себя, но и всю семью, включая Шото. Растоптал маму, а за ней — и старшего брата. Нацу и Фуюми ничего не могли сделать против жестокости отца. Эта ужасная беспомощность начала уничтожать их изнутри. Шото был вынужден наблюдать и ненавидел отца, ненавидел себя. Это болото жрало всё больше и больше. Последней каплей стала смерть Тои. Это стало трагедией, которой никто не ожидал. Все сначала винили Энджи, не признавая и толики своей вины, ведь трагедия случилась сразу после их с Тоей ссоры. Они решили обсудить дальнейшие действия, но в итоге кричали друг на друга больше шести часов из-за разногласий по плану операции. Крики не стихали очень долго, в итоге старший сын ушёл, хлопнув дверью, к своей команде. Не справился с управлением. Так написали в заключении о смерти. Тела не нашли, лишь часть обломков, самолёт упал в болото из-за погодных условий. Это было в самом начале войны. Ещё никто не знал и не понимал всей серьёзности ситуации. Шаг навстречу к примирению сделала сестра. Она верила, что не все потеряно, что виноват не только отец, но и все они. В разной степени. Также, Энджи старался поговорить с Шото отдельно, он его любил и не хотел повторения истории. Шото простил отца, хоть и до сих пор сомневается в нем, боится довериться. Заметное напряжение между Тодороки удивляло и нервировало Серо. Он в панике переводил взгляд от одного к другому: «Что делать?» Пауза была слишком долгой. Он посмотрел в надежде на Старшего помощника, но она смотрела в сторону отстраненно. Либо её не волновало происходящее, либо же она что-то знает. Господи, никого не волнует, что происходит? Надо брать дело в свои руки, пока не взорвалось. — Очень рад встрече, товарищ командир! — Он прокричал через чур громко и ощутимо пихнул Шото в бок… Ээто возымело эффект, оба вздрогнули и отвели взгляд, младший поклонился обоим по очереди, проговорил слова приветствий и прошёл к остальным. Серо поспешил за ним. Айзава прошёл вперёд вместе с Кейго к Командиру. Кейго все ещё немного пялился на Старателя. — Все свободны, по всем вопросам беспокоить только Усагияму, — отдал приказ Тодороки. Айзава кивнул, сил оставалось катастрофически мало. Окинув Тодороки взглядом, он дождался команды «все свободны» и расслабился. И направился в сторону уже чуть ли не ослепляющего счастьем Хизаши. Может просто спать?.. А то глаза аж слепит. — Кстати, команду стратегов и капитанов жду сегодня вечером у себя в палатке, — сказал командир и ушёл прочь, в глубь лагеря. Ладно, расслабляться рано.