— Дорогуша, где ты откопала такого красавца! — восхищённый возглас Зири заставил Люси отвлечься от созерцания модных журналов и обомлеть.
— Он просто нечто! Такой характер! — и прислонившись к блондинке, кутюрье проговорил шёпотом. — Забраковал все мои камзолы, просто сказав, что наденет только свою шубу! И возражать такому как-то не хочется, — а Хартфилия только разглядывала невозмутимого волшебника, поправлявшего запонки на фиолетовых манжетах рубашки. Вроде бы чёрный костюм в то же время отливал тёмной глубокой синевой, так что было трудно определить, какого именно цвета были брюки и пиджак. Но всё это чертовски гармонично смотрелось с шубой, которая приобрела оттенок вороньего крыла. — Так что пришлось немного поколдовать над его меховой накидкой, чтобы всё сочеталось — он даже разрешил мне это сделать! — у Зири горели глаза. — А теперь, милая, твоя очередь!
— Вообще-то, я уже взяла свои старые бальные платья, что-нибудь да выберу, — замялась Хартфилия, — чтобы сочетаться с костюмом…
— Выбрось из головы это немедленно! — кутюрье даже притопнул ногой. — Я не позволю идти на приём в старье! Я немедленно изготовлю для тебя новое платье! — мужчина встал в позу. Причём настолько сильно от него веяло решительностью, что было понятно: он это делает ради идеи. У Люси свалилась гора с плеч.
— Я буду очень благодарна тебе, Зири, — Хартфилия только смущённо улыбнулась. Всё равно ей было немного неловко. Но так здорово знать, что старые знакомые живы и здоровы. И полны энтузиазма!
— Меньше слов, больше дела, дорогуша! — и дизайнер потянул девушку за собой в мастерскую.
Лазурный с золотом всегда был к лицу заклинательницы, а тут ещё и синеватый оттенок костюма Дреяра — в общем, сам Король звёздных духов велел, так сказать, сделать выбор в пользу этого сочетания. Небесная ткань, переходившая в бледно-лимонный цвет, напоминала собой рассветное небо. Сочетаемая с золотой отделкой, она прекрасно гармонировала с внешностью волшебницы, а фасон, выбранный портным, прекрасно раскрывал аристократическую породу девушки. Вырез каре обнажал изящные ключицы, грудь была надёжно утянута и спрятана корсетом. Несколько слоёв невесомой ткани пышными воланами спадали с плеч до самого пола, не скрывая длинных узких рукав. Массивный золотой пояс, украшенный жемчугом, покоился на бёдрах, ненавязчиво их подчёркивая. Но главной деталью было вовсе не это.
— Зири, — ошарашенно пробормотала Хартфилия, разглядывая своё зеркальное отражение, — а ты уверен, что я не очень много внимания к себе привлеку? Неужели такое сейчас носят?
— Ещё как привлечёшь, милая! Весь зал будет у твоих ног! — мужчина радовался, как ребёнок, оглядывая своё творение, и, то и дело, возбуждённо подкручивал свой ус. — Такого ещё никто не носил! Ты будешь первой, будь в этом уверена! Меня уже тошнит от этих пышных куполообразных юбок, дорогуша, ты бы знала! Сколько лет одно и то же: «Ох, сделайте мне побольше рюш! А можно здесь кружево? А можно ещё пышнее юбку! Ещё! Ещё! Ещё!» — пародировал светских девиц явно взбешённый мужчина. Причём передавал и писклявый тон юных и не очень пигалиц, и покачивал бёдрами, манерно растопырив пальчики. Картина была более чем комичной. — Пора задать им жару, дорогуша! И выводить эту моду из болота под названием «платье-торт» с их проклятыми кринолинами и подъюбниками!
Решение кутюрье было более чем просто вызовом. Это была настоящая пощёчина аристократическому вкусу.
— Я никогда не видела ничего подобного, — Люси была поражена до глубины души. Она ожидала вновь облачиться в пышные юбки, но Зири её удивил: это ж надо было так достать бедного мужчину, чтобы он выдумал такое!
Низ платья плотно прилегал к бёдрам, даже не думая быть пышным. И так ровно до колен, рисуя соблазнительный девичий силуэт. А вот дальше юбка, как бутон розы, распускалась и волнами расстилалась по полу. Всё было закрыто и в то же время подчёркивало женственность и привлекательность девушки. Это было изящно и в то же время вызывающе. Ну, по меркам аристократов.
— Это не похоже на моду волшебниц, которые позволяют себе декольте до пупка и вульгарные вырезы до него же, — жёстко раскритиковал откровенные наряды мужчина, — но и не то непотребство, которое богачи по недоразумению нарекают «платьями»! Чего они уже только не придумывали! И цветы лепили, и лентами обвешивались! Рюши, бантики, кружева в сотню слоёв, подъюбники по бокам, отчего они уже напоминали какие-то тумбочки, а не платья! Чего я только не шил, дорогуша, за эти семь лет! И все они мнят себя великими дизайнерами! Все боятся надеть платье от Зири, но ты, милая, будешь первой! Это так в стиле бунтарки! — на робкое возражение Хартфилии «Но я же не бунтарка…», мужчина топнул ногой. — Ещё какая! Сбежать от отца и добровольно отречься от роскоши — тот ещё бунт! Ах да, не забудь ещё это! — и, собрав светлые волосы сзади в лёгкий хвост, перевязал их нитями жемчуга, которые затем перекинул через голову волшебницы несколько раз, отчего те повисли изящными бусами. — Великолепно! — модельер даже хлопнул в ладоши — настолько он был доволен. — Настоящая русалка… точно! — мужчина принял пафосную стойку, став одной ногой на табурет. — Я назову этот силуэт «русалкой»! — девушка присмотрелась к собственному отражению, внезапно лучезарно улыбнувшись. Она скорее напоминала тропическую рыбку — и силуэтом, и расцветкой. Рукава напоминали богатые плавники, а юбка — шикарный хвост. Но «русалка» всё-таки звучала благороднее. Определённо.
Люси была в некоторой растерянности и волнении с одной стороны, с другой же — женская натура никуда не делась, и ей уже не терпелось продефилировать в новом наряде на приёме, шокировав каждого. Несмотря на то, что её давний друг жил в Харгеоне, к нему присылали заказы из самых отдалённых уголков королевств, в том числе и соседних. Это она заметила ещё когда читала журналы и приметила разбросанные везде письма с мерками и фотографиями заказчиц. Подписи «Элеонора из королевства Прегранде» или «Нинель из княжества Вероника» ярко об этом намекали. Желаемые эскизы платьев действительно ужасали. Истощённая фантазия порождала всё более и более вычурные вещи, полные излишества.
— Он весьма упрямо отказался от денег, — заметил Лаксус, когда они вдвоём вышли на улицу. — Разве труд такого профессионала, как он, не должен высоко оплачиваться? — стоит отметить, что маг так и не увидел новый наряд Люси, но, судя по изредка бросаемым на девушку взглядам, был заинтригован услышанным диалогом за синей занавесью.
— Ах, — смущённо отмахнулась Хартфилия, — после одного казуса с отцовским вином Зири, вместо возмещения убытков деньгами, обязался сшить для меня несколько новых платьев. Это было незадолго до моего побега из дома, так что долг остался за ним, — это было забавной слабостью Зири: скромный с виду кутюрье был очень падок на алкоголь, всей душой его любил, но крайне быстро пьянел — тогда от его яростного духа творчества ничто не могло укрыться.
А Люси было легко от того, что не пришлось напоминать старому другу о долге. Он сам прекрасно обо всём помнил и счёл за огромную удачу вновь шить для Хартфилии. Тем более, что она оказалась своего рода его главной моделью на грядущем приёме.
— Теперь нужно найти место для занятий, — заклинательница решилась взять на себя инициативу, — поскольку ни в гильдии, ни у меня в квартире нельзя будет нормально ознакомиться с этикетом. По идее, можно этим заняться у меня в поместье — там будет проще всего проникнуться нужной атмосферой, — девушка замялась, — но мы и так уже дважды за день ездили туда-сюда, — девушка смущённо глядела куда-то в сторону, но только не на Лаксуса. Тот её молча выслушал, кивнул и ответил:
— Возьмём повозку, — и направился в неизвестную волшебнице сторону. Той пришлось быстро следовать за ним. В рюкзаке уже лежали уложенные в фирменную обёртку наряды.
Оказывается, в ателье мастера Зирье волшебники просидели до самого вечера, так что в поместье они прибыли, когда уже заходило солнце. Вымотанные дорогой, они внезапно обнаружили, что за целый день ничего не ели. Кладовые были совершенно пусты.
Лаксус задумчиво сидел на стуле, подперев пальцами подбородок. Люси, уже немного осмелевшая в бросаемых на него взглядах, отметила, что парень очень хорош собой. Раньше это затмевали надменность и презрение, которыми Дреяр-младший щедро одарял окружающих, но теперь перед ней сидел совершенно другой человек. Более собранный и не то чтобы мягкий, скорее, не такой чёрствый, каким он был раньше.
— Придворной дамы, откройтесь врата! — чётко произнесла Хартфилия, чем отвлекла от размышлений волшебника. Появившаяся в низком поклоне Дева ждала указаний своего мастера. — Дева, можно ли тебя попросить, — девушка стала подбирать слова, чтобы правильно сформулировать просьбу, — у нас совершенно нет продуктов и поблизости нет никаких ларьков, чтобы приобрести хоть что-нибудь на ужин. Скажи, ты можешь отправиться в магазин Магнолии с деньгами, чтобы купить продуктов? Не далековато ли?
Выровнявшись, Дева склонила голову набок.
— Простите, Принцесса, но я не знаю никаких лавок, так что накажете? — Хартфилия внезапно резко смутилась просьбы своего духа. Вернее, смутилась того, что свидетелем подобного обращения был Лаксус, который, кстати, заинтриговано приподнял брови и даже отпустил комментарий по этому поводу.
— Бикслоу что-то говорил о том, что ты увлекаешься косплеем. Ролевые игры тоже входят в список твоих увлечений? — Люси была готова провалиться сквозь землю от свалившегося на неё стыда. Покраснев до корней волос, она панически замахала руками, пытаясь передать яростное отрицание. Когда, наконец, Хартфилия совладала с собой, чтобы заговорить, она поторопилась объясниться:
— Это её маленькая причуда, она всегда просит о наказании, — сбивчиво начала девушка, — у всех моих духов есть что-то вроде коронных или характерных фраз — это неотъемлемая часть их личности, то, что делает их особенными… — Люси торопилась донести, что она никакая не садистка и не издевается над своими друзьями, как оборвалась на середине фразы. Лаксус улыбался. Улыбался слегка, едва приподняв уголки губ, но глаза, как показалось заклинательнице, точно смеялись.
— Я шучу, — пояснил парень, отчего Люси ещё более смутилась и напряжённо выдохнула, окончательно потерявшись в сложившейся ситуации.
— Принцесса, — подала голос Дева, — я могу отправиться к вам в гильдию и попросить кого-нибудь из ваших друзей купить продукты. Это поможет? — на щеках духа играл лёгкий румянец. «Неужели мои слова о духах, как о личностях, так её тронули?», — Люси улыбнулась: для её друзей было подобное отношение всё ещё оставалось непривычным.
— Да, Дева, ты так здорово придумала! Я буду очень тебе благодарна! — и блондинка радостно вложила мешочек с драгоценными в протянутые руки горничной. Та с поклоном распалась россыпью звёзд, обронив напоследок робкую улыбку.
— Знаешь, помимо косплея, — подал голос Дреяр, отчего заклинательница вздрогнула, — Бикслоу говорил ещё о том, как Локи рьяно защищал тебя тогда, на фестивале урожая, — он, видимо, хотел продолжить мысль, но осёкся. Всё же битва фей стала тем событием, о котором Лаксус впоследствии пожалел. Люси явно почувствовала перемену в настроении парня, поэтому ловко перевела тему.
— Он точно так же защищал всех нас и на острове Тенрю. И, — девушка, несколько смутившись, чуть отвернулась в сторону, — спасибо тебе, что пришёл к нам на помощь. В битве с Хейдсом. Я помню, тогда совсем отчаялась, — и теперь замялась уже она. — Достаточно странное ощущение, — внезапное желание подтолкнуло её немного открыться и поделиться тем, что коробило её всё это время. — Вроде бы это произошло только неделю назад. Но на самом деле прошло целых семь лет…
***
Лаксус внимательно взглянул на стоящую перед ним девушку. Кажущаяся недалёкой блондинкой, эта девочка оказалась намного серьёзнее, чем он её воспринимал. Ведь для неё эти семь лет тоже не прошли бесследно. Он слышал, что за это время умер её отец, с которым она была не в ладах, но которого она всё равно любила. Для неё это была тяжёлая потеря. И это было видно по её погрустневшим глазам: улыбка резко померкла на её лице, взгляд стал каким-то потухшим и опустился куда-то вниз. Всегда прямые плечи, сейчас они чуть ссутулились, хотя руки были ровно по швам, а не сцеплены в замок — значит, заклинательница не закрылась от него эмоционально.
Как он тогда назвал её? «Большегрудой»? Когда Мираджейн просила его прийти на помощь во время битвы с Фантом Лородом. Да, точно, он ещё тогда поставил условие, что придёт на помощь только в том случае, если эта самая Люси станет его девушкой. Вот только если тогда он воспринимал её лишь как объект для удовлетворения страстных утех, красивую куклу, то теперь…
Он понял, что сильно заблуждался и эта девушка заслуживает как минимум серьёзного отношения к ней, как к личности.
— Я пойду, приготовлю нам комнаты, — блондинка явно нашла приличный повод для побега и поторопилась скрыться в коридоре.
Лаксус же решил пройтись и осмотреть особняк. И чем дольше он его рассматривал, тем больше убеждался, что отказаться от такой роскоши — не сиюминутная блажь, которая могла бы ударить в голову.
За это короткое время — всего один день — он увидел, насколько сильно отличался человек, который был рядом с ним, от того, которого видел изначально. За короткой юбкой и кокетливостью скрывалось что-то иное. «Бунтарка» — так ведь назвал её тот портной? Что ж, Дреяр своими глазами увидел, в каких хоромах жила девушка. В её распоряжении были лучшие учителя, лучшие мастера, множество книг, но она всё равно отреклась от всего этого. Она отказалась от слуг, начав жить самостоятельно, а ведь для человека, за которым с детства ухаживали, это невероятно тяжёлое испытание. При этом она осознавала тяжесть последствий, которые повлекло за собой её решение. Казавшаяся недалёкой, избалованной принцессой, она знала цену узам дружбы. Её короткое сбивчивое объяснение было красноречивее любых громких речей. Она видела личность в своих защитниках, она это понимала и принимала их такими, какие они есть. Она не пыталась их перекроить под себя.
Теперь Лаксус увидел ответ на вопрос, почему Люси Хартфилия так легко стала частью большой семьи Фейри тейл.
***
Заглянувшая в гостевую спальню Люси с облегчением отметила, что на комнате лежали чары Стазиса, причём в виде рунного барьера. И достаточно простого, сняв который, девушка снова открыла доступ в комнату. Там ничего и готовить не надо — всё в прекрасном виде уже ждёт гостя. А вот возле дверей в свою спальню девушка замешкалась и нерешительно замерла на месте.
Столько воспоминаний за одной дверью. Радость и смех, сказки о Звёздных духах и вместе с тем — горькое одиночество и пустота, которую было невозможно заполнить ни доброй прислугой, ни духами. Разве кто-нибудь мог заменить нежные материнские объятия? Или согреть от отцовского холода и вечной занятости? Нелегко не иметь всего этого изначально, но ещё тяжелее это всё иметь, а потом внезапно потерять. Люси бы отдала все свои дорогие наряды, все украшения, все книги в обмен на тёплую мамину ладонь, перебирающую волосы. На ласковый голос и взгляд. На поддержку и заботу.
А теперь не стало и отца. Сколько всего она хотела ему рассказать. Как втайне надеялась услышать его похвалу и то, что он гордится ей. Но ещё сильнее она хотела услышать одну заветную фразу.
Что он её любит.
— Тише, сестрица Люси, — раздался над ухом тихий шёпот. Тоненькие ручки обняли вздрогнувшую заклинательницу, — я знаю, как тебе одиноко. Раздели эту тяжесть со мной — и она уже не будет такой тяжёлой и горькой.
— Мишель, — горло сжалось от подступивших слёз. Девушка не выдержала и, развернувшись, уткнулась в плечо духа, тихонько зарыдав, — мне так одиноко, Мишель! Мне так их не хватает...
— У тебя есть мы, Люси, — ободрила дух, — у тебя есть твои друзья. Мы все тебя очень-очень любим.
Да, у неё есть друзья. Нацу, Эрза, Хеппи, Грей, Венди, даже Джувия с её вечным шипением; Кана, с которой они сблизились после экзамена на острове Тенрю. У неё есть Дева, Локи, Водолей и другие духи. Они все её любят и ценят. А теперь у неё есть и Мишель: та кроха радостных воспоминаний из детства. А ведь ей тоже было так одиноко всё это время...
Так девушки и простояли в объятиях друг друга какое-то время, пока связка ключей не засияла золотистым светом. «Дева», — поняла уже успокоившаяся к тому моменту Люси и, обняв ещё раз сестру, поторопилась на кухню. Там уже сидел Дреяр, перед которым стояла супница с чем-то явно ароматным.
— Твой дух приготовила, пока нас не было. Я в это время немного прогулялся по особняку, — объяснил волшебник, который к трапезе ещё не приступал, явно ожидая волшебницу.
— Поняла, — кивнула Хартфилия и подошла к столу, а затем улыбнулась, — тогда сразу расскажу тебе про столовый этикет, — и решительно направилась к буфету.
Люси была уверена на сто процентов, что весь следующий час голову Лаксуса ни на минуту не покидала мысль о том, насколько же скучно жить аристократам, раз они решили выдумать такие правила.
