Все демоны здесь

      На небе собрались свинцовые тучи, предвещая скорый дождь. Белизна небольшого фонтанчика со святой водой резала глаза своей яркостью на фоне серого дня, но Джувия на него и не смотрела, лишь тихонько наблюдала за тоненькой струйкой воды, стекающей в бутылку. Влага жизнерадостно булькала и журчала, словно прорвавшийся сквозь лёд весенний ручей, не замечая скверной погоды и такого же настроения девушки. Закрыв наполненную бутылку, Локсар подставила под струю следующую, через минуту — ещё одну пустую бутылку, а потом другую. И таких надо было заполнить ещё много. Изо дня в день одна и та же рутина, но Джувия любила свою работу, сколь печальной она ни была. Вчера в молельне, пока девушка расставляла бутылки, какой-то мальчик в белой пижаме молился о своём выздоровлении. Так искренне и с такой надеждой, что пробирало насквозь. Он умер прямо во время молитвы, а его руки навеки замерли скрещёнными у груди. Девушка нарушила тишину часовни — на её крик мигом сбежались врачи, сразу же увезли на носилках маленькое тело, а через несколько часов ей абсолютно случайно попалась его медицинская карта. Время смерти: 12:09.       В больнице, где она работала, всегда кто-то умирал, но почему-то именно сейчас печаль всё-таки ворвалась в холодное сердце Джувии. — Если Бог есть, неужели он мог так жестоко отвергнуть просьбу этой невинной души? — спросила она у отца Жерара, который в тот же вечер явился молиться за упокой мальчика. — Пути Господни неисповедимы, — ответил он ей то же, что и всегда. Почему-то от такой банальной фразы стало легче. Если у Судьбы свои планы на нас всех, то смириться с неотвратным — самый действенный способ не сойти с ума. Они вышли из холодного морга и разошлись по коридорам: синеволосый священник с татуировкой под глазом направился к выходу, а Локсар — на пост медсестры, без какого-либо оптимизма ожидая окончания своей смены.       Как только девушка закрыла последнюю наполненную бутылку, где-то вдалеке послышался раскат грома. Значит, надо поторопиться и дотащить это всё до повозки, пока вода не хлынула с неба. Кажется, когда-то люди считали, что гроза — гнев Божий. Или это он так оплакивает того маленького ребёнка, которого не спас вчера? Первая капля упала на лицо девушки как раз тогда, когда она донесла первую коробку со святой водой до повозки. Потом упала вторая капля, за ней — третья, а спустя несколько мгновений небо разразилось рыданиями и похожими на крик раскатами грома, словно упавший ребёнок. Девушка закрыла прицеп и осталась стоять под ливнем, подставив ему своё лицо. Почему-то ей просто было всё равно, что вся одежда промокла насквозь, а тело дрожало от холода. Казалось, что скребущиеся кошки внутри делают намного хуже, чем падающая с неба вода. В этом дожде девушка нашла равновесие между своим физическим и душевным состояниями, попросту страдая с удвоенной силой. Сейчас ей было спокойно. — Чёртов дождь, знал же, что надо было выходить раньше, — раздалось чьё-то ворчание со стороны. Джувия неохотно открыла глаза и увидела, как молодой мужчина, задрав уже промокший белый воротник повыше, бежит под каменную арку, служащей входом в сад при Соборе. Остановившись, он попытался стряхнуть влагу с одежды, пусть это и было бесполезно. Тёмные волосы прилипли к лицу, с которого юноша безуспешно пытался вытереть дождевые капли такими же мокрыми рукавами. Всё меланхоличное настроение как рукой сняло, теперь было просто очень погано. Так погано, словно вчера умер самый близкий ей человек, но по-настоящему близких людей у Джувии не было. Может, поэтому в эту дыру в сердце с такой лёгкостью проскочил тот мальчик?       Игнорируя весь окружающий мир, девушка двинулась обратно к фонтанчику, чтобы забрать вторую коробку. Проходя мимо мужчины под аркой, она услышала за шумом дождя его бархатистый голос: — Может, вам помочь? — Не нужно, спасибо.       В больнице было тепло и слишком светло, словно её белые стены сами по себе излучали солнечное сияние. Детские голоса разносились из каждой палаты, заставляя медсестёр то и дело принимать напускную строгость и заходить к больным, призывая к тишине. Только в одной комнате было уже тихо, где вчера оплакивали горе безутешные родители, забирая личные вещи сына. Его соседи по палате лежали на своих койках и слушали размеренный стук капель о стекло, то и дело перебрасываясь какими-то короткими фразами. Одного взгляда на них было достаточно, чтобы понять терзающие их мысли — а если я тоже умру? Где-то в груди больно защемило, и девушка решила зайти и поздороваться, ну или хотя бы побыть в такой же подавленной компании, как и она сама. — Доброе утро, вы сегодня рано проснулись, — надев дежурную улыбку, поздоровалась Локсар. — Как вы себя чувствуете?       Мальчики оживились и уселись на своих кроватях, пытаясь не задеть руку с капельницей. Дождия рефлекторно стала аккуратно выставлять их личные вещи на тумбочках в более-менее приличный вид и подбирать носки с пола, пытаясь навести что-то наподобие чистоты. Наверное, она была единственной медсестрой, которая так делала. Подобрав с пола небольшого плюшевого медвежонка, она аккуратно всучила игрушку владельцу, который небрежно положил её рядом. — А почему у тебя волосы мокрые? — рассеянно спросил мальчик, потянувшись к голубым прядям рукой, чтобы потрогать. Джувия ласково улыбнулась ему и позволила коснуться своей головы, наклонившись пониже. — Потому что на улице льёт как из ведра, а Джувия забыла зонт, вот теперь будет ходить с мокрыми волосами. — Мама говорит, что так можно простудиться, — послышался голос со второй койки. — Я вот никогда не сушил голову, а теперь мне делают уколы. — Твоя мама правильно говорит, но от одного раза ничего не будет, — с нежностью в голосе ответила девушка, выпрямляясь. Конечно, лежал он тут вовсе не из-за мокрой головы, но она решила не говорить об этом. — В следующий раз Джувия обязательно возьмёт зонт. — А я вот теперь могу не сушить голову, — совсем тихо раздалось с третьей койки. — Значит, я никогда больше не буду болеть?       Локсар обернулась на голос и с жалостью посмотрела на шрам во всю голову маленького мальчика, которого несколько дней назад побрила налысо во время подготовки к операции. Она старалась не обращать на зашитую голову внимания, но чёрные стежки так и бросались в глаза на фоне бледной кожи. Она не знала, как ответить на такой вопрос. Врачи сами не знали, как долго будет жить этот мальчик — много лет до глубокой старости или несколько недель. Конечно, об этом никто ему не говорил. — Если будешь слушаться родителей, то точно не заболеешь, — наставительно ответила девушка, присаживаясь на стул рядом с окном. Небо разрезала молния, а через несколько секунд послышался раскат грома, заставив всех внутри палаты непроизвольно вздрогнуть. Особенно грозы боялся мальчик со шрамом, и Дождия аккуратно пересела к нему на постель, чтобы прижать к себе. Её нежные поглаживания по спине его успокаивали, и Локсар была рада, что смогла подарить хотя бы чуточку спокойствия этому несчастному ребёнку. — Дождия, а почему идёт такой сильный дождь? — тихо спросил мальчик, поднимая свои огромные голубые глаза на девушку. — Ты что, не знаешь? — удивлённо раздалось с первой койки. Мальчик задумчиво вытирал влажную от волос медсестры руку об одеяло и с серьёзным видом принялся объяснять: — Это для того, чтобы цветы и деревья могли попить и вырасти большими и красивыми. — А мне мама говорила, — послышалось от второй постели, — что это небо плачет, когда ему грустно. Наверное, это всё из-за вчерашнего.       В палате снова воцарилась тишина, нарушаемая только стуком капель за окном. Дождия готова была поклясться, что в воздухе пахнет скорбью — мокрой землёй, деревом гроба и благовониями церкви. Этот запах душил, очень хотелось открыть окно и вдохнуть прохладный влажный воздух. — А Джувия думает, — подала голос девушка, глубоко вдыхая. — Что вода просто хочет поиграть в гонки, — на неё уставилось три пары глаз, причём с таким непониманием, словно она сказала самую глупую вещь в мире. — Что? Вы ведь играете в гонки? Почему бы капелькам тоже не поиграть? — она подошла к стеклу и показала пальцем в одну из капель. — Вот, видите, как она медленно ползёт. А вторая её догоняет-догоняет-догоняет, хочет быстрее оказаться на карнизе. А вон там третья, очень быстрая. Идите-ка сюда.       Каждый из мальчиков аккуратно подвёз свою капельницу к окну и выбрал ту каплю, за которую болел. Уже через несколько минут они стали спорить, чья же победила, ведь две соперницы слились в один стремительный ручеёк. Локсар с умилением наблюдала за ними, а потом попрощалась, сказав, что ей надо работать.       Дождь шёл и на следующее утро, но теперь у девушки был с собой зонтик, который она предусмотрительно закинула вечером в повозку, чтобы больше не тратить кучу времени, вытирая промокшие бутылки полотенцем. Когда она подошла к фонтану, едва справляясь с двумя коробками пустых бутылок и зонтиком, то с удивлением обнаружила, что вчерашний незнакомец, пережидавший ливень под аркой, стоит у фонтанчика со святой водой и наполняет небольшую кожаную фляжку. Рядом с ним стояла пустая пятилитровая канистра — видимо, её тоже предстояло заполнить. Девушка аккуратно поставила свои коробки рядом и принялась открывать бутылочки. Зачем юноше пять литров святой воды? На религиозного фанатика вроде не похож, да и на нищих, что приходят сюда за едой и питьём, тоже. Локсар неосознанно осматривала незнакомца, пытаясь разгадать эту загадку. Тёмные волосы, шрам под нависшей мокрой чёлкой почти вдоль всего лба, тёмные как ночь глаза, задумчиво наблюдающие за фляжкой. Под белым пальто чёрная водолазка, на фоне которой блестит серебряный крест, отражающий блики непонятно откуда взявшегося света. Девушка внимательно разглядывала украшение, которое было слишком ярким для мрачной фигуры юноши. Она отвлеклась только когда вода хлынула из бутылки, переливаясь за края. — Чёрт, — процедила девушка сквозь зубы, отряхивая руку. Затылком она почувствовала его взгляд, и сразу стало не по себе — словно её насквозь пронзили ледяными шипами. Поднимать глаза казалось слишком опасным, поэтому Джувия продолжила заниматься своим делом, просто ожидая, когда незнакомец вернётся к своей фляжке. Послышался шорох закрываемой крышки, а затем стук стекла — пятилитровая канистра была следующей на очереди. Не в силах сопротивляться любопытству, Локсар снова вернулась взглядом к незнакомцу — ровно в тот момент, когда он посмотрел на неё.       В этот момент дождь словно стал идти медленнее, как будто хотел вернуться обратно в тучи, но сила тяготения настаивала на своём. Сердце вслед за каплями медленно сползало к пяткам, перестав биться. Весь мир замер, и девушка тоже, не в силах оторвать взгляд от чёрных колючих глаз. Ощущения были сродни выходу в открытый космос без скафандра — нет ни звука, ни чувств, только что-то рвётся наружу. — Ой, — вода снова перелилась через край бутылки, намочив руку. Незнакомец отвернулся и скрыл ухмылку в воротнике пальто — мир снова начал жить. Дождь монотонно барабанил по всему вокруг, где-то вдали шумели колёса транспорта, в Соборе велась репетиция хора, голоса которого было слышно во всём саду. Они молча стояли у фонтанчика и набирали воду, на этот раз полностью сосредоточившись каждый на своём. Юноша ушёл первым, оставив Джувию заканчивать работу в одиночестве.       На следующее утро погода немного разгулялась — дождь не лил, но небо было всё равно затянуто серыми тучами, не пропускающими солнечных лучей. На этот раз у фонтанчика стоял отец Жерар, сложив руки за спиной и с печалью наблюдая за водой. — Доброе утро, — поздоровалась девушка, ставя коробки на землю. — Доброе, — отозвался мужчина, вежливо улыбнувшись. — Как дела в больнице? — Как обычно, без происшествий, — отозвалась Джувия, начиная открывать бутылки. — Хорошо. Придёшь сегодня? — Дождия проведает завтра утром, сегодня на дежурстве. — Понятно. Я помолюсь и за тебя тоже. — Спасибо.        Девушка принялась наполнять бутылки, не прерывая раздумий отца Жерара. Глубокая морщина между бровей говорила о том, что что-то беспокоит его, но Джувия была слишком давно знакома с Фернандесом, чтобы спрашивать — улыбнётся и скажет, что всё в порядке. Принявшись за одну из последних бутылок, девушка услышала шаги за спиной — кто-то стучал тяжёлой обувью по каменной дорожке. — Доброе утро, отец Жерар, — послышался бархатистый голос сзади. Локсар снова наступила на эти грабли и остолбенела, встретившись с холодными чёрными глазами. — Доброе утро, Грей. Я сегодня утром занёс тебе книгу, что ты просил. — Благодарю, — отозвался юноша, доставая из-за пазухи кожаную фляжку. Холодная вода, стекающая по руке, привела девушку в чувства — она отдёрнула бутылку и стала её закрывать, стряхивая капли. На этот раз ухмылку скрывал и Жерар, но комментировать никак не стал. — Как тебе погода? — буднично спросил мужчина, обращаясь к Грею. — Грязно и сыро, — буркнул брюнет в ответ, подставляя флягу под струю. — Зато хорошо видно следы. — Значит, работа стала легче? — Не тяжелее обычного, — Грей закончил наполнять флягу и закрыл её, оглядывая свидетельницу их диалога и коробки со святой водой. — Вижу вас тут каждое утро, зачем вам столько? — До-Дождия… п-п-просто… — взгляд холодных чёрных глаз гипнотизировал, парализуя голосовые связки и мышцы рта. Ей хотелось сказать одновременно «Приятно познакомиться», «Я работаю в больнице», а потом уточнить «Там есть молельня», а ещё добавить «Меня зовут Дождия», но все фразы сливались в одну, борясь за право быть сказанной первой. В итоге получался неразборчивый лепет, поэтому просилось ещё «Простите», но на этом мысли перегружались, отказываясь переходить от мозга ко рту. — Грей, хочу тебя познакомить, это Дождия, она работает медсестрой в детской больнице. Возит туда каждое утро святую воду для тех, кто молится за здоровье, — вмешался Жерар, видя замешательство девушки. Сделав пару глубоких вдохов и отведя взгляд, Локсар собралась с мыслями и наконец смогла сказать что-то членораздельное: — Приятно познакомиться, господин Грей. — Взаимно, — на суровом выражении лица промелькнула тень улыбки. — Значит, заботишься о детях? — Да, а заодно прислеживает за молельней по просьбе отца Жерара, — Дождия закрыла последнюю бутылку и аккуратно поставила её в коробку. Прежде чем она успела присесть, Грей уже поднял обе коробки и сурово отрезал: — В этот раз я помогу тебе, иначе наш отец проклянёт меня. До свидания, — обратился он к священнику и зашагал в сторону выхода из сада. Локсар растерянно смотрела на его спину, а потом перевела взгляд на Фернандеса, который легко улыбнулся и взглядом указал на удаляющуюся фигуру. — Пока, Дождия. Поспеши, а то твою воду украдут.       Девушка кивнула и быстрым шагом пошла догонять своего помощника, который нёс обе коробки без особых усилий. «Какой же он сильный,» — подумала девушка, восхищаясь стройным мужчиной, который шагал рядом с ней. «И красивый, а ещё добрый, каким бы холодным ни казался,» — пошло вдогонку. — А вы, господин Грей? — спросила она, прогоняя смущающие мысли. — У вас тоже была большая канистра для святой воды, когда мы впервые увиделись у фонтана. — О, это… — мужчина замялся и подумал о чём-то смешном, судя по ухмылке. — Это для моих друзей. — Видимо, у вас много друзей? — О да, достаточно. Когда работаешь охотником, друзей всегда много. Да и такого количества воды хватит надолго, — чёрные глаза снова встретились со взглядом цвета моря, заставив девушку забыть все слова в мире. Она чуть не врезалась в собственную повозку, но Грей вовремя отвел взгляд, вернув её в реальность. — Мы пришли. Спасибо за помощь, господин Грей. — Можно просто Грей, — мужчина положил коробки в повозку и закрыл дверцу. — Рад был познакомиться, Дождия. До встречи. — До свидания, господин Грей, — немного смущаясь, попрощалась девушка. Почему-то называть его просто Греем она не могла. Для неё он будет господином Греем и никак иначе.