how can i escape you when you're in my head?

      Джисон очень хотел бы не быть здесь сейчас, но это был день рождения его лучшего друга, который по неизвестной причине выбрал это место в баре. Он до сих пор не знал, что это за место, но знал, что сейчас оно ему не нравилось. Чан настоял, чтобы они с Чанбином пошли с ним, и кто они такие, чтобы отказываться?       Возможно, ему следовало отказаться, потому что там играла обычная техно-музыка, повсюду горел яркий свет, ничего особенного. Да и как он мог забыть об огромном количестве людей: их было гораздо больше, чем он привык.       Единственное, что он ненавидел.       Чан и Чанбин, похоже, веселились, они выпили немного и изредка выходили танцевать на танцпол, возвращаясь к Джисону, как только уставали дергаться под музыку.       — Сон! Че ты такой грустный? — Чанбин крикнул ему сквозь шум, а Джисон лишь слабо улыбнулся.       — Я не грущу, просто…       — Джисон! — крикнул Чан, подойдя к нему, за его спиной было еще несколько человек. Джисон нахмурил брови, и Чан усмехнулся, встав перед столиком. — Это мои друзья, они будут выступать сегодня вечером! — воскликнул он, и трое парней подошли к Чану сзади.       — Пиздец! — удивился Чанбин, и в конце концов трое незнакомцев представились.       Первым представился парень с ярко-рыжими волосами длиной до плеч. Он сказал, что его зовут что-то вроде Хенджин, но, честно говоря, Джисон не обратил на это внимания.       Второй парень был симпатичным, с грязной светлой косичкой и широкой улыбкой, с веснушками на лице — его звали Феликс, — и Джисон не был уверен, действительно ли они с Чаном друзья, или у них планируется что-то большее. Но, тем не менее, Джисон перестал обращать на него внимание — его привлек последний парень.       — Боже-боже, — он сел рядом с Джисоном, и тот не знал, как реагировать. — Ты очень милый, — сказал он ласково, и Джисон покраснел: охуеть, что?       — Я… Э-э… Спасибо? — он повернулся, чтобы посмотреть на него, и — вау…       У него были темные волосы, почти черные, слегка взлохмаченные, пряди на затылке были длиннее. У него была четко очерченная линия челюсти, высокий нос и глаза как у кошки. Его взгляд был острым, а губы — плюшевыми, он был буквально идеален.       — Хотя бы узнай мое имя, прежде чем раздевать меня глазами, — громко усмехнулся он, и Джисон, встрепенувшись, вышел из транса, став еще более темно-красным, и попытался отрицать обвинения.       — Я… Нет… Я ничего такого не делал! Правда! — он потупил взгляд, и незнакомец захихикал — это был самый красивый звук, который Джисон когда-либо слышал.       — Все в порядке, я просто дразнюсь, — промурлыкал он, его взгляд был слишком пристальным, удержать зрительный контакт дольше десяти секунд было невозможно. — Меня зовут Минхо, — заявил он, — а тебя как, детка? — он слегка наклонил голову, и сознание Джисона помутилось, его глаза расширились, когда он уставился на парня рядом с собой. На лице Минхо появилась ухмылка, и Джисон не знал, как реагировать на происходящее — он в ступоре. — Если ты не скажешь мне свое имя, я продолжу называть тебя «деткой», — сказал он, внезапно оказавшись намного ближе, чем сидел раньше. Джисон тихонько рассмеялся:       — Я… Эм, я Джисон… — проговорил он, и Минхо хмыкнул в ответ:       — Хм, тебе подходит. Красивое имя, — сказал он, и мозг Джисона снова дал сбой. Красивое имя? Подходит ему? Минхо назвал его красивым? Джисон не мог пропустить слова Минхо мимо ушей.       — Ну… Я… Спасибо?.. — он бросил на него немного растерянный взгляд, и Минхо улыбнулся. Как этот парень заставлял Джисона чувствовать столько всего одновременно? Ему не нравилось это настолько, насколько и нравилось. Горячий парень флиртовал с ним? Если это не было победой, то что же это было?       — Йоу! Мин! Наше время через пять минут, шевели булками! — Феликсу удалось с успехом перекричать музыку, и Минхо встал, собираясь уходить, но затем обернулся к Джисону:       — Надеюсь, я увижу тебя в толпе, милашка, — он сказал это, прежде чем побежать за Феликсом и Хенджином, оставив Джисона в шоке. Чистый шок.       — Сон! Идем, нужно встать прямо посередине! — крикнул Чанбин и, обернувшись, увидел, что Чан уже пробирался сквозь толпу.       Джисон подошел к Чанбину, и они последовали за Чаном, наконец пробившись сквозь толпу и оказавшись прямо перед сценой. Трое, нет, пятеро из них расставляли вещи. Пятеро?       — Это Сынмин и Чонин, они отвечают в основном за музыку, — объяснил он, будто прочитав мысли Джисона. Тот кивнул, его взгляд переместился на него.       Минхо стоял рядом с Хенджином, оба держали гитары и настраивали их. Черт, он играет на гитаре? Он смотрел, как Минхо держал медиатор во рту, глядя на бас-гитару, и начал настраивать ее, а Хенджин в нужное время давал советы.       Через несколько минут все было готово: Чонин сидел за барабанной установкой, а Сынмин стоял с кучей досок с ручками и прочими штуками, которые Джисон не мог хорошо разглядеть. Они почти образовали треугольник: Хенджин — крайний слева со стоящим перед ним микрофоном, ритм-гитара держалась на плече с помощью ремня, Феликс — крайний справа, он держался за гитару, а тенор-саксофон висел на плече, как гитара Хенджина.       Минхо был впереди, между ними, он настраивал свой микрофон, его гитара висела на плече, прежде чем он взял ее в руки и брямкнул по струнам. Как только мелодия его устроила, музыка на фоне выключилась, и глубокий голос произнес:       — Надеюсь, вы все готовы к охуенному року! — толпа запищала, и друзья Джисона присоединились к ней. Джисон посмотрел на них и сразу перевел взгляд на сцену, где заиграл гитарный рифф, который начали Феликс и Минхо, а затем к ним присоединился Хенджин. Рифф был действительно хорош, позже зазвучали барабаны, и Минхо начал петь: Well, come and get it now, come and get it now       Его голос был прекрасен, Джисон замирал в благоговении от того, насколько идеально он звучал. Он был мягким и немного более глубоким, чем обычный его голос, и Джисон не мог думать — он просто стоял и смотрел на него широко раскрытыми глазами. You got me down on my knees, it's getting harder to breathe out We only meet each other just the other day, but you already got me feeling some type of way       Слова песни немного шокировали его, напомнив, как они только что познакомились, и уже заставляли Джисона испытывать несколько разных эмоций одновременно — все это было слишком, через край. Он не привык к такому количеству эмоций, переполняющих его разум. Girl just scream it out, tell me what you thinking No, I wanna see you undress now, I wanna hear you confess now       Это слово как будто резануло по ушам. Девочка. Возможно, Джисон рано понадеялся на что-то большее с Минхо, но ведь тот так откровенно флиртовал… Ладно, может, это просто его манера общения?       Песня продолжалась, приближаясь к концу, и Джисон был в восторге. Сердце застучало в горле, когда Минхо посмотрел ему в глаза, отпустив гитару, и, все еще держа микрофон, подмигнул ему, посылая бабочек в живот. We could meddle about. Whoa-oh-oh-oh, we could meddle about       Песня закончилась, и толпа зааплодировала, прежде чем началась другая песня. Хенджин медленно играл на своей гитаре, пока Сынмин нажимал на несколько клавиш. Феликс сыграл несколько низких нот, и толпа снова уставилась вверх, пристально наблюдая за происходящим.       Минхо снова начал петь, и Джисон был так же потрясен, как и в прошлый раз, хотя он уже слышал его голос. Чонин слегка заиграл на барабанах, и все стихло. Face it, you want it, you crave it Believe me when I say that you'll know once you taste it       После этих строк музыка зазвучала снова, все трое играли на гитарах, Чонин играл на барабанах чуть сильнее, Минхо пел более страстно, чем раньше. Он закрыл глаза и пел в микрофон, его волосы слегка прилипли ко лбу. Джисон наблюдал за ним, не сводя глаз с его лица, пока тот продолжал петь.       Песня продолжалась, и Джисону она нравилась все больше и больше, и в конце концов песня закончилась. Феликс заиграл сильнее, напряженно глядя на гитару, Чонин сильнее ударил по барабанам, Хенджин присоединился к ритмичному риффу, а Минхо держал микрофон, оглядывая толпу тяжелыми глазами, изредка подмигивая тем, кого видел. I'm not ready, eyes heavy now Wish you would let me stay, I'm ready now       Музыка стихла, когда Феликс затянул шнур, Минхо закончил риффом, а толпа закричала громче, чем в прошлый раз, выкрикивая их имена, заставляя всех широко улыбаться. Это было великолепное зрелище — Минхо так улыбался.       Хенджин начал бренчать на гитаре, Сынмин подыгрывал ему, а Минхо снова начал петь: его голос звучал немного ниже, он пел в микрофон, сжимая его сильно в руках, и, казалось, снова смотрел в глаза Джисону. You're wearing nothing but my t-shirt Call me shallow, but I'm only getting deeper, yeah Stay on the ground until your knees hurt No more praying baby, I'ma be your preacher       Строчки потрясли Джисона, он сделал короткий шаг назад, насколько позволяла это толпа; ему понравилось, как Минхо пропел строчки и смотрел при этом на него.       Музыка зазвучала громче, все они заиграли на своих инструментах сильнее во время припева, музыка была очень громкой, но в хорошем смысле этого слова, пока не дошла до второго куплета — замедлилась и затихла, прежде чем Минхо снова начал свой куплет. I'll keep you up until the sunset Speaking in tongues, yeah, we ain't done yet, yeah Don't take my verses out of context, I know it's weighing on your conscience       Он снова пел, держа руки на микрофоне, Феликс снова начал наигрывать рифф, пока все не стихло, а затем зазвучало с прежней силой. Заиграл припев, и Джисон, оглянувшись, увидел, что Чан и Чанбин обхватили друг друга и захихикали, как идиоты. Припев закончился, и музыки почти не осталось, когда Минхо снова заговорил, негромко произнося в микрофон те же строки, что и раньше, но они звучали совсем по-другому. I'll keep you up until the sunset Speaking in tongues, yeah, we ain't done yet, yeah Don't take my verses out of context, I know it's weighing on your conscience-oh-oh-oh       Последняя строка была самой красивой высокой нотой, которую Джисон когда-либо слышал; музыка снова зазвучала громче, чем прежде, он исполнил ее без усилий, позволив музыке доиграть и вскоре начаться снова. I'm about to take you back to church Tell me your confessions, baby, what's the worst? Yeah Baptise in your thighs 'til it hurts 'Cause I'm about to take you back to church, oh yeah       Сынмин закончил песню вместе с Чонином, оба играли мелодию, пока гитарист снимал их инструменты и уносил их. Феликс прочистил горло, объявляя перерыв, который продлится около десяти минут, после чего они сошли со сцены и подбежали к трем мальчикам.       — Чанни! — воскликнул Феликс, прежде чем броситься к нему в объятия, двое по-детски хихикали друг над другом.       — Ты такой охуенный, Ликс! — посмеялся Чан и поцеловал его в щеку. Феликс покраснел, а Чанбин начал разговаривать с Хенджином, оставив Джисона с парнем, которого он никак не мог выбросить из головы.       — Ну что, тебе понравилось? — спросил Минхо сзади. Джисон подпрыгнул: как он там оказался?!       — Я… Да… Это было… Действительно хорошо. Айщ, прости, это было потрясающе, — сказал он в конце концов, успокоившись настолько, что смог посмотреть в темные глаза Минхо.       Тот ухмыльнулся, и Джисон почувствовал, как его желудок скрутило от этого зрелища, комок в горле было трудно проглотить из-за стоящего перед ним парня. Минхо захихикал — нет, посмеялся над ним:       — Ты такой милый. Тебя легко вывести из себя, — он усмехнулся, глядя на ярко-красное лицо Джисона, который начал заикаться; его сердце постепенно наматывало круги, увеличивая скорость и амплитуду.       — Ты… Я… Почему? Почему ты говоришь все это?! — воскликнул он, и Минхо шагнул ближе.       — Как ты думаешь, почему? — он наклонился немного вперед, на лице сверкала лисья ухмылка.       — Я не знаю, поэтому и спросил! — он покраснел из-за короткого расстояния между их лицами.       — Ах, ты просто милый! Потому что мне нравятся милые вещи, — сказал он негромко, и Джисон не мог найти в себе силы обидеться на то, что он назвал его «вещью».       Если бы Минхо хотел к нему так обращаться, Джисон был бы не против — он бы молил называть его так.       — Я… Ты… Милый? — это все, что он смог вымолвить, его грудь стала тяжелой, когда Минхо шагнул еще ближе. Их разделяли считаные сантиметры, и Джисон мечтательно вздохнул, глядя на парня, что чуть выше его, оленьими глазами.       — М-м, милый? Кажется, это слово заставляет тебя смущаться, может, мне почаще называть тебя милашкой, милашка? — спросил он, слегка наклонив голову в другую сторону. Джисон покачал головой:       — Мне больше нравится «прелесть», — пробормотал он, прикрыв рот рукой: зачем он это сказал? Это просто вырвалось!       — О? Прелесть? Это тоже подходит, — сказал он, и Джисон покраснел еще сильнее, чем раньше, опустив взгляд, пока Минхо не схватил его за лицо и не потянул его голову в свою сторону, чтобы установить зрительный контакт. — Можно тебя поцеловать, прелесть? — спросил он, и Джисон с готовностью кивнул:       — Пожалуйста, — это было все, что он смог вымолвить, прежде чем Минхо прижал его лицо ближе, и их губы мягко встретились.       Минхо шевельнул губами, и Джисон бездумно последовал его примеру, его сознание затуманилось, когда он поднял руки вверх, схватившись за рубашку, а Минхо нежно присосался к его нижней губе. Джисон сделал вдох, и Минхо, воспользовавшись этим, просунул язык в его рот. Их губы снова встретились, и Минхо слегка прикусил нижнюю губу, улыбаясь ему в губы, а Джисон издал кроткий звук — он не был уверен, что это было, но ощущение его улыбки на своих губах заставило сердце Джисона забиться.       Рука Минхо обхватила его талию, нежно поглаживая ткань, и он еще несколько раз поцеловал Джисона, прежде чем отстраниться. Джисон, признаться, пытался дотянуться до его губ, чтобы снова коснуться, но Минхо лишь усмехнулся и взял его за руку, уводя куда-то в сторону от толпы. Снова заиграла музыка, снова какая-то безвкусица. Минхо потянул его в туалет, завел в кабинку и закрыл за ними дверь.       — Ты слишком красив, чтобы быть настоящим, — сказал Минхо, чтобы как следует рассмотреть его в свете туалетной кабинки. Джисон покачал головой:       — Нет-нет, не думай об этом, просто поцелуй меня еще раз, — он зарычал, схватил Минхо за шею и потянул вперед.       Минхо быстро подчинился и поцеловал его грубее, чем раньше, его руки обхватили его талию, прижимая к стене, и Джисон застонал, ударившись спиной об нее. Минхо снова прикусил его губу, потянул за нее, а затем просунул язык в рот. Руки Джисона скользнули вверх по его волосам, перебирая мягкие пряди, которые были немного влажными от пота, но Джисону было все равно — он хотел его несмотря ни на что.       Он тихонько застонал, и руки Минхо поднялись по его талии, пробрались под рубашку и коснулись горящей кожи. Ему было так жарко, его тело нагревалось от самого простого прикосновения. Это было неловко, даже если Минхо не замечал этого.       Джисон ничего не мог поделать с тем, что его вставший член уперся в чужое бедро, просунутое между его ног, и не мог остановить жалкий стон, который вскоре после этого был заглушен чужим ртом, — он просто был слишком отчаянным. Он отстранился от поцелуя и тяжело выдохнул. Минхо не дал ему даже перевести дух, прикусив его шею и проведя языком по отметине, после чего резко втянув ее. Джисон зарычал, а сильное жжение на шее заставило его выкрикнуть его имя.       — Минхо, пожалуйста… — он закрыл глаза, чувствуя, как губы Минхо присасываются к коже, его же руки все еще путались в беспорядочных волосах. Минхо отстранился от Джисоновой шеи, глядя на него глазами еще более темными, чем раньше — его взгляд был напряженным и тяжелым.       — Пожалуйста что, прелесть? — спросил он с издевкой, и Джисон почувствовал себя маленьким под его взглядом, покачав головой на его вопрос. Он не знал.       — Я… Я не знаю… Я хочу больше-е, — проговорил он плаксивым тоном, двигая рукой, нежно лаская полутвердый член Минхо. Тот сжал челюсти, шипя от ощущений, и схватил Джисона за запястье.       — Прелесть… Ты уверен? — мягко спросил он, и Джисон без раздумий кивнул: его рот был практически забит слюной, когда он думал о том, что он хочет сделать.       Он практически упал на колени, проскользнув вниз, к ногам Минхо, и сцепив руки вместе:       — Пожалуйста, я хочу этого, я хочу тебя. Пожалуйста, Мин, пожалуйста… — умолял он, глядя на Минхо с легко надутыми щеками.       Минхо не смог удержаться от ехидной ухмылки, которая появилась на его лице, и с насмешкой посмотрел на Джисона. Он схватил его за подбородок и крепко сжал его:       — Айя… Ты так хочешь отсосать мне, это смущает, — он усмехнулся на жалкий кивок Джисона, его руки потянулись к штанам Минхо и ухватились за ремень.       — Мин, да… Я так хочу, мне это нужно. Пожалуйста? — он посмотрел на промежность перед ним, затем снова на Минхо: его глаза были тяжелыми от вожделения и желания. Минхо прикусил нижнюю губу, прежде чем кивнуть:       — Давай, прелесть, — попросил он низким тоном, и у Джисона все внутри перевернулось от его взгляда. — Но скажи мне, если тебе что-то не понравится. Я иногда бываю грубоват.       Джисон чуть не упал в обморок: он тоже был грубым? Если он не идеал, то кто, блять?       Джисон кивнул, его руки завозились с пряжкой ремня и, в конце концов расстегнув ее, перешли к брюкам. Он расстегнул первую пуговицу, затем взялся за молнию и потянул ее вниз, пока она не расстегнулась. Он потянул за брюки, стягивая их и позволяя им упасть до лодыжек. Он взглянул на очертания под нижним бельем и ахнул. Его рука потянулась к поясу боксеров, чтобы спустить их вниз. Он позволил им висеть на бедрах, а сам сидел в шоке — он был таким красивым и большим.       Он поднес руку к члену и провел большим пальцем по уретре, отчего Минхо вздрогнул, а его рука мягко легла на макушку Джисона. У него чуть не потекли слюни, когда он наклонился вперед, чтобы облизать головку, нежно посасывая ее, что вызвало у Минхо стон. Он скользнул рукой вверх, затем вниз, размазывая по ней предэякулят, а затем посмотрел на Минхо. Парень ухмыльнулся и схватил его за волосы, откинув его голову назад и прислонив затылок к стене.       Джисон хныкал, глядя на него с легким недовольством.       — Я хочу сделать все по-своему, прелесть. Ты не против? — он говорил почти с сарказмом, и Джисон охотно кивнул:       — М-м! Хочу, чтобы ты меня использовал… — пробормотал он, и Минхо усмехнулся, взяв свой член и погладив его несколько раз, прежде чем придвинуться ближе.       — Открой ротик, детка, — произнес это обращение так плавно, что рот Джисона самостоятельно опустился, его разум в этот момент превратился в сплошную вату. — Хороший мальчик, — похвалил он, несколько раз опустив головку члена на язык и оставив ее там. Он посмотрел на Джисона с озорным блеском в глазах: — Ты готов, прелесть? — спросил он язвительно, и Джисон кивнул с большим энтузиазмом, чем ему хотелось бы показать.       Минхо ухмыльнулся и толкнулся бедрами вперед, издав тихий стон, когда рот Джисона обволок половину его члена своим теплом. Он отвел бедра назад и снова натянул чужой рот, заставляя Джисона принять еще больше, пока он снова не вышел. Он снова вошел, и Джисон чуть подавился, когда головка скользнула по его горлу, пока снова не вышла.       — М-м, в тебе так хорошо, — произнес он, а затем резко вошел обратно, задев заднюю стенку горла, отчего Джисон снова захрипел.       Его глаза наполнились слезами, когда Минхо набрал средний темп, не желая начинать слишком быстро для его прелести. Его руки запутались в волосах Джисона, нежно потягивая их, чтобы еще чуть-чуть проникнуть в его горло, затем он сделал несколько неглубоких толчков и выскользнул из его рта с хлопком.       — Уже слишком-слишком, малыш? — спросил он, слегка наклонив голову, глядя на него глазами, полными вожделения и желания.       — Не-хе-т. Еще-е… — прохрипел он, глаза наполнились слезами, когда Минхо посмотрел на него, жалко сидящего на полу с ногами, похожими на желе.       Минхо ласково улыбнулся и снова толкнулся в его рот, громко застонав от такого вторжения, после чего стал трахать его рот чуть сильнее. Джисон застонал, закрыв глаза, а его руки вцепились в брюки крепче, чем Минхо в его волосы. Его снова потянули вперед, и он открыл глаза, чтобы посмотреть на него, слезы полились по его лицу, когда Минхо закрыл глаза и откинул голову назад, вздыхая от удовольствия, когда Джисон начал слегка сосать его головку.       — Черт, прелесть. Ты принимаешь очень… Х-хорошо, — прошептал он, остановившись на особенно серьезном толчке в рот.       Джисон закрыл глаза и зашевелил руками, пытаясь расстегнуть собственные брюки, когда его голова снова ударилась о стену. Он хныкал, наконец расстегивая пуговицы и просовывая руку в штаны и в боксеры. Он обхватил свой болезненно твердый член, нежно поглаживая его, пока Минхо снова засаживал ему в рот. Джисон застонал, звук заглушался членом во рту, отчего Минхо крепче вцепился в его волосы, потянув за них, и снова посмотрел на Джисона. Он усмехнулся:       — Кх-а, тебе сложно держать себя в руках, пока твой ротик трахают? Как мило, — он стиснул зубы, ускоряя темп, и снова вошел в рот, заставив Джисона застонать — горло уже болело. Конечно, было больно, но он не хотел останавливаться. Ему нравилось это, ему нравилась боль от этого, и ему нравилась причина этой боли.       Он поправил руку, подгоняя темп под тот, с которым Минхо трахал его в рот. Непреодолимое наслаждение захлестнуло его, глаза были полузакрыты — они были слишком тяжелыми, чтобы открыть их. Минхо снова вцепился в его волосы, крепче, чем раньше, и стал входить в него сильнее, каждый толчок с силой приходился на заднюю стенку его горла. Сможет ли он вообще говорить после этого? Какая-то его часть надеялась, что не сможет, почти как трофей или напоминание о том, что это на самом деле случилось. Он крепче сжал руку вокруг своего члена и с очередным стоном толкнулся в нее.       Скулеж и стоны на члене, как думал Минхо, были слишком хороши, его разум гудел и затуманивался, и он положил вторую руку на стену для опоры, глядя вниз, закрывая глаза и снова вздыхая от удовольствия. Как будто его толчки не могли стать еще более жесткими, но они стали. Он замедлился, но компенсировал это тем, как сильно он таранил горло Джисона. В этот момент у него пропал рвотный рефлекс, его горло привыкло к ощущениям и просто позволяло ему разрушать само себя. Джисон снова хныкнул, и его приглушенный звук завибрировал на члене Минхо.       Минхо застонал, слегка давясь воздухом, и открыл глаза, чтобы посмотреть на мальчика, все еще податливо принимающего его и сидящего перед ним на коленях.       Джисон весь для него, только для него.       Минхо хотел его, он хотел, чтобы Джисон был его. Он крепче схватил его за волосы и толкнулся в горло, на этот раз Джисон застонал, его глаза чуть не закатились от удовольствия, проходящего через его тело, когда он отчаянно кончил в собственную руку. Минхо наблюдал за этим зрелищем с благоговением, снова задыхаясь, прежде чем заговорить.       — Теперь ты мой, и ничей больше, — он зарычал, и Джисон посмотрел на него расширенными глазами, пытаясь изо всех сил кивнуть, будучи еще с членом во рту. Это действие выглядело таким жаждущим и жалким, а ощущение его рта было просто слишком. Он не знал, сможет ли он продержаться еще.       Джисон задыхался на его члене, быстро дыша носом, его мышцы напрягались и спазмировали, член выплескивал сперму в кулак, и он кончил ярче, чем когда-либо прежде. Это все от его руки и ощущения члена во рту. Минхо наблюдал за этим зрелищем, и на его губах появилась самоуверенная ухмылка:       — Бедняжка так устал, — он прокомментировал это с легким хныканьем в голосе, наблюдая, как Джисон слегка ссутулился, его грудь поднималась и опускалась, когда он смотрел на него заплаканными глазами, щеки его были покрыты засыхающими слезами и слюной.       Минхо не ожидал, что Джисон начнет осторожно двигать головой вместе с толчками, подстраиваясь под его темп и заставляя член еще сильнее врезаться в его горло. Он застонал, вцепившись в Джисоновы волосы, ускоряя темп, чувствуя, что скоро будет на грани. Он задыхался, дергая его за волосы и помогая ему двигаться быстрее, пока не почувствовал, как напряглись его мышцы, и прикрыл рот свободной рукой, когда кончил с особенно громким стоном.       Он кончил, выплескивая струи спермы в рот Джисона, но в конце концов выдохнул. Они оба тяжело дышали, Джисон ловил воздух ртом, как рыбка. Минхо натянул штаны и присел, вытирая слезы с его лица и улыбаясь ему.       — Ты такой милый, — сказал он, и Джисон издал слабый смешок. Минхо наклонился и взял туалетную бумагу, помогая Джисону привести себя в порядок между быстрыми поцелуями. Он был удивлен, что Джисон сглотнул, но это только еще больше распалило его. Джисон открыл рот, чтобы заговорить, но слова каждый раз обламывались и пропадали, и он решил несколько раз прочистить горло.       Минхо пытался подавить смех, помогая ему встать. У Джисона болели колени, ноги все еще были похожи на желе.       — Это было… Очень хорошо, — его слова оборвались, и Минхо не смог сдержать смех, который вырвался у него. Джисон стоял и смотрел на него обиженным взглядом, скрестив руки на груди и надувшись.       — Ах, малыш, — Минхо взъерошил его волосы, — я не смеялся над тобой. Это просто мило, — сказал он в оправдание, и Джисон снова покраснел, запыхался и схватился за дверь кабинки. Минхо обхватил его за талию: — Ну, а как же поцелуй? — спросил он, прежде чем сблизить их губы. Джисон заскулил, приоткрыв рот и отчаянно пытаясь оказаться к нему еще ближе, и просунул язык в его рот. Минхо захихикал и отстранился, слизывая слюну с нижней губы Джисона, прежде чем отпустить его талию.       — Мин! Ты здесь?! Мы выходим через две минуты! — почти сердито крикнул Хенджин, и Минхо подавил смех. Джисон посмотрел на него и почувствовал, что почти смеется, прежде чем они вышли, а Хенджин, скрестив руки на груди, смотрел им вслед. — Я ничего не хочу знать, но убедитесь, что вы хотя бы выглядите презентабельно, а потом уже возвращайтесь, — сурово сказал он, выходя из комнаты и громко закрывая за собой дверь.       Они подошли к зеркалам и осмотрели себя. Минхо поправил свои волосы и помог Джисону поправить свои. В остальном они выглядели прекрасно… За исключением слегка припухших губ Джисона. Они вышли из комнаты, и Минхо поспешил к Феликсу, но не без быстрого прощания. Джисон направился к Чану и Чанбину, которые кричали ему, чтобы он поторопился. Он подошел к ним, и они улыбнулись, обняв его.       — Мы думали, тебя похитили! Где ты был?! — кричали они, перекрикивая громкую музыку, и Джисон покраснел.       — Я был с… — крикнул он в ответ, и его голос сорвался, растягивая слова и обрывая фразу. Лицо Чана застыло, а глаза Чанбина расширились, оба рассматривали его слегка взъерошенные волосы и оскверненные губы.       — Сон… Ты что, отсосал Минхо? — спросил Чан с недоумением на лице. Глаза Джисона расширились, и его лицо покраснело еще сильнее.       — Что?.. Нет!       Чанбин протянул ему бутылку воды и похлопал его по спине, а Чан лишь окинул его взглядом.       — Я знал, что они поладят! — крикнул Чанбин, и Джисон выпил бутылку воды, надеясь, что это поможет унять першение.       Когда пятеро музыкантов были готовы, Феликс коснулся микрофона, его глубокий голос занял место музыки, которая играла всего секунду назад.       — Надеюсь, вы все еще готовы к гребаному року?! — выкрикнул он, и толпа громко зааплодировала. Чан и Чанбин присоединились к ней, Джисон также подхватил всеобщую радость. У него болело горло, взгляд Минхо упал на него, и он почти загорелся, когда увидел, что Джисон ликует. Он бы сделал все, чтобы увидеть эту улыбку. Сынмин повернул несколько кнопок, и заиграла мелодия, продолжавшаяся около двадцати секунд, после чего Чонин начал бить в бас на своих барабанах, и голос Минхо наполнил комнату. Sever off the head and watch the body fall See you in the depths, that ain't a metaphor Sex, blood, fashion, dripping holy water Holy shit, she worshipping my dick like it's the Holy Father       Джисон покраснел не только из-за слов и того, что они напомнили ему о том, что произошло пять минут назад, нет. Но и в основном потому, что во время исполнения строчки Минхо смотрел прямо на него, ухмыляясь в микрофон, не говоря уже о покосившемся в его сторону Чане. Было стыдно, совершенно унизительно, но ему это нравилось. Его сердцебиение участилось, и он быстро выпил большое количество воды. Мелодия замедлилась, когда Минхо спел несколько строк, а затем снова ускорилась, и Сынмин провел языком за щекой, сосредоточившись на кнопках перед собой. Он оглянулся на Минхо, в полном восторге от того, как хорошо тот выглядит. Heaven lost an angel when I signed up I might fuck your friend, I made my mind up       Джисон наблюдал, как взгляд Минхо упал на Чана, и тут же на его лице появился румянец, когда Чан подтолкнул Джисона, бросив на него растерянный взгляд. Он смотрел, как Чан разевает рот:       — Он не… Нет, он не это имел в виду… — а Джисон просто отвернулся, слегка прикрыв лицо от Чана, наблюдая за продолжением шоу.       Прозвучал припев, второй куплет, и музыка стихла на припеве. Припев был прекрасен, мелодичный голос Минхо дополнял плавную мелодию, а затем он вернулся к обычному ритму и в конце концов закончился. Толпа закричала, а Чан схватил Джисона за руку, и они прыгали вместе с толпой, радуясь вместе с незнакомцами. Заиграла следующая песня, Хенджин тихонько тренькал на гитаре, а Сынмин нажимал на клавиши, позволяя музыке играть. Через несколько секунд зазвучали басы барабанов, а затем они зазвучали в полную силу, и идеальный голос Минхо заполнил его уши. Well, I don't give a fuck about your friends I'm right here, here Oh, baby take a look around I'm only the only one that hasn't walked out I'm right here, here       То, как Минхо тянул ноту на «здесь», было прекрасно, его мягкий голос был слишком горячим, чтобы быть настоящим. Слишком хорошо.       Мягкая мелодия наполнила комнату, а Хенджин начал петь в микрофон. У него был удивительный голос, и Джисон был потрясен: он не ожидал, что он будет петь, если честно. Мягкая, медленная мелодия продолжалась до тех пор, пока не закончился куплет Хенджина, барабаны заиграли припев, и голос Минхо снова наполнил помещение. Джисон все еще пребывал в благоговейном шоке, глядя на его слегка потное лицо, волосы прилипли ко лбу. Феликс и Хенджин выглядели одинаково, причем Хенджин, по общему признанию, выглядел более потным, чем двое других.       Начался бридж, и снова это было чистое совершенство. Голос Минхо и игра мелодии были на высоте. Было видно, как Феликс настраивает свой тенор-саксофон. Мощный вокал Минхо продолжал литься в уши. Well, I don't give a fuck about your friends I'm right here, here Oh, baby take a look around. I'm only the only one that hasn't walked out I'm right here, here       Он перестал петь, и Феликс начал играть: соло на саксофоне влилось в мелодию, которую Сынмин и Чонин играли вместе. Феликс играл с таким энтузиазмом, что закрыл глаза, сосредоточившись на своей партии, которая длилась около тридцати секунд, и остановился вместе с барабанами, чтобы дать мелодии Сынмина затихнуть. Толпа кричала и вопила. Чан и Чанбин хватали его и прыгали вокруг, как сумасшедшие фанатки, и Джисон не хотел к ним присоединяться.       Феликс слегка взмахнул рукой, и заиграла другая мелодия, руки Сынмина снова заработали. Хенджин начал играть рифф вместе с ним, зазвучал бас барабанов, а Минхо снова начал петь. Его голос звучал так хорошо, в нем было немного больше эмоций, чем в предыдущей песне. Толпа поддержала первый куплет, глаза Минхо блуждали по залу и подмигивали людям, когда он пел. Мелодия Сынмина добавила еще несколько звуков, и припев официально начался, голос Минхо звучал все так же идеально. But I'm into it, I'm into it She says she wanna fuck me later, girl I'm into it I'm into it, I'm into it       Все трое наблюдали за происходящим, Джисон чувствовал себя немного опьяненным, когда Минхо снова поймал его взгляд. Они не уходили, пока не закончились строчки Минхо и Хенджин не начал петь снова. Минхо добавил к музыке несколько партий на басу, после чего все замедлилось: ни гитары, ни барабанов — только тихая музыка и мелодичный голос Хенджина.       Чонин несколько раз ударил по барабанам, и все снова заиграло, Минхо снова запел припев, а Феликс снова настроил свой саксофон, поднес его к губам и заиграл. Его глаза закрылись, а пальцы творили волшебство, играя еще около полминуты, прежде чем слегка искаженный голос дал песне затихнуть.       Толпа аплодировала, все пятеро махали руками, Феликс взял свой микрофон и, положив саксофон, подошел к Минхо. Толпа начала скандировать «на бис», Феликс хихикал в микрофон, Хенджин подошел к ним и похлопал их по спине.       — О, что это я слышу? — спросил Минхо, делая растерянное лицо, глядя в толпу. Они кричали, и, честно говоря, в основном визжали девушки. Джисон закатил глаза и наблюдал, как Феликс вернулся к своей стойке и вернул микрофон на место. — На бис, говорите… — Минхо хмыкнул, а затем глупо ухмыльнулся: — Ну не знаю… Что вы думаете, ребята? — он повернулся, чтобы посмотреть на остальных четырех парней. Сынмин и Чонин подняли большие пальцы вверх, Феликс и Хенджин уже вернулись на свои места с ухмылками на лицах.       — Почему бы и нет? — Хенджин произнес это вслух, и девушки практически закричали.       — Хорошо, давайте закончим с одной из наших личных любимых песен — громко сказал Минхо, и Сынмин, похоже, точно знал, какая песня звучит из динамиков; мелодия зазвучала в течение десяти секунд, прежде чем Феликс начал играть на гитаре. Начался куплет, и так продолжалось до припева, когда зазвучал бас Чонина, и на лице Минхо появилась ухмылка.       Музыка нарастала, Минхо играл на своем басу, а Хенджин и Феликс играли на своих гитарах. Чонин начал играть на барабанах, ударяя по ним со страстью, когда зазвучал припев. I don't know if you already know how But girl I got the feeling that you know now You're buried in the pillow, yeah you're so loud But I'm about to show you, baby, slow down       Музыка продолжалась, а вокал Минхо продолжал наполнять комнату. От слов песни Джисон немного возбудился, наблюдая за тем, как глаза Минхо смотрят на него, когда он поет, его пальцы играют на бас-гитаре, а рот прижат к микрофону, который едва скрывает ухмылку.       Все снова замерло, только слабые звуки Сынмина и мелодия Феликса звучали, пока Минхо пел в микрофон. Он зачесал волосы назад, и крики стали громче, капли пота скатились по его шее, прежде чем припев зазвучал снова, его руки вернулись к басу, он играл с закрытыми глазами, открывая их, чтобы посмотреть на Джисона. Тот покраснел и посмотрел на Чана, который был слишком сосредоточен на Феликсе, чтобы заметить это. Джисон снова посмотрел на Минхо и подмигнул ему, отчего тот закатил глаза.       Песня продолжалась, но вскоре подошла к концу, и пятеро собрались под одобрительные возгласы и протесты толпы.       В клубе снова заиграла обычная музыка, а Сынмин и Чонин схватили свои вещи и вышли через заднюю дверь, вероятно, собирая всю аппаратуру. Феликс снова бросился к Чану в объятия. На этот раз Джисон не стал терять времени, он подошел к вокалисту и, не задумываясь, накинулся на него. На лице Минхо появилось выражение шока, но затем он улыбнулся и обнял его в ответ, гораздо крепче, чем обнимал его Джисон.       — Это было эпично! Вы, ребята, действительно талантливы! — воскликнул он, а Минхо застенчиво засмеялся:       — Не льсти, мы нормальный среднячок, — он пробормотал, а Джисон вздохнул:       — Ты называешь это «среднячком»? Если это было «среднячком», то ты мне не нравишься, — его глаза расширились, когда он понял, что сказал. Минхо усмехнулся:       — О? Значит, я тебе нравлюсь? — он слегка наклонил голову, и Джисон нахмурился, отводя от него взгляд. Минхо хихикнул, схватил его за руки и притянул ближе: — Не волнуйся, милашка. Ты мне тоже нравишься-я, — проговорил он, и Джисон повернулся, чтобы посмотреть на него, и покраснел от того, как близко они находились.       — Ты такой флиртун. Я бы предпочел, чтобы ты просто заткнулся и поцеловал меня, — сказал он, глядя на Минхо с легкой ухмылкой. Тот приподнял бровь, вероятно, из-за этого рандомного прилива уверенности со стороны Джисона.       Честно говоря, Джисон и сам не знал, откуда эта решительность взялась.       Минхо ухмыльнулся и обхватил его за талию, притянув ближе, чтобы прижать их губы друг к другу. Джисон закрыл глаза и обхватил его руками, позволяя себе раствориться в его объятиях и губах. Он провел языком по нижней губе Минхо, слегка прикусив ее. Мужчина усмехнулся и провел языком по губам Джисона, а его руки скользнули вверх по рубашке и нежно огладили талию. Его руки были так приятны на коже, а губы идеально подходили к губам Джисона. Они буквально созданы друг для друга. Он вздохнул, а пальцы Минхо с ухмылкой сжали его талию, заставив его застонать: его ноги снова стали похожи на желе. Минхо оторвался от его губ, одарив его озорной ухмылкой.       — Думаю, я должен сделать кое-что в награду за то, что ты был так жалок, — прошептал он ему на ухо, и Джисон прекрасно слышал его через музыку, его разум отключился, когда слова сорвались с Миновых губ. Джисон с готовностью кивнул, он хотел большего, он хотел чего угодно, хотя бы чего-то!       Минхо собирался заговорить снова, но их прервал очень громкий Чан.       — Ребята! Давайте выпьем! — крикнул он, и Джисон вздохнул: он забыл, что это был день рождения Чана. Он посмотрел на Минхо, в его глазах была грусть. Парень посмотрел на него и мягко улыбнулся, а затем подмигнул.       — Айщ, Чанни. Джисон чувствует себя очень плохо, он думает, что его может вырвать, — он говорил тихо, и Чан бросил на Джисона обеспокоенный взгляд:       — О? Ты в порядке? Тебе, наверное, пора домой, подвезти тебя? — он задавал слишком много вопросов, поэтому Джисон быстро покачал головой.       — Нет, нет. Со мной все в порядке, Чан, я могу добраться домой сам, — он улыбнулся ему, и Чан с ответный улыбкой кивнул, прощаясь, прежде чем подойти к столу, за которым сидели все остальные.       — Йоу, а где Сон? — спросил Чанбин, с тревогой оглядывая толпу. Чан улыбнулся, садясь за стол:       — Ему стало плохо, и он ушел домой, — объяснил он, и Чанбин подавил смех. Хенджин фыркнул:       — Десять баксов на то, что они ушли трахаться.       Прогулка до квартиры Минхо была мучительно раздражающей: всю дорогу они боролись с желанием поцеловаться или сделать что-то еще, пытаясь отвлечься разговорами.       К счастью для Джисона, как только они вошли в квартиру, Джисон был прижат к входной двери, а губы Минхо грубо встретились с его губами, когда он пытался снять пальто.       Джисон схватил его за рубашку, а Минхо прикусил губу, потянул ее вниз, а затем прижал свой язык к его языку и поцеловал его напористее.       Их обувь соскользнула, и они попытались дойти до комнаты, целуясь, но потерпели неудачу, когда Джисон чуть не споткнулся, и оба громко рассмеялись.       Слава богу, что неловкости как таковой не было.       Минхо открыл дверь в свою комнату: горела одна лампа, света было достаточно, чтобы видеть друг друга. После того, как дверь закрылась, Джисона подтащили к кровати и осторожно положили на нее, уложив спиной на одеяло. Минхо забрался на него сверху и вновь соединил их губы, посасывая нижнюю губу, а затем прошелся поцелуями по линии челюсти, покусывая кожу и посасывая ее. Джисон хныкал, его руки вцепились в рубашку Минхо, глаза были закрыты, когда зубы впивались в его кожу, прямо под мочкой уха.       Минхо поцеловал его в шею, лизнул ключицу, оттягивая рубашку в сторону, прикусил возле кости, а затем двинулся вверх, все время посасывая кожу. Джисон слегка извивался, его бедра двинулись вверх, чтобы прижаться к промежности Минхо. Он застонал, прижавшись к его шее, и от этого звука в животе Джисона поднялось тепло. Минхо посмотрел на него сверху вниз, любуясь синяками и укусами, которыми теперь была украшена его шея.       — Надеюсь, ты не против засосов, — пробормотал он, и Джисон кивнул, слишком охотно, как ему показалось.       — Мне… нравится, пожалуйста, побольше… — проговорил он, а Минхо усмехнулся, потирая большим пальцем укус на шее.       — Бедный малыш, ты едва можешь составить предложение, — он надулся, и Джисон бы рассмеялся, если бы все его тело не было словно желе, а в голове не было только одного — Минхо. Минхо-Минхо-Минхо. Он так сильно хотел Минхо.       — Пожалуйста… сделай что-нибудь… — прошептал он, глядя на него блестящими глазами. Минхо что-то проворковал, уселся, хватаясь за подол рубашки Джисона и стягивая ее с его тела. Его губы вернулись к ключице, он засосал грудь и остановился на соске. Он провел по нему языком, и спина Джисона выгнулась, голова наклонилась, он тихо застонал, пытаясь еще сильнее прижаться к языку Минхо. Большой палец Минхо поднялся и потерся о другой сосок, от чего Джисон застонал от удовольствия.       — Мин… — выдохнул он, его глаза затрепетали и закрылись, когда Минхо посмотрел на него.       — Хм? — он хмыкнул в ответ, прямо на его сосок, заставив Джисона громко заскулить.       — Ты… Сними это… — выдохнул он, и Минхо сел, ухватившись за рубашку. Он стянул ее через голову и бросил куда-то в сторону, а Джисон чуть не захлебнулся слюной. Он просто выглядел так хорошо.       — Ты такой чертовски красивый, — сказал Минхо, проведя руками по талии Джисона, а затем наклонился и поцеловал его от изгиба талии до бедер, слегка посасывая кожу.       Джисон хныкал, дергая бедрами, пока Минхо не сел обратно и не наклонился, чтобы снова сблизить их губы. Минхо присосался к его нижней губе, слегка прикусил ее и провел языком по ней, а затем просунул язык в его рот, целуя его так сладко, что Джисон застонал в поцелуй, схватившись за волосы Минхо, пытаясь прижаться к нему. Минхо захихикал, и этот низкий звук заставил Джисона снова прижаться к нему, потираясь своей промежностью о промежность Минхо. Тот застонал, и Джисон почувствовал, как руки скользнули к его брюкам, медленно расстегивая пуговицы и стягивая штаны. Минхо сел, разорвав поцелуй, отчего Джисон заскулил, высказывая кучу протестов. Минхо посмотрел на него, а затем стянул штаны, стаскивая их с ног и позволяя им упасть куда-то, не важно куда. Ему было все равно, он просто хотел сосредоточиться на красивом мальчике, лежащем под ним.       — Поцелуй, пожалуйста, Мин, — произнес Джисон, его тон был нахальным, слишком нахальным, чтобы сопротивляться. Минхо наклонился и чмокнул его в губы, после чего схватил его за талию и перевернул на живот.       — Что… Что ты делаешь? — спросил Джисон в шоке, Минхо сел и снова схватил его за талию.       — Не волнуйся, малыш. Я просто хочу, чтобы тебе было хорошо, лежи и положи голову на подушку, — проинструктировал он, и Джисон послушал его и попытался посмотреть назад. Минхо обхватил его талию и заставил подняться, упираясь лицом в подушки, его упругая попка была выставлена на всеобщее обозрение. Ну, если не считать ткани, все еще прикрывающей ее. Минхо схватил свои трусы и стянул их, Джисон помог ему снять их, прежде чем он бросил их куда-то.       — Мин… Пожалуйста, сделай что-нибудь… Я не могу… не могу, — он издал стон, когда Минхо раздвинул его ягодицы и его язык коснулся его попки. — Ох, пиздец… — голос Джисона дрожал, когда он говорил, а Минхо провел влажную полоску по его расселине, заставляя Джисоново тело почти подпрыгнуть. Это было так чертовски приятно. Минхо хихикнул, вибрация заставила Джисона попытаться медленно продвинуться дальше в язык Минхо.       Он поласкал языком анус, немного приподнялся, а затем сплюнул на него, и влажность, стекающая по ней, заставила Джисона задрожать. Минхо провел языком по слюне, а затем нежно пососал дырочку, и от этого ощущения колени Джисона чуть не подкосились. Он пытался удержать их, стонал в подушку, когда язык ласкал его чувствительное место, его внутренности расплывались, а член пульсировал. Его глаза слезились, ощущения были слишком хороши, чтобы с ними справиться. Его кулаки сжались вокруг подушки, глаза закрылись, пока Минхо продолжал лизать и сосать края его дырочки.       Его ноги начали слегка дрожать, когда он снова насадился на язык Минхо, чувствуя, как тот только кончиком проникает в него. Он застонал, и Минхо поправил хватку на его ягодицах, раздвигая их еще больше, позволяя языку проникать в него, позволяя Джисону снова насаживаться на его язык. Минхо схватил его за правую ягодицу, впиваясь ногтями в мясистую часть, отчего Джисон начал хватать ртом воздух, а его глаза закрылись еще плотнее, чем раньше.       — Мин… Мин, пожалуйста… Так хорошо, бля-ять, — снова застонал он, отчаянно цепляясь ногтями за подушку, когда Минхо отодвинулся назад, снова сплюнул и позволил плевку скатиться в Джисоново слегка зияющее отверстие. — Больше, Мин. Еще, еще, еще, — начал он умолять, и Минхо успокаивающе провел рукой по его спине, улыбаясь тому, каким нуждающимся тот становится.       — Держись, малыш, ты получишь больше, — сказал он, соскользнул с кровати и направился к ящику, взял тюбик смазки и презерватив, после чего сел обратно на кровать. Он положил вещи и взял смазку, откупорил флакон и нанес немного на отверстие Джисона и на свои пальцы. Джисон задохнулся от холода и сильнее вцепился в подушки, когда Минхо стал тереть его дырочку подушечкой среднего пальца. — М-м, расслабься, прелесть, — он говорил мягко, и Джисон так и сделал, позволив себе расслабиться и издав прерывистый хныкающий звук, когда Минхо медленно ввел средний палец.       Минхо позволил Джисону привыкнуть к легкому растяжению, а затем стал медленно двигать пальцем, вводя и выводя его, подбадриваемый прерывистым хныканьем Джисона, громкость которого постоянно увеличивалась. Минхо наблюдал, как его задница засасывает его палец, а после прижал подушечку безымянного пальца к дырочке, прежде чем медленно ввести палец внутрь.       Глаза Джисона закатились от этого ощущения, тихий вздох вырвался из него, когда Минхо раскрыл два пальца, растягивая дырочку еще больше. Джисон снова толкнулся назад, Минхо наблюдал за ним с благоговением. Он был таким милым и податливым, Минхо это нравилось.       — Ты так хорошо принимаешь мои пальцы, прелесть, — похвалил его, и Джисон подавился хныканьем, его глаза расширились от похвалы.       — Мин… Еще раз, скажи еще?       Минхо хихикнул:       — Конечно, прелесть. Ведь у тебя все так хорошо получается, — он мурлыкнул, и Джисон застонал громче, раскачиваясь на пальцах Минхо, а Минхо двигал ими взад и вперед, трахая Джисона своими пальцами. Он выгнул их, и Джисон зарычал, его костяшки побелели, и он вцепился в подушку, жалобно захлебываясь слюной.       — Мин… — прохрипел он, отчаянно насаживаясь на пальцы с кротким стоном. Минхо двигал указательным пальцем, медленно добавляя третий и помогая Джисону приспособиться, вводя его лишь на дюйм. Когда он ввел все пальцы, Джисон вскрикнул и уткнулся в подушку, на глаза навернулись слезы от того, как все это было приятно.       Он задыхался, покачиваясь вперед-назад, и в момент почувствовал, что его живот нагревается, что в животе накапливается то чувство, в котором он так нуждался. Он издал громкий прерывистый хнык, когда Минхо снова провернул пальцы, и его мягкие похвалы привели Джисона еще дальше, еще ближе к оргазму.       — Мин… Я так близко… Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста! — взмолился он вслух, и как раз в тот момент, когда все чувства начали нарастать, Минхо вынул пальцы, полностью убрав свои руки от него.       Джисон застонал от потери, раздраженно заскулил, пытаясь повернуться, чтобы посмотреть на Минхо. Ощущения исчезли, его член пульсировал от пропущенной разрядки.       — Мин… Зачем? — спросил он кротко, пытаясь взглянуть на него. Минхо схватил его за талию и уложил на спину, Джисон теперь опирался на локти, чтобы посмотреть на него.       — Прости, малыш, я просто не закончил с тобой, — сказал он, и глаза Джисона загорелись:       — О… — пробормотал он, — Ты можешь тогда сделать что-нибудь? Пожалуйста, я хочу этого. Хочу тебя, — он говорил тихо, а Минхо снова проворковал, схватив его лицо и покрывая его многочисленными поцелуями.       — Ты должен сказать мне более конкретно. Чего ты хочешь, прелесть? — спросил он мягко, и Джисон застонал:       — Я… Я хочу тебя. Пожалуйста, пожалуйста, трахни меня… — Джисон смотрел на него умоляющими глазами, и как он мог отказать? Он не мог!       — Конечно, прелесть, — сказал он, протягивая руку и беря презерватив. Джисон надулся:       — Нет… Хочу почувствовать тебя… — проговорил он, и Минхо посмотрел на него, слегка округлив глаза. Он немного посмеялся:       — Ты уверен? Только если ты чист.       Джисон с готовностью кивнул:       — Да, уверяю! — он с нетерпением наблюдал, как Минхо отбросил презерватив и кивнул.       — Хорошо, прелесть, — произнес он, расстегивая штаны и снимая их вместе с боксерами. Джисон наблюдал за ним, его глаза были прикованы к промежности, пока она не открылась и он не смог посмотреть на его член. У него чуть не потекли слюнки: он всегда любил большие члены, а член Минхо был идеален.       Минхо взял смазку и уместился между ног Джисона, раздвинув их. Он вылил смазку на свой член и поднес руку к нему, потирая его со стоном, распределяя смазку, прежде чем придвинуться еще ближе.       — Все окей, прелесть? Ты готов? — спросил он, и Джисон кивнул, но Минхо строго посмотрел него, намекнув, что тот должен говорить все вслух.       — Да, да, я готов, только… Пожалуйста… Пожалуйста, блять, да-а, — он откинул голову назад, когда Минхо вошел в него, его член растягивал его, как нельзя лучше.       Минхо схватил Джисона за талию и позволил ему привыкнуть, стиснув челюсти от того, каким чертовски тугим был Джисон.       — Мин… Мин, пожалуйста, двигайся, — он выдохнул, и Минхо кивнул, отодвигаясь назад, а затем подался бедрами вперед и снова вошел в него, сильнее и глубже.       Джисон не успел ничего подумать, как Минхо начал трахать его в жестком темпе, и тот подмахивал бедрами в такт его толчкам. Руки Джисона устали, и он упал на спину, зарывшись головой в подушки, а его руки опустились на простыни, отчаянно хватаясь за ткань, пока его рот издавал непристойные звуки.       — Мин… М-м… Бля-ать… Кха-х-х, — простонал он, а Минхо наклонился и схватил его за руки. Он переплел их пальцы и поднес свои губы к губам Джисона, нежно целуя его, и в то же время сильно толкнулся в него, каждый толчок был таким же мощным, как и другой. Джисон едва мог целовать его в ответ, стоны вырывались из его рта, а его разум был слишком затуманен, чтобы даже думать о том, как целоваться. Минхо находил это совершенно забавным: Джисон был настолько разбит, что даже не мог поцеловать его в ответ.       Джисон схватил руки Минхо, впиваясь ногтями в кожу его рук, а Минхо прижал их языки друг к другу и поцеловал его еще раз, а затем отстранился, нависнув над ним.       — Прелесть… Ты так, блять, хорош, — он застонал, прижавшись к чужой шее, и Джисон зарычал, не в силах сильнее сжать руки.       Губы Минхо прижались к другой стороне его шеи, прикусив безупречную кожу. Стон Джисона оборвался на полуслове, его веки потяжелели, а взгляд затуманился. Слезы навернулись ему на глаза, губы Минхо нежно посасывали кожу. Его бедра шлепнулись о задницу Джисона так сильно, что тот, честно говоря, подумал, что на ней появятся синяки, но, по правде говоря, был бы не против такого.       Минхо шевельнул губами, его язык прошелся по коже, и он начал посасывать кожу под подбородком, покусывая ее все нежнее и нежнее. Джисон сбился со счета, сколько следов останется, но он знал, что они ему понравятся. Они будут так приятны на ощупь и будут выглядеть так же хорошо, потому что их сделал Минхо.       Его губы оторвались от его шеи, и он отстранился, приподнявшись, чтобы схватить ноги Джисона и закинуть их себе на плечи. Тот слегка приподнялся, и Минхо оказался невероятно близко, его бедра врезались в Джисона под совершенно новым углом. Тот готов поклясться, что у него потекли слюни, слюна вытекала изо рта, когда он жалобно стонал — Минхо творил чудеса. Он снова наклонился и соединил их руки, нежно целуя Джисона.       Джисон пытался поцеловать в ответ, он действительно пытался, но не мог. Не сейчас, когда каждый толчок проходился ему прямо в простату, от чего на глаза наворачивались слезы.       Угол был идеальным, член Минхо был идеальным, он был идеальным, все было идеально. Все казалось слишком приятным, чтобы быть правдой, но это было так, и следы на его шее доказывали, что это произошло на самом деле.       Он вскрикнул от резкого толчка, который снова был направлен на его простату, от чего все мысли испарились из его головы, затуманенной и уже слегка не соображающей. Хочу кончить, хочу кончить, хочу кончить.       — Сон, такой красивый, такой пиздецки хороший, — Минхо застонал, его правая рука поднялась, чтобы утереть слезы Джисона. — Не плачь, малыш… — тихо пробормотал он, а Джисон покачал головой.       — Не могу… С-слишком хорошо… — прошептал он и услышал, что стал говорить громче, шум комнаты заполнил его уши. Влажные шлепки кожи, удары кровати о стену — все это было так непристойно. Но самыми непристойными были его звуки, они были такими жалкими.       Джисон почувствовал, как в животе у него забурлило, а зрение помутилось, когда он начал умолять.       — Мин, хочу кончить… Пожалуйста, пожалуйста, хочу кончить… — всхлипывал он, а Минхо нежно целовал его лоб, щеки, нос и, наконец, губы, при этом бормоча:       — Ты можешь кончить, прелесть. Ты был таким хорошим.       Эти слова — все, что было нужно Джисону; его бедра сжались, мышцы спазмировали, глаза закатились, когда струи спермы выплеснулись на их животы.       — Мин, Мин, так хорошо-о, — выдохнул он, медленно отходя от своего кайфа.       Минхо не замедлился и не стал более нежным, наоборот, его толчки стали сильнее, стоны грубее, а Джисон покорно хныкал, от перевозбуждения его тело болело. Это было больно, но он не хотел, чтобы это прекращалось. Он не хотел, чтобы Минхо останавливался, он хотел большего. Он не хотел, чтобы Минхо останавливался, пока не обкончает Джисона до последней капли. Он хотел этого так сильно, так сильно.       — Мин… Хочу… Кончи в меня… Пожалуйста, Мин… Внутрь… — тихо скулил он, и это было немного неожиданно, но Минхо не жаловался.       Было жарко. Это не должно было удивлять, учитывая, как податливо и плаксиво вел себя Джисон. Минхо кивнул, тяжело дыша, и быстро поцеловал его в губы.       — Не волнуйся, прелесть, я накачаю тебя своей спермой до отвала, — он вздохнул, сжимая челюсть, когда Джисон обхватил его и тихо застонал. Боль исчезла, и Джисон чувствовал только непреодолимое удовольствие, проходящее через его тело, а его мысли были заняты только одним — Минхо. Руки Минхо схватили его за талию и почти впились ногтями в кожу. Джисон переместил свои руки, обхватил шею Минхо и потянул его за волосы. Он посмотрел на него наверх, сердце бешено колотилось от того, как хорошо Минхо выглядит. Его челюсть была сжата, глаза острые и полуприкрытые, волосы прилипли ко лбу, по шее катились капли пота.       Ногти вцепились в талию Джисона, впиваясь в кожу и заставляя его хныкать, его собственные ногти выскользнули из волос и процарапали спину, его хныканье становилось все более жалким по мере того, как он чувствовал, что перевозбуждение возвращается, его член извергает очередную порцию семени, которая причиняет боль. Он издал особенно громкий стон, его глаза стали тяжелыми, когда Минхо начал крепче сжимать его, его темп становился все более небрежным, он дышал неровно:       — Прелесть, — задыхался он, — я сейчас… Заполню твою дырочку… Спермой, — он тяжело дышал от того, как Джисон сжимал его, его глаза закрылись, когда Джисон кивнул.       — П-пожалуйста, пожалуйста, Мин, кончай в меня… Ми-ин… — Джисон жалобно скулил, не желая смущаться своих слов. Он почувствовал, как тепло наполняет его, как струи спермы заполняют его, как он и хотел. Минхо еще несколько раз толкнулся в него, а затем остановился и наклонился, чтобы страстно поцеловать Джисона.       Джисон устало откинулся в поцелуе, его глаза потяжелели, а голова опустилась на подушку. Минхо выскользнул из него и положил под него полотенце, вздохнув, что тот уже засыпает.       — Прелесть… Ты не можешь сейчас спать, нам нужно привести себя в порядок, — сказал он, обхватывая его руками и прижимаясь поцелуем к его щеке.       — Мх-м, только пару минут. Побудь со мной, — он устало прошептал, и Минхо кивнул, положив голову на шею Джисона, прежде чем почувствовал, что его собственная усталость берет верх.       Джисон открыл дверь в их квартиру и вошел внутрь, закрыв за собой дверь. Он проснулся примерно через семь часов, он и Минхо были липкими и отвратительными. Они вместе приняли душ, и Джисон вынужден был уйти, так как Чан несколько раз звонил ему, но он не ушел, не обменявшись номерами и не поцеловавшись. И вот теперь он стоял в квартире, оглядываясь по сторонам в поисках Чана.       — Ни хуя себе, Сон! На тебя что, медведь напал?! — устало крикнул Чанбин, голос был слишком громким, и Джисон поморщился.       — Что? Нет?.. — он схватился за шею и прошел в ванную комнату, глядя в зеркало на темно-фиолетовые синяки, покрывающие его шею, и слабые следы зубов. Чан стоял рядом с Чанбином и усмехался:       — На него реально напал медведь, его зовут Минхо, — сказал он, и Джисон застонал, выходя из ванной в свою спальню.       — Вы такие противные, фу! — крикнул он, закрывая дверь.