Арена искалеченной сакуры

— Рон, ты как ребенок, честное слово. — Гермиона закатила глаза и незаметно для магглов убрала пятно от мороженого с рубашки Рона, который присматривал уже ближайшие киоски с какими-то заграничными сладостями, которые он не пробовал. — Может, ты все же захочешь сходить в комнату страха? Этот аттракцион пользуется огромным спросом у магглов. — Спасибо, мне в жизни и так страха хватило, — фыркнул Рон, осматривая свою одежду под укоризненный взгляд Гермионы, — ну что? Здесь есть вещи намного интереснее. Ты же хотела на этот цирк посмотреть? Пошли по парку погуляем, и как раз выйдем к шатру. Гермиона понимала, что Рон никак не мог отпустить свои страхи, которые у него прибавились в период войны, и все же тот часто вел себя словно ребенок. Мог есть мороженое зимой, идя по улицам, играть в маггловские автоматы с игрушками, даже стал пробовать на знакомых вредилки Джорджа, громко смеясь, когда они срабатывали. Герми понимала, что Рон даже спустя столько лет хочет компенсировать то далекое детство, которое у них отобрали, а потому наблюдала за этим с улыбкой. С улыбкой более близкого человека, чем просто девушка. Разумеется, они пробовали отношения, но поняли, что это желание защищать друг друга, а не что-то большее, а потому при расставании не было скандалов и упреков, им наоборот стало легче общаться друг с другом. И Гермиона каждый раз искренне радовалась, когда у них получалось куда-то выбраться, хоть сейчас действительно сожалела, что у Гарри не вышло погулять с ними. — Герми, смотри! Как он это делает?! — Рон с восхищением показал пальцем на человека с факелом в руке, который извергал пламя прямо изо рта, расхаживая по парку под изумленный смех детей и многих взрослых, для которых это было проявлением настоящего волшебства. — Многие фокусы людей состоят либо из иллюзии, либо из знаний химии и физики, — Гермиона сфотографировала маленькое представление на обычный маггловский фотоаппарат, делая еще пару снимков с Роном, — но ты прав, это очень красиво. В детстве родители часто возили меня в цирк, и каждый раз я думала о том, как они делают это, а потому моей радости не было предела, когда оказалось, что я волшебница. — Гермиона улыбнулась, но заметно расстроилась, потому что родители все еще были больной темой для нее. Она так и не смогла вернуть им воспоминания о себе спустя десять лет, так что ей оставалось лишь изредка наблюдать за ними издалека, радуясь, что они целы и невредимы. — Ты же знаешь, что ты потрясающая? — Рон отошел от киоска, в котором купил шоколад, украшенный мастикой в форме ромашки, и протянул его ей. — А таких людей очень трудно забыть, даже заклинание забвения не поможет, уверен, они чувствуют, что у них есть ты. Для них ты, как… У магглов есть ангелы-покровители, ты говорила? Вот. Ты для них этот ангел. — Рон не умел успокаивать людей словами, а потому зачастую говорил то, что думал, и в данный момент это и правда помогло. Все же он хорошо знал Гермиону, чтобы быть с ней в трудные минуты. Рон решил отвлечь ее, показывая на огромный натяжной шатер цирка справа от них. — Смотри, вот цирк. Пошли, уверен, там будет толпа народу, а нам нужно занять хорошие места, чтобы сделать снимки для Гарри, пусть завидует, что с нами не пошел. Разумеется, Рон знал, что друг не смог пойти исключительно по работе, а потому не обижался на него. Спустя десять лет им редко удавалось встретиться всем вместе, чтобы провести время как в старые времена, и все же они знали, что могут в любой момент рассчитывать друг на друга. Рон даже снова вернулся мыслями о Малфое, позволяя Гермионе тащить его за руку в сторону шатра, из которого громыхала музыка. Гарри ввязывается в какую-то странную историю, Рон это чувствовал, но и повлиять на него не мог, тот ведь взрослый человек уже, так что Рону придется смириться с желанием Гарри помочь старому «знакомому», при случае помогая ему. Все же он понимал, что значит для него Малфой помимо старой вражды. — Рон, посмотри! — Гермиона дернула его за рукав, входя в шатер, и мимо них по воздуху проскакал серебряный слон с бубенцами на шее. — Здесь нет настоящих животных, лишь оптическая иллюзия, но она такая натуральная! Это восхитительно! — Согласен. Похоже на Патронус. — Заметил Рон, оплатив билет человеку на выходе, лишь после этого пробираясь на четвертый ряд слева. Отсюда вполне хороший обзор, да и судя по реквизитам основное действо будет происходить не на самой сцене, а на канатах, высоких лестницах и на других приспособлениях, которые Рон видел впервые. Они ждали долгих полчаса начала выступления, а после свет стал приглушенным, а музыка сменилась на другую. Изначально выходили акробаты, показывая несомненно интересные номера, из-за которых Рон стал сомневаться, есть ли у магглов и вовсе кости, раз они так изворачиваются всем телом, словно кошки. Ему это напомнило ситуацию, когда Локонс удалил кости из руки Гарри, и он засмеялся. Тогда, на втором курсе, это вовсе не было смешно, но спустя столько лет это вспоминалось, как глупая забава. Иллюзии животных проплывали мимо зрителей, иногда проходя сквозь них, из-за чего слышались восторженные вздохи со всех сторон, и хоть Гермиона показала ему приспособление вверху, из-за которого стало понятно это волшебство, Рону все равно казалось, что магглы умеют творить чары не хуже магов. — А сейчас выйдет звезда нашей арены! Его волшебство невозможно разгадать и предугадать, уверен, кто уже был на наших прошлых представлениях, тот понял, о ком говорит ваш покорный ведущий! Арлекин! — Из динамиков донесся баритон неизвестного ведущего, после чего посреди сцены вдруг появились синие бабочки, взлетающие под купол шатра, взрываясь конфетти. — Рон! — По крику Гермионы он понял, что даже подруга не смогла понять, как магглы смогли сделать такую удачную оптическую иллюзию, что прибавило еще больше интереса Рона к данному представлению. Чем больше подруга таскала его по маггловскому миру, тем больше он влюблялся в него, жалея о том, что не заинтересовался им гораздо раньше. Вдруг многие зрители закричали и стали показывать пальцем вверх, и Рон заметил человека с гримом шута на лице. Он был высоким и стройным, наполовину лицо скрывала маска в форме короны, но удалось разглядеть белое лицо, накрашенное какой-то краской, как понял Рон, и красные губы, очень яркие из-за помады или специальных красок для грима. Человек стоял на самой верхушке, посреди каната, и никто не заметил какой-то трос, который гарантировал бы ему безопасность. И Рон с неким страхом понял, что никакой страховки в этом номере нет. Арлекин раскачивал канат, пока не взмахнул руками, и из рукавов белой рубашки не показались атласные ленты, которые он закрепил на канате, сжимая другие концы в ладонях, и прыгнул вниз головой. Весь зал взорвался криком, а многие встали со своих мест, то ли из любопытства, то ли из-за страха. И Рон не стал исключением. Но когда до сцены оставался буквально метр, Арлекин перегруппировался и каким-то образом просунул ленту под бедро, зависая над полом. Казалось, что он абсолютно расслаблен, что произвело очень положительное впечатление на публику, и раздались аплодисменты. Человек скрутил ленты в своих руках и быстро закружился на одном месте, как вдруг ленты порвались, и прежде чем в зале раздался бы хоть малейший вздох, в руках Арлекина появился трос, по которому он стал взбираться наверх, раскачиваясь в разные стороны. Он вытащил из кармана маленькое кольцо, похожее на перстень, а после взмахнул рукой — за долю секунды в его руке оказался обруч. Как так вышло?! Арлекин свободно лез наверх, не забывая иногда нырять в обруч, переливающийся разноцветными огнями, слушая громкие крики зрителей. — Гермиона, разве Арлекин не клоун? В этом номере нет ничего смешного. — Рон старался перекричать толпу, наклоняясь к подруге ближе, но не отрывая взгляда от сцены. Ему безумно понравился номер, и он подумал заказать заранее билет в этот цирк, и все же он всегда считал, что Арлекин тот циркач, который смешит людей. — Да, это шут! Я сама не понимаю, почему такое прозвище! — Быстро ответила Гермиона, боясь, что не успеет сделать хороший снимок данного номера для Гарри. Грейнджер как раз успела поймать кадр, когда Арлекин забрался на канат и, повиснув на нем ногами, перестал напрягать туловище, позволяя себе висеть вниз головой, резинка для волос внезапно порвалась, зацепившись за обруч, и его длинные белые волосы, стянутые до этого в пучок, закрыли половину его лица.