История, в которой

Зато до черта одинокий и несчастный. Кажется, это был худший год в его жизни. Новая работа, которая по ожиданиям должна была принести кучу денег и карьерного роста, по итогу подарила лишь нескончаемые проблемы, переработки и ежедневные мигрени. Пришлось увольняться и искать что-то новое, проведя пару месяцев в нестабильном состоянии безработного. Новая компания по итогу нашлась, психологически Юнги чувствует себя в ней гораздо лучше, но зарплата там поменьше, перспективы тоже не настолько масштабные. Короче, Мин все еще недоволен и совершенно не представляет, что будет дальше. Про Сольхи парень даже думать не хочет и старательно отгоняет любые мысли о бывшей. Каким-то невиданным образом самые идеальные отношения в жизни всего за несколько месяцев переквалифицировались в самые разочаровывающие и травмирующие. Возможно, был виноват Юнги, возможно, Сольхи, но, скорее, они оба оплошали: ссорились почти каждый день, не шли навстречу друг другу, примирению предпочитали замалчивание проблем и пассивную агрессию. Отчасти тяжелый разрыв с Сольхи сказался на увольнении. Юнги физически не мог видеть девушку и решил просто покинуть общее место работы. Через полдня наступит Новый Год. Мин невольно вспоминает, в каком чудесном настроении провел этот праздник в прошлом году, и горько усмехается. У него даже настоящее новогоднее чудо было, а в этот раз… Вообще-то, он тоже рассчитывает на новогоднее чудо. Юнги повторно оглядывает гостиную, проверяя, не забыл ли чего. На столе несколько салатов, мясо с печеной картошкой и два бокала вина. Из колонок играет неторопливый джаз. Свечей в этот раз нет, но зато есть наряженная елка с подарками под деревом. Квартира (включая кухню) убрана, полы вымыты — Мин по опыту прошлого года занялся уборкой заранее. Вроде бы все. Парень делает глубокий вдох, вытирает вспотевшие от волнения ладони и хлопает нужный ритм, под нос напевая знакомую мелодию. Он очень боится, что ничего не получится. Что все произошедшее было плодом воображения, и вместо того, чтобы думать о хозяйственной фее целый год, Юнги стоило пролечиться в психиатрическом отделении. — С Наступающим! Мин с блестящими от счастья глазами разворачивается. Хоппи ничуть не изменился. Все такой же угловатый, с широкой улыбкой, в оранжевой футболке и сером фартуке. — С Наступающим! — искренне отвечает. Мистер Хоппер задумчиво опускает голову к плечу, присматриваясь к молодому мужчине перед собой. — Ты же вызвал меня второй раз? — А, да, — спотыкаясь. Юнги не очень понимает, хорошо это или плохо. Хоппи уважительно кивает. Подойдя к столу, фея берет один из фужеров и усаживается на стул. — Интересно. Это немногим удается. — Почему? — Нужно искреннее желание и потребность, — отпив из бокала, объясняет. — В первый раз людьми обычно управляет отчаяние. Это просто их последняя надежда, так как сами они действительно не успевают убраться. Обычно первый вызов срабатывает у всех. А уже после большинство пытается сесть на шею. Они даже не стремятся сами все сделать, сразу же при малейшей нужде пытаются снова меня вызвать, используя как какого-то раба. Но теперь ими управляет не реальная потребность, а банальная лень. И так это уже не работает. — Оу, — это звучит очень справедливо и логично. — Что ж, я рад, что мое искреннее желание действительно искреннее и твоя магия на него ответила. Хоппи мило улыбается, соглашаясь. Он осматривает окружающее пространство, оценивая степень загрязнения. — Но я не очень понимаю, откуда в тебе столько отчаянной потребности. Здесь не очень много работы. Юнги обиженно надувается: — Здесь вообще нет работы! Я вылизал всю квартиру до твоего прихода. Фея саркастически вскидывает брови, брезгливо осматриваясь. — Так себе вылизываешь. Вот теперь Юнги оскорблен. Мало того, что унизили его навыки уборки, так еще и… по контексту унизили другие его навыки! — Знаешь, моя девушка не жаловалась, — складывает на груди руки. — Тогда почему ты говоришь о ней в прошедшем времени? — от мило-токсичной улыбки на щеках феи выступают ямочки. И Юнги назвал бы их очаровательными, если бы не был обижен до глубины души. — Кстати, где она? Вы в этот раз ведь тоже вместе празднуете? Удивительно, как за жалких пять минут Мистеру Хопперу удалось надавить на все болезненные точки Юнги разом. Парень вздыхает и садится за стол, за раз выпивая половину фужера. — Не празднуем. Мы расстались. — Ох, — по виду Хоппи искренне расстроен. — Мне очень жаль. Извини, что я о ней упомянул. — Все в порядке, — качает головой Мин. — Прошло уже полгода, так что по большей части я уже отпустил эту ситуацию. На минуту они замолкают. Юнги, хоть и отпустил девушку, невольно снова начинает о ней думать. Не с любовью или тоской — с болью о потраченном времени и собственной глупости. — Но… зачем ты тогда меня позвал? Мин возвращается из своих мыслей и натягивает на лицо улыбку, почти искреннюю. — Ради тебя, — огорошивает. — На самом деле я думал о тебе весь год. Это, знаешь, не самое стандартное знакомство. Но помимо магии, существования других вселенных, я постоянно вспоминал твои слова о том, что ты никогда ничего не праздновал по-человечески. Поэтому… вот. Я решил устроить для тебя праздник. У Хоппи на лице тот же шок, что и у Юнги, когда год назад перед ним из воздуха появился парень с острыми ушами. Он не верит. Несколько раз головой машет, видимо, тоже в попытках проснуться. По итогу поднимается на ноги из какого-то необъяснимого желания пошевелить одеревеневшим телом и еле слышно спрашивает: — Правда? — Да, — уверенно кивает Юнги, широко улыбаясь. — Надеюсь, ты не против провести со мной этот Новый Год? Я даже подарки приготовил, — кивает на елку. — Но их ты откроешь только после 12. — Я… Хоппи делает крошечный шажок вперед, замирает — а после срывается с места, чтобы через секунду вздернуть со стула Юнги и крепко обнять его, душа своими объятиями. — Для меня никто никогда такого не делал. Я, — всхлипывает, — вау, черт, ты даже представить не можешь, как я счастлив! Ты… вау! Спасибо-спасибо-спасибо! Юнги не очень понимает, когда они успели с этим существом стать такими близкими. Но объятия ощущаются очень теплыми и правильными. И вытирает ладонями слезы с чужих щек Мин тоже с чувством, что все происходит именно так, как оно должно быть. — Тогда садись. Ты можешь же есть человеческую еду? — Могу, — хлюпнув носом, блистательно улыбается Хоппи. — Но ходить в туалет я могу только в своем мире. В человеческой вселенной у меня работают не все биологические процессы в организме. Наши инженеры еще не до конца настроили систему аппарации. Юнги впервые слышит это слово, и он не имеет ни малейшего представления, как вообще можно перемещаться меж пространствами, но подозревает, что дело это непростое. Вероятно, времени у них с феей не так много, как он ожидал. — Хорошо. Тогда я думаю, нам нужно поскорее садиться за стол. — Подожди, — взволнованно останавливает Хоппи. — А у нас будут эти штуки, которые пш-пш-пш. С искрами! — Бенгальские огни? — пытается угадать Юнги, на что видит десятки киваний, от которых и голова может оторваться. — Да, я их купил. — Вау, — взволнованно вздыхает мистер Хоппер. — А эта штука, которая хлопает? — Хлопушка? Да, тоже где-то была. — Э, нет, — криво улыбается фея. — Я спросил как раз для того, чтобы мы их точно не использовали. Я боюсь громких звуков. Честно говоря, Юнги не понимает, как существо, использующее магию и телепортирующееся меж миров, может вообще чего-то бояться. Лично он бы всесильным себя ощущал, но его сегодняшняя задача — осчастливить Хоппи. И если фея боится громких звуков, значит, никаких хлопушек. — Хорошо! Тогда мы?.. — Минутку, подожди! — взволнованно подпрыгивает мистер Хоппер. — Я сейчас приберусь, и можно садиться. — Но я убирался! Хоппи снисходительно смотрит на парня перед собой и подбадривающе хлопает его по плечу: — Мой милый Санта Клаус! Я очень счастлив, что тебя встретил, но давай ты будешь заниматься своей работой, а я своей? Мне кусок в горло не полезет, пока тут такой бардак. В квартире Юнги нет никакого бардака! Он проделал самую генеральную и плодотворную уборку за всю свою жизнь. Даже окна помыл, при том что на улице минус. Но сегодняшний вечер целиком посвящен Хоппи и исполнению его мечты, поэтому, так и быть, Юнги поумерит свою гордость и позволит ему убраться, раз это делает его счастливым. Как и в прошлый раз, уже через 10 минут квартира засияла. Есть и пить вино в такой чистоте и правда приятно. Еще сильнее Юнги порадовало красное после алкоголя лицо Хоппи, который с детским восторгом открывал подарки. Там немного на самом деле: тонкий серебряный браслет с колокольчиками («чтобы я слышал, когда ты приходишь»), мягкая подушка с новогодним принтом («я не знаю, спите ли вы там, но она просто красивая») и дорогой крем с запахом зимней вишни («чтобы увлажнять руки после уборки»). Для Хоппи это было настолько же ценно, как для человека получить в подарок целую квартиру в центре Сеула. Он заплакал от счастья. Плакал долго, Юнги пришлось минут пять его успокаивать. Фея сотни раз повторил «спасибо-спасибо-спасибо», а на 101 благодарности порывисто прижался своими губами к чужим. Юнги от шока даже не ответил, но сердце билось сильнее, чем при любом другом поцелуе в жизни. — Извини, я не должен был, да? — оторвавшись, пролепетал Хоппи. Не должен был. Но Мин бы с радостью повторил. — Мы таким образом выражаем свою глубокую благодарность, — попытался объяснить фея. — А, вот как, — запинаясь. — Хорошо, но у нас, у людей, поцелуй в губы означает немного другое: глубокую привязанность и любовь. Хоппи пуще прежнего покраснел и все же смущенно признался: — Я знаю. Но ты же не против? Не против. Так же, как Юнги не будет против проводить все другие праздники в году рядом с феей хозяйства и уборки. Позже они не будут против делать из каждого дня праздник — чтобы просто еще раз увидеть друг друга. И, может, Юнги ни черта не хозяйственный мужчина. Зато до черта счастливый и влюбленный.