Арена искалеченной сакуры

Британия. Лондон. — Почему ты не посадил свою сестру за сексуальное насилие, Слендермен? — Алекс постарался проглотить горький ком, который собрался у него в горле от подобных вопросов своему товарищу, и нормально провести допрос, так как стоило задвинуть чувства глубоко в задницу и работать. — Это мое личное дело, Смит. — Холодным тоном ответил патологоанатом отделения, закидывая ногу на ногу. — Нет, больше не твое. — Осадил его Алекс, раскрывая папку с документами. — По достоверной информации, найденной в ходе проверки, твоя сестра живёт в Калифорнии, пять лет лечилась от невроза в местном диспансере. — Раз знаешь, то чего мне вопросы задаешь? — Положено. Ты хоть понимаешь, в какой ситуации находишься? Мне бы хотелось вывести тебя отсюда и вместе продолжать работу, а не допрашивать тебя, как других ублюдков, попадающих сюда. — Алекс с громким хлопком закрыл папку, подпирая подбородок кулаком. Взгляд его выражал лишь усталость, которую он пытался скрыть, но выходило плохо. — Я имею право не разглашать подробности моей личной жизни. — Да, блядь! — Сорвался Смит, и встал со своего места, хватая папку со стола. — Подумай тогда о тех девушках, которых прямо сейчас могут похищать. Что тебе дороже? Жизни многих или тайны своей? Я еще вернусь. — Она была беременна. — Сказал ему в спину Слендермен, и Алекс встал как вкопанный, поворачиваясь к нему, не перебивая. — Не знаю, кто отец, но для аборта было уже поздно. Если бы ее посадили, то ребенка отдали бы моей матери, которая знала об этом, но молчала, Смит, я дождался, когда она родит, написал в опеку, воспользовался своими связями, отобрал ребенка, передав его в нормальную семью, а потом засунул ее в диспансер, никакого невроза у нее никогда не было. — Также спокойно закончил он, смотря прямо в глаза Смиту, и тот облизал пересохшие губы. — Я тебе верю. И тем более, дружище, не виню. Я проверю все. — Алекс вышел из кабинета с тяжёлым камнем на сердце. — И что? Результат проверки уже известен? — Рон повернулся к Алексу, когда тот нажал на "стоп", и тот кивнул. — Вся информация подтвердилась, думаю, ты понимаешь, что я не собираюсь открывать дело на незаконное помещение этой блядины в диспансер. — Понимаю, и меня это мало касается. Значит, ты считаешь, что он не причастен к этому делу? — Рон постучал ногтем по краю чашки с кофе, и ещё раз глянул на монитор, что-то его напрягало в этих допросах, но что конкретно он понять не мог. — Считаю, что да. Мотив есть, чтобы вступить в это, но вот у Слендермена есть честь, он не стал бы этого делать. Мне нужно нарыть ему алиби на то время, когда нашли последние два трупа, и на то время, что Драко провёл в цирке. — Он живет один, думаешь, сможешь? — Думаю, да. По крайней мере, попробую. — Алекс размял плечи, и посмотрел на часы, валить домой уже надо, а он не может, в который раз будет разгребать все то, что у него есть на руках, лишь бы от этого был толк, черт возьми. _________________ Япония. Токио. — Поттер, блядь, угомонись! — Драко зло посмотрел на него, но тот лишь выгнул бровь в ответ. — А я разве что-то сказал? — В том и дело, что не сказал, а молча сидишь в кресле уже полчаса, и пялишься в стену. Меня это раздражает. — Драко сложил кимоно и засунул его на полку в шкафу, громко хлопнув дверцами. — Думаешь, мне нравится практически с рук этого гандона жрать? Это просто смешно. — Мне все равно, нравится или нет, Малфой. Сколько еще раз из-за своей работы ты будешь участвовать в подобном? — Гарри повернулся к нему и поднялся с кресла, тон его голоса оставался спокойным, но тем хуже было для всей этой ситуации. Лучше бы он кричал или истерил, чем так, и Драко это прекрасно понимал. — Столько, сколько потребуется. — Отрезал Драко, понимая, что ни к чему хорошему этот разговор не приведет, однако, закончить его также был не готов. — Я много раз тебе объяснял, что есть вещи, которые важнее собственного удобства или норм приличий. — "Норм приличий"? Это теперь так называется? — Гарри усмехнулся, но эта усмешка была вовсе не доброй. — То есть, рисковать оказаться голым и выебанным в спальне какого-то мудозвона у нас всего лишь выходит за рамки приличий? — Не перегибай, Поттер. — Драко ответил сквозь зубы, напрягаясь всем телом. Разговор заходил явно не туда. — Мне иногда кажется, что ты вовсе не понимаешь, что происходит между нами. Если ты до сих пор не понял, то мы с тобой в отношениях, и секс тут совсем не причем. — А, да? Что-то я не помню, чтобы мне поступали подобного рода предложения, Поттер. Я с самого начала говорил, что ты можешь пожалеть о том, что решил связаться со мной, потому что моя работа мне дороже, чем все другое. — Малфой не собирался юлить или как-то смягчать скандал, если его можно так назвать, а потому говорил четко и в некой степени грубо, как и привык, когда в его личное пространство пытаются вмешиваться. — Не поступало предложения? Значит, то, что я полетел с тобой в ебанную Японию, ничего не значит? То, что я готов послать нахер аврорат, который для меня стал многим, ничего не значит? То, что я не бросил тебя с самого начала, ничего не значит? Так, выходит? — Голос Поттера становился громче, и им сильно повезло, что Гарри ставил заглушку на комнату. — Я тебя об этом не просил. — Правильно, потому что я показывал свое желание вступить с тобой в отношения действиями, блядь. — И что теперь ты хочешь взамен? — Драко выгнул бровь, складывая руки на груди. — Чтобы я бросил работу, которая мне нравится, ради тебя? Не считаешь ли ты это эгоизмом, Поттер? — Я не говорил этого, я хочу, чтобы ты не брался за именно такие дела, только и всего. Это не очевидно? — Мне нравятся все аспекты моей работы, потому что я принимаю ее полностью, даже когда эти аспекты ведут меня к гибели, твою мать, потому что таким образом я могу помогать, и быть нужным. — Мне ты нужен и без своей блядской работы! — Наконец сорвался на крик Поттер, резко махнув рукой, он будто стирал грань между ними, но на самом деле лишь строил ее все крепче. То, что копилось внутри него все это время, вырвалось наружу, испепеляя вокруг то, к чему ему позволил приблизиться Малфой. — А вот тебе, видимо, Драко, не нужен никто и ничего, блядь. — Заткнись, Поттер. — Как тебе угодно, но теперь я понял, почему ты хотел, чтобы я держался дальше. Потому что тебе плевать на меня, плевать на всех. — Гарри тяжело дышал и понимал, что если сейчас же не уйдет, то наговорит ему оскорблений, а этого он не хотел даже в подобном состоянии, потому открыл ящик с вещами, забирая оттуда мантию отца, и быстро накинул ее на себя. — Не беспокойся, Малфой, больше более необходимого я лезть не буду, потому что не готов отдавать всего себя тому, кому это не нужно. — Гарри накрылся мантией с головой, и вышел из спальни, оставляя Малфоя одного. У того не было ни единой эмоции на лице, будто он ничего не чувствовал после данного разговора, и Гарри это прекрасно видел перед уходом. _________________ Британия. Лондон. Драко был таким всегда, или же Люциус его сделал таким своими нравоучениями о жизни. В раннем возрасте Драко требовал к себе много внимания, и Люциус старался ему оказывать его, однако, чем старше он становился, тем больше у него менялись приоритеты. Он стал более сдержан на эмоции, копируя манеру поведения Люциуса, пусть неосознанно, но факт есть факт, черт возьми. Драко стал более скрытным, более холодным, более спокойным, более замкнутым. Всего "более", и делалось это лишь для того, чтобы понравиться отцу. Люциус это понял слишком поздно, уже когда сидел в Азкабане, понимая, что Драко неминуемо станет Пожирателем смерти по его собственной глупости. Стоило поговорить с Драко об этом раньше, но Люциус не придавал этому значения, стараясь дать Драко все то, чего он желал, хотел и просил время от времени. Впрочем, ему это удавалось. Практически. Хочешь новый набор шахмат? Хорошо, это будет лучший набор, изготовленный по заказу гоблинами. Думаешь о новой мантии из качественной ткани? Прекрасно, домовики закажут ее прямиком из Франции. Желаешь получить новые мётлы для команды Слизерина по квиддичу? Люциус купит их в тот же день, потому что деньги не имеют значения, когда это касалось его сына. Разумеется, Люциус не старался откупиться от него, просто ему проще было выразить свои отцовские чувства подарками, вниманием и поощрениями, чем словами, так уж он был воспитан, впрочем, такого воспитания, какое было у него, он никому не пожелает. За всю жизнь Люциус не смог дать Драко три вещи: спокойную юность, уважение от волшебников и Поттера. С последним было крайне много проблем, так как Драко с самого начала хотел завести с ним дружбу, а когда не вышло, то решил стать сущим кошмаром мальчишки, чтобы тот его хотя бы замечал, и хоть Люциус говорил ему не лезть к Поттеру, это не приводило к результату. Теперь же Драко в мире магглов, в другой стране, с Поттером, и Люциус понимает одну вещь, которую не мог понять много лет назад. Малфой-старший готов принять своего сына таким, каков он есть.