Овощное рагу

Степнов обещал зайти, но не говорил, что это произойдет сразу после тренировки. Времени на подумать не оставалось, — а Лене так хотелось поразмышлять над произошедшим, понять, что творится вокруг… Как они так быстро вернулись к lifestyle «Степнов встречает у дома и проводит после школы», было крайне непонятно. Еще день назад ее провожал такой неродной Гуцул, и она боялась его сексуального интереса, а сейчас она идет бок о бок с любимым учителем физкультуры, который так участливо принёс с утра сладкое. Вишенкой на торте оказалось, что дома нет деда. И никто не помешает ей засматриваться на Виктора столько, сколько хочется, чтобы потом написать еще пару песен о том, как хочется просто быть рядом с ним. Дед сбросил звонок, и Лена подняла взгляд на Виктора. Тот с интересом спросил: — Давно ты предупреждаешь Петра Никанорыча о моем визите? — уверенная улыбка и бесенята в глазах. — Ну а вдруг у него дома муза, а мы ее спугнем! — нашлась что ответить. — Ленок, я самая лучшая муза! Сейчас бы сели с твоим дедом, да написали целый роман… Ну ничего, с ним еще свидимся, а пока помучаю его любимую внучку, — рука учителя легла на голову Кулеминой и слегка растрепала ее волосы, что не могло не заставить улыбнуться. Домой зашли веселые, краснеющие и громко смеющиеся. — Кулемина, соседей перепугаешь! Цыц! Работать пора! — шутливо разозлился Степнов. — А может моих соседей больше пугают взрослые красивые мужчины у меня в квартире, чем детский смех? — улыбнулась Лена. — Таки красивые? — и это заставило ее покраснеть. Час обсуждений спортивных планов пролетел мигом. За окном начало темнеть: фары машин стало видно отчетливее, уличные фонари пробудились от дневной спячки, а воробьи улетели в свои гнездышки. И Лена с Виктором словно в гнездышке пили чай, пока не зазвонил телефон. Лена побежала на поиски, но быстро поняла, что телефон не ее. Нашла телефон Виктора Михайловича в его куртке, и пока вынимала, случайно выронила пачку… — Виктор Михалыч! Что это такое? Кто вам курить разрешил! Вы же спортсмен! Да еще и женские…? — Лена заподозрила что-то неладное. — Ленка, а мне еще никто не запрещал. Ну можно человеку раз в пятнашку выполнить план по курению? Вообще, выбросить сегодня собирался. — и все равно закончил оправданием. — И почему сегодня? — спрашивает с прищуром. — Посмотрел на тебя, молодую и здоровую, расхотелось здоровье портить, — улыбается так красиво, — а теперь позволь, я отвечу. Собеседник на том конце наверное устал ждать и в этот же момент сбросил. Номер неизвестный, так что Виктор, скорее всего, ничего не потерял. Лена в это время с интересом рассматривала пачку «Chapman». Принюхивалась. Сладкие, вишневые сигареты. Очень приятный, слегка приторный аромат, красивая упаковка, фильтр необычного шоколадного цвета — так вот чем балуется учитель физкультуры? — Леночка, отдай, пожалуйста. Я выброшу! — протянул руки к пачке злосчастных сигарет. Закурит еще по его вине. — А может я тоже хочу попробовать? — глазки строит. И пачку за спиной прячет. Верит, что чего-то добьется? — Лена! Не мои сигареты и не по моей вине! В бараний рог скручу, отдавай сигареты! — схватил за одну из рук. Но Лена уже перебросила пачку во вторую руку. Нежная девичья кожа пылала под его прикосновениями, как будто ее впервые трогали чужие руки. Кожа гладкая, как бархат, такая, что Виктору захотелось ее поцеловать. — Вы мне желание, я вам пачку сигарет, идет? — Лена заговорщически улыбнулась, как будто флиртуя, и закусила губу. — Никаких тебе желаний! Еще за свои сигареты второй раз платить должен! Им место в мусорке! — схватил за вторую руку, а пачки и след простыл, зато Кулемина оказалась непозволительно близко, почти в объятиях физрука. Ее небольшое тело так хорошо помешалось между его огромных рук, как будто они были созданы друг для друга. Ноги стояли рядом, греясь о чужие. Голова отклонена назад, в попытке вырваться из плена. Только разве это — плен? — Кулемина, где пачка!? Верни немедленно! — А вы найдите! Нету! — смеется громко, заливисто и так красиво. Степнов одной рукой обхватил обе руки Лены, удерживая за запястья, а второй начал искать за ее спиной. Тумбочка и ее шкафчики не помогали: пустота. Степнов отчаялся и запустил руку в задний карман джинс. Мягкая, упругая девичья попа легла ему в ладонь. Лена залилась краской, но себя не выдала — там пачки сигарет также не было. Вышло как то некрасиво: будто любимый физрук лапает за зад, но все равно приятно… да и не так это… Виктор покраснел не меньше: трогает ученицу в интимных местах, хотя сам с месяц назад обещал к ней не приближаться. Странное чувство в груди: вроде бы любимый человек рядом, а стыдно так, будто ребенка раздел. Еще и цели благие… Благими намерениями дорога в ад стелится… — Лена, твою мать! Где сигареты? — Степнов разозлился не на шутку. — У меня нету, — прошептала Кулемина, и опустила глаза в пол. Виктор Михайлович посмотрел туда же: и правда нету.. на полу лежат, брошенные, а он всю ученицу истискал. Поднял, осмотрел, засунул в карман спортивных штанов и посмотрел в глаза этой самой ученицы. — Ленок, ты меня извини… я ничего плохого сделать не хотел, просто курить вредно… — смотрит так жалостливо, что сердце сжимается. — А чего ж вы тогда курите, Виктор Михайлович? — Лена ухмыляется. Чего ей злиться на любимого человека? Ну прикоснулся к ней не самым уместным способом, но разве не она этого хотела? Не первая начала прятать сигареты и так ловко уворачиваться от его рук? Разве не он носил ее на этих самых руках, когда она болела? Виктор Михайлович не отвечает. Просто фыркает и начинает собираться домой. Голова недостаточно ясная, чтобы продолжать общаться с Ленкой, а руки трясутся от непонимания происходящего. — Лен, мне пора. Дома… кот рожает, — самая нелепая отмазка из возможных. — Что ж вы не предохранялись… — и снова эта дерзкая ухмылка. — Кулемина! Какие слова знаем! Знаешь, что? Я буду делать то, что считаю нужным! Кто у нас старший по званию? — Степнов злится, но общается все еще шутя. — Вы начальник, я дурак! За окном совсем темно и холодно, снег валит хлопьями, и Лене так не хочется отпускать любимого учителя, но Виктор Михайлович уже влезает во второй ботинок. Она смотрит то на него, то в окно, на качающиеся ветки рябины. На прощание Лена без объяснений стискивает мужчину в своих крепких объятиях. Девичьи руки непозволительно долго покоятся на его спине, а голова так нежно трется о его грудь, как будто принадлежит скорее кошке, чем девушке. Виктор краснеет, но не прерывает момент нежности. Уходит совсем недалеко: еще полчаса проводит просто у подъезда, будто не в силах оторваться от скамейки, и обдумывая нежность, с которой он вышел из квартиры номер «43». И что же за желание хотела загадать Лена?